Miracles of Medicine

Алексу еле как удаётся приоткрыть слипшиеся глаза. Голова трещит по швам, а затылок словно без остановки отбивали кувалдой. Он не может толком пошевелиться, кажется, руки и ноги были привязаны к стулу. Дышать тяжело и ничего не видно из-за мешка на голове, грязь и пыль от него прилипала к лицу. Первой растерянной реакцией ему хотелось закричать и начать дёргаться, но парень замирает на месте, не решаясь сделать и лишнего вдоха. Лучше не привлекать к себе внимание. Он прислушивается, пытаясь понять, есть ли рядом кто-то, но гул в ушах затрудняет это сделать. Плечи напрягаются от страха и озноба на столько сильно, что начинают спазмировать. Здесь очень холодно, с него сняли куртку. Верёвка передавила ему запястья и он не чувствовал пальцев ни на руках, ни на ногах. Алекс тихо дышит ртом, прикидывая где он сейчас и что могло произойти за время его отключки. Ответ нарисовался сам по себе. По голосам он узнает итальянскую речь. Кто бы сомневался, что Маркано рано или поздно настигнет его. Медик знал это, но никогда не был к этому готов. У него на глазах наворачиваются слёзы, вспоминая последний разговор с Гоустом. Хочется вернуться туда, расспросить его о собственной семье, о его переживаниях и тревогах, прогуляться, как тогда, в Манчестере. Алекс знает, что доживает последние часы, если не минуты. Он хотел оправдать слова Саймона, что он хороший человек. Что он не виноват. Во рту сухо, так ещё и пыль летит прямо в горло. Хирург не выдерживает и кашляет. Голоса резко затихли, к нему быстро подходят и срывают мешок с головы, чуть не содрав Алексу волосы вместе с ним. Тусклая лампа над потолком оказалась для Тайлера слишком яркой, он жмурится и кашляет ещё сильнее. Двое мужчин в масках, с грубыми голосами, обмениваются ещё парочкой фраз и один из них уходит, противно скрипя массивной дверью, от чего Алекса чуть не вывернуло. Хотя, выворачивать из него нечего, пустой желудок ныл и резал. Он может свободно вздохнуть и это единственное, что обрадовало его на долю секунды. Медик не решается поднять голову и взглянуть на своего "смотрителя", а уж тем более попытаться заговорить с ним. Он рассматривает грязный пол, глаза бегают туда сюда, чтобы заприметить хоть одну лазейку, но кроме засохшей крови и собственных дрожащих ног парень ничего не увидел. Медленно приходя в себя ему становится ещё хуже от запаха вокруг. Сырость, плесень и самое любимое - металл. Спасибо, что не что-то тошнотворно-сладкое. Зубы стучат и сам он трясётся ещё сильнее. От холода и панически-животного ужаса. Алекс чуть приподнимает голову. Стены здесь грязные и обшарпанные, чем-то заляпанные. Из мебели только несколько стульев. Он пытается острожно выпрямиться, чтобы хоть как-то облегчить участь затёкших конечностей, но ему прилетает сильная пощёчина. Оглушительный звон и боль в челюсти заставляют голову опуститься, а глаза крепко закрываются. Из-за шока от него не последовало никакой ответной реакции. – Не рыпайся! — на ломанном английском приказал мужчина, наклонившись к Тайлеру. Медик тихо и прерывисто дышит, пытаясь абстрагироваться от пульсирующей боли на щеке. Ему казалось, что ещё один такой удар, и он снова вырубится. Хорошо, если навсегда, чтобы больше никогда ничего не чувствовать. Но самое худшее было впереди. Дверь снова открывается и по шагам Алекс понимает, что зашли, как минимум, три человека. Лишь краем глаза он рассмотрел мельком хотя-бы обувь: у двоих были довольно дорогие туфли. – Да, это он. Итальянская речь не помешала хирургу узнать ублюдский голос Жоржа. Ну почему, почему это происходит именно с ним? Именно тогда, когда он решил, что всё будет хорошо. Алекс хочет взглянуть на эту рожу и бессмысленно доказать, что он не боится, но хирург не в том положении чтобы выделываться. В его голове слишком много противоречий и он поддаётся страху, ничего не предпринимая. Ещё больше жути наводило то, что сейчас ему предстоит столкнуться лицом к лицу с человеком, за которым ОТГ-141 гоняется почти три месяца. Атмосфера в помещении, и без того удушающая и тяжёлая, становится до предела тревожной. Алекс не знает, что это было, порыв ветра или он сам себе придумал, но кажется он учуял настоящий запах смерти. Он был знаком с ним ещё с тех пор, как проходил практику в больнице, но это не присутствие покойника или мучительной агонии, это самая настоящая смерть. Аура на столько ледяная, хуже, чем у Гоуста и ещё у десятерых таких. Маркано оглядывает "гостя" с ног до головы и с тяжёлым, разочарованным вздохом, подходит ближе. Он хватает Тайлера за волосы и задирает его голову, детально рассматривая лицо с красным отпечатком. Парень крепко жмурится и стискивает зубы. Такое поведение вызывает у Леона лишь снисходительный, но недобрый смех. Он заговорил с хирургом на английском: – Не скажу, что сильно рад видеть тебя воочию, но пока ты жив, piccolo dottore, тебе стоит усвоить одно правило, — голос всея мафии дёргает за каждую нервную клетку, приказной и уверенный, что внутренности медика уже изнывали от боли, — Я. Никогда. Не повторяю. По два. Раза, — раздельно и чётко, он почти выплёвывал слова в лицо, — Смотри на меня. Алекс тут же открывает слезящиеся от сухости глаза. Зрачки дрожат. Леон не молод, но ещё не старик. Его волосы аккуратно уложены назад, а седина на висках и стриженная борода придаёт ему только силу и благородство. Темный пиджак натянуто, но идеально сидел на широких плечах. Он высок, даже крупнее тех двух вышибал. Морщины, сведённые брови, всё это делает его лицо очень суровым. В его взгляде нет ничего и именно это пугало больше всего остального. – Будешь отвечать на вопросы. Не найдешь ответ, я лично по очереди буду отрезать тебе пальцы. Соврёшь - вырву зубы. Ясно? – Да...— Алекса поразил его собственный голос. Никогда он ещё не звучал так жалко и болезненно. – Хорошо, — Леон отпустил его, — Займусь тобой позже, а сейчас помалкивай. Дон развернулся к своему приятелю, хотя, правильнее будет сказать, прихвостню и подлизе. Жорж стоял в стороне и с наслаждением наблюдал за эмоциями Алекса. Злорадствует максимально по чёрному. Зря. Сейчас его опустят. И он, и Маркано перешили на итальянский. – Я правильно понял, что этот... мальчишка обхитрил тебя, и, что более интересно, приложил руку к убийству Витале? — Маркано неспеша продвигался к сутенёру. Его шаги обманчиво спокойные, но Ришар сразу почуял неладное и всё его веселье как рукой сняло. – Леон, он действовал не один, — несмотря на настороженный ответ, оправдания вряд-ли ему помогут. – Мне всё равно, — его голос жутко пробирает до костей всех присутствующих в этом помещении. Он ударяет Жоржа под дых, прямиком в солнечное сплетение. Алекс вздрагивает так, словно ему самому прилетело. Из мужчины вылетает приглушённый и болезненный звук, глаза выпучиваются и он сгибается пополам, но Маркано хватает его за волосы на затылке и заставляет выпрямиться. – Ты на столько грязная сволочь, что в очередной раз позволяешь поймать себя. Клянусь, ещё один раз - я отрежу твой хер и заставлю сожрать его. Глаза мужчины кипят тихим гневом. Алексу казалось, что он готов растерзать своего подручного или ещё хуже, начать унижать его при всех ещё сильнее. Тайлер видел ненависть и стыд, отражающиеся на лице сутенёра, но тот смиренно терпел, не смея даже пикнуть. Он бросает взгляд на парня, явно не предвещающий ничего хорошего. Маркано грубо оттолкнул от себя Жоржа. Еле стоя на ногах, Ришар опёрся плечом об стену. Дон мафии моментально потерял к нему интерес и шагнул к Алексу, отряхивая ладони друг об друга. Он добродушно заговорил на английском: – Прошу прощения, обычно я применяю более рациональные методы. Не люблю марать руки, что бы это не было, но особые исключения бывают. Алекса колотит от американских горок настроения Леона. Он вжимается в спинку стула даже без шанса предугадать следущий шаг мафиози. Мужчина разводит руками: – Страшно? Очень хорошо. Страх - это то, без чего бы дело моей семьи не состоялось, — он, как на прогулке, обходит медика кругами, — Только страхом можно дать понять тупому животному, что его жизнь зависит от моего решения. Мужчина бросает скучающий взгляд на Жоржа, который всё это время кряхтел у стенки. Хорошо ему приложили, учитывая то, что на пальцах Маркано было несколько массивных перстней. – Ты всё ещё здесь? Намёк слишком очевиден. Сутенёр быстро ковыляет к выходу, как раненая псина. Он бы разорвал Алекса, будь они одни, но хирург чувствовал, что Ришар ещё вернётся сюда. Он не понимает, кто из этих двоих больше нагоняет ужаса и отвращения... Маркано встал позади Алекса и положил ладони на его плечи, крепко сжимая их. Мышцы парня покрываются сталью от болезненного ощущения. Дон мафии продолжал: – Я надеюсь, мне не нужно объяснять твоё пребывание здесь. Но тем не менее, мне интересно услышать твои предположения. — его голос тихий, сквозь него сочиться угроза, показывая хирургу, что каждое слово будет стоить ему слишком дорого. Молчать в любом случае ещё более не выгодно. У Алекса не получается связать слова в голове воедино. Холод, усталость, боль и паника преобладают над любыми мыслями о чём-либо. – Я помешал каким-то планам? — он не узнаёт свой собственный голос. Грохочущий смех Маркано заполняет пространство. Желудок парня проваливается в бездну и ему хочется вырваться от слишком болезненной и намеренной хватки на плечах. Грубая ладонь ползёт вверх по шее, а потом стискивает волосы на затылке, запрокидывая голову Алекса. – А если подумать? — Дон мафии шипит ему на ухо, как самые неприятные радиопомехи. Но дальше отвечать не пришлось. Леон отпустил парня и снова принялся расхаживать вокруг, вещая. Нет, он не будет рассказывать свой коварный план, как любой другой злодей, но кое чем, касательно Алекса, он поделится. – От части ты прав, планы действительно провалились. Никто не подозревал, что капитан Прайс потащит с собой такое невинное, но, как оказалось, опасное существо, — он задумчиво рассматривал медика, как Мона Лизу. Леон грубо хватает его за лицо и вертит голову по сторонам, рассматривая Алекса, пока тот боролся с желанием вырваться и послать мафиози далеко и надолго. Ему уже конец, так чего сдерживать себя? Но Алекс поджимает хвост и мысленно молится об удаче и Саймоне. – Безусловно, на тебя можно повестись как на потаскушку, но не более, — он отпускает, но не отступает, — Как они вообще тебя взяли? У тебя точно есть высшее образование? Боюсь спросить, каким местом ты его себе заработал. По больному. В сотый раз. Но это самое безобидное, что Алекс услышит за сегодня в свой адрес. Он наклоняет голову вниз и поджимает губы, не выступая против слов Маркано. Будь это кто угодно, Тайлер бы без лишней секунды защитил свою честь. Слишком страшно даже думать о том, чтобы сказать хоть каплю противовеса. – Когда всё закончится, передам тебя Жоржу. Как бы сильно он был мне неприятен, но для тебя он найдёт хорошее применение. Алекс резко поднимает отчаянные глаза, наполненные ужасом осознания и мольбы. – Нет...— еле-еле слышно шевелит он дрожащими и онемевшими губами, — Прошу вас, лучше убейте... Леон тепло улыбнулся ему, даже не пытаясь скрыть своего ликования и насмешки. – Такой милости я не окажу. Рано тебе ещё видеться со своим дохлым папашей. Хирург чуть не подавился воздухом, а его глаза распахнулись ещё сильнее. Дон мафии питался его душевной болью и потрясением. Он впивается когтями в самые сокровенные тайны и разгрызает их, наслаждаясь вкусом крови. Невидимая рука заткнула Алекса, пропихивая пальцы глубоко в глотку, пока Маркано продолжает давить на него и упиваться мокрыми дорожками на щеках. – Тебе не повезло, что Мартин-Луц Тайлер никогда не попадался мне на глаза, тогда я бы давно уже прикончил тебя. Ты бы не сидел здесь и не вспоминал, что раньше был нужен хоть кому-то. Только вот, даже родная мать отказалась от тебя и бросила, как поганого щенка. Ни друзей, ни семьи, как прискорбно. Полное имя отца ножом ковыряет в груди, выворачивая лёгкие и сердце наружу. Слова о маме впервые вызывают у него то чувство, которое он никогда не мог осознать, а точнее - его отсутствие. Отсутствие материнской любви в его жизни. Алекса колотит, ему хочется биться в истерике, но он держится за самый маленький кусочек самообладания и здравых мыслей. Мужчина бодро хлопнул в ладоши: – Впрочем, мы отвлеклись от темы! Напомни мне, что ты сделал, когда впервые оказался в эпицентре событий. Когда вам наплели байку о том, что мои люди производят оружие на самом видном месте? — он усмехнулся и покачал головой, — Как наивно было полагать, что это не обман. – Мы знали, что это засада...— ответ Алекса резкий, но сломленный и тихий. В горле саднит, но он старается больше не показывать своей боли и страха. Маркано лишь раскатисто рассмеялся ему в лицо. – На каком моменте вы это поняли? Можешь не отвечать, это всё условности. Он молчит какое-то время, и всё ходит и ходит вокруг Тайлера. Играется, перед тем как сожрать. – Ты не заметил кого-то лишнего там? Кого-то слишком подозрительного? Слова становятся слишком оглушительными. Всё оказалось до смешного очевидным, и ведь Алекс знал это изначально, чутьё его никогда не подводило. То самое плохое, которое он ждал, нагнало его. В самый уязвимый момент. Он вспоминает Саймона. В последний раз они виделись вчера? Или уже неделю назад? Алекс не хотел сомневаться в том, что Саймон придёт за ним, но успеет ли? – Там был мужчина, — хирургу не хватает воздуха и выдержки, чтобы говорить ровно, — Он сильно отличался от остальных и... похож на вас. Нет, только не говорите что... – Bien! Жаль, что умом мой отпрыск в меня не вышел. Грохнуть сына Дона мафии. Алекс наверняка делал что-то не так в этой жизни. Леон продолжил чуть более мрачно: – Мой единственный наследник, которому должны были перейти все мои задачи и обязанности. Самоуверенны мальчишка решился "возглавить" эту операцию, а я и не стал ему мешать. Думал, что он наконец-то возьмётся за ум, но как итог, попал под пулю того, чья рука должна воскрешать. Сын никогда меня слушал, был волен делать всё, что его душе угодно, и жизнь наконец-то наказала эту псину за неосторожность. Это определённо была чистая удача, во всей её красе. Два человека оказались не в том месте и не в то время, но шанс выжить был только у одного. Жребий. Случайность. Тайлер не успел в полной мере осознать правду произошедшего. Всё казалось каким-то бредом, его мозг отказывался воспринимать действительное и реагировать. Да, это мафия и всё такое, но...это же был родной сын Маркано, как он мог так невозмутимо и бессердечно говорить о его смерти? Хотя, учитывая как он отзывался о семье парня, это было вовсе неудивительно. – Должен признать, ты немного облегчил все сомнения на счёт моего...Даже не могу подобрать слово, — Дон цедит сквозь зубы, — Пусть моя семья распадётся, чем будет под присмотром этого недалёкого. Вот оно что. Статус сына был обыкновенной условностью. Никакой тёплой родственной связью здесь и не пахло, что очень странно, ведь крепче мафиозной семьи нет ничего. Возможно, Леон специально отпустил своего выродка на ту засаду, чтобы избавиться от него, но не марать руки. Только вот для Алекса, не смотря на всё окружение, это оставалось бессмысленной дикостью. Жажда остаться у власти и контроля была на столько велика? Медик проглатывает иголки и берёт на себя ответственность заговорить. – Так значит, вы похитили меня не ради мести? Мужчина надменно усмехнулся, смотря на Алекса свысока. – От части. Послужишь приманкой для своей дорогой команды. Они как миленькие прибегут на зов и я наконец-то смогу перестрелять каждого. Давно хотел поквитаться с Прайсом. Но не волнуйся, как я уже упоминал, ты тоже получишь по заслугам. Очередная западня. Алекс уже чувствует на себе боль и навязчивую вину, которую ему предстоит испытать. Его бросает в холодный пот, ноги не ощущались от слова совсем. Ему хочется внушить себе, что физическая боль не так уж и сильно может сравниться с тем страхом и потрясением, которые он испытывал каждую секунду, но давайте не будем обманывать себя. Будет больно. Очень больно. Он вздрагивал от хруста костей, когда один из помощников начал разминать свои пальцы, а другой передал Маркано диктофон. – Отправим им небольшое интервью. *** Если Саймону и было кого терять, то только одного человека. Алекс так нагло и неожиданно появился в его жизни, а теперь пропадает из неё. Когда медик исчез, он несколько часов без перерыва бегал вокруг своего дома, пытаясь найти хоть какие-то следы, но практически всё замело снегом. Гоуст, спотыкаясь, пробежал весь район, тряс прохожих, случайно оказавшихся на улице, грозясь чуть-ли не убить их за незнание. Никто не видел Алекса. Его нет. Его нигде нет. Существовал ли он вообще? Саймон никогда ещё не чувствовал себя на столько бесполезным и беспомощным. Даже вернувшись в срочном порядке на базу он был вынужден сидеть сложа руки. Конечно, он бы мог выбить у Ласвелл разрешение на использование специальных программ и доступов, но женщина ясно дала понять, что не подпустит Гоуста и кого-либо ещё к информационной базе. Она была на точно таком же взводе, когда узнала об исчезновении Алекса, и поклялась сделать всё возможное, чтобы зацепиться за любой след. Не то чтобы Саймон не доверял ей, но искать самому, а не ждать, было бы для него гораздо более эффективным. Он поднял на уши и на ноги всех, кто мог помочь с оперативными поисками Тайлера. Гоуст лишь догадывался, кто причастен к его похищению. Он не сомкнёт глаз, даже если на это уйдут месяца. Ожидая брифинг и не в силах найти покоя хотя бы на пару минут, мужчина направился в кабинет хирурга. Может там он сможет обнаружить какую-то подсказку? По крайней мере, в комнате Алекса он не нашёл ничего подозрительного. Столкнувшись по пути с Томом, ассистент без вопросов отдал ему ключи от кабинета. Уже вся медицинская часть знала о том, что Алекс пропал. База, казалось бы, а информация и слухи распространяются быстрее чем в старшей школе. Саймон быстро повернул ключами и шагнул в помещение. Он закрывает дверь и его окутывает лёгкий аромат медикаментов и моющего средства. Здесь ничего не изменилось. Тихо. Слишком тихо. Не хватает только блондинистых волос за экраном компьютера и пары уставших, но весёлых глаз. Он стоит в оглушающей тишине около минуты. Гоуст знал, что Алекс был тем ещё чистюлей, но сейчас тут ужасно пусто и некомфортно. Как будто ты находишься в уютной комнате недавно умершего родственника. Рассматриваешь неживой интерьер и представляешь, как этот человек всё ещё сидит в стареньком кресле и улыбается тебе. Его внимание привлекает доска с красочным рисунком, который слишком сильно выделялся на белом фоне кабинета. У Саймона хорошее зрение, ему не надо прилагать усилия, чтобы рассмотреть доску, но он всё равно подходит ближе, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают. Ну конечно, Эшлин ведь так старательно возилась здесь. Он, Алекс и дочь капитана выглядят такими смешными и карикатурными, что Гоуст невольно усмехается без веселья. Это вызывает...через чур смешанные эмоции. Если бы хирург был здесь, то Саймон бы посмеялся над этим, а сейчас ему хочется рвать и метать. Кончиками пальцев он проводит по рисунку, но случайно немного размазывает его. Гоуст чувствует, как ярость разъедает его под кожей, как липкий страх кислотой разрушает его поверхность. Он найдёт Алекса, где бы тот не был. Достанет из под земли и воскресит. И перережет глотку каждому, кто был замешан в этом. – Где же ты...Дай хоть какой-то знак, — еле слышно произносит он. В этом затишье слова кажутся слишком громкими. Саймон не понимает к кому сейчас обращается, но знает, как это бесполезно и жалко выглядит со стороны. Никакие глупые просьбы не помогут ему. Руки связаны. Это он во всём виноват. Если бы они остались на базе, если бы он никуда не потащил Алекса...Он же видел, как ему плохо. Он знал одну из причин, ради чего хирург ввязался во всё это. За всю свою жизнь мужчина мало повидал по настоящему сильных людей. Алекс был сильнейшим. Разумеется, это был спорный вопрос. Тайлер мог давным давно отпустить прошлое, смириться и жить с этим, не оглядываясь каждый день назад. Но этот ком рос и грозился обрушится на голову целой лавиной. Он существовал бок о бок с болью, которой даже поделиться не мог, но Саймону удалось забрать хотя бы её часть, чтобы облегчить эту ношу. Гоуст с ужасом опять осознает их схожесть. Лейтенант всегда яростного оберегал тех, кто ему дорог, и не дай Бог, если кто-то отнимет то, что он считает своим. Это не правильно, ему больно снова чувствовать ответственность за кого-то. Ведь это даже не командный дух или товарищество. Дружба начала перетягивать канат сильнее и куда-то не в ту сторону. Когда-то он уже не смог уберечь одного, и сейчас ни за что не упустит возможности спасти другого. В крайнем случае, отомстить сполна, если что-то пойдёт не так. *** Брифинг. Гоуст, Прайс и Кайл ожидали отчёта от Кейт. Ласвелл - не женщина, это ангел-гений, посланный Господом Богом во имя шифрования и технологий. Она обещала вот-вот предоставить записи с доступных камер наблюдения и ещё кое что, предупредив, что это вряд-ли обрадует всех. Она уже мчалась сюда. Капитан выглядел особо хмуро, постукивая пальцем по сигаре. – У кого-то ещё есть сомнения на счёт того, что Маркано замешан в этом? От этого вопроса последняя воля и выдержка Саймон треснули. Он ударил кулаками по столу Джона, наклонившись к нему, но тот даже не моргнул. – Издеваешься надо мной? — лейтенант готов поклясться, ещё одно неправильное слово и он начнёт кидаться на людей просто так. Просто потому, что он больше ничего не может сделать. – Для чего я распинался перед тобой, рассказывая, как Тайлеру было хреново после каждой миссии из-за Маркано? Он натворил какую-то срань, связанную с ним и молчал, — Гоуст наклонился ближе, его голос понижается до шипения, — Это ты заставлял его идти с нами. Саймон ослеп от своей безысходности, он искал виноватым кого угодно, лишь бы не чувствовать этого в одиночку. Капитан это видел, но он не собирался успокаивать или осуждать Гоуста, а уж тем более говорить, что Алекс сам практически добровольно соглашался на это. Зная мужчину, с ним сейчас бесполезно говорить. – Убавь свой тон, — достаточно холодно и четко осадил его Прайс, — Если ты думаешь, что я не осознаю собственной ответственности, то глубоко заблуждаешься. Никто из нас не подозревал, что так получится, но мы все переживаем за Алекса. Кайл тихонько сидел в стороне, крутя в руках свою кепку. У него в голове не укладывалось, как такое могло произойти. Даже суток не прошло с тех пор, как он в последний раз видел Алекса, что они смеялись над чем-то, разговаривали, а теперь он пропал. Такова была их работа. Жизнь. Хотелось бы ему, чтобы всё проходило мимо тех, кто вообще не должен принимать участие в этом. – Он - часть команды, — тихо добавил сержант от себя. Саймон таращился на капитана так, словно он зверски убил всю его семью. Ему пришлось смириться с правдой. Никто не виноват в похищении Алекса, а если на то и пошло, они все несут одинаковую ответственность. Надо взять себя в руки и не проявлять слабость. Ласвелл влетела в кабинет. Её лицо бледнее мрамора. Она давно не выглядела такой шокированной и сбитой с толку, словно ей секунду назад показали нечто запрещённое. Гоуста бросает в холодный пот. Новости явно не предвещали быть хорошими. – Все записи с камер, на которые мог попасться Алекс, были удалены, н-но они прислали аудио, — женщина передала капитану флешку, — Без понятия, как они вышли на мою почту, но я не смогла дослушать до конца. – Известно, как, — лицо Джона омрачилось ещё сильнее. Время для Саймона приостановилось. Словно в замедленной съёмке, он наблюдал как маленькое устройство передаётся из рук в руки и подключается к блоку. Кабинет сужается, он держит ухо в остро. Что там могло быть, чёрт возьми? Ну почему Прайс так долго её подключает? Быстрее! Все затаили дыхание как перед погружением в воду. Из динамиков раздался щёлкающий звук, шуршание, а затем и голоса, но тяжёлое и знакомое для Гоуста дыхание перекрыло все звуки. Он получил секундное облегчением от того, что, предположительно, Алекс мог ещё оставаться в живых, но это ни чуть не утешало. Лейтенант далеко не из тех, кто может испытывать искренние эмоции на глазах у всех, да и наедине с собой тоже. Бывают исключения. Очень редкие исключения. До такой степени закупоренные переживания, что после нескольких секунд просушивания ему хочется вырвать себе уши. Звук глухого удара и сдавленный болезненный хрип заставляют сердце похолодеть. Перенесёмся на момент, когда они начали запись. Алекс резко выпрямился, прижимаясь к спинке стула. – О чём вы? Что вы собрались делать? Чуть-ли не со всей дури ему прилетает удар в живот от одного из вышибал Леона. Кусая себя за губы и с широко распахнутыми глазами, медик сгибается пополам, пытаясь удержать скулёж от острой боли. Всё вокруг загудело и поплыло. – Захлопни свою пасть, пока тебя не спросят! — пригрозил первый. Маркано беспристрастно взирал на Алекса, он каждый день наблюдал за подобными вещами. Ему казалось, что парнишка ещё легко отделался. Пока что. – Всё очень просто, — он крутил в руках диктофон, — Разожжём у твоих друзей ненависть до такой степени, чтобы они сломя голову кинулись сюда. Если всё правильно рассчитать, то можно обернуть их ярость против них же. А ты станешь главным рычагом давления. Мафиози махнул рукой: – Стефано, ещё раз. Второй удар пришёлся в бок, куда-то под лёгким. Алекс тихо взвыл от боли, сворачиваясь на стуле ещё сильнее. Бичовка с жжением натянулась на его конечностях. Он не мог вдохнуть, кажется ему уже сломали ребро. Его затошнило ещё сильнее. Из головы тут же вылетели все советы о технике дыхания, чтобы перетерпеть боль. Сейчас Алекс не мог ни о чём думать. Его ещё ударили несколько раз в одно и тоже место, а потом заставили сесть ровно, удерживая. Алексу хотелось согнуться и от этого его поза выглядела жалко и неестественно. Глаза снова начало щипать от боли, он резко дышал сквозь зубы и даже не заметил, как Маркано начал запись. – Где находится ваша база? — совершенно спокойно спросил он. Мафиози и так прекрасно знал о её местонахождении, ему просто нужен был повод лишний раз запугать хирурга и нанести ему увечья. Ничего уже не разбирая, все мысли и здравый смысл Алекс были загнаны в угол от страха, не понимая, что им сейчас манипулируют самым простым способом. – Я не знаю, – проронил он совсем тихо, и получил за это удар по лицу. Что-то острое ободрало ему висок. По всей видимости, это был кастет. Захлебнувшись болью, Тайлер погрузился в звенящую тишину. Не подумайте, его оглушило в прямом смысле. Тёплая струйка крови потекла вниз по щеке, и большая красная капля кляксой осталась на светлых джинсах. Всё показалось страшным сном. Алекс чувствовал, что вот-вот проснётся в своей маленькой комнате, переоденется и накинет медицинский халат, выйдет в коридор и обязательно столкнётся с парой карих глаз. Этот взгляд убит временем, но по своему умиротворённый и понимающий. Они начнут говорить и парень обязательно рассмеётся над неуместной шуткой. Алекса грубо потрясли и привели в чувства. – Я не дам тебе так просто потерять сознание, — голос Маркано остервенел и стал жутко неузнаваемым, – Очень мило, что так ты сделаешь себе ещё хуже, но у меня нет времени возиться с тобой. Медик плохо разбирал его слова, так ещё и почти ничего не видел. Слёзы замылили его зрение. Звонкий шлепок отрезвил его пощёчиной. Он пришёл в себя и словно открыл втрое дыхание. Его сознание, окутанное тёмным туманом, медленно начало проясняться. Боль пронзала его тело, словно тысячи игл, вонзающихся в каждую клетку. Очень мутно, но Алекс знал, что не может позволить себе сдаться, страх за своих товарищей и собственная судьба терзали его изнутри, как дикие звери. – Где ваша база? — в очередной раз спросил Леон. Его голос был шёпотом смерти. Тайлер попытался сосредоточиться, но каждый вдох приносил новую волну боли. Он знал, что не может выдать информацию, но в его сознании уже начинали закрадываться сомнения. Это всё фальш, это глупая игра. – Я...я не знаю, — произнёс он с трудом, его голос дрожал от страха и боли, а внутри разгорелось пламя отчаяния. Мафиози склонился над ним. Его лицо выглядело зловещим в тусклом свете. Он посмотрел на Алекса с отвратительным презрением. В этот момент он резко выхватил нож у одного из своих подручных, и сжал челюсть хирурга с такой силой, что тот вскрикнул от боли, раскрыв рот. Леон насильно держал его открытым. – Решил в героя поиграть, маленький урод? — его глаза горят в предвкушении, в них кипела нездоровая страсть. Он залезает кончиком ножа ему в рот, опасно водя им по губам. Тайлера бросает в ледяной пот. Как бы он не старался, он не мог совладать с собой. Ему так страшно и так плохо, что он уже был согласен умереть прямо сейчас. Он почти не дышит и лишь закрывает глаза, позволяя слезам катится по покрасневшему от ударов лицу. Маркано рассмеялся, но в этом смехе не было радости. Это был смех хищника, который готовился к нападению. Он надавил, чтобы оставить ранку на внутренней стороне щеки. Не слишком сильно, но достаточно ощутимо чтобы пискнуть от боли. Алекс почувствовал, как холодный пот смешивается с горькими слезами, которые он не мог сдержать. Внутри него разрывалось что-то важное и каждая секунда выворачивала его из себя. Саймон...Мысли о нём были единственным спасением, которое оставалось в этом аду. Парень погружался на дно океана. Они оба грызлись друг с другом, присматривались, а теперь Алекс не мог представить свою жизнь без него. Кому он ещё однажды сможет так довериться? Интересно, что сейчас делает Гоуст и остальные? Сознание медика прокручивало разные варианты, это отвлекало его от боли. Он не слышал собственных страшных хрипов. Леон продолжал издеваться над ним, его смех становился всё более зловещим. Алекс чувствовал, как его сердце сжимается от страха и безысходности. Он больше не хотел бороться, он хотел только одного — оказаться рядом с Саймоном, даже если это означало покинуть этот мир. Образ Гоуста настойчиво засел в голове, только вот лицо его было размытым, парень ведь никогда его не видел. Маркано опрокинул стул с Алексом и от голых стен отразился страшный грохот. Алекс ударился головой, но этого не хватило чтобы наконец-то потерять сознание. Несколько мужчин разрезали верёвки и принялись жестоко избивать его ногами. От очередного удара в живот внутренности медика сжались в ком и его стошнило желчью, когда они взяли небольшую паузу. – Какая мерзость, — самодовольно бормотал Леон. Тайлер стремительно терял краски внутри себе и вокруг. Всё стало блеклым и отвратительным. Лёжа на холодном, жёстком полу, его тело было изранено и истощено. Вокруг слышались угрюмые голоса, которые насмехались и угрожали. Каждый звук, каждая тень казались ему остриём лезвия, вонзающимися в его сознание. Он опять закрывает глаза, но на этот раз его это не спасло — образы насилия и унижений продолжали преследовать. — Саймон... — внезапно и еле-еле тихо произнес он, будто это имя могло стать маяком. Его голос совсем охрипший и дрожащий. В сердце раздавался крик, полный боли и отчаяния. Он знал, что сейчас желанный человек не услышит его. В бреду медик продолжает звать его, и Маркано замечает вялое шевеление губ. Мафиози напрягся и поднял руку, дав своим псам команду "Стоп". Он наклонился, с интересом спрашивая: – Что-что? Дыхание у Алекса на столько тяжёлое, он будто задыхается, ему отбили лёгкие. – Саймон, — так неразборчиво. *** Гоуст прирос к полу. Он сжимал ладони в кулаки, вникая страдальческим крикам Алекса. Каждое слово, каждое всхлипывание пробивались сквозь его сознание, как острые иглы, оставляя за собой следы боли и ярости. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Что они с ним делают? За что? За что? Глубокое отчаяние заполняло его грудь, словно тяжелый камень, который давил на легкие. Он не мог поверить в то, что слышит. Это был его друг. Нет. Уже нет. Фантомное воспоминание руки Алекса, когда они стояли на против домика в Манчестере, ударяет его током. Его немного пошатнуло назад. Ярость вспыхнула внутри, как огонь, охватывающий лес. Саймон хочет рвануть с места, но куда!? Мысли о том, что он не может помочь, разрывали его изнутри. Впервые ему стало по настоящему плохо и тошно. Он чувствовал себя беспомощным и уязвимым, как будто мир вокруг него рушился. Страх заполнил его разум: а что если он не успеет? Что если уже слишком поздно? Очевидно же, что они специально прислали им эту запись, чтобы поджечь фитиль. Алекс уже мог быть мёртв... Звук его имени, которое парень тихонько произнёс сквозь болезненные звуки, окончательно добило лейтенанта. Кайл старался сохранять самообладание, но даже он ещё никогда не слышал таких издевательств. У него было такое чувство, что он сам находится там, вместо Тайлера. До безумия напуганный и покалеченный. Кейт изо всех сил держалась, чтобы не покинуть кабинет. Она не маленькая девочка, она знает, что мафия равносильна влиятельному картелю, и как бы женщина не пыталась, она не смогла скрыть свой шок и остолбенение. Прайс. Внутри него зарождалась решимость. Если нужно будет пройти через огонь и воду ради спасения Алекса, они сделают это. Их ни что не остановит. В глазах капитана Тайлер был ещё совсем маленьким мальчишкой, пережившим по воле случая слишком много. Однажды он пообещал Мартину, что в случае чего, позаботиться о нём, и он содержит своё слово. – Что-что? – Саймон... Гоуста распиливает на части. Алекс зовёт его. Он больше не мог стоять здесь. Ему катастрофически срочно нужно начать что-то делать. Это был не просто яростный инстинкт защитить того, кто слабее тебя, это...было нечто большее, что он не мог объяснить. Нет, он мог, но до сих пор отрицал это. На несколько секунд воцарилась гробовая тишина, окунувшая всех в бездонное напряжение. Послышалась какая-то возня, шуршание одежды, а потом Алекс закричал из последних сил. – Нет! Нет, не надо! Мольба и истерика в его голосе заставляет сердце Гоуста провалится. От одной только мысли, что сейчас он услышит самую отвратительную и унизительную вещь в мире, которую можно совершить над человеком, мужчина чувствует ещё больше отчаяния от своего бездействия. По ту сторону Алекс пытался сопротивляться, за что получил новую лавину ударов. – Давай-давай! Плачь громче. Не придёт твой Саймон! — мужчина, прижавший хирурга к полу, выплёвывал свои противные слова прямо ему в лицо. Алекс был уверен, что его стошнит ещё раз, но не от боли, а от смрада речи и мерзких рук, которые пытались его потрогать и раздеть. Его силы закончились уже тогда, когда он оказался здесь. Грубые и омерзительные руки издевательски забирались под верхнюю одежду, но лишь запугивали. Этого хватило чтобы окончательно доконать Алекса и исчерпать последние крупицы спокойствия. Он заливался слезами и вырвался, но всё бесполезно. Парень бы предпочёл умереть, чем позволить надругаться над собой. Гоуст глубоко вздохнул. Он ненавидел себя за то, что не мог остановить это. Он знал лучше, чем кто-либо ещё, на сколько это страшно и больно пережить. Сознание Саймона воспроизводило самые жуткие картины того, что сейчас могло происходить с Алексом. Он не мог видеть, только слушать. Душераздирающие крики сводили его сума. Маркано скучающе и раздражённо вздохнул. – Ладно, хватит с него, — преспокойно заявил он, и от Тайлера наконец-то отстали, оставив его дрожать и задыхаться на холодном полу. С ним не успели ничего сделать. – Мне плевать, кто такой этот ваш Саймон, но я больше чем уверен, что ты сейчас слушаешь это, — Леон получал невероятное извращённое удовольствие, пока продолжал говорить, — Если ты и твоя шайка так сильно хотят спасти драгоценного доктора, то советую поторопится. Даю вам час, чтобы прибыть в Марк-Лейн. Далеко. Эта заброшенная станция у чёрта на куличках от их базы, они не успеют собрать отряд. Не дослушав до конца, Гоуст сорвался с места, чуть не вырывая дверь из петель. Никто не стал его останавливать. Все знали, либо сейчас, либо они не успеют остановить самое ужасное. Кайл подскочил вслед за лейтенантом. Выдрав флешку, капитан пошёл за ними, даже не заметив, что Кейт спешит рядом с ним. Прайс рассуждал вслух: – Нам нужно много оружия и хороший план...— его взгляд мог бы пробить стену, но он был устремлён в спину Саймона, который шёл очень быстро и далеко от них. – Думаю, у Гоуста он уже есть для нас, — Ласвэлл смахнула челку с лица, сообщая по рации в главный штаб последние известия. – Ты с нами? — Джон удивленно зыркнул на неё. – Да. Это звучало более чем утвердительно. Ноги несли лейтенанта напролом. Он ум олял Алекса дождаться их. Не умирать. Не позволять дать себе сойти сума. Он придёт за ним, чем бы это не обернулось.