Broken and Cursed

Дельфина Чёрные тени плясали на высоких стенах, которые казались призрачными, полупрозрачными, словно сотканными из лунного света. Высоко над ним как будто бы парил сводчатый потолок, напоминающий купол древнего храма. Собственные шаги разносили эхо, когда девушка медленно, словно заворожённая, подходила к единственному предмету в этом странном зале. Прямо перед неё, будто бы в центре комнаты, начала и конца которой на самом деле было не видно, стояло высокое зеркало, обрамлённое в изящную, платиновую или серебряную, излучающую тонкий свет, как будто сзади спрятали палочку с зажжённым люмосом. Её собственное отражение было нечётким, как будто по поверхности воды пробегала рябь. Однако с каждым шагом силуэт становился всё различимее, и как только девушка остановилась на расстоянии вытянутой руки от зеркала и смогла наконец различить свои же черты, глубокая ломаная трещина прошла через всю поверхность. Дельфи в ужасе отшатнулась, когда из разлома, словно это была живая рана, начала сочиться тёмная кровь. Внезапно режущая боль пронзила ей грудь, и последним, что увидела девушка, прежде чем зажмуриться о осесть на холодный пол, была зелёная вспышка, перечеркнувшая раздвоенное напополам отражение. Задыхаясь, Дельфи распахнула глаза. В комнате стоял полумрак, фантомная боль медленно, с каждым рваным вздохом растворялась в ночной темноте. Девушка уговаривала сердце успокоиться, однако оно продолжало осыпаться каменной крошкой, царапая рёбра. Всю последнюю неделю её мучил один и тот же кошмар, всегда заканчивающийся болезненным пробуждением. Всё это время Дельфи безуспешно убеждала себя, что виной всему напряжение из-за предстоящего отъезда, общая ослабленность не до конца восстановившегося организма, напряжение, которое она испытывала, находясь в чужом доме, принадлежащем опасному человеку, доверие к которому привело к ужасным последствиям. Но в глубине души она знала, что происходит. Вернее, догадывалась, чем именно были эти сны. Только вот убеждать себя в их незамысловатой природе казалось куда более спасительным. Теперь уже совсем даже давно, в прошлой и окончательно потерянной жизни, она мечтала изучать именно сложную ментальную магию, но знать азы смежных специальностей было необходимо. Поэтому-то ей и был известен академический минимум по вопросам, касающимся такой тонкой материи, как душа, ведь та зачастую непосредственно влияла на ментальное состояние волшебника. ...зафиксированы случаи отделения души от сохраняющего жизнь тела путём её извлечения тёмными существами (дементорами), а также в результате обрядов на крови... ...душа есть дуалистическая сущность, которая может оставлять отпечаток в материальном мире... ...так называемый раскол могут совершать души в результате совершения преступлений против жизни, включая убийства, жертвоприношения, тяжёлые проклятия и попытки... ...являясь сложной и дуалистической единицей, душа способна влиять как на ментальное, так и на физическое состояние в случаях... Призрак боли растаял в темноте, сменившись головной болью, давящей на виски и вызывающей лёгкую тошноту. Еле-еле девушка дотянулась до волшебной палочки, чтобы распахнуть большое зашторенное окно. Когда в комнату ворвался холодный воздух, ещё пахнущий снегом, но не такой ледяной, как раньше, стало легче. Дельфи старалась концентрироваться на том, как мурашки бегут от холода по голым рукам или на шуршании тяжёлой шторы, которое отдалённо напоминало шипение змеи. Дельфи почти не было страшно - только бы замолчала интуиция, которая твердила о сложной природе этих повторяющихся кошмаров. Чем была эта зелёная вспышка? Лучом Авады? Тем самым, что убил того мальчика? Дельфи прикусила губу так сильно, что почувствовала вкус крови, но даже это не помогло вырваться из плена мыслей, которые крутились вокруг страшной догадки о том, чем на самом деле было то треснувшее зеркало. ..август 2019 года.. Девушка с трудом оттолкнула от себя тяжёлую дубовую дверь и вышла на залитое солнцем крыльцо, щурясь от тёплых лучей. Возможно, это были последние крохи жары в этом году, поэтому грех было жаловаться на них. Спускаясь вниз по каменным ступеням, Дельфи на ходу распустила волосы – голова уже начинала болеть от долго ношения неудобной заколки, собиравшей пряди в высокую причёску. Каблуки отбила энергичную дробь, пока она быстрым шагом двигалась в сторону лавочки, спрятанной в тени густых ветвей клёна. Ей хотелось поскорее стащить с плеч душный пиджак и закурить, для чего следовало убраться с территории Академии. Думать о том, как она прошла собеседование, совершенно не хотелось. В любом случае, время не повернуть вспять, а подготовиться лучше у неё просто не получилось бы, даже реши она вливать себе зелье бодрости прямо в вены. Дельфина бросила короткий взгляд на часы – у неё была уйма времени. Отправляться к себе совершенно не хотелось – погода была слишком хороша, а город вокруг – такой яркий и солнечный для конца августа… Наконец девушка повесила пиджак на локоть и вытащила из сумки солнечные очки, а затем двинулась к воротам. Еле ощутимая волна, больше всего похожая на сопротивление воздуха при сильном ветре, пронеслась по телу, когда Дельфи пересекла барьер. Высокое здание из серого кирпича и небольшая аллея, почти утонувшая в густых клёнах, в мир исчезли за её спиной, и даже железные кованые ворота пропали – не было ничего, кроме обычного редкого леса, что остались в заповедных зонах внутри крупных мегаполисах, окружённые лесопарками. Но девушка даже не стала оборачиваться – для неё было почти привычно видеть, как теряющийся в густой зелени дом растворяется в воздухе. Медленно двигаясь по узкой тропинке в не совсем подходящей для таких прогулок обуви, девушка всё равно улыбалась, слушая пение птиц – праздничное и свободное. Она прикурила сигарету прямо от волшебной палочки – здесь всё ещё действовали чары, заставляющие немагов обходить стороной эту часть лесопарка. Тропинка резко поворачивала направо, значит, совсем скоро будет главная аллея, которая, правда, была просто более широкой и утоптанной дорогой через лес, до заасфальтированного участка пути ещё нужно идти и идти, впрочем, почти никто из студентов Академии не преодолевал весь маршрут до территории немагов, за исключением парочек, решивших устроить прогулку по лесу. Поэтому девушка едва не споткнулась, увидев впереди на широкой утоптанной тропе высокого мужчина с сединой в чёрной густой бороде. Он казался таким чужеродным и неуместным здесь, будто перепутанные иллюстрации из книг вдруг соединились в одну и мрачный герой Уайльда оказался на залитой светом лесной тропинке в одном из рассказов Брэдбери. Неприятное, зыбкое чувство шевельнулось внутри, и девушка вытащила волшебную палочку, пытаясь прикрыть её пиджаком, хотя, наверняка, в этом не было необходимость – мужчина совершенно точно был волшебником, ведь от немагов территорию защищал барьер, к тому же, его странная одежда и длинная трость выглядели вполне определённо. Мужчина заметил её и улыбнулся слегка пугающе – так ярко блеснули на бледном лице чёрные глаза. - Дельфина, - произнёс он медленно и тихо, но перепутать было невозможно. Её вычурное имя почти на имело паронимов, по крайней мере, тех, которые можно было бы использовать в обычной жизни. Немного нервным жестом девушка отбросила за плечо пепельную прядь и поправила сумку. Волшебная палочка, которую она старалась незаметно держать под пиджаком, передавала в ладонь импульсы, чувствуя нервозность волшебницы. Мужчина усмехнулся, переводя взгляд на её руку, а затем покачал головой. - Она тебе не понадобится, - произнёс он на английском, слегка заминая слова, низким грудным голосом. Так говорят только аристократы. Внутри колыхнулось неприятное узнавание – тетя Юфимия точно так же сжёвывает слова. - Мы знакомы? - Да, но вряд ли ты это помнишь, - снова сверкнули чёрные антрацитовые глаза под густыми бровями. Это была чистейшая правда. У Дельфи не было ни одной идеи о том, кем мог быть этот мужчина. Будь он её бывшим преподавателем – она бы точно знала его. Но эта манера говорить… - Вы знакомый миссис Роули? Сначала девушке показалось, что он закашлялся, но спустя мгновение стало понятно, что это был всего лишь хриплый надрывный смех, столь же болезненный, сколь пугающий. - Можно и так сказать, - отсмеявшись произнёс он, а затем слегка кивнул, отступая в сторону, но Дельфи на двигалась с места. Что потребовалось от неё Юфимии? Могла ли она отправить кого-то за ней? Но зачем? Они так давно не общались, что Дельфина уже понадеялась, что мерзкая карга забыла о её существовании. - Я прибыл поговорить с тобой, - продолжил незнакомец, так и не дождавшись ответа. - О чём? - О твоих родителях. Зелёный лес качнулся перед глазами и на миг стрекотание насекомых и трели птиц перемешались и спутались, затягивая девушку в странное оцепенение. Как в трясину. О родителях? Родителях? Теперь уже звон в ушах перекрыл все остальные звуки, в том числе, низкий грудной голос говорившего, поэтому девушке пришлось слегка помотать головой и переспросить. - Я знал твоих родителей и нам нужно обсудать нечто важное, касающееся их. Волшебная палочка в руке задрожала, но Дельфина взяла себя в руки достаточно быстро. - Я вижу Вас впервые и мне совершенно неясно, как Вам удалось выяснить, где я… Он остановил её взмахом руки. - Я отвечу на все вопросы, но не лучше ли сменить..место? – он окинул взглядом густые заросли кустов и невысоких деревьев вокруг, поднимая брови. Дельфи задумалась. Ей было непонятно, что нужно от неё этому мужчине, который может оказаться чертовым маньяком, а все разговоры о знакомстве с её теткой или родителями – просто уловка. С другой стороны, лучше всего было убраться подальше из лесопарка, в идеале – чтобы место было как можно более людным. Она вздохнула и прошла вперёд, сжав палочку ещё крепче. Ей не хотелось поворачиваться к мужчине спиной, но иначе подойти к старому рассохшемуся пню у противоположной стороны тропы было попросту невозможно. Кажется, он не был здесь раньше, иначе знал бы о портале. - Портал перенесёт нас на Красную улицу, - кивнула девушка и остановилась, убирая в сумку очки и натягивая пиджак. Мужчина слегка нахмурился, но кивнул. Он ухватился за указанных выступ почти одновременно с девушкой, и обоих утянуло в неприятную невесомость, выбивающую из лёгких весь воздуз. Дельфи слегка покачнулась, когда ноги коснулись неровной брусчатки, но мужчина поддержал её под локоть. Она, наверное, добрую сотню раз использовала этот портал, но напряжение, копившееся в ней с самого утр, давало о себе знать теперь, когда странный незнакомец явно специально выследил её, чтобы..что? Поговорить? О родителях? Улица вокруг была гудела, а проходящие мимо люди шумно переговаривались. Стоило выйти из небольшого закутка, и они сразу окажутся в сердце магической жизни города, наслаждавшегося последними августовскими тёплыми деньками. Мужчина явно испытывал дискомфорт и неприязненно кривил губы, когда мимо них проходили волшебники, одетые так, что их невозможно было бы отличить в толпе немагов. В отличие от незнакомца, в которой не узнать волшебника было попросту невозможно, все проходившие мимо выглядели обычными людьми и только вспышки простеньких заклинаний тут и там выдавали чародеев. Прямо под высокими красными стенами некоторые устроили импровизированные пикники, расстелив пледы, и над головами волшебников летали белые птички, сложенные из бумажных салфеток, то и дело пикируя вниз, а затем снова взмывая, чтобы мелькать белой вспышкой на фоне красного кирпича. - Здесь есть есть… - он помедлил, явно подбирая слова, - место, где можно пообедать в уединении и тишине? Без чужих ушей, - уточнил мужчина. Дельфи кивнула и повела его вперёд, к одному из переулков. Что ж, по крайней мере, она будет в безопасности здесь, даже если этот незнакомец окажется каким-нибудь сумасшедшим сталкером. Солнце припекало плечи через ткань пиджака, пока они шли по брусчатке, а мужчина то и дело поддерживал её под локоть, будто готовился, что она вот-вот споткнётся. Странное чувство, состоящее уже не только из страха и напряжения, змейкой спускалось вдоль её позвоночника. И тут девушке бросилась в глаза витиеватая буква Л на наконечнике трости. Она действительно едва не споткнулась, а сердце пропустило удар, когда её затопило узнавание. Если перед ней был кто-то из Лестрейнджей, поводы бояться всё ещё оставались, однако их вытеснило горячее, как августовское солнце, нетерпение. Возможно, он действительно что-то знает, ведь если нет – то кто? Дельфи остановилась перед открытой верандой, обставленной в тёмно-бардовых тонах, только белые гортензии в массивных горшках разбавляли тяжёлую палитру. Мужчина пропустил её вперёд, и шумный город за их спинам вмиг смолк, и прохлада укутала своей чарующей свежестью. Незнакомец сам хотел поговорить без лишних ушей, так пусть платит за комфорт. Только сейчас Дельфи выдохнула, ведь ей попросту не могло ничего угрожать в самом сердце магической столицы. Теперь можно было выслушать мужчину, окажись он хоть трижды помешанным. Девушка удобно расположилась в мягком кресле у стола, положив сумку на специальную подставку, и встретилась своими пасмурно-серыми глазами с внимательным взглядом мужчины. - Дельфина… - снова произнёс он, будто привыкая к тому, как оно звучит из его уст. Девушка нервно крутила на пальце кольцо, думая о том, что разговор обещал быть длинным, хотя, впрочем, её волновало не это. Хотелось получить ответы, раз уж этот странный человек выследил её сам и вряд ли чтобы обсудить погоду. Наконец, Дельфи подняла взгляд от своих рук и посмотрела на мужчину, прикидывая, какой из вопросов стоит задать первый. - И всё же, как Вы меня нашли и кто Вы? ..май 2019 года, Румыния.. Мужчина неприязненно оглядел простенький пейзаж типичного пригорода. Провинция выглядит как провинция что в Туманном Альбионе, что в любом другом европейском захолустье. Родольфусу Лейстрейнджу никогда не нравилась глушь: его предки много поколений подряд жили во Франции, чьё светское магическое сообщество было одним из самых просвещённых, поэтому приёмы, вечера и клубы были обычной частью повседневности для магов его круга. Магическая Британия также уже довольно давно могла претендовать на роль одного из центров богемной жизни древних аристократичных родов. Мужчина тихо выругался, поминая Мерлина. Конечно, всё это относилось к той Британии, какой он её помнил ещё до того, как его впервые отправили в заключение. Теперь мир, за который он готов был сражаться, следуя своему Повелителю, был окончательно похоронен в руинах. Сборище грязнокровок, осквернителей крови и недомагов смешивали с грязью всё, что пытался сохранить Дорд. Азкабан, лишённый дементоров, позволял заключенным сохранять ясность ума, но вот почти полное бездействие и безделие, которые заполняли все дни заключенных, в результате порождали даже не ненависть, а презрение, холодное и жесткое. Всю немощь и несостоятельность нынешней власти в магической Британии лучше всего иного подчёркивало безумное решение амнистировать заключенных, которые провели в Азкабане свыше двадцати лет, учитывая время под стражей во время судебного процесса. Небольшой мрачный коттедж на окраине небольшой румынской волшебной деревни сейчас утопал в тёмно-зелёной листве старых деревьев с кривыми стволами и ветвями, только добавляющими ему мрачности. Конечно, до поместья Дракулы было далеко, но впечатление всё равно складывалось гнетущее, возможно, из-за горгулий, украшавших ворота и каменный серый фасад. Когда он подошёл к воротам, горгулья, кажется, мерзко усмехнулась, и те со скрипом пропустили его в небольшой неухоженный сад. Юфимия Роули была старше его всего на пять лет, но даже в юности старшая сестра школьного приятели была вредной и пренеприятной особой. Она не блистала красотой, но родителям всё же удалось устроить её брак с одним румынским чистокровным волшебником, который был известным и уважаемым во всё Европе учёным. Правда, тот был старше молодой невесты на три десятка лет, если не больше, возможно, он даже был ровесником самого Родольфуса сейчас, но в юности все казались стариками. Он тогда даже не задумывался, расстроили ли Юфимию такие брачные договорённости - в чистокровных семьях было не принято оценивать решения родителей. Лестрейнджи были приглашены на свадебную церемонию, поэтому Родольфус хорошо помнил, как они приехали в этот коттедж, который уже тогда казался ему старым и мрачным. Часть документов уже была подписана, а до самой церемонии и свадебного Обета оставалась одна ночь, когда жених скончался в своей спальни от сердечного приступа. Его нашли утром, когда он не вышел к завтраку. Поскольку брак был оформлен по бумагам, а других родственников не было, Юфиимия стала полноправной владелицей, хотя даже не стала менять фамилию, ведь Обет не был принесён, а брак не прошёл консумацию, так то лазеек было достаточно. Они тогда так смеялись с Торфином, спрятавшись в беседке с облупившейся краской в самом дальнем углу сада, стащив заранее из кабинета почившего владельца дома дорогие сигары. Им было всего четырнадцать, и смерть какого-то старика и свалившееся на Юфимию наследство их знатно веселили. Вся красота в семье Роули досталась младшему сыну - голубоглазому светловолосому красавцу, на которого в школе заглядывались даже гриффиндорки, поэтому бледная и какая-то совсем бесцветная Юфимия, чьи глаза были похожи на рыбьи, ставшая наследницей, не вступив при этом в полноценный брак, вызывала у них дикий хохот. Последний же раз они виделись с Юфимией уже больше двадцати лет назад, когда тихой апрельской ночью он прибыл в Румынию с заданием доставить Дельфину на время в безопасное время. Юфимия так и думала, что это была их с Беллой дочь - это была официальная версия, ведь даже по документам девочка носила фамилию Лестрейндж и, соответственно, имела права на сейф в Гринготс. Это была огромная честь - дать имя своего рода дочери Повелителя, пусть и на время, пока они не добьются окончательной победы и не перебьют оставшихся орденцов. Родольфус испытывал почти благоговение, когда смотрел на ребёнка, чьим отцом назывался. Ей было три месяца, когда впервые вокруг начали летать предметы, паря рядом с кроваткой в одной из дальних спален Малфой-мэнора. Было странно ожидать чего-то другого, когда отцом девочки был сам Лорд, а матерью - сильнейшая волшебница из древнего магического рода, но всё же столь раннее проявление магии поражало, хотя, кажется, Повелитель принимал это как должное. Пока в Британии продолжала бушевать магическая война, самым безопасным было вывести ребёнка из страны, а тихая и спокойная Румыния, где в уединении жила старая дева, державшаяся особняком от светской жизни, была лучшим вариантом. Щедрое денежное вознаграждение, которое было не лишним ввиду истощившегося наследства, было совсем не лишним. Родольфус помнил тот разговор, как сейчас.

- Что будет, если вы проиграете? - в голосе Юфимии сквозила едва заметная насмешка, когда она слегка прикрыла свои рыбьи глаза, глядя на него без намёка на интерес.

- Этого не случится, - отрезал мужчина, ухмыляясь и глядя на Роули с превосходством. - Но ты в любом случае подпишешь контракт, в соответствии с которым обязуешься вырастить девочку до её совершеннолетия.

Блёкло-голубые глаза сверкнули под бесцветными бровями.

- А если я откажусь?

- Тогда Тёмный Лорд будет опечален, что ты отказалась оказаться услугу его ближайшим соратникам. Обычно те, кто расстраивает Повелителя, не живут долго, - теперь голос Родольфуса звучал вкрадчиво, почти ласково.

Губы женщины искривились, но продолжать спор она не стала.

Теперь прошло двадцать лет, они проиграли, и вот. выпущенный из тюрьмы к очередному памятному дню Битвы за Хогвартс поганой грязнокровкой, Родольфус вновь оказался здесь, в румынском захолустье, где по соседству с каменными горгульями всё ещё жила ещё одна - такая же мерзкая и ещё больше постаревшая. Они обменялись несколькими письмами, поэтому мужчина ожила, что его встретят, однако его ожидания не оправдались. Юфимия, почти совсем седая, ждала его в кабинете, усевшись в кресло перед небольшим камином. Её нрав, казалось, стал ещё хуже за эти годы. Мужчина пару раз едва не скрипнул зубами, когда в скрипучем голосе ещё совсем не старухи Роули отчётливо звучала насмешливая надменность. Заклинание далось ему легко. Новенькая волшебная палочка, купленная из-под полы, как будто только и ждала приказа, чтобы послушно сотворить колдовство, подчиняющее себе жертву. Гримаса презрения на дряблом лице Роули разгладилась, сделав его таким безмятежным, каким Родольфус ни разу его не видел. Он плеснул себе огневиски и уселся в кресло напротив, сосредотачиваясь. Сперва он приказал Юфимии принести все письма и документы, связанные с ним. Он разобрал их и сжёг большую часть бросил в камин, спрятав оставшиеся пару пергаментов во внутренний карман мантии. Затем, поразмыслив, он попросил показать ему все документы, что были связаны уже с Дельфиной. Их оказалось не так много, но одного явно не доставало. Мужчина кивнул на письменный стол, намереваясь это исправить. - Садись и пиши... Женщина безропотно выполняла всё, что он говорил. Наконец, она запечатал конверт двойным вензелем, в котором Родольфус узнал только семейный герб Роули. Бурая сова быстро скрылась в густой тёмной зелени за окном, и мужчина помолчал, слыша, как за спиной с тихим шуршанием старой мантии Юфимия опускается в кресло. Ему были нужны ответы, вот только что-то останавливало его начать задавать вопросы. В доме было всего две колдографии девушки, в которой он почти с сожалением не заметил черт Беллы, только что-то едва уловимое. Она, по всей видимости, была копией отца, каким Родольфус его уже не застал, хотя Тёмный Лорд, каким он был в Первую магическую войну, всё же угадывался в красавице-дочери на паре колдографий с документов. Девушка на самом последнем снимке была красивее, чем когда-либо её мать. Возможно, её красота не была такой ледяной и размеренной, как красота Нарциссы Малфой в молодости, но на взгляд Родольфуса, она всё же превосходила и свою тётку. В ней было что-то острое и пронзительное, за что он всегда восхищался Беллой. Образ младенца, у кроватки которого летали всякие мелкие вещи, и красивой взрослой девушки никак не хотели складываться воедино, поскольку жестоко напоминали, как много прошло лет и какая часть жизни безвозвратно потеряна. Наконец он медленно вздохнул и сделал большой глоток виски. - Расскажи мне всё о Дельфине. С самого начала, - твёрдо приказал он и начал слушать монотонную, словно зазубренную для экзамена, речь Юфимии. Закатное солнце с трудом пробивалось сквозь тяжелые шторы, когда пожилая женщина закончила говорить. Родольфус неподвижно сидел, соединив кончики пальцев, и буравил взглядом огонь в камине. Внутри него бушевала ярость, толкая спалить до тла прямо сейчас весь этот прогнивший старый дом вместе с его хозяйкой, но он останавливал себя последними усилиями воли. Те крупицы сдержанности, что у него остались, утекали словно песок сквозь пальцы. Солнечные лучи окрашивали комнату в багряный, отбрасывая тень на лицо Роули, в которое Родольфус всматривался цепко, словно хищник. Пальцы покалывало от желания применить Круцио. Её монотонная и безэмоциональная речь всё ещё отдавалась в нём странным эхо, когда он вспоминал все заданные уточняющие вопросы и полученные ответы. Ярость, закалённая долгими годами в Азкабане, начинала медленно тлеть внутри, словно разгорающийся в торфяниках на болотах пожар - нескончаемых и беспощадный, почти неудержимый. - Я бы убивал тебя долго, если бы это не мешало моим планам, - наконец, тихо произнёс он, а затем отдал ещё несколько распоряжений. Ему не хотелось задерживаться в этом доме, пыльном, дряхлом и удушливым, точь-в-точь подходящим для его владелицы. - Ты будешь жить свою самую обычную жизнь. В последний день августа в этом году ты должна упасть с лестницы и сломать шею. Как только это получится, просто жди смерти и никого не зови. Последние слова камнем упали в вечернюю тишину дома, пока хозяйка провожала его у двери. Он почти не чувствовал удовлетворения, выходя в прохладный ночной сад и бросая взгляд туда, где, наверное, всё ещё скрывалась обшарпанная кованная беседка. Только вот Роули был мёртв, а сигарам он давно предпочитал трубку, которая казалась ему менее маггловской. Ворота с неприятным скрежетом затворились за его спиной, и Родольфус быстрым шагом отправился прочь, желая как можно быстрее убраться из этого захолустья. ..сентябрь 2019 года.. - Ты с ума сошла? - в звонком девичьем голосе отчётливо читался шок. Дельфина только мотнула головой, продолжая левитировать вещи в чемодан, даже не заботясь о том, насколько ровно у неё получается это делать. - А, твой костюм, - девушка откинула с плеч серебристые волосы, оглядывая вешалку, парящую прямо перед ней. Девушка с волнистыми светло-русыми волосами, яростно сверкая светло-карими глазами, решительно перешагнула через чемодан и грубо схватила костюм, сминая его и бросая обратно в шкаф. Она дёрнула подругу за рукав, отчего волшебная палочка едва не выпала из длинных тонких пальцев. - Какого чёрта ты творишь?! Девушка отвела тёмно-серые глаза, глядя куда-то поверх плеча собеседницы. - Я же сказала, мне срочно нужно уехать, - наконец процедила она. - Да? - со злой иронией выплюнула её собеседница, отпуская рукав. - Может, потрудишься объяснить, куда? В среду ты должна подписывать документы о зачислении и... - Я не пойду учиться, - сухо произнесла Дельфи, и в комнате повисла тишина. Настоящее ошеломление читалась на лице девушки, делая его даже слегка детским. - Это как? - Я не буду это обсуждать, - голос Дельфины звучал почти резко. Она продолжила собирать вещи, не глядя на подругу, которая так и осталась стоять у раскрытого чемодана. - Мне нужно уехать из страны. На этом всё. Увесистая стопка бумаг пролетела мимо. Девушка сделала пару шагов и опустилась на стул рядом с письменным столом. Она не обращала никакого внимания на царивший в небольшой комнате хаос, её глаза были прикованы к подруге. - Я жду объяснений, - просто проговорила она, уже спокойно и как-то почти обессилено. - Их не будет. Вновь воцарившуюся тишину нарушало только шуршание ткани и звук закрывающейся молнии. Дельфина приблизилась и, сняв кольцо, положила его перед девушкой. - Отдай ему, - тихо произнесла она и, помедлив, расстегнула серебряную цепочку и оставила её рядом с кольцом. - Не пытайтесь меня найти. Так будет лучше. Подхватив совсем лёгкий из-за наложенных на него чар чемодан, девушка повесила на плечо сумку и двинулась в сторону крохотной прихожей. Она уже обувалась, когда за спиной послышались шаги, и звонкий голос ударил прямо в барабанные перепонки. Что-то дёрнулось внутри, но Дельфи понимала, что поступает правильно. Это было её решение, и втягивать в свои проблемы близких совершенно не стоило. Теперь, когда пришла новость о смерти тёти Юфимии и оставленном ею завещании, можно было не сомневаться в словах мистера Лестрейнджа. Безумие, если всё окажется правдой, но если и так, она была уверенна только в том, что ей стоит держаться как можно дальше от близких. От них обоих. Казалось, что кольцо до сих пор горит на пальце, а кулон и цепочка выжигают на груди шрамы. - Ты издеваешься?! - кричала девушка, остановившись перед входом в маленькую прихожую, которая напрочь была занята чемоданом Дельфи. - Ты не можешь просто так свалить неизвестно куда, ничего не объясняя! Совсем крыша поехала?! Какого чёрта. куда ты собралась?! Дельфи! - Прощай, - впервые с тех пор, как она переступала порог, Дельфи посмотрела в карие глаза и почти дрогнула, увидев слёзы. - Прощай?! - ещё громче закричала подруга. - Да. И ему тоже передай, что... - она замерла, подбирая слова. - Я начинаю новую жизнь. Она схватилась за ручку двери, как за спасательный круг, пытаясь удержаться. Ей хотелось объяснить своё странное поведение в последний месяц, но тогда её бы точно никуда не отпустили. Уж лучше так. Пусть лучше ненавидят её, но не будут впутаны во весь происходящий в её жизни бред. Так они оба будут в безопасности. Она вышла в подъезд и стала быстро спускаться вниз, подальше от любопытных соседей, и только ускорила шаг, крепче вцепившись в чемодан, когда громкий топот раздался сверху. - Делфи, стой! - гнев в голосе подруги сменился чем-то другим, но вслушиваться не хотелось. Она почти догнала её на первом этаже, но было поздно. Надобности выходить из подъезда не было. Дельфина в последний раз посмотрела на растрёпанную заплаканную девушку и нащупала в кармане куртки завёрнутый в платок перстень с крупным массивным камнем. Она стиснула зубы и скомкала ткань, чувствуя, как холодит пальцы металл и портал затягивает её в магическую телепортацию, оставляя позади всю прошедшую жизнь. Альбус Поттер. - Мистер Поттер, Вам требуется особое приглашение? Альбус вздрогнул, когда высокий противный голос преподавателя защиты от тёмных искусств вывел его из задумчивости. Профессор Дорман, сорокалетний лысеющий невысокий волшебник с узким лицом и блестящими прямоугольными очками, стоял перед их партой, язвительно поджав губы. Все знали, что он питал особую неприязнь к слизеринцам, поскольку ему пришлось на год позже закончить Хогвартс и сдавать СОВ, поскольку Северус Снейп, будучи директором, запретил магглорождённым возвращаться на учёбу. Наверное, сложно было представить худшего наказания для отличника-когтевранца, который был единственным магглорождённым среди однокурсников своего факультета. К тому же, отец всегда хорошо отзывался о мистере Дормане, который успел несколько лет проработать в Аврорате, прежде чем ушёл преподавать в Хогвартс, получив тяжёлое ранение на одном из заданий. Теперь, уже больше десяти лет, он преподавал в Хогвартсе и отличался крайне скверным нравом, однако, если и позволял себе переходить некоторые границы, но делал это только в отношении слизернцев. Альбус искренне удивлялся, как вообще профессор Стоун могла ладить с этим придурком - Ал не раз видел, как они оживлённо беседовали за преподавательским столом в Большом зале. Хотя профессор Дорман всегда говорил о Гарри Поттере чуть ли не с придыханием, его сына, который мало того, что попал в Слизерин, так ещё и дружил с Малфоем, а в защите от тёмных искусств был совершенным нулем, он особенно не любил. Вот и теперь в маленьких глазках, спрятанных за прямоугольными стёклами, угадывалось явное предвкушение. - Мистер Поттер, прошу Вас выполнить задание, - вкрадчиво повторил профессор. - Или Вы не слушали, что я говорил? Альбус беспомощно обвёл глазами класс, поскольку на самом деле пропустил мимо ушей все слова профессора. Гриффиндорцы в большинстве своём занимавшие на этом занятии передние парты, смотрели на него из-за спины учителя с явной насмешкой. Роза закатила глаза, отворачиваясь к своему месту и демонстрируя нежелание даже узнать, чем закончится эта сцена. Только одна девушка, сидевшая у окна, развернулась к ним, глядя прямо на Альбуса, и беззвучно открывала рот, изображая какое-то движение палочкой. Полли Чэпмэн явно пыталась что-то ему сказать, однако Альбус был не силён в чтении по губам. Секунду спустя её соседка по парте подтолкнула к девушке пергамент, который Полли подняла повыше, чтобы парень мог разобрать написанное. Экспелиармус Альбус нахмурился, переводя взгляд на профессора. У Чэпмэн не было ни одного повода ему помогать, однако деваться было некуда. Альбус перевёл взгляд на профессора, пытаясь вспомнить, как правильно нужно двигать палочкой. - Я слушал Вас, профессор, - процедил он, а затем взмахнул палочкой, произнося заклинание. Тонкий красный луч попал в чернильницу, опрокидывая её на стол. Тёмные брызги полетели в разные стороны, заставив профессора отпрыгнуть. - Вы слушали меня недостаточно внимательно! - взвизгнул мистер Дорман, замечая, как несколько брызг попали прямо ан его мантию. - Вы должны были продемонстрировать правильное движение палочкой, но не произносить само заклинание, - отчеканил профессор. Сегодня Вы получите дополнительное домашнее задание. Он развернулся, направляясь к партам гриффиндорцев, и по слизеринским рядом прокатился вздох облегчения. В этот раз с них хотя бы не сняли баллы, что очень часто происходило, стоило Альбусу переступить порог кабинета защиты. - Прости, я не мог подсказать, он стоял рядом и... - шёпотом начал оправдываться Скорпиус, но Альбус только отмахнулся. Вспомнив об их поездке в Хогвартс-экспрессе, Альбус хмыкнул. - Зато подсказала твоя подружка. Бледный едва заметный румянец показался не щеках друга. - Мы с Чэпмэн даже не общаемся и... - Ну да, - перебил его Поттер, - я и забыл, что ты переключился на пятикурсниц. Его очень забавила сложившаяся ситуация - как-то совершенно неожиданно к Малфою стали буквально липнуть девчонки, по крайней мере, можно было насчитать аж двух, а это уже вызывало полнейший шок. Какого Мерлина? Конечно, Альбус мало обращал внимания на школьную жизнь в этот учебный год, но как могло оказаться так, что уже в марте всё перевернулось столь с ног на голову? Несмотря на то, что от Дельфины не было больше вестей, а сам Альбус писать не решался, помня её предупреждение, сама мысль о том, что его план удался, девушка оставалась жива, так ещё и сама оставила ему шанс связаться с ней, грела ему душу, словно волшебное синее пламя, которое любила наколдовывать тётя Гермиона. За последние две недели Альбус почти пришёл в норму, чему не переставал радоваться Скорпиус. Поттер даже успел погулять у озера с сестрой, которая совсем раскисла после покушения на отца и сидела за гриффиндорским столом каждое утро, бесплодно ковыряясь вилкой в тарелке. Лили совсем немного ожила только после нескольких вечеров, когда Ал брал её вместе с ними в библиотеку, ведь для второкурсницы посидеть за столом со старшими было событием, ведь вместе с ними обычно засиживались Софи и Акселина, готовившиеся к СОВ. Скорпиус разрывался между помощью слизеринкам, Лили и самому Альбусу, но, кажется, он готов был заплатить любую цену за ожившего наконец друга. Кроме того, Альбус успел дважды поцапаться с Розой, трижды обменяться колкостями с Джеймсом и даже попить чай с профессором Долгопупсом, который, казалось, искренне переживал, не скатится ли его крестник снова в депрессию и уныние из-за угрозы жизни, которая в сотый раз нависла над его отцом. Только вот Альбус практически не волновался, поскольку Гарри Поттер был, пожалуй, и вправду неубиваем. А вполне себе убиваемого человека ему удалось спасти. Теперь ему каждую неделю снилась пещера, погруженная в сумерки, и чёрный плащ, медленно скользивший с бледных плеч девушки на каменный пол. Теперь утром ему приходилось перепроверять, заперта ли дверь в душевую, прежде чем он мог врубить тёплую воду и уже наяву дать волю воображению. В конце концов, ему было пятнадцать, а девушка, которая встретила его в пещеру, уже не походила на бледную тень самой себя, которой показалась ему в Азкабане. Теперь это была та же Дельфина, даже красивее, чем он помнил в начале сентября, когда впервые странное горячее чувство сжало ему горло на опушке Запретного леса. Тогда, кажется, она учила его как раз заклинанию Экспелиармус. Хотя, наверное, всё произошло ещё раньше. Тогда он прятался на лестнице в собственном доме и не мог отвести взгляд от длинных стройных ног. Теперь, когда он видел её живую совсем близко, такую реальную и такую красивую, уже не находящуюся на волоске от смерти, мысли о всём произошедшем в начале учебного года кошмаре, вынесенном приговоре и страхе за её безопасность ушли на задний план, сменившись другими, куда больше подходящими пятнадцатилетнему парню. Он не забыл об убийстве Крейга, пытках Скорпиуса и, тем более, недавно наложенном на него империусе, но это странным образом не пугало его, а, наоборот, тянуло ближе к этому холодному опасному огню. Наверное, это было не окей, но он и так был самым ненормальным Поттером из всех когда-либо живших, по крайней мере, самым непоттеровским Поттером, так что нечему было удивляться. Когда раздался звон колокола, студенты обоих факультетов быстро покидали вещи в сумки и всей толпой направились к выходу. После обеда должен был состояться квиддичный матч между Когтевраном и Пуффендуем, от результатов которого зависело, с каким отрывом должна выиграть команда Гриффиндора, чтобы взять кубок по квиддичу. Большая часть студентов ставила именно на Гриффиндор, которые сейчас лидировали по очкам. Они выиграли оба матча, правда, их разрыв со Слизерином был минимальным. Альбус терпеть не мог квидичч и не собирался идти на сегодняшнюю игру, хотя Скорпиус его даже уговаривал. Малфой в последнее время совсем повернулся на этих полётах. Но у Альбуса были другие заботы. На дополнительных занятиях у профессор Стоун, которые он посещал теперь с подлинным интересом, ведь единственное, что ему пока удавалось в магии - это варить зелья. Профессор Стоун была классной, она не сильно запаривалась насчёт дисциплины, особенно, если речь шла о зельеварении. Они изучали программу старших курсов, после которой задания в классе казались ему совсем ерундовыми и Альбус всерьёз начал предполагать, что у него есть все шансы получить Превосходно по итогам года. Для последнего же зелья ему необходимо было собрать озёрный ил при полной луне, и профессор Стоун сказала, что предложит отрабатывать взыскания у неё в классе, если его поймают ночью за пределами подземелий. Для всех он будет чистить котлы, а на самом деле - просто заниматься зельями. Он едва сдержал смешок, когда профессор бросила это невзначай, сама, казалось, едва не хмыкнув. Это было..забавно. Но не сказать, что очень удивительно. Кажется, Дейла Стоун была одержима своей наукой - она была настоящей фанаткой зельеварения и даже сказала Альбусу прямо, что видит в нём настоящий талант. Как-то вечером, когда они вдвоём трудились в кабинете дополнительных занятий, она даже обронила, что не училась в Хогвартсе, но слышала, что здесь всегда были сильные профессора зелий. Альбус не решился спросить, какую она закончила школу, раз в ней делали такой упор на эту дисциплину, и теперь жалел об этом, а подходящего случая узнать не представлялось. А ночь полнолуния, когда ему следовало наведаться на берег озера, наступала именно сегодня. Так что на квидиччный матч, в котором даже не участвует Слизерин, Альбусу было уж точно наплевать. День тянулся бесконечно долго, радовала только теплая солнечная погода, благодаря которой, Альбус надеялся, ему не придётся выковыривать ил изо льда ночью. Он не пошёл на матч, и теперь сидел в спальне, переписывая эссе Скорпиуса по истории магии, стараяся скатывать не слово в слово. Скорпиуса не было довольно долго - только в десятом часу дверь спальни распахнулась и друг шагнул в комнату, широко улыбаясь. - Пуффендуй выиграл с разгромным счётом! Теперь мы будем как минимум вторыми, если только при проиграем с разгромом, что нереально, ведь... - Хей, завали со своим квидиччем, а? - простонал Альбус, откидываясь на стуле. - Где ты был вообще? - Мы были в гостиной Пуффендуя, там отмечали. Альбус постаивл стул обратно на все четыре ножки. - В гостиной Пуффендуя? Какого хрена? - Ну, кузина Софи учится на Пуффендуе, вот мы и ходили... - неуверенно проговорил Скорпиус, с опаской глядя на друга. - Типа как друзья, - огрызнулся он, предупреждая дальнейшие подколы. - Ага, - Альбус скатал бумажный шарик и метнул в друга, усмехаясь. - Позажимал девчонку в гостиной Пуффендуя и всё другом называешь, - хохотнул он, продолжая издеваться. На самом деле, было бы классно, если бы Скорпиус реально забил на Розу. Софи хотя бы не была стервой. - Никого я не зажимал! - Скорпиус бросил на него возмущённый взгляд. - Отвали, Поттер, а то я буду припоминать тебе ту пещеру. Не зря же ты ходишь такой довольный последнее время. Мы специально спасали Дельфину, чтобы ты теперь зажимал её по разным пещерам? - вернул ему подколку Скорпиус, но Альбус только рассмеялся. Будь его слова правдой, он бы и сам сегодня пошёл болеть за Пуффендуй. - Ага, если бы, - Альбус снова откинулся на стуле, отворачиваясь от друга и собирая пергаменты в ровную стопку. - Сходишь со мной к озеру за илом сегодня? - сменил он тему, подсчитывая, сколько времени осталось до того, как нужно будет выбираться из замка. - Чего? - замер Скорпиус, стягивавший в этот момент джемпер. - Какой ещё ил? - Мне нужно для зелья собрать ил под лунным светом именно сегодня. - С чего бы? - Полнолуние, - закатил глаза Альбус. - Мог бы и догадаться. Скорпиус удручённо застонал. - Не хватало ещё и отработок, если нас поймают. Сейчас такая хорошая погода, скоро пасхальные каникулы, поход в Хогсмид... - Да не парься, никуда твоя свиданка не денется, с кем бы ты не пошёл. Профессор Стоун сказала, что договорится с деканом насчёт отработок у неё, если нас поймают. Будем зелья варить. Скорпиус бросил джемпер на кровать и удивлённо поднял брови. - Твои отношения с профессором начинают вызывать у меня вопросы, - хмыкнул он. - Ой, отстань, - отмахнулся Альбус. - Так пойдёшь? - А у меня есть выбор? Они рассмеялись. Сегодняшняя ночь выдалась действительно лунной. Серебристый свет заливал двор замка, пока они тихо шли, укутавшись в одноразовую мантию-невидимку. Конечно, она не скрывала так хорошо, как настоящая мантия Поттеров, но в темноте сойдёт. Земля под ногами была влажной из-за растаявшего снега и льда, и пару раз Альбус успел подскользнуться, пока они шли к озеру. Внезапно на освещённый светом луны, а также серебристым свечением белой гробницы Дамблдора берег упала длинная тень. Ребята замерли. Сердце бешено колотилось в груди Альбуса, пока он наблюдал, как движется тень. Он едва удержался, когда увидел её обладателя, одетого в свою обычную мантию, аккуратно шедшего вперёд с палочкой наизготовку. Совсем так, как он показывал им на недавнем занятии. - Профессор Дорман?.. - едва слышно прошелестел Скорпиус, в голосе которого читалось ошеломление. Они наблюдали, оцепенев, как учитель защиты медленно двигался в сторону белой гробницы. Это было странно. Что забыл мистер Дорман у гробницы старого директора? - Что-то здесь не так, - прошептал словно в ответ на его мысли Малфой. Профессор уже подошёл к гробнице и начал водить над ней палочкой, колдуя. Альбусу словно пронзило молнией, когда он понял, что происходит. Он снимал с гробницы Дамблдора защиту. Поттер не мог представить, нахрена, но вряд ли это сулило что-то хорошее. Он быстро зашептал. - Беги в школу, приведи кого-то из учителей. Найди хотя бы Стоун, она водила нас в тот свой кабинет, помнишь? Скорпиус быстро кивнул. - А ты? - Я останусь проследить за ним. Скорпиус начал вылезать из-под мантии, но Альбус крепко схватил его за рукав, жалея, что у них осталась одна только мантия на двоих, а новые они не заказали. - Нет, беги в мантии. Он не должен заметить тебя сейчас. - А тебя? - Я спрячусь в зарослях, вон там, у воды. На лице Малфоя отразилось сомнение. Они медленно дошли до зарослей, а затем Скорпиус аккуратно стянул с друга мантию и скрылся в темноте, абсолютно невидимый. Альбус постарался как можно тише продвинуться ближе, чтобы лучше видеть происходящее у гробницы. Профессор всё ещё водил над ней палочкой, а по воздуху вокруг словно бы шла странная рябь, больше всего напоминающая круги на воде. Поттер совершенно забыл про ил и лунный свет, а только лихорадочно соображал, что могло понадобиться Дорману в гробнице почившего директора. Ведь там не было ничего, кроме, разве что. мёртвого и, возможно, давно истлевшего тела да волшебной палочки... Волшебная палочка. Бузинная палочка. Твою мать. Минуты тянулись медленно, Альбус еле разглядел циферблат в темноте. По его прикидкам, прошло уже минут двадцать с тех пор, как ушёл Скорпиус. Защита гробницы пока держалась. Альбус не мог представить, зачем профессору могла понадобиться бузинная палочка, но странное предчувствие чего-то нехорошего ворочалось в груди. И вдруг в ночной тишине, наполненной только тихим шуршанием воды, раздался громкий щелчок. Альбус вздрогнул, когда увидел, как Дорман отошёл на несколько шагов назад, чтобы его не задела поднявшаяся крышка гробницы. Что-то отчётливо поттеровское всколыхнулось в груди Альбуса, когда тот совершенно инстинктивно и абсолютно не по-слизерински выпрыгнул из зарослей кустов, ещё даже не покрывшихся первыми почками, и громко крикнул. - Профессор Дорман! Мужчина обернулся, хмурясь. Выражение его лица на секунду показалось Альбусу странно потерянным, но почти сразу его исказила гримаса раздражения. - Поттер! Что Вы тут делаете?! - гнев плескался в высоком звенящем голосе, который сейчас, приглушённый шёпотом, звучал почти угрожающе. - Я..я просто... - залепетал Альбус, однако почти сразу собрался. - Что Вам нужно в гробнице? - крикнул он, сам не понимая, откуда в нём взялась такая смелость. На всякий случай он даже вытащил из заднего кармана джинсов волшебную палочку. Профессор вскинул руку и Альбус едва успел отпрыгнуть - сухие кусты за его спиной загорелись, опаляя спину жаром. Будь парень в мантии, она обязательно запылала бы. Поттер в ужасе посмотрел на профессора. Тот снова метнул заклинание, и Альбусу пришлось рухнуть на мокрую глинистую землю, чтобы тёмно-синий луч проскочил над его головой. Он откатился в сторону, поднимаясь, и выкрикивая первое пришедшее в голову заклинание. - Экспелиармус! Оно угодило профессору в грудь, но тот только покачнулся, но палочку в руках удержать сумел. Пока Дорман замешкался, Альбус не придумал ничего лучше, как метнуться к гробнице, которая была тем единственным, за чем можно было спрятаться на пустынном берегу. Теперь он, присев, кружил по кругу, пытаясь спрятаться, пока профессор силился добраться до него. Но тут, кажется, учитель решил сменить тактику. Они оба замерли, и Альбус слегка выглянул из-за угла гробницы. Мистер Дорман подходил к лежавшему внутри телу, которое было трудно различить в темноте. Альбус с ужасом понял, что профессор совершенно точно намерен взять палочку прямо сейчас, забив пока на поимку студента. Этого нельзя было допускать, какими бы мотивами не руководствовался профессор. - Нет! - Ал бросился вперёд. - Инсендио! Край мантии мистера Дормана загорелся, но тут уже успел взять вторую палочку. Он метнулся назад, силясь потушить мантию, пока Альбус лихорадочно думал, какое бы заклинание использовать. - Эк-экспелиармус! - слабая красная вспышка сорвалась с кончика его палочки. Профессор наконец справился с пламенем и обернулся к юноше. Он поднял руку, в которой были зажаты сразу две волшебные палочки, одна из которых, кажется, была куда длиннее. Два фиолетовых луча вырвались из обеих волшебных палочек почти синхронно, и Альбус успел только отступить на пару шагов, прежде чем ледяной холод ударил его в грудь, вышибая весь дух. Последнее, что слышал Альбус перед тем, как провалиться в темноту, был страшный крик. - Нет, Поттер!!! Темнота поглотило его быстро, словно воды Чёрного озера, которые плескались где-то за спиной, когда парень, закрыв глаза, рухнул на сырую холодную землю.