Книга любви

      Снежные хлопья кружились в воздухе, падая на старую вывеску над входом в магазин.       Слова "Лабиринт книг" были выведены золотыми буквами, но время приглушило их блеск, словно память о чём-то давно забытом.

***

      Тэхён стоял перед витриной, за которой рядами выстроились книги в кожаных и бумажных переплётах, и чувствовал странную тягу войти внутрь, хотя раньше ни разу здесь не был.       Дверь, слегка скрипнув, уступила под его лёгким нажатием.       Внутри было тепло, но не от батарей или электрических обогревателей, а от самого воздуха, пропитанного ароматами древесины, старой бумаги и лёгкой сладости, напоминающей ваниль.       Свет ламп, свисающих с деревянных балок, мягко ложился на полки, придавая всему магазину ощущение чего-то магического, как будто здесь можно найти не только книги, но и потерянные мечты. — Добрый день, — раздался из глубины тихий голос, словно строчка из любимого стихотворения.       Тэхён обернулся.       Из-за высоких полок появился мужчина в сером свитере, с рукавами, закатанными до локтя, и книгой в руках. Его волосы были тёмными, почти угольно-чёрными, а глаза — тёплыми, как тёмный шоколад, с отблеском чего-то неуловимого, будто он хранил в себе секреты целой вселенной. — Чонгук? — голос Тэхёна дрогнул, когда он узнал в владельце магазина своего одноклассника.       Чонгук на мгновение застыл, но затем уголки его губ слегка приподнялись в тёплой, едва заметной улыбке. — Тэхён... Не ожидал тебя здесь увидеть.       Слова звучали просто, но в них был оттенок чего-то большего, словно эти годы молчания между ними не стерли ни одного воспоминания. — Это... твой магазин? — Тэхён почувствовал, как его голос звучит немного странно, почти неуверенно. — Да, — ответил Чонгук, сжимая в руках книгу, как будто та была его щитом. — Решил вернуться сюда и сделать то, что люблю.

***

      Их разговор начался с привычных фраз — о том, как давно они не виделись, что стало с их одноклассниками, кто куда уехал. Но постепенно, словно старые страницы книги, между ними начали открываться моменты прошлого.       Тэхён вспомнил Чонгука в школе: всегда сидящего на задней парте, с головой погружённого в тетради. Тот никогда не был в центре внимания, никогда не поднимал руку, но в его глазах всегда была тихая задумчивость, будто он жил в мире, куда никто не мог проникнуть...

***

— Помнишь, как ты всегда что-то писал в своих тетрадях? — спросил Тэхён, облокотившись на одну из полок. — Писал, — кивнул Чонгук, слегка усмехнувшись. — Ты даже тогда это заметил?       Тэхён хотел ответить, что не просто замечал, а однажды поймал себя на мысли, что ему интересно, о чём думал этот тихий парень с последней парты.       Но он не сказал этого.       Чонгук предложил ему кофе, и они сели за небольшой столик в углу магазина. На столе стояли книги, явно предназначенные для разбора, и небольшая чашка с карандашами.

***

— И ты стал учителем, — сказал Чонгук, наливая кофе в две простые керамические кружки. — Да, — улыбнулся Тэхён. — Удивительно, да? Вряд ли кто-то из наших одноклассников думал, что я пойду этим путём. — А я думал, — неожиданно ответил Чонгук, и его слова повисли в воздухе, вызывая лёгкое замешательство.       Тэхён внимательно посмотрел на него, но тот избегал взгляда, делая вид, что сосредоточен на кружке кофе в руках...

***

      Прошли дни...       Тэхён всё чаще заходил в магазин, иногда под предлогом выбора книг для своих учеников, иногда просто так.       Каждый раз, когда он открывал дверь, его охватывало ощущение, будто он возвращается домой.

***

      Однажды он случайно наткнулся на старую школьную тетрадь, которую Чонгук выставил на полке вместе с книгами. На полях был карандашом написан короткий стих:

Свет, недосягаемый, как солнце в зимний день.

Тянусь к нему, но холод греет всё сильней.

— Это твоё? — спросил Тэхён, показывая тетрадь Чонгуку.       Тот поднял взгляд, и в его глазах мелькнуло что-то, что Тэхён не мог сразу расшифровать — смущение, сожаление или, может быть, надежда. — Да, — тихо ответил Чонгук.       Тэхён вдруг почувствовал, как внутри него разливается тепло. Этот стих был о нём. Он не был уверен, но где-то глубоко внутри знал это.       И теперь он не мог не задуматься, сколько ещё воспоминаний о школе скрывается в этом магазине, среди полок, книг и тетрадей.       Сколько лет Чонгук хранил свои чувства, которые никто не замечал?       Тэхён не отпускал тетрадь, держа её так, будто она могла ответить на все его вопросы.       Он чувствовал, как слова на полях цепляют за что-то глубокое, почти забытое. Воспоминания о школьных днях оживали в его голове, раскладываясь на фрагменты: звонок, коридоры, вечное шуршание тетрадей.       Чонгук, видя его замешательство, слегка наклонил голову, будто хотел забрать тетрадь из рук. Но Тэхён прижал её к себе, словно находка была слишком личной, чтобы отдать её обратно. — Почему ты оставил её здесь? — спросил он, наконец подняв взгляд на Чонгука.       Тот пожал плечами, стараясь выглядеть равнодушным. — Она просто была среди вещей, которые я привёз из дома. Я не думал, что её кто-то найдёт. — Но почему... — голос Тэхёна дрогнул, и он сделал паузу, выбирая слова. — Почему ты писал такие вещи?       Чонгук чуть прищурился, его взгляд потемнел, но улыбка тронула уголки губ. — Потому что это было единственное, что я мог сделать.       Ответ застал Тэхёна врасплох. Он почувствовал, как что-то тёплое и тяжёлое сжимает грудь.       В школьные годы он редко обращал внимание на Чонгука — тот был тихим, почти невидимым, всегда казавшимся частью интерьера.       И только теперь, спустя годы, Тэхён начал понимать, что он пропустил.       Чонгук тихо встал, его свитер мягко скользнул по спинке стула. — Это просто слова, Тэхён. Они ничего не значат сейчас.       Но значили.       О, как же они значили.       Когда Чонгук отошёл к другой части магазина, Тэхён не смог удержаться и открыл тетрадь снова.       Там были не только стихи, но и зарисовки: контуры рук, вычерченные с осторожностью, будто автор боялся ошибиться, детали лиц, размазанные, но узнаваемые. Среди них был и его профиль — тонкий нос, мягкие линии губ, глаза, которые словно искали что-то вдалеке.       Тэхён почувствовал, как по спине пробежал холодок, и быстро закрыл тетрадь. — Ты писал обо мне? — вопрос вырвался из его губ прежде, чем он успел подумать.       Чонгук замер на мгновение, стоя между полок. Он не обернулся, лишь слегка выпрямился, будто собирался с духом. — И если да? — прозвучал его тихий голос.       Этот ответ был вызовом. В нём не было смущения или страха, лишь принятие чего-то неизбежного. — Почему ты ничего не сказал тогда? — Тэхён встал, оставив тетрадь на столе.       Чонгук развернулся.       Его взгляд был серьёзным, почти строгим, но в глубине всё же тлела искра чего-то мягкого, уязвимого. — А ты бы послушал? — его слова звучали ровно, но в них чувствовалась лёгкая горечь. — Ты был... другим. Я не винил тебя. У тебя была другая жизнь, другие мечты. Я просто был... зрителем. — Зрителем? — Тэхён повторил это слово, будто пытался понять, как оно могло относиться к их прошлому. — Да, — кивнул Чонгук. — И знаешь, это было нормально. Ты был ярким, как солнце. А я... я всегда знал своё место.       Эти слова больно ударили по Тэхёну. Он хотел возразить, сказать, что это неправда, что Чонгук был не просто частью фона.       Но он не мог.       Потому что, если быть честным, тогда он действительно почти не замечал его. — Но это было тогда, — добавил Чонгук, возвращаясь к полкам. — Теперь всё иначе.       Тэхён хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Он видел, как Чонгук осторожно переставляет книги, как его пальцы скользят по корешкам, как он пытается скрыть свои эмоции за рутиной.

***

      Когда Тэхён вернулся домой, он не мог избавиться от ощущения, что в тетрадях Чонгука кроется куда больше, чем стихи и рисунки.       Это были воспоминания, чувства, которые кто-то хранил долгие годы, зная, что им никогда не будет ответа.       Но теперь ответ мог появиться. И вопрос лишь в том, готов ли Тэхён его дать.

***

      На следующий день, едва закончив уроки, Тэхён вновь оказался перед дверью книжного магазина. Он стоял там дольше, чем следовало, сжимая руки в карманах пальто, пытаясь убедить себя, что пришёл просто за книгами для учеников. Но правда была иной.       Когда он толкнул дверь, колокольчик над ней тихо зазвенел, и ему снова показалось, будто он попал в другой мир, где всё дышало спокойствием и теплом.       Чонгук стоял за стойкой, перебирая стопку новых книг, которые только что принесли. На этот раз его волосы были слегка растрёпаны, словно он провёл рукой по ним в задумчивости. — Ты опять здесь, — сказал Чонгук, не поднимая взгляда, но по его голосу можно было понять, что он улыбается. — Да, — признался Тэхён, подойдя ближе. — Кажется, меня затянуло. — Затянуло? — Чонгук наконец посмотрел на него, чуть приподняв брови. — Твой магазин. Здесь... здесь как-то спокойно, — сказал Тэхён, чувствуя, что слова не передают и половины того, что он хотел сказать.       Чонгук кивнул, словно полностью понимал. — Люди часто говорят это. Наверное, книги создают такой эффект.       Но Тэхён знал, что дело не только в книгах.       Молчание повисло между ними, но оно не казалось неловким. Напротив, это была пауза, насыщенная невысказанными словами. Тэхён решил её нарушить. — Вчера, когда я нашёл твою тетрадь...       Чонгук слегка напрягся, но не прервал его. — Ты сказал, что я был для тебя недосягаем, — продолжил Тэхён, подходя ближе. — Но ты ошибаешься.       Глаза Чонгука встретились с его, и в них был целый океан эмоций: смущение, ожидание, настороженность. — Почему ты так думаешь? — его голос был тихим, но в нём чувствовалась лёгкая дрожь.       Тэхён задумался на мгновение, обдумывая свои слова. — Потому что сейчас я здесь. Я не знаю, почему раньше этого не замечал, но теперь я не могу перестать думать о твоих словах. О тебе.       Чонгук замер. Его пальцы, которые перебирали книги, замедлились, а взгляд остался прикован к Тэхёну. — Это было в прошлом, Тэхён, — произнёс он наконец. — То, что я чувствовал тогда... это неважно. — Это важно, — возразил Тэхён. Его голос был твёрдым, даже немного резким. — Ты провёл столько лет, храня это в себе, потому что думал, что я никогда не посмотрю в твою сторону. Но это не так.       Чонгук отвёл взгляд, стараясь спрятать свои эмоции. — Почему ты здесь? — спросил он вдруг, и в его голосе сквозила усталость. — Что ты хочешь от меня?       Этот вопрос заставил Тэхёна замереть. Но он знал ответ. Он знал его с того момента, как впервые открыл тетрадь Чонгука. — Я хочу понять тебя. Хочу узнать, кто ты сейчас. Потому что мне кажется, я слишком многое пропустил тогда.       Чонгук посмотрел на него с такой настороженностью, будто боялся, что его снова оттолкнут. — Это не так просто, Тэхён, — сказал он тихо. — Моё сердце... оно уже привыкло быть невидимым.       Тэхён подошёл ближе, чувствуя, как между ними словно вибрирует воздух. — Тогда позволь мне увидеть его.       Эти слова прозвучали как обещание. И Чонгук, хотя и не сказал ничего в ответ, понял, что этот раз всё будет иначе.       Чонгук отвёл взгляд, словно его собственные мысли пугали его. Его пальцы скользнули по корешкам книг на стойке, цепляясь за что-то реальное, чтобы удержать себя на поверхности, но слова Тэхёна уже проникли глубоко внутрь, заставив старые раны ныть. — Ты говоришь это так легко, — прошептал Чонгук, не поднимая глаз. — Как будто это просто.       Тэхён сделал ещё один шаг ближе, его голос звучал мягко, почти шёпотом, но в нём была решимость, которая не позволяла отступить. — Я не думаю, что это просто. Но, Чонгук, ты провёл столько времени, закрываясь от меня, хотя я никогда не хотел причинить тебе боль.       Чонгук резко поднял голову, и их взгляды встретились. Его глаза были яркими, почти горящими, но в глубине всё ещё тлел страх. — Ты даже не замечал меня, Тэхён, — его голос стал твёрже, но в нём всё ещё звучала боль. — Все эти годы я смотрел на тебя, надеялся, что однажды ты обернёшься. Но этого не случилось.       Тэхён почувствовал, как слова Чонгука задели его за живое. Он не мог отрицать правду. Тогда он действительно не видел Чонгука, не замечал его тихой преданности, не понимал, что тот хранил в себе так много чувств. — Ты прав, — сказал он наконец. — Я был слеп. Я не видел тебя тогда. Но я вижу тебя сейчас.       Чонгук замер.       Эти слова, простые и прямые, обрушились на него, словно волна. Он привык быть незаметным, привык к тому, что его чувства остаются невидимыми, и теперь, когда кто-то наконец их признал, он не знал, что делать. — Почему теперь? — вырвалось у него. — Почему ты решил вернуться в мою жизнь?       Тэхён сделал ещё один шаг, теперь их разделяло лишь несколько сантиметров. — Потому что теперь я понял, что упустил.       Взгляд Чонгука дрогнул, но он не отступил. Внутри него бушевала буря: страх, надежда, сомнения. — Ты думаешь, это можно исправить? — его голос был хриплым, едва слышным. — Я не знаю, — честно ответил Тэхён. — Но я хочу попробовать.       Молчание вновь повисло между ними, но на этот раз оно было наполнено чем-то другим: не напряжением, а возможностью. — Это не так легко, как ты думаешь, — наконец сказал Чонгук, его голос был чуть мягче. — Я не ищу лёгких путей, — ответил Тэхён с улыбкой, которая заставила Чонгука слегка отвести взгляд, чтобы скрыть начинающееся покраснение на щеках.       Чонгук глубоко вздохнул, облокачиваясь на стойку, как будто ему нужно было время, чтобы собраться. — Если ты действительно хочешь узнать меня... — начал он, медленно поднимая глаза. — Тогда начни с того, что останься.       Эти слова, простые, но наполненные смыслом, прозвучали как приглашение. Тэхён кивнул, его лицо смягчилось. — Я останусь столько, сколько понадобится, — сказал он, и в его голосе было обещание, которое он собирался сдержать.       Это был их первый шаг навстречу друг другу. Тихий, неуверенный, но невероятно важный.