Vampire reign

—… и ты беспокоишься за того мальчика? — Гин, лёжа рядом с Йошидой на кровати, приобнял парня. — Есть такое, — вампир прижался к юноше, и его необычайно холодное тело, покрытое мурашками, ощутило на себе тепло человека. — Ты заболел? Такой холодный… — Гин заговорил тише. — Нет, всё нормально, — Ичиносэ еле мотнул головой. — И за брата всё ещё переживаешь, да? — парень чувствовал всё, что было на душе у возлюбленного. — Он и так ходит всё время как будто, ммм, — Йошида выдержал паузу, — не в своей тарелке, — парень вновь замолчал, — а тут на него свалились ужасные переживания. Гин прижал к себе Йошиду сильнее, обхватив второй рукой, и поцеловал в губы: — Я знаю, что беды — это всегда тяжело. Но когда-нибудь чёрная полоса сменится белой… Всё будет хорошо. Парень улыбнулся. Йошида лишь и мог, что улыбаться в ответ. Он всегда таял, когда с ним Гин вытворял что-то подобное. — Наша мать ушла от нас, — Йошида закусил губу. — Т-ты чего это вдруг начал? — Гину резко стал как-то некомфортно. Он, конечно, знал, что семью Ичиносэ, а именно детей, воспитывает один отец, но подробности ему были, впрочем, ни к чему — истории с переживаниями тяжким грузом ложились на душу. — Просто вспомнил слова матери о том, что она всегда будет рядом. Мальчик пожал плечами, и его сомкнутые губы неестественно искривились, словно он только что съел очень кислую конфету. — Не стоит, наверное, о грустном, Йошида, — Гин трепетно погладил макушку парня — его тонкие пальцы коснулись шелковистых волос юноши. — Наверное, не стоит, — Йошиде только и оставалось, что согласиться со своим парнем, утопая в его объятьях. *** —… Мика, — увидев мимо проходящего брата, буквально в метре от себя, Юичиро, желая остановить блондина, протянул руку вперёд, но тот, увидев протянутые пальцы, увильнул и надменно посмотрел на брюнета. Услышав своё имя, Микаэла лишь надменно фыркнул и прошёл мимо. «Как ты смеешь, — скрипя зубами и сжав кулаки, подросток пошёл к отцу, — как ты только можешь со мной говорить?»… *** —… а ты не пробовал хоть раз выслушать Юи? — наливая свежую кровь в чашку из прозрачной колбы, Гурен посматривал на озлобленного сына. — Отец! — в сердцах выкрикнул Мика. — Пап, — слёзы навернулись на глазах мальчика, и он сжал пальцы в замок, пытаясь сдержать свои чувства. Мика почувствовал как сначала одна холодная слезинка потекла вниз по щеке, а затем предательски — другая. — Открой рот, — отец поднёс чашку к губам Мики. Тот, медленно глотая красную жидкость, начал понемногу успокаиваться, но от своей позиции никак не хотел отказываться, да и менять точку зрения Мика не желал. Мать была всегда для него самым близким, самый родным существом на этом свете!.. Теперь, в полном страданий мире, Микаэла, кхм, думал о том, что он — забытый всевышним вампир. Если, конечно, этот всевышний вообще был в этом мире. — Ну? Как ты себя сейчас чувствуешь? — Немного лучше, — Микаэла вытер рот рукой и фыркнул. На самом деле, по правде говоря, Мика думал о том, что, если вдруг, мир сейчас взорвётся, он был бы не против. Какое же всё бессмысленное! Как всё достало! Мальчик обнял отца: — Пап, — начал тихим голосом Мика, — ты же всегда будешь рядом? — Буду, — Гурен погладил шелковистые волосы сына, — куда же я денусь? «Всё ещё несчастная душа», — думал Гурен. Он не знал, что Микаэла думал сейчас о том, что такому подлецу, и это ещё мягко сказано, как Юичиро, было бы лучше умереть. *** Юичиро лежал на кровати. Он был подавлен. Может, Юи был совсем одинок на Земле, но когда он мысленно звал Бога, то тот к нему приходил. «Йо, мелкий», — Бог, как обычно, улыбался. «Скажи, мой папа всегда будет рядом?». Юичиро скрестил руки на груди так, словно он был покойником, и всмотрелся в потолок — он был белым и ровным. «Чувак, откуда я знаю? Может быть да, а может — нет». Вампир поник. «Да ладно тебе, чел, не грусти. Я сам не знаю, сколько вообще я буду рядом…» «Тогда уходи прочь». Юичиро мысленно прогнал Бога. *** «Допустим», — Микаэла, чувствуя некую безысходность, лежал под пледом и размышлял. «Допустим, у меня стоит выбор: спасти кошку или спасти… Юичиро…» Мика закрыл глаза ладонями, чтобы сдержать слёзы. «Кошка может принести мне радость, — блондин от этих мыслей даже немного улыбнулся, — она прикольно мурлычет. Кошка вряд ли навредит». На этом рассуждения о пушистом млекопитающем закончились. «Но, — слезинки выступили на глазах вампира, — отчего я обречён страдать? Если же кошка не будет мне вредить, не будет царапаться и шипеть, то, конечно, лучше спасти кошку». Недавно Мика смотрел фильм о женщине, которая попала в больницу, и которая познакомилась там с мужчиной, сидящим в кресле и покрытым полностью глубокими рубцами. Мужчина обречён был на встречу со смертью, и та следовала за ним по пятам. Мужчина грустил. Та женщина казалась мужчине ангелом: она старалась чаще улыбаться, она рассказывала ему истории из своей жизни… Но Микаэлу поразило то, что в итоге ничего этого не было, что это — лишь плод воображения ангела, которого… тоже нет. А этот ангел, в свою очередь, — фантазия больного писателя, живущего в коморке и пишущего роман, который он потом продаст за копейки. И в чём же тогда смысл? — спросите вы. Смысл — в бессмыслице. «Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!» «Полный бред!» Наша жизнь — бредятина, да и только! В детстве, лет, эдак, в пять-шесть, Мике казалось, что будущее будет полно волшебства и необыкновенностей, но, к сожалению, спустя несколько лет, будущее оказалось обыкновенным. Возможно, лет в восемнадцать, Мика сможет что-то улучшить в своей жизни, ведь, как говорил отец — «О, дети мои, вы жить-то не жили». «Как это «жить-то не жили?» Это настоящая катастрофа! Тогда Микаэла побежал обратно к отцу. Этот вопрос нужно было срочно решить! И всё узнать! — Пап! — блондин влетел в комнату папы и, запыхаясь, глотал ртом воздух. — Что такое? — положив свежий номер газеты, Гурен недоверчиво посмотрел на ребёнка. — Ты как-то сказал, что я ещё «жить-не жил!» — Ну да, — Гурен подозвал рукой Микаэлу. — Но я же живой, — мальчик закусил губу. — О, — Ичиносэ-старший положил руку на плечо к подошедшему сыну, и со всем присущим ему теплом посмотрел на Мику, — ты не понял о чём была речь — Так о чём же? — Это означает, что ты ещё не набрался жизненного опыта. Мало чего испытал на себе. Жизнь полна бед, несчастий, — Гурен Ичиносэ перевёл дыхание, — но и радостей она полна тоже. Знаешь, сын, всё идёт с переменным успехом. Это как в школе с оценками. Получив пять, мы радуемся. Получив два, мы огорчаемся. Но главное, даже так, не вешать нос. Тут Мика всё понял. Спустя пол минуты, он кивнул головой и показал отцу два пальца — «виктори». Только с отцом Микаэла мог быть честным и не притворяться в своих чувствах. *** — Я знаю, ты опять получила выговор за прогул! — Нана, сидя на стуле и свесив вниз одну ногу, завивала волосы в кудри. — И чего теперь? — Мицука лишь отмахнулась от сестры — ей было не привыкать выслушивать подобное. — А то, что папа уже с ума сходит от твоих выходок! — переписывая в тетрадь домашнее задание, девушка с презрением изредка косилась на сестру. Сёстры были такими разными — что по характеру, что по внешности. Вампирши Ичиносэ часто спорили, но, в большинстве своём, уставая друг от друга, неохотно шли на компромисс — им только и оставалось, что соглашаться друг с другом, дескать, ты права, дорогая! Да-да, и ты права, сестрёнка! — Нана, — Мицука, листая модный журнал, заговорила с сестрой. — Чего тебе? — девушка сглотнула. — Как ты думаешь, почему мама ничего о себе не сообщает? — красноволосая вампирша загрустила. — Тебя это до сих пор волнует? — Нана была категорична. — Да, волнует, — повысив голос, старшая сестра быстро закрыла журнал и встала с места. — Честно, между нами, — в голосе Наны прозвучали грустные нотки, — я стараюсь не вспоминать нашу мать. — Какая же ты чёрствая, — укоризненно произнесла девушка. — Плевать, что ты обо мне думаешь, — Нана откинулась на спинку стула и, посмотрев через плечо на сестру, фыркнула: — Вспоминая маму, я до сих пор не могу пережить и осознать её уход. Это предательство. Я думаю… Тихо, еле-еле слышно, сказала Мицука последние слова. На самом деле, трое детей, что не знали всей правды о матери, ненавидели её за то, что она их бросила. Почему она так поступила? За что? Где же вся правда? И почему отец, который сто процентов всё знает, молчит?..