Останься до утра

Ник не выдержал и вытянул фронтмена наружу, как только показалось, что все заснули. К сожалению, в этот раз группа остановилась на специальной стоянке, никаких великолепных природных пейзажей, только темный угол на задворках около их немаленького транспортного средства, подходящий для небольшого укрытия. Тесниться в душе было опасно, сразу после поздравлений компания поспешила начать отмечать и непонятно, кому и по какой срочной причине понадобился бы санузел. А ещё разум практически отключился, снижая способность контроля. Удивительно, как с той неудержимостью и пылом, с которыми Фолио вывел музыканта на улицу, они никого не разбудили. Оставаться тихим точно не вышло бы. Он целовал Себастиана до изнеможения, до пересохших, потрескавшихся губ, до подкашивающихся ног у того, задевая, приникая к любому открытому участку тела. Юноша выцеловывал каждый татуированный палец, буквально вылизал всю шею, закусал ключицы, предплечья, прошелся по кистям рук, линии челюсти, врываясь в чужой рот горячим языком. Отчаянная, безрассудная страсть сквозила в каждом движении, одновременно раня остротой вожделения и дурманя, вливаясь прямо в кровь сладостным ядом. Ноа иногда казалось, что он готов потерять сознание, потому что слишком много всего. Чувство наслаждения, любви, жадной необходимости буквально переполняли, душили, лишая кислорода и рассудка. Ник вжимал друга в прохладное крыло автобуса всё сильнее, желая стать единым целым с солистом, не зная, как остановиться, понимая, что у обоих проявилось болезненное, ноющее ощущение, сомкнувшееся вокруг горла тугим кольцом. Трудно дать определение случившему между ними тогда. Но это точно не была радушная благодарность за щедрый подарок. Скорее, четко вырисовывающийся факт, что фронтмен слышит его, слушает, понимает и принимает, как никто ударил под дых, окончательно отрезая все пути обратно. Хотя, кажется, маневр для отступления исчез навсегда в ту секунду, когда их взгляды впервые пересеклись. Столько эмоций навалилось единовременно, раздирающих, переплетающихся, он трещал по швам, как переполненная синтепоном мягкая игрушка, еле дождавшись конца попойки, ибо нуждался в выплеске. В таком психологическом хаосе найти правильный выход столь бушующему потоку невозможно. Фолио только надеялся, что ничем не напугал и не оттолкнул Себастиана, стискивая тонкие запястья и терзая родные губы. Но расслышав еле внятный, обессиленный шепот, повторяющий одну единственную фразу "я люблю тебя", провалился безвозвратно в бездну, в которой испокон веков томились и изнывали все влюбленные сердца. Утро встретило дружную компанию похмельем разной степени тяжести. Ноа хоть и перебрал немного, вовремя включил контроль и остановился, чем был доволен, отделавшись в итоге только сушняком. И ноющими, припухлыми губами, правда, виноват тут не алкоголь. Некоторые мучились вещами похуже после употребленного. Ребята не спеша, по очереди просыпались около полудня, спокойно приходя в себя. Выдался свободный день, никаких выступлений, и планы в связи с этим построились быстро. Сначала договорились использовать складной гриль, прихваченный как раз с надеждой приготовить мясо где-нибудь на природе, расслабиться на свежем воздухе, цедя любимое пиво. Благо они остались за городом и мест рядом оказалось предостаточно. А вечером завалиться в определенный местный бар по совету одной из гастролирующих с ними групп и продолжить отмечать. В процессе умываний, поедания завтрака и выбора локации для пикника никто не обратил внимания на Стива пару раз выходящего из автобуса, отвечающего на какие-то звонки. Увлеченные беседой, а определенные личности собственным херовым состоянием, просто не заметили суетливых движений товарища. Фолио зачем-то часто, мимолетно касался своего и без того пухлого, а под напором ночной страсти ставшего еще объемнее рта, чем бесконечно отвлекал солиста, смущенно, словно извиняясь улыбаясь в ответ, замечая его пристальный взгляд. - Минуточку внимания! - официально прогромыхал Стивен, расположившись у входа в трейлер. Все резко обернулись, уставившись на друга слегка удивленно. Кто-то перестал жевать свой тост, став похож на хомяка с набитыми щеками, кто-то оторвался от навигатора в телефоне, кто-то от спора по какому шоссе лучше проехать. - На самом деле вчера были подарены далеко не все подарки. Главный подарок прибыл только сегодня, - загадочным тоном выдал повелитель мерча, хитрюще ухмыляясь, мельтеша толстенькими пальцами в пространстве ака иллюзионист-волшебник. - Следим внимательно. Сейчас произойдет чудо, - он спустился на пару ступенек, отворил дверь и очень торжественно предложил войти неизвестному. Через пару секунд внутри уже стояла хрупкая брюнетка, неуверенно, но широко и счастливо улыбаясь, заламывая руки от волнения. Она безошибочно выцепила взором Ника и тут же засияла от радости. Парни что-то закричали наперебой, захлопали в ладоши, подталкивая абсолютно растерявшегося, ошарашенного барабанщика по направлению к гостье. Юноша на долю мгновения замялся, подойдя совсем близко, рассматривая человека перед собой, словно не доверяя собственному зрению, а потом буквально заграбастал стройную фигурку в свои объятия, крепко прижимая в порыве. Себастиан был благодарен, что не видит его лица в этот момент, зато видел её. Девушка буквально млела в хорошо знакомых руках с умиротворенным выражением, будто нашла в мире всё, что искала, ласково гладя Фолио ладошками по спине. Присутствующие потянулись нормально поздороваться с новоприбывшей, а у Ноа парализовало каждую клетку в теле, каждый мускул. Вокалист совершенно не понимал, как сделать шаг или растянуть уголки губ хотя бы в слабой улыбке. Внутри образовался ледяной, почти могильный холод, от которого всё заиндевело. Воздух комом собрался в глотке, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. В который раз спасательной шлюпкой в очередном кораблекрушении жизни музыканта оказался Руффило. Тот похлопал друга по плечу пару раз сильно сжав, заставляя тем самым отмереть, подталкивая к остальным. Очень странно выглядело, если бы он один остался в стороне, выказав игнор. Правда, этот эпизод напрочь вывалился из памяти Себастиана. Что они сказали, когда подошли с басистом? Скорее всего какие-то банальности и вещал один Николас, а фронтмен тупо качал головой, не в силах перестать разглядывать Фолио за плечом девушки с натянутой маской наигранного восторга и удовольствия от сюрприза. В каждой линии, черточке сквозило напряжение: от плотно сжатых в одну линию губ до непривычно низко опущенных, густых бровей, в огромных глазах плескалось замешательство вперемешку с беспомощностью. Бессилие перед внезапностью. Актер из него выходил херовый. Но, кажется, за всеобщим воодушевлением никто кроме Ноа не подметил очевидного. Хотя, он смотрел сквозь иную призму, которая уродливо искажала всю картину происходящего.