Любовь с вишнёвой косточкой

Скажи, зачем нужны слова — они жестоки

И почему как острова мы одиноки?

Скажи, зачем рыдает дождь со мной всё лето?

Ничто слезами не вернёшь на свете этом

***

      Грозовые тучи заполонили ещё недавно девственно чистый небосвод, предвещая приближающуюся грозу. Быстрый взгляд на небо — и девчушка уже стоит посреди клуба, оглядываясь по сторонам: кругом пусто. Опоздала? Наоборот, пришла вовремя. Настенные часы показывали почти двенадцать, встреча — в двенадцать-десять. Вновь огляделась, сжимая одну руку в кулак, а другой придерживая лямку сумки с базара. Её никто не встретил, что означало одно: обманули. Улыбка с лица пропала, вместо неё глаза намокли, и чуть было первые капли слёз не потекли по щекам, как сзади послышался голос.       — Агата? — хрипловатый голос с явным акцентом раздался позади. — Извини, пробки.       Девчушка незаметно утёрла слёзы тыльной стороной ладони, с улыбкой до ушей приветствуя мужчину.       — Здравствуйте, это я.       Он замечает, что что-то не так в поведении новоиспеченной подопечной, но ссылается на то, что та просто нервничает.       — Супер! — он радостно хлопнул в ладоши, подцепляя Агату под локоть, разворачивая в обратную сторону. — Сейчас я сделаю небольшую экскурсию для тебя, а потом пройдёмся по пунктам нашего договора. Окей?       — То есть, вы принимаете меня? — Агата ошарашенно откидывает голову назад, осматривая мужчину.       Ещё пару минут назад она мысленно уверяла себя в том, что её обманули, и тогда это была шутка, глупая шутка, без возможности продолжить дальнейшее сотрудничество.       — Думаешь, я просто так хочу тебе сделать экскурсию? Кстати, забыл представиться, — он ослабил хватку, позволяя Агате идти без его помощи. — Звать Юрием Шмильевичем, фамилия моя Айзеншпис. Для тебя могу быть просто Шпис.       Агата удивлённо, но вместе с тем радостно уставилась на продюсера. Она кинулась ему на шею, от счастья чуть не теряя самообладание. Её мечта свершилась!

За две недели до этого.       Мама мыла посуду, что-то невнятное бурча себе под нос и параллельно слушая старенькое радио, из которого доносился голос Аллы Пугачёвой с её новой песней. Она выглядела более чем расслабленно, даже не отвлекаясь на крики соседских детей с футбольной площадки. Сегодняшний рабочий день её не на шутку умотал — начальник тому причина.       — Мам, привет, — на кухню врывается Агата, пугая женщину.       — Дочь, не пугай так, — она оглянулась на дочку, улыбаясь. — Ужин скоро будет готов, а пока приберись у себя в комнате.       — Хорошо, но… — она села за кухонный стол, взглядом цепляясь за миску, в которой лежали только помытые ягоды свежей вишни. С дачи. — Поговорим?       Женщина домыла последнюю тарелку, кладя её в сушилку; руки вытерла об фартук и сделала радио потише.       — Глаш, я тебя внимательно слушаю, — Елена Викторовна действительно приготовилась к разговору: её взгляд полный любви уставился на дочь, губы растянулись в едва заметной улыбке, а руки заботливо взялись за ладони Агаты. И девочка чувствовала, что мама её выслушает и даст верный совет.       — Мам, знаешь, — Агата смущённо улыбнулась. — Я сегодня с мальчиком… Ну…       — Поцеловалась? — она улыбалась во все зубы. Дочь уже взрослая, пусть будет так.       — Да, — она смущённо опустила взгляд. — Он с третьего курса, милый очень, и, мам, он мне нравится…       — С третьего курса? — женщина нахмурилась, казалось, ещё недавно заботливый взгляд стал чернее тучи. — Дочь, не общайся с ним больше.       — Что? Почему? Ты же вроде радовалась! — возмущенно воскликнула девушка. — Мам!       — Агата! — Елена поднялась с места. — Не общайся с ним! Не смей даже!       — Но почему? — Агата поднялась следом за мамой, чуть ли не плача.       Ей и вправду нравится Никита с третьего курса. Даже нет! Влюблена она в него! А мама так поступает…       — Потому что это ничем хорошим не кончится, — Елена, словно уходя от четкого ответа, отвернулась к окну. — Брось это дело! Он не твой человек, найдешь себе ровесника. Пойми, мальчикам постарше ты не нужна для серьезных отношений.       — Ты не можешь вмешиваться в мою жизнь, ведь я уже взрослая! — она кинула гневный взгляд в сторону матери, на пятках разворачиваясь и уходя в свою комнату.       — Господи, дурочка ещё совсем, — женщина покачала головой, с грустью поджимая губы. — Наплачешься ещё…       Агата не плакала, но жутко злилась на маму. Ей уже восемнадцать! Она поступила в самый лучший университет Ленинграда, встречается с самым красивым мальчиком на потоке! Что может быть лучше? Мама всё настроение испортила. Агата с обидой проглотила ком в горле, набирая Никиту.       — Да, слушаю, — женский голос по ту сторону трубки заставил Агату смутиться.       — А можно Никиту к телефону?       — А кто спрашивает? — не унимался женский голос.       — Девушка его.       Послышался шорох, а следом трубку кто-то взял и шумно задышал в неё. Спустя десять секунд раздался голос.       — Кто? — это был Никита. Голос его был каким-то отстранённым.       — Это Агата, Агата Лучезарная.       — А, Глашка, — он усмехнулся. — Чего тебе?       — Давай встретимся? Сегодня. Прям сейчас.       — Воу, воу, Глашка, что-то случилось? — кажется, злость и обида были явными, и Никита их чувствовал.       — Да! — выкрикнула она, моментально затихая. — Я с мамой поссорилась, — уже более спокойно продолжила она.       — М-да уж, — он замолчал. — Ладно, через час в курилке возле универа. До встречи, — сразу положил трубку, даже не давая ничего сказать в ответ.       Агата вновь захлебнулась в собственных переживаниях, ощущая, как утопает в воспоминаниях. Она знает точно — Никита её судьба!       — Дамочка, опаздываем, — преподаватель по зарубежной литературе неодобрительно покачал головой, выписывая на доске тему сегодняшней лекции.       — Извините, — Агата стушевалась, оглядывая аудиторию.       — Садись, чего встала? Мы не кусаемся, — в аудитории раздался гогот.       Агата села на свободное место, вливаясь в рабочую атмосферу.       Лекция прошла довольно быстро и очень продуктивно. Агата задержалась у преподавателя, задавая по сегодняшней теме интересующие её вопросы. Григорий Аристархович Медников — мужчина лет шестидесяти, в строгом брючном костюме, с лысиной на голове и в затемнёных очках, на всё благополучно ответил, хваля девушку за её любознательность.       — Деточка, скажи свою фамилию? — он открыл журнал, в котором был список со всеми студентами курса.       — Лучезарная, Агата Лучезарная.       — Необычная фамилия, — Григорий Аристархович улыбнулся. — А ваш отец случайно не Сергей Лучезарный?       — Он самый, — Агата сдержанно кивнула. Не любила она слушать про него, говорить — тем более.       — И как он сейчас? Недавно пересекались — говорил, что хочет написать диссертацию.       — Не знаю, честно говоря, — она пожала плечами. — Извините, у меня скоро другая пара начнётся. Я побегу.       — Да, конечно, ступай! — Медников попрощался со студенткой, напоследок крикнув: «Передавай отцу привет!».       Агата мысленно ответила «Передам, если он вернётся в семью». Все эти разговоры про отца вывели её из строя, и она буквально хотела кричать от всех эмоций. От своей рассеянности Лучезарная даже не замечает, как случайно задевает локтем парня.       — Воу, детка, полегче.       Парень в шуточном жесте «сдаюсь» отошёл от Агаты, оценивая девчушку. Он и вправду оценивал её, осматривая с ног до головы. Агата поёжилась от чужого взгляда. Сзади него стояли два парня, наверное, друзья.       — Извините, я не специально, честно! — она состроила бровки домиком, а пухлые губы разомкнулись, хватая воздух.       — Да ладно, бывает, — он засунул руки в карманы джинс, ухмыляясь. — Кто обидел?       — Что? Нет, никто не обижал, — Агата засуетилась, а её ланиты покрылись лёгким румянцем.       — Выглядишь так, словно обидели.       — Нет, — замотала головой.       — Никита, — он протянул руку. — Никита Морозов, третий курс журналистики.       — Агата. Агата Лучезарная, первый курс, тоже журналистики, — она пожала его ладонь, ощущая мягкость и теплоту кожи.       — Ммм… — он облизнул свои губы, хищно улыбаясь. Агата этого не увидела. — Красивое имя, да и фамилия необычная, — засмотрелся на её губы, которые блестели от слюны в свете дневного солнца.       Прозвенел звонок.       — Ладно, Глашка, мы пойдем, — он обернулся к своим друзьям, которые как-то загадочно переглядывались. — А ты, если будут проблемы, зови. Да и в целом, если захочешь погулять, зови.       Он ретировался, оставляя после себя легкий шлейф дорогого парфюма.       Агата смотрела ему вслед долго — до тех пор, пока он не завернул за угол. Лучезарная быстро побежала в сторону аудитории, в которой проходила следующая пара.       Никита, свернув за угол, остановился.       — Ник, тебе действительно интересна эта невзрачная посредственность? — парень, стоящий рядом, в удивлении поднял брови.       — Кир, это молодая кровь, свежая, совсем нетронутая. Ну конечно она мне будет интересна! — хохотнул Морозов, выглядывая из-за угла.       Кир, он же Кирилл Лопатов, — лучший друг Никиты с самых малых лет. Изначально дружили их отцы, а потом и сами парни решили подружиться. У Кирилла есть особенность — на левой руке у него есть огромный шрам, словно его поцарапал какой-то зверь. Историю появления этого шрама парень никому не рассказывает, и знает её только Морозов.       Агата стояла в жутком смятении, даже не замечая, что все уже разошлись и она осталась стоять одна-одиношенькая посреди большого коридора.       — Она ж совсем маленькая, Никит, — уже говорил Олег, которому явно это всё не нравилось. — И потом, зачем тебе эти конфликты, тем более, я слышал, что у неё отец важная шишка. На кой оно тебе?       — Пока её отец — важная шишка, мой отец — министр, поэтому, честно говоря, плевать.       Пока Кир ликовал, Олег явно не одобрял такое, показывая это всем своим видом.       — Ну-ну.       — Олеж, не неси фигню, лучше пойдем на перекур! — Никита махнул на парня рукой, идя в сторону лестницы.       Олег Волков — самый обычный парень, который поступил в Ленинград по своим знаниям. У Олега был высокий рост, зелёные глаза и пшенично-золотистые волосы, на свету отличающиеся рыжеватым оттенком. Олег отличался от своих друзей-бунтарей. Ему не был присущий бунтарский характер, да и отца-миллионера у него не было, который бы выполнял все прихоти своего сына. Олег, честно говоря, вообще не понимает, как попал в эту компанию.       Но что говорить про Кира и Олега, когда в их компании был самый — как считали все девушки университета, — красивый и харизматичный парень, — Никита Морозов. В его внешности необычным было всё — начиная от глаз, заканчивая чертами лица. Он был красив. И по-особенному хорош. Чёрные глаза, угольные волосы и острые черты лица. Господи, да он великолепен!       Агата сидела на следующей паре, как на иголках. Из головы не выходило лицо Никиты, его голос. Она вспоминала: на линейке девочки с курса шептались о каком-то Никите, который и красив, и умён, и богат. Агата вспомнила, что в первый день столкнулась с ним в толпе людей, не зная, что это и есть тот самый Никита. Судьба? Наверное.       Прошло несколько дней. Пару раз Агата встречала Никиту в университете, ловя его взгляд на себе. Постепенно чувство влюбленности застелил разум юной девочки, оттесняя всё остальное назад. Все её мысли были забиты Никитой Морозовым. Рядом с ним всегда крутились двое неизвестных ей парней. И если один из них выражал какое-то безразличие, то другой вечно хищно улыбался. Агата сослалась на то, что он просто немного не в себе.       Перед очередной парой к Агате подошёл один из друзей Никиты, сообщая ей о том, чтобы та вышла в туалет на паре. Агата благополучно выполнила просьбу, идя в сторону туалета.       — Глашка, привет, — из-за угла вышел Никита, тем самым пугая девчушку. — Как дела? — он опёрся об угол, не давая ей прохода.       — Я… Нормально, — она улыбнулась, вновь заливаясь краской. — А ты? — дрожащими руками убрала прядь волос за ухо.       — Не очень, на самом деле.       — Почему?       — Потому что я ещё тебя не поцеловал.       Он нагло схватил её за талию, целуя в губы. Агата от неожиданности пошатнулась, едва не оказавшись на полу. Сильная и даже грубая хватка Морозова не дала ей упасть, отчего она была прижата к стене. Он целовал напористо, сжимая руками сначала то талию, то бедро девушки.       Агата совсем не умела целоваться. Она пыталась отражать движения губ парня, но получалось, мягко говоря, не очень, объективно — очень плохо. Никита открыл глаза, насмешливо наблюдая, как Лучезарная, стоящая перед ним, неумело целовалась, плотно зажмурив глазки. Нелепо.       — Ах, какая ты сладкая! — наигранно выпалил Никита, ведя большим пальцем по нижней губе Агаты. — Мне пора, красотка!       Он оттолкнулся от стены, убегая прочь. Агата соскользнула по стене, улыбаясь. Со стороны было похоже, что она приняла какие-то дурманящие разум вещества.       Никита Морозов — главный дурманящий наркотик.       Парень выскочил из университета, забегая в курилку. Там уже были Кир и Олег.       — Не́кит, ну как там? Охмутал нашу посредственность? — заржал Кир, стряхивая пепел с сигареты.       — Мою, Кир, мою, — парень улыбнулся, показывая свои зубы. — Целоваться она не умеет, ровно так же, как и одеваться, но от неё очень вкусно пахнет. Ещё и губы сладкие у неё, вишней приятно отдают.       — Смотри не влюбись, идиот, — Олег усмехнулся, выкидывая окурок в мусорный бак. — А то потом же пожалеешь о своих словах.       — Я тебя умоляю! — Морозов закатил глаза. — Ладно, мужики, я пошёл в деканат, нужно Аристарховича поймать. А то этот лысый козёл мне неуд влепил за реферат, — он пожал друзьям руки, вновь уходя в университет.       Агата возвращается в реальность из воспоминаний, ощущая на своих губах губы Никиты.       Скоро встреча, нужно подготовиться.