Фальшивый поцелуй

      — Нет, это невозможно! — Накахара рухнул за парту, яростно доставая из рюкзака бутылку воды. Только он поднес горлышко ко рту, Юан тут же поспешила стукнуть по донышку, чтобы вода пролилась.       Это и произошло. Чуя молча смотрел на облитую футболку. Ширасе рассмеялся:       — Ты всегда ведешься на это!       — Юан, — рыкнул он, но та лишь шикнула:       — Лектор пришёл.       — Как будто тебя это останавливает, — пробормотал Ширасе чуть тише. Чуя сел, смиряясь с участью быть сегодня мокрой курицей. Ну и друзья ему попались — требуешь поддержки, а получаешь воду в морду и хихиканье от осознания собственной подлости.       Они сидели на задних рядах и конкретно так терялись среди других студентов, если не брать в учёт розовую макушку Юан — сейчас у неё был период, когда она косплеила барби. Накахара с буддистским терпением ждал, когда она перекрасится в другой цвет. Красный, например. Или синий. Или — не произнести этого вслух — в жёлтый. Лишь бы не это розовое безумие.       — Ну а че, — флегматично возразила Юан. — Всё и так ясно: Чуя в очередной раз решился познакомиться с девушкой, которая…       — Показалась ему симпатичной, но когда он заговорил с ней, то она… — скучающе продолжил Ширасе.       — Очень удивилась, потому что думала, что ты гей, — безжалостно закончила Юан.       Чуя уронил голову на парту с глухим стуком. Лектору было плевать: он был говорящей машиной, только ударения ставил правильно. Или нет — Накахара не слушал, воспринимая его как шум дороги или шелест листьев. Или надоедливого комара. Да, точно.       — Но почему… — все же проныл он. — Почему они все так считают?       Чуя выглядел обычно для парня: у него была относительно длинная стрижка — кудри до линии челюсти и чуть удлиненные пряди сзади, потому что ему лень было исправлять содеянное парикмахером, нормальное лицо, обычная одежда в духе джинсы-толстовка-кеды, никаких проколов или показательных значков, намекающей манерности или типа того…       Хотя он понимал, что это лишь предрассудки. Взять хоть Ширасе: Накахара бы ни за что не подумал, что тот абсолютный гей. Играющий в баскетбол накаченный дылда за сто восемьдесят, по скромному мнению Чуи, не подходил на роль мальчика-пассива, но при этом был им.       И девчонки к нему липли.       А вот к Чуе приставали только мужики. Причём всех возрастов. Накахара до сих пор с ужасом вспоминал, как в метро по заднице его хлопнул нормальный с виду дед, идущий с семьёй на другую платформу.       — У тебя такая аура, — в который раз повторил Ширасе. — Это гей-радар, Чуя. Он не подводит. Смирись.       Чуя не был гомофобом или типа того — нет, он принимал и Юан, и Ширасе, хотя до сих пор не понимал, как смог связаться с ребятами с одинаково нетрадиционными ориентациями. Его не бесили рассказы Юан о своей новой влюбленности, будь та хоть девочкой-заучкой или наоборот дерзкой сучкой, он нормально воспринимал, когда Ширасе мечтательно заглядывался на парня из команды по баскетболу и сох по нему уже четвёртый год подряд. Но.       Он любил девушек. Чуя это точно знал — он, блять, за всю свою двадцатидвухлетнюю жизнь влюблялся только в тех, кто обладал тонкой талией, большими сиськами, пухлыми губами и нежной шеей. Сколько бы он ни видел раздетых парней, в нем ничего не екало. А для девушек он казался игроком другой стороны.       — Я не сдамся, — поникше сказал он в итоге, пропуская сомнительную поддержку Ширасе мимо ушей. Юан сильно хлопнула его по спине, выбивая весь кислород из лёгких.       — А зря! Эта уже которая? Двенадцатая, кажется? Ты не думаешь, что стоит изменить тактику?       — Например? — огрызнулся Накахара. — На лбу написать «в зад не даю»? Прости, Ширасе.       — Да ниче, — пожал плечами он.       Но Юан было так просто не остановить.       — Ты же никогда не пробовал с парнем, Чуя, — начала она с осторожным, но энтузиазмом. — Нельзя сказать, что тебе что-то не нравится, пока ты не знаешь, каково это. Тебя никто не заставляет идти против себя, но ты же ничего не потеряешь от попытки?       — Ага. Только гордость.       — Если ты так зациклен на том, что ты натурал, Чуя, — подхватил Ширасе. — То это может означать, что ты просто не принимаешь вторую часть себя.       — Или что я правда предпочитаю девушек, — отрезал он.       — Так ты и с ними не пробовал, — Юан надавила на больную мозоль. — Как ты можешь это знать?       Больше, чем девушку, Чуе хотелось просто потерять злоебучую девственность. Он пожалел, что рассказал друзьям об этом — теперь они воспользовались постыдным фактом, как аргументом в своей теории. Чуя умолчал лишь об одном инциденте, способном называться сексуальным взаимодействием: слишком стыдно, ребята будут припоминать ему до конца жизни. И они сочтут это как еще один неоспоримый аргумент.       Дело было в старшей школе. Девчонка — Чуя уже даже не помнил, как ту звали — отвела его в пустой класс и поцеловала. Когда она положила его руку себе на грудь, прямо под блузку и лифчик, Накахара замер. «Ты что, из этих?» — с презрением произнесла она. Чуя часто вспоминал эту ситуацию и сейчас знал, что просто испугался, не ожидал, не был… готов. Зато сейчас он, блять, перезрелый фруктик, в плод которого хотят вставить только члены.       — Как ты поняла, что любишь девушек? — Накахара ринулся в атаку. — А ты, Ширасе?       — Мой первый опыт был с парнем, — Юан ухмыльнулась. — Мы дошли до конца, а потом я рыдала, как сучка, и сменила школу, потому что мне было отвратительно видеть всех людей вокруг.       — Это травма, — надзидательно прокомментировал Чуя. — Твой первый раз был неприятным, вот ты и испугалась парней.       — Не-а, он был добрым, заботливым и донельзя в меня влюблённым. Ещё аргументы?       Чуя замолчал.       — А я влюбился в парня в младшей школе, — подал голос Ширасе. — И никогда не влюблялся в девушек. Мне отвратительно их видеть рядом с собой и представлять с ними… Что-то личное. Без обид, Юан.       — Да ниче, — ответила она.       Сложно иметь в друзьях сразу и гея, и лесбиянку: собака с кошкой, призванные жить мирно и не ругаться. Впрочем, к друг другу они уже притерлись и сейчас не реагировали остро на чужие высказывания, не воспринимая их на свой счёт. Чуя сполз под стол, но все равно ядовито сказал:       — Ты не пробовал с девушкой. Как ты можешь знать, что тебе бы не понравилось?       — Чуя, я буквально представляю себе голых женщин, когда играю в баскет, — серьёзно ответил Ширасе. — Потому что иначе я не смогу сосредоточиться на игре, а буду все сорок минут глазеть на задницу Тачихары. Разве тебе настолько же отвратительно представлять себя с парнем?       Об этом Чуя, конечно же, думал пару раз. Много раз: стоит быть откровенным с самим собой, особенно когда мысли никто читать не умеет. И он не сказал бы, что ему прям противно. Если представлять какую-нибудь относительно невинную ситуацию, — например, минет или петтинг — то ему без разницы, кто бы ему сосал и с кем бы он терся. Но это не значит, что ему нравятся парни! Наверное, это нормальная реакция любого человека? Какая разница, если ты представляешь секс с человеком как с игрушкой, предметом, объектом?       Или нет… Ширасе сказал, что его не возбуждают ни поцелуи, ни внешность, если это девушка. Чуя отказался представлять себе мужское тело чисто из принципа. Но… и Юан, спокойно сейчас использующая различного рода игрушки со своими партнершами, получила травму от взаимодействия с мужчиной. Получается, для них это настолько отвратительно? Чуя бы не сказал, что относится к сексу с парнем с такими яркими эмоциями.       …Он представил на месте парня какое-нибудь животное. Да того же примата — род у них с людьми общий, но при этом Чуя физически почувствовал, как его член пытается спрятаться поглубже. Боже, он сравнил парня с макакой. Что вообще происходит в его голове?       Накахара почувствовал себя как император, выигрывавший битвы одну за другой и внезапно обнаруживший, что войска у него не осталось, продовольствия и оружия тоже, и он должен обуздать свою гордость победителя и поднять белый флаг.       — И что вы предлагаете?       Ребята кровожадно переглянулись.

***

      — Чего?! — воскликнул Накахара, чуть не пролив свой чай.       — Ага, — подтвердила Юан. У неё стояло уже три пустых тарелки, и останавливаться на этом она не собиралась. Чуя ей искренне завидовал: столько жрать и не толстеть — талант. Накахара и сам был астеничного телосложения — мелкий, с хрупкими костями и женственным лицом, тонкими запястьями и выпирающими ключицами. Но он не выбирал внешность. К огромному его сожалению.       — Превратим это в спор, — объяснил Ширасе. Тоже волшебник: жрал как черт, но старательно отрабатывал набранное в зале. Очень Чуя ел мало, «как птичка» — прямая цитата Юан, но максимально острое и соленое — желудок рисковал умереть. — Ты азартный, Чуя, и очень любишь выигрывать. Так у тебя будет больше мотивации, потому что сейчас ты сомневаешься в нашей затее и можешь безнаказанно слиться.       Чуя закусил губу, думая.       — Соблазнительный жест, — поддела Юан. — Отработаешь — и все парни твои.       Да блять.       — Я согласен, — прорычал он. Чуя докажет делом, что ребята глубоко заблуждаются. Он знал эту черту людей: подстраивать других под свои реалии. Но Накахара всегда слушал только себя и очень давно хотел достучаться до них. — На что спорим?       — Двадцать пять тысяч йен, — шустро ответила Юан. Чуя приподнял брови и окинул энтузиастов скептичным взглядом. — С каждого.       — И откуда вы возьмёте такие деньги?       — Это не проблема, — ответил Ширасе. — Ну как тебе ставка?       Юан жила в общежитии, а Ширасе каждый день трясся полтора часа в транспорте, но зато спал на своей кровати дома. Юан подрабатывала в кофейне, потому что с предками ей не повезло, а Ширасе сидел на шее у родителей и кидал мячик в кольцо. Словом, они темнили, и Чуе это не нравилось.       — Допустим, — он не торопился соглашаться. — И как вы себе это представляете?       — Ну, гляди, — Юан обглодала крылышко до костей и довольно улыбнулась. — Мы напишем тебе список открытых, свободных и потенциально заинтересованных в отношениях геев в нашем унике, а ты должен будешь подкатить к одному из них и понять, как тебе. Может, поцеловаться или даже заняться сексом.       — План дерьмо, — прямо высказался Чуя. — Если я буду чувствовать отвращение уже на этапе знакомства, как мне выполнить договор?       Он представил себе какого-нибудь страшно огромного парня, который будет его ни во что не ставить и использовать как дырку для удовлетворения хотелок; или наоборот, максимально феминного, с надутыми губками, желанием сосаться на публике, капризами и вечными подтверждениями в безусловной любви. И содрогнулся только лишь от мысли.       — Тогда мы проиграли, — ответил Ширасе. — Но если ты не будешь чувствовать отвращения, то мы победили, даже если великой любви у вас не случилось.       Накахара не был романтиком. Выбирать человека на всю жизнь — нет, спасибо, ни на кого нельзя так надеяться. Но вот встречаться с понравившейся — он поправился — немного понравившимся парнем другое. Просто приятное времяпрепровождение не в одиночестве. Он немного понимал, о чем говорят друзья, но его смущал один момент:       — Я же могу наврать вам и выиграть спор.       — Ты-то? — фыркнула Юан. — Браво! Идёшь по дорожке главного злодея: все свои замыслы уже выдал.       — После того, как ты послал несколько преподов, когда те не оценили твоё эссе, все прекрасно понимают, что ты ударишь в мозг кристаллической честностью, — дополнил Ширасе.       И, подумав, выдал:       — Может, поэтому ты так трудно сходишься с людьми.       — И поэтому вы со мной дружите, — ответил Накахара. Вздохнул, взвешивая все за и против. Ему необязательно было соглашаться, он ничего не терял. Деньги — достаточная мотивация, и Чуя действительно был азартным, но разве правильно так поступать с человеком? Но иначе он ни за что не соберётся. — Я подумаю.       — Ссыкло, — фыркнула Юан.