Переплетённые Судьбы

      Достигнув верха, Леон слегка приподнял железную крышку люка и осторожно заглянул в небольшую щель. Ночная тишина разбавлялась лишь глухим чавканьем и влажными звуками, доносящимися с широкой улицы, где всего в нескольких метрах от спуска в канализацию пара заражённых доедали какого-то несчастного. Похоже, жертва не успела скрыться от своих преследователей. Рядом с растерзанным телом валялись ошмётки плоти и клочья внутренних органов, ярко-красные даже в тусклом свете фонарей. Один из зомби с отвратительным, тянущимся чавкающим звуком вынул скользкий, алый кишечник и с жадностью вцепился в него зубами, разбрызгивая тёмные капли вокруг.              Кеннеди невольно передёрнуло от этой жуткой и болезненно трагичной сцены. К инфицированным, мутантам и постоянной стрельбе он уже давно привык, но сцены каннибализма всё ещё оставляли на его душе тяжёлый осадок. За годы службы Леон научился подавлять тревожные чувства, что и сейчас отодвинул подальше, в уголок своего сознания. Он знал, что как только миссия закончится, он снова окажется один со стаканом виски в руках, и тогда этот отвратительный момент вновь всплывёт перед глазами, напоминая о неутихающей тьме в его жизни.       За исключением двоих мертвецов, пожирающих человеческие останки, в остальном всё было тихо. А с этой парочкой можно было без труда разобраться. Леон подал знак Наташе приготовиться и резко отбросил люк в сторону, от чего ночной воздух рассекло пронзительное звяканье. Быстро поднявшись наверх, оба бойца приготовились обороняться.       Наташа, поднявшись следом за агентом, застыла, увидев перед собой жуткую картину. Двое бывших людей, с перекошенными лицами и пустыми глазами, подчинённые безжалостному вирусу, буквально разрывали на части и пожирали плоть своей жертвы. Ледяное чувство ужаса и отвращения пронзило её, будто чужая боль вдруг отозвалась где-то внутри. Вдова не могла отвести взгляд. Этот образ впечатывался в её память, оставляя болезненный след.              «Такого просто не должно быть…»              Заметив живых, зомби отравились от своей закуски и агрессивно побежали в сторону новой добычи. Леон сразу же застрелил первого нападающего, а подоспевшая Романофф мощным ударом дубинки сокрушила череп второму.              Кровь одного из трупов брызнула на чёрные ботинки вдовы, а с её оружия капала вязкая жидкость.       Кеннеди взглянул на шпионку, чьё лицо не выражало никаких эмоций и было полностью сосредоточено на достижении цели. Настоящий профессионал, побывавший уже не на одной миссии и повидавший много дерьма. Но по её глазам Леон сразу мог распознать, что увиденное здесь тревожит женщину куда больше, чем она показывает. Этот ужас, отражающийся в них, мужчина уже видел, когда посмотрел на себя в зеркало ванной после того, как смог выбраться из Раккун-Сити.       «Добро пожаловать в клуб».       Наташа на мгновение встретилась взглядом с Кеннеди, заметив, как он сканирует её состояние, словно оценивая её реакцию на произошедшее. Не желая тратить ни время, она лишь коротко кивнула в сторону намеченной цели, давая понять, что надо двигаться дальше.       Вдалеке уже можно было разглядеть главное здание лаборатории Амбреллы. В отличие от многих улиц небольшого городка, место, где располагалось логово корпорации, было хорошо освещено со всех сторон. Так что нужно было всего лишь двигаться в направлении яркого света и быть на чеку. У Леона была небольшая надежда, что им не придётся прорываться внутрь сквозь ряды солдат.       — Мы уже почти у цели, — негромко произнёс Леон, высматривая наиболее короткий путь.       Романофф ничего не ответила, услышав краем уха знакомые звуки слепых мутантов, и повернулась в сторону улицы, по которой явно бежали эти твари. Закоулок, из которого были слышны царапания смертоносных когтей, был полностью погружен во тьму. Фонари там не работали, из-за чего ситуация становилась ещё опаснее.       «А эти ребята быстрые…»       Наташа тронула агента, стоящего к ней спиной, за локоть и немыми жестами указала в сторону приближающейся опасности. Леон тут же обернулся и посмотрел туда, куда указывала его спутница.              «Чёрт. Эти всё никак не отстанут».       Не дожидаясь одобрения Кеннеди, вдова, махнув рукой в сторону бокового проулка, быстро и бесшумно направилась туда. Мужчине ничего не оставалось, кроме как последовать за ней, если он не хотел разделяться. Да и выбора особо не было. От лизунов нужно уходить быстро, иначе придётся драться с этими тварями.              В целом дорога выбрана удачно. Она не делала большой крюк и при этом оставалась неприметной для потенциальных врагов. На пути попадались редкие заражённые, которых отстреливал Леон или дубинкой укладывала Наташа.              Они действовали как единое целое, синхронно и без лишних движений, будто знали манеру и стиль друг друга наизусть. Когда Леон отстреливал заражённых с расстояния, Наташа молниеносно добивала тех, кто подбирался слишком близко, ни разу не попав в его линию огня. Их движения были отточены, словно механизм швейцарских часов, где каждый элемент точно знал своё место и задачу.       Свернув на очередную улицу с невысокими жилыми зданиями не больше дву-трёх этажей, и проходя мимо очередного облезлого дома, они услышали приглушённый детский плач, который кто-то будто пытался приглушить или оборвать. Леон и Наташа одновременно остановились прислушиваясь. Плачь стих на несколько секунд, а затем жалобно начался вновь.       Напарники переглянулись в замешательстве. Где-то определённо плакал ребёнок. Но как он мог уцелеть в этом аду? Посмотрев на друг друга, они поняли, что их мысли идут в одно и то же русло.       Если где-то здесь и вправду был живой младенец, ни Наташа, ни Леон не могли позволить себе оставить беззащитное дитя одного среди ходячих мертвецов и мутантов.       Определив, откуда идёт звук, Кеннеди, держа перед собой пистолет, подошёл к деревянной двери с облупившейся краской и аккуратно подёргал за металлическую ручку. Та оказалась заперта. Понимая, что издавать сейчас лишний звук было опасно, Леон попробовал надавить на дверь сильнее, наваливаясь на неё всем весом и надеясь, что замок не выдержит натиска. Но с виду ветхое дерево оказалось прочнее, чем выглядело со стороны.       Тихо выругавшись себе под нос, мужчина уже был готов всё же выбить стекло и попасть внутрь через окно. Он уже взялся за автомат, собираясь ударить прикладом, но Наташа его остановила. Отпихнув агента в сторону, она посветила своим фонариком в дверной замок, а затем изящным движением вытащила из волос хитрого дизайна шпильку.       Леон беззвучно хмыкнул, наблюдая за тем, как женщина, присев на корточки, ловко справляется с замком. Через несколько секунд тонкой работы дверь с лёгким скрипом отворилась.       «А есть что-то, что она не умеет?»              Выпрямившись в полный рост, Наташа, не оборачиваясь на спутника, ступила внутрь здания, держа наготове свою дубинку и освещая путь фонариком. Кеннеди последовал за шпионкой, не забыв прикрыть за ними дверь, дабы у непрошенных «гостей» не появилось желания проведать этот дом.       Приглушенный плач доносился откуда-то из верхних комнат на втором этаже. Наташа и Леон осторожно продвигались на звук, по дороге исследуя помещение на предмет заражённых или мутантов.       В лучах фонарей вырисовывалась бедно обставленная столовая, напоминавшая небольшую семейную кофейню. Здесь царил лёгкий беспорядок: несколько деревянных столов с простыми скатертями, пара потрёпанных стульев и витрина, где, возможно, раньше были выставлены свежие булочки и домашние пироги. Сейчас помещение выглядело опустевшим, но всё ещё сохраняло слабые следы былой жизни.              Поднявшись на верх по узкой лестнице и тихо ступив на ковровое покрытие, они тут же заметили множество различных охотничьих принадлежностей, расставленных на полу и свисающих с потолка. Недлинный коридор был весь заставлен здоровенными капканами и другими самодельными ловушками. Те были хоть и не смертельными, но серьёзно поранить или покалечить вполне могли.       Оба агента остановились, оценивая препятствия. Приглушённый плачь теперь уже был отчётливо слышен из-за двери в конце коридора, из-под которой проглядывался тусклый свет. Осталось лишь добраться туда, не потеряв конечность в одном из медвежьих капканов, не говоря уже о шуме, который поднимется здесь, если все ловушки будут приведены в действие.              Наташа, будучи опытной шпионкой, которой не раз приходилось иметь дело с подобного рода «хитростями», уверенно подала знак Кеннеди следовать точно за ней. Мужчина сдержанно кивнул, понимая, что сейчас придётся напрячь каждую мышцу, чтобы не угодить капкан или петлю.       Убрав свою дубинку обратно за спину, Романофф сделала первый осторожный шаг между ржавыми зубьями и небольшой петлёй, сделанной из толстой верёвки. С гибкостью гимнастки она преодолела все препятствия, ловко изгибаясь в сложных позах, и, наконец, приблизилась к двери.              «Да, пора бы уже привыкнуть» — промелькнуло в голове у Леона, когда он наблюдал за очередными трюками этой женщины.       Агенту, не обладающему даже половиной той гибкости, что была у вдовы, пришлось попотеть куда больше. В один момент, пытаясь избежать столкновения с натянутой цепью, он чуть не наступил в капкан поменьше, лишь слегка задев его ботинком. Среагировав, железные зубья тут же, щёлкнув захлопнулись, захватывая пустоту.              — Да чёрт бы тебя побрал! — зло прошипел Кеннеди куда-то вниз.       Наконец агент достиг безопасного участка в конце коридора и встал рядом с дверью напротив шпионки. Романофф аккуратно покрутила круглую ручку. Снова запертая дверь. Вновь вытащив шпильку, Наташа быстро вскрыла замок. Взявшись за ручку и готовясь открыть дверь, она посмотрела на Леона. Кивнув в знак готовности, агент выставил перед собой пистолет.       Чёрная вдова резко дёрнула дверь на себя. Не успел Кеннеди шагнуть внутрь слабо освещённой комнаты, как в его лицо уже смотрело дуло двуствольного охотничьего ружья. Боец застыл на месте, фокусируя взгляд на угрозе. Наташа замерла сзади, напрягаясь всем телом и будучи готовой в любой момент совершить рывок.       Перед ними стоял низкорослый мужчина лет шестидесяти пяти, одетый в самую простую серую ветровку с такими же серыми штанами и держал оружие заметно подрагивающими руками. Боливиец негромко, но уверенно начал говорить что-то на испанском, сильно ткнув ружьём Леону в грудь.       — ¡Váyanse o disparo! (Уходите или я выстрелю!) — нервно говорил мужчина.       В углу небольшого неухоженного помещения, освещённого парой свечей, рядом с узкой койкой, вжавшись в стену, сидела молодая девушка, прижимая к груди младенца, завёрнутого в голубое одеяльце. На ней было надето тёмно-зелёное длинное платье. Девичье лицо было заплаканным и страшно напуганным. Было видно, что держится она из последних сил, чтобы окончательно не впасть в истерику. Увидев вооружённых незнакомцев, девушка попыталась закрыть младенца своим телом, пряча дитя от посторонних глаз.       Посмотрев на трёх боливийцев, Наташе, как и Леону, сразу стало понятно, в чём тут дело.              Мужчина, скорее всего, является владельцем маленькой кофейни, что была этажом ниже, и отцом этой девушки, которая недавно сама стала родителем. Каким-то немыслимым образом этой семье удалось уцелеть в этом заражённом городе, и они забаррикадировались в здании в надежде, что их тут не достанут.              Леон, встретившись взглядом с испуганными глазами мужчины, медленно опустил пистолет, демонстрируя мирные намерения, и убрал его в кобуру, выставляя руки перед собой. Наташа, опустив дубинку и убрав руку со своего пистолета, стояла в дверном проёме, молча наблюдая за всей сценой со стороны.       — No les haremos daño. Estamos aquí para ayudar (Мы не причиним вам вреда. Мы здесь, чтобы помочь), — как можно спокойнее заговорил Леон на беглом испанском.       — ¡No! ¡Váyanse! ¡Esos soldados también vinieron con otros, y ahora están todos muertos! (Нет! Уходите! Те солдаты тоже приходили к другим, и теперь они все мертвы!) — резко ответил мужчина, пытаясь не повышать голос.              Глаза его округлились, а лоб был покрыт испариной. Этот боливиец был обычным мирным жителем, который всего лишь работал в собственной небольшой кофейне. Было видно, что он разрывается между долгом защитить своих дочь и внука и нежеланием совершать убийство даже при таких обстоятельствах.       — Si os quedáis aquí, todos moriréis. Esas criaturas ya están cerca, (Если вы останетесь здесь, то умрете. Те твари уже близко.) — пытался образумить мужчину Кеннеди.              — ¡Papá, no quiero que esas criaturas maten a Alejandro! (Папа, я не хочу, чтобы эти твари убили Алехандро!) — срывающимся голосом заговорила девушка, еле сдерживая панику, чтобы не потревожить и без того хныкающего ребёнка.       От слов дочери руки мужчины задрожали ещё сильнее, а на карие глаза навернулись слёзы. Он понимал, что оставаться здесь не безопасно, но это место было их единственной защитой от того, что творилось на улицах. А с младенцем на руках старик просто не имел понятия, как выбраться отсюда, не став обедом для инфицированных.       — Леон, — тихо подала голос Наташа, первый раз назвав своего спутника по имени.       Кеннеди чуть обернулся к напарнице. Ему было приятно слышать, что она наконец то обратилась к нему по-нормальному. В какой-то степени агент понял, что испытал некое наслаждение, услышав звучание своего имени из её уст.       Услышав ещё один голос, Латиноамериканец недоверчиво посмотрел на рыжеволосую женщину и крепче сжал своё ружьё. Романофф также приподняла руки перед собой, показывая, что не собирается навредить. Затем она осторожно вытащила небольшой планшет из кармана комбинезона и сдала шаг в сторону Леона.       — Скажи ему, чтобы взял эту карту и быстро выводил отсюда свою семью, — несколько раз ткнув в экран, Наташа медленно протянула включенное устройство пожилому мужчине.              Хоть шпионка и не говорила по-испански, тем не менее она могла разобрать, о чём шла речь. Эти люди были до смерти напуганы. Оно и не удивительно. Но оставаться здесь значило умереть страшной смертью. Романофф хоть и явилась из другого мира, но не была безразлична к участи этих людей.       — Es un mapa electrónico. Les ayudará a salir de la ciudad por caminos alternativos. Así tendrán una oportunidad. No pueden quedarse aquí. Ellos vendrán tarde o temprano, (Это электронная карта. Она поможет вам выбраться из города по альтернативным маршрутам. Так у вас будет шанс. Вы не можете оставаться здесь. Они придут сюда рано или поздно.) — объяснил Кеннеди.       Мужчина помедлил секунду и наконец-то опустил ружье. Он осторожно взял карту из рук Наташи и повернул к себе, чтобы лучше рассматривать. Романофф очень кстати успела настроить всё на испанский и активировать специальный навигатор.       Разобравшись, что к чему, боливиец снова посмотрел на обоих людей.       — ¡Gracias, señora y señor! (Спасибо, сеньора и сеньор!) — в его голосе была слышна неподдельная благодарность.       Леону и Наташе больше нечего было им сказать. Они сделали всё, что могли для этих людей. Агента и шпионку ещё ждала миссия, ради которой они шли в самое пекло. Кратко кивнув на прощание, они покинули комнату. Обернувшись напоследок, Романофф увидела, как боливиец помогает своей дочери собрать необходимые вещи.              «Надеюсь они смогут выбраться из города».              Ей очень хотелось верить, что планшет поможет отыскать безопасный путь. Наташе было больно от мысли, что младенца с его матерью и дедом могут разорвать эти отвратительные чудовища.       Для самого Кеннеди такой поступок его новой спутницы был весьма неожиданным. Агент помнил, что это была та самая навороченная карта, которая явно имела немалую ценность для её обладательницы.       «Отдать свой планшет первому встречному в такой ситуации? Это о многом говорит. Похоже, ножа в спину можно не ждать. Чёрт, эта женщина мне начинает нравиться всё больше».               На этих мыслях Леон преодолел последний участок с ловушками, повторяя манёвры женщины также, как и в первый раз.       — Не думал, что пойдёшь на такое ради каких-то несчастных незнакомцев. Не пожалеешь потом о своём выборе? — всё же не удержался Кеннеди от вопроса, пока они шли вниз, к выходу. Наташа, идя первой и освещая путь, обернулась на мужчину. А он разве не поступил бы также, будь у него подобное устройство?       — Это обычные мирные люди, пострадавшие от чужих амбиций. Я никогда не пожелею, что, возможно, сегодня спасла три невинных жизни, — решительно ответила ему вдова.       Услышав эти слова, Кеннеди проникся уважением к этой женщине. И что-то в тоне Наташи окончательно убедило Леона, что она здесь не для того, чтобы навредить жителям или остальному миру. Шпионка явно была против Амбреллы и их «протоколов», но, вопрос зачем конкретно она здесь, оставался открытым.       — Рад это слышать. Я бы поступил также, — решил сказать Леон, когда они уже достигли главного помещения первого этажа.       В этот момент их взгляды встретились, наполненные пониманием и странной близостью. Они словно прошли через одни и те же испытания, каждый со своими ранами и потерями. Это был первый взгляд, в котором не было ни недоверия, ни сарказма. Оба почувствовали, что могут по-настоящему доверять друг другу, не опасаясь удара в спину.              — Нам пора, — негромко сказала Наташа, начиная ощущать себя немного неуютно, но тем не менее не неприятно от такого пронзительного взгляда этих голубых глаз.       — Да, — Леон согласно кивнул и отвёл взгляд в сторону выхода.       Они подошли к двери и тихонько приоткрыли. Леон вытащил небольшое зеркало и выставил его наружу, осматривая улицу. Благо никто из мутантов или заражённых не успел прийти сюда, и можно было спокойно выходить.       Оставшись без карты Щ.И.Т.а, агентам приходилось полагаться на собственную память, что у обоих была хорошо натренирована. Профессионалом такого уровня без неё ты не станешь. Да и яркие фонари вокруг подпольной лаборатории отлично выделялись в ночи, хорошо указывая верное направление.               По дороге к цели им снова попадались инфицированные, но уже не толпы, как до этого, так что с ними можно было легко разделаться. Всё также орудуя дубинкой и пистолетом, Леон и Наташа активно продвигались далее по заражённым улицам.              На последнем проулке перед лабораторией они всё же наткнулись на очередного лизуна. К их сожалению, спрятаться от твари не получилось, ибо та уже успела их учуять и броситься в атаку. Пришлось вступить в схватку с этим отвратительным склизким созданием.              Кеннеди выпустил целый магазин из пистолета, но тварь, проворно уклоняясь от пуль, всё ещё активно двигалась. Наташа, успевшая взяться за пистолет, также спустила всю обойму и в итоге снова взялась за дубинки, решив больше не тратить патроны.       Мутант словно принял это за игру со своей жертвой перед тем, как сделать финальный прыжок и прикончить её. Лизун всё прыгал вокруг Романофф, пытаясь задеть ту своими когтищами. Искусно используя дубинки, женщине удавалось успешно отбивать атаки. Шпионка всё ждала момента, когда, наконец, сможет сама нанести удар и разнести на кусочки мозг этой твари.       Сменив магазин отточенным до автоматизма движением, Леон попробовал прийти на помощь шпионке, уже прицелившись в мутанта. Лизун будто распознал звук перезарядки пистолета и, схватив агента за ногу своим языком, резко отбросил того к полуразвалившейся стене.       Не слабо приложившись о кирпичи, Леон рассёк себе бровь. Боли не было. Только кровь навязчиво заливала глаза, не давая нормально сфокусироваться. Тряхнув головой, агент увидел, как тварь отвернулась и снова пошла на Наташу, из-за чего мужчина окончательно разозлился.       — К чёрту! — громко воскликнул Кеннеди и снял автомат.       Всё произошло слишком быстро. Мутант так и не успел сделать свой последний рывок, как непрекращающаяся автоматная очередь полностью уничтожила голову чудовища, и его туша повалилась прямо у ног Наташи.       Романофф перевела раздражённый взгляд с окровавленного месива на агента, уже успевшего встать и как ни в чем не бывало идти ей на встречу. Он так и не повесил автомат обратно на плечо и держал его в руках, теперь явно собираясь пользоваться им.       «Нужно будет отобрать у него эту игрушку. Сейчас сюда сбегутся все, кому не лень от такого шума».       — Может, в следующий раз лучше использовать ракетницу, раз ты хочешь всем рассказать, что мы здесь? — сразу начала Наташа, когда Леон подошел к ней.       Стоило ей произнести эти слова, как в этот момент из разных улиц послышалось рычание и кряхтение мертвецов. А странное шипение и скрежет об асфальт гласило о том, что новая стая лизунов уже на подходе.       — Ага. Потом спасибо скажешь. Уходим! — скомандовал Кеннеди, слегка подпихнув вдову в сторону здания Амбреллы.       Времени возмущаться не было. Оба напарника изо всех ног бросились к главным дверям лаборатории, уже не заботясь о том, насколько громкие были их шаги.       Взлетев по каменным ступеням, Леон врезался плечом в запертые двери, потаясь открыть их. Те хоть и были стеклянные, но, судя по всему, пуленепробиваемые. Он с силой подёргал за широкие металлические ручки, но результата это не дало.       — Дерьмо! — выругался Леон.       — Ну что, мистер Ломай и Входи? Ещё есть идеи? — скорее уже автоматически произнесла колкость Наташа, одновременно ища глазами хоть что-то, что могло бы им помочь.       — Нужно лезть на крышу! — Проигнорировав реплику, громко сказал Леон из-за нарастающего шума от зомби.       Стоило мужчине произнести это вслух, как со стороны пожарной лестницы по стене ползло сразу три слепых мутанта. Лизуны уже поняли, где находится их жертва и стремительно начали приближаться к людям.       — Твои друзья тоже оценили эту мысль, — отозвалась Романофф, подбежав к небольшому щитку неподалеку от двери, который заметила секундой ранее, — Мне нужна минута. Прикрой меня! — прокричала она Леону и, схватив дубинку, снесла дверцу на щитке.       — Отлично! Постарайся побыстрее! — отозвался Кеннеди, выйдя чуть вперёд и сразу начав стрельбу по мишеням.       Агент понял, что Наташа попробует вскрыть дверь и в этот момент вдруг осознал, что уже даже не сомневается в её навыках взлома охранной системы. Пока что, по его наблюдениям, ещё не было чего-либо, с чем шпионка не могла бы справиться. Даже с ним…       Не обращая внимания на громкую автоматную очередь, Романофф активно тыкала в экран, пытаясь обойти защитный код. Она уже полностью доверилась своему новому напарнику и не сомневалась в его умении стрелять из тяжелого оружия.       За плечом послышалось, как тело одного из крадущихся слепых тварей шмякнулось где-то рядом. Кеннеди успел вовремя его снять, пока тот не набросился на вдову. Уже через тридцать семь секунд экран засветился зелёным, и дверь, наконец, отворилась.       — Готово! — прокричала шпионка, рванувшись в укрытие.       Леон снял ещё несколько ближайших мишеней и, последовав примеру Наташи, быстро забежал внутрь здания. Когда они оба оказались внутри, женщина тут же ударила кулаком по красной кнопке на стене.       Двери затворились как раз вовремя. Подбежавшие мутанты и заражённые уже достигли входа и начали долбиться в стекло, царапая и размазывая кровь о его поверхность. Вдова немигающим взглядом уставилась на мертвецов. Она слышала их приглушённые жуткие стоны. Окровавленные глаза взирали на людей с таким первобытным голодом, которого опытной шпионке ещё не приходилось видеть нигде.       «Ну и жуткое же это зрелище…»       Заставив себя отвернуться от кошмарной картины, Романофф осмотрелась вокруг. Они стояли посреди просторного холла, который был отделан по-современному и со стилем, неприсущем этому бедному боливийскому городу. Освещения почти не было. Лишь неоновая подсветка светилась на плинтусах, позволяя ориентироваться в пространстве.              Ко всеобщему удивлению, сейчас здесь кроме них двоих никого не было. Неужели они не успели, и Амбрелла уже давно свернула свою лабораторию, присмотрев себе новое убежище?       Рядом послышалась возня Кеннеди, который пытался стереть с лица кровь, всё ещё немного льющуюся в глаза.       — Проклятие, — тихо сказал Леон, используя тыльную сторону тактической перчатки.       Обратив внимание на кровь у напарника, Наташа достала из одного из маленьких карманов запечатанную антисептическую салфетку для ран и вскрыла её.       — Ты бы ещё огнемет взял в следующий раз, — прокомментировала она недавние действия бойца, протягивая ему медицинскую ткань.       — А ты, видимо, совсем не знаешь, как говорить спасибо, — отозвался Кеннеди, приняв салфетку и приложив её к ране.       — Из-за того, что ты прёшь как танк, нас чуть не сожрали, — Романофф кивком указала в сторону дверей.       Агент фыркнул, прижимая ткань сильнее к порезу. Эта особа не просто не умела благодарить, но была ещё и дерзкой.       — Та тварь разорвала бы тебя через секунду, другую. Не всех можно положить твоими излюбленными дубинами, — не отступал Леон, уже вытирая остатки крови с лица.       — Как скажешь. Но если ты не заметил, только что я спасла тебя, — ответила Наташа, — И кстати. Мы на месте, так спасибо за сотру… — она не успела договорить свою коронную фразу.       Услышав посторонний шум, напарники одновременно выхватили пистолеты и тут же повернулись в сторону громких, булькающих и кряхтящих звуков, которые исходили из-за главной рецепции. Вдова и агент, крадучись, направились к длинному изогнутому столу.       Резко обогнув рецепцию, они направили оружие на лежащего под его краем человека. Тот был всё ещё жив. Раненый прислонился к тёмному дереву, сидя в луже собственной крови. На нём была надета чёрная униформа солдата с до боли узнаваемым красно-белым значком Амбреллы на плече. Судя по рваным дырам на одежде, в него вонзали что-то острое, и не один раз. Несчастному осталось минуты три, не больше.       Леон подошел в плотную к умирающему, присев на корточки. Пистолет он так и не убрал, опасаясь, что солдат может обратиться в очередное изобретение корпорации.       — Эй? Что здесь произошло? Где остальные? — сразу начал допрос Кеннеди, боясь, что боец отдаст концы, так и не успев ничего рассказать.       — Ушли… В лабораторию… — еле слышно прохрипел солдат. Из его рта обильно пошла кровь, из-за чего он вновь закашлялся.       — Что значит «ушли в лабораторию»? Мы сейчас в лаборатории Амбреллы, — подала голос Наташа, немного посветив в лицо мужчине.       Умирающий жутко улыбнулся кровавой улыбкой.       — Нет… Это всего лишь главный… Офис. Настоящая лаборатория находится… Кхе! Агххх! — кровь полилась ещё сильнее, не позволяя нормально говорить.       Солдату оставалось считанные секунды. Наташа, не собираясь просто упускать возможность получить больше информации, присела рядом с раненым, слегка подвинув Леона в сторону бедром. Она аккуратно взяла раненого за руку.       — Где находится настоящая лаборатория? — очень мягко спросила Романофф, вдруг переменившись в лице и с нежностью посмотрев на лежащего мужчину.       Солдат с выпученными глазами уставился на чёрную вдову. Казалось, что этим жестом она удерживала умирающего на этом свете в плоть до тех пор, пока он не выдаст ей информацию.       — В… В… Центральной больнице… — это было последнее, что смог выдавить из себя наёмник, после чего его тело сразу обмякло.       «Что это сейчас было?»              Леон обескураженно взирал на шпионку. Такого мастерства мужчина ещё не видел. Он был уверен, что бедняга так и умрёт, ничего им не сказав. Но стоило Наташе вложить столько нежности и некой женственности в свой вопрос, как раненый всё же выдавил из себя пару последних слов.       Не обращая внимания на немой вопрос агента, Романофф снова превратилась в нечитаемую маску и выпустила руку мертвеца.       — Про лабораторию теперь мы знаем. Но вот что здесь произошло? — начала рассуждать женщина, поднимаясь с пола.       Также выйдя из-за рецепции, Кеннеди достал фонарик и посветил в дальние концы холла. Теперь были хорошо видны следы стрельбы и крови. Диваны и журнальные столики, которые должны находиться в центре вестибюля, были полностью уничтожены и отброшены к стене.       — Что-то тут явно пошло не так, — прокомментировал Леон.       — Там не пройдём, — Наташа показала на главные двери, у которых всё также стояла толпа мертвецов, — Здесь должен быть другой выход.       Оценив ситуацию, напарники решили двигаться дальше вглубь, пока не очутились в коридоре. Вот здесь уже можно было увидеть достаточно крупные разрушения, словно тут прошло землетрясение. Многие двери были выбиты, с потолка свисали вырванные мигающие лампы, еле державшиеся на проводах. Стены во многих местах были продырявлены или разрушены.       — Это не к добру, — единственное, что смог сказать Леон, чувствуя, как под кожей неприятно начинает скрестись чувство нарастающей тревоги.