Broken and Cursed

Скорпиус Почти всё оставшееся время до окончания рождественских каникул Скорпиус и Альбус провели в библиотеке Малфой-мэнора. Взрослые члены древнего аристократического рода не переставали удивляться такой тяге к учебе со стороны мальчишек. Нарцисса то и дело недовольно поджимала губы, стоило им хоть немного задержаться на полуденный чай. Вообще, бабушка и дедушка Скорпиуса неоднозначно принимали выбор внука по части дружбы. Наверное, если бы они так сильно не любили его – никогда бы даже за один стол не сели с сыном Гарри Поттера. И хотя Нарцисса Малфой сыграла определенную роль в победе так называемых сторон света в битве за Хогвартс, соврав Темного Лорду, она не изменила давно укоренившихся взглядов чистокровной аристократки, а политика, проводимая современным Министерством магии, которым как раз и управляли Поттер со своей школьной подругой, казалась старшей чете Малфоев надругательством над магическими законами. Вот только Скорпиус был слишком долгожданным и оттого совершенно любимым внуком. Если Драко готов был оставить род Малфоев без наследников, только бы не подвергать опасности жизнь Астории, для Нарциссы и Люциуса такой сценарий был настоящей катастрофой. Мало того, что род Блэков прерывался по мужской линии после смерти Сириуса, да и из женщин никто древнюю фамилию не носил, так еще и большое число семей из священных двадцати восьми сгинули в камерах Азкабана вместе с бывшими последователями Волан-де-Морта. Исчезновение еще и фамилии Малфоев виделось в этих обстоятельствах подлинной трагедией для Нарциссы и Люциуса. Потому рождение Скорпиуса стало счастливейшим событием, а мальчик был окружен такой любовью и заботой, которой не знал даже Драко, по крайней мере, со стороны своего отца. Всегда холодный и строгий с сыном Люциус Малфой хоть и не был до конца сломлен событиями войны, но подрастерял спесь. Положение Малфоев пошатнулось, старшему поколению вообще пришлось покинуть Британию, и хотя это и не сплотило Люциуса и Драко, ведь родители до последнего не принимали жизненные взгляды Астории, внук все же получил и тепло, и заботу. И Нарцисса, и её муж пытались мягко прививать Скорпиусу свои идеи, хоть и получилось это плохо, но в любом случае они уделяли ему много внимания. Кроме того, здоровье Астории было подорвано еще после родов, поэтому с самого детства юный Малфой периодически гостил у бабушки и дедушки, проводя там иногда и по несколько месяцев, когда родители занимались поправкой здоровья матери. Драко никогда не оставлял жену одну, но вот для ребенка это всё было неуместным, поэтому-то Скорпиус временами жил у бабушки с дедушкой, которые, впрочем, были безумно рады и даже как-то предлагали оставить мальчика у себя насовсем. Тогда Драко сильно поскандалил с ними и на какое-то время даже перестал отдавать им сына. Поэтому только по причине сильной привязанности к внуку Нарцисса и Люциус приняли его дружбу с Альбусом. Хотя Скорпиус и сомневался насчет атмосферы в поместье на этих каникулах, но действительность превзошла все ожидания. Дедушка и бабушка были такие же чопорные, как всегда, но при этом приняли его лучшего друга практически с распростертыми объятиями. Они все поддерживали за столом вежливую беседу, а в свободное время даже могли что-то рассказать ребятам: истории из прошлого, воспоминания о былом и полезные заклинания. Скорпиус подозревал, что в основе их поведения может быть установка, вычитанная им в какой-то маггловской книге: «Враг моего врага – мой друг». Ведь он сам же и рассказал бабушке обо всем произошедшем в начале учебного года при очередной разговоре по каминной сети, которые они порой проводили. Также он упомянул и о сложных отношениях Альбуса с отцом, и о поведении Гарри Поттера, которое Скорпиус осуждал. Можно было догадаться, что бабушка сделала определенные выводы и теперь была предельно приветлива с Альбусом Поттером. Но, в сущности, какая разница, если по итогу эти рождественские каникулы выдались одними из самых лучших в жизни Скорпиуса? Они с Альбусом в очередной раз засиживались вечером в библиотеке, обложившись горой книг. Скорпиус сам организовал их работу: те фолианты, что он уже читал раньше, парень передал другу для более подробного изучения, а сам принялся выискивать новую информацию, до которой у него еще не доходили руки. Даже лучший друг называл Скорпиуса книжным червем, хотя это вовсе не обижало юношу. Он не зазубривал материал, не штудировал учебники исключительно ради хороших оценок в школе, просто в какой-то момент, за пару лет до Хогвартса, книги стали для юного Малфоя настоящим спасением от уныния и одиночества. У друзей его родителей не было детей-ровесников Скорпиуса, а сами Малфои вели достаточно уединенную жизнь, скрываясь от сплетен, пересудов и укоризненных взглядов. Кроме того, Астории приходилось много времени уделять поддержанию здоровья, а Драко – поддержке жены. Конечно, она была замечательной мамой, самой лучшей на свете, как думал Скорпиус – доброй, понимающей, заботливой, спокойной, излучающей какой-то неуловимый внутренний свет. Но только когда была рядом. Чему, к сожалению, мешала болезнь. И тогда юный Малфой нашел для себя способ убежать от тоски – книги. Он читал о первой и второй магических войнах, биографии известных волшебников, описания разных магических мест и достопримечательностей по всему миру, рассказы о фантастических тварях и среде их обитания, даже скудную информацию о других магических школах. Если его отец сконцентрировался на исследовании волшебных артефактов, то Скорпиус, казалось, пытался объять необъятное и узнать всё, что только было возможно, про тот мир, к которому принадлежал. Дедушка всегда повторял, каким древним является род Малфоев, как велика сила чистой крови, текущей в их жилах. И хотя мать с отцом относились к подобным словам скептически, да и сам Скорпиус абсолютно нормально относился к любому статусу крови у волшебников, слова Люциуса вызывали определенный интерес у мальчика. Тогда он прочитал практически всё, что мог найти о своих предках в домашней библиотеке. А также некоторые книги ему давал дедушка, когда Скорпиус гостил у них с бабушкой. Те книги, как он до сих пор помнил, были темными, мрачными, совершенно точно не предназначенными для детских глаз. Наверное, потому Драко и решил, что им не место в библиотеке Мэнора. Но Люциус считал иначе. Как раз из этих книг Скорпиус узнал о разных видах охранных и защитных чар, которые являлись достаточно темными и почти всегда основывались на сложной магии – кровь, родовые обеты и прочие вещи, которые были настолько же опасны, насколько и эффективны. С сожалением юноша думал о том, что многое отдал бы сейчас за возможность полистать одну из тех книг – возможно, там могла храниться полезная для них с Альбусом информация. Ведь раз Гермиона Грейнджер собрала у себя в кабинете целую коллекцию запрещенных книг с темномагическими ритуалами, можно предположить, что она может применять некоторые полученные сведения на практике. Уж что-что, а скрываться, прятаться и накладывать заклинания, не позволяющие пленникам сбежать, темные волшебники умели, и поскольку теперь в Азкабане совершенно точно не было ни одного дементора – по крайней мере, по заверению Министерства – на тюрьму должны были наложить чары такой мощи, какую бы просто не смогло обеспечить разрешенное колдовство. Двойные библиотечные двери с едва различимым скрежетом распахнулись. Мальчики оторвали головы от фолиантов, над которыми склонились. Еще позавчера они закончили читать про Азкабан и магические тюрьмы. Скорпиус отобрал стопку самых полезных книг и перетащил ее к себе в комнату, намереваясь захватить с собой в Хогвартс. Теперь друзья сосредоточились на защитных чарах и методах их преодоления. Скорпиус искал и читал обо всём, что связано с помещениями, домами, любой другой местностью, которую нужно было спрятать или огородить барьером от постороннего вмешательства, а Альбус – о заклятиях, накладываемых на людей, чтобы лишить их воли, сил или заблокировать магические способности. Потому что вряд ли что-то иное могло бы остановить дочь Волан-де-Морта. И оба парня это понимали. - Не перестаю удивляться вашей тяги к знаниям, молодые люди. Альбус и Скорпиус уже привыкли к тому, что их никто не беспокоит, поэтому даже перестали прятаться на углам библиотеке и ставить книги корешками к себе, чтобы невозможно было прочесть их название любому нежданному гостю, оттого появившийся на пороге Люциус Малфо ввел их в настоящий ступор. Он неспешно приближался к самому широкому столу из красного дерева, стоявшему прямо перед большим окном. Серые глаза, напоминающие заставший холодный металл, скользнули по корешкам книг, стопкой выстроившихся перед мальчиками, и на мгновение маска ленивого безразличия на его лице сменилась едва заметным удивлением. Люциус перевел заинтересованный взгляд с книг, на внука, а затем произнес, так знакомо растягивая слова: - Защита поместья Малфоев кажется тебе недостаточной, Скорпиус? – светским тоном осведомился мужчина. - Мм..нет-нет, это для… - Скорпиус замялся, не находя подходящее оправдание. Он уже мысленно ругал себя последними словами, которые вообще отпрыск благородного рода знать не должен, когда услышал голос друга, в котором звучали одновременно решимость и упрямство. - Нет, мистер Малфой, но Вы же наверняка осведомлены о случившемся, - Альбус почеркнул последнее слово, - я имею в виду, в начале учебного года. Люциус медленно кивнул, с легкой насмешкой глядя на Альбуса. В его глазах не было презрения или злости, которые Скорпиус так боялся увидеть в самом начале каникул, постоянно вглядываясь в лица бабушки и дедушки. Но им, кажется, был вполне по душе Альбус. Еще бы. Его друг был замкнутым и колючим, да к тому же скорее мизантропом. Возможно, Люциусу и Нарциссе казалось, что такая компания поспособствует тому, что Скорпиус перестанет быть таким..тюфяком? На самом деле, старшие Малфои однажды уже видели Альбуса. Это было на похоронах Астории. Скорпиус с другом прибыли туда из школы. Драко был в очень плохом состоянии, и Скорпиусу вполне вероятно было бы ничуть не лучше, не будь рядом лучший друг. Он ни на шаг не отходил от него, держал за плечо и всячески подбадривал. Возможно, тот день и стал поворотной точкой, когда старшие Малфои сделали исключение для своей неприязни ровно для одного Поттера. Только вот рассуждать об этом и вспоминать тот осенний день – самый худший сентябрь в его жизни – Скорпиусу не хотелось. Из раздумий его вывел тягучий голос Люциуса: - Да, юный мистер Поттер, я осведомлен, как Вы сказали, о случившемся, - мужчина точно так же выделил последнее слово. – Но не в той мере, наверное, как вы оба предполагаете. Он поставил трость рядом с креслом, и сел, вальяжно закинув ногу на ногу. Его тронутые сединой длинные светлые волосы лежали на плечах и выглядел он так, будто ждет художника, который напишет очередной портрет. Но через несколько мгновений дедушка перестал ломать комедию и откинулся на спинку кресла, насмешливо поднимая брови. Его голова чуть склонилась и он произнес: - Видите ли, рассказ моей жены не был столь содержательным, как мне бы хотелось. Возможно, если бы я мог услышать о случившемся из первых уст, то мне не составило бы никакого труда ответить на возникшие у вас вопросы. Тогда не пришлось бы проводить все каникулы в библиотеке. – Люциус неаристократично фыркнул. – В квидичч лучше бы поиграли. «Ну да, так бы ты и обрадовался очередной опасной авантюре, на которую толкает меня представитель семейства Поттеров». Эта мысль была забавной, и Скорпиус понимал, что многое отдал бы, чтобы посмотреть на лицо Люциуса, узнай он об их планах. Точнее, о планах Альбуса. - Вы хотите знать полную версию всей истории? Что ж, её не знают даже мой отец и министр. Светловолосый юноша с удивлением посмотрел на друга. В какую игру он играет? И зачем? Не мог же Альбус настолько рехнуться, чтобы спросить совета у Люциуса Малфия. - Что ж, мистер Поттер, Вы поняли меня правильно. Мне действительно было бы премного любопытно узнать о событиях, произошедших с вами. - Тогда у меня есть два вопроса. Для начала. И если Вы ответите на них, так уж и быть, мы расскажем вам наиболее полную версию истории. Скорпиус не поверил своим ушам. Он уже дал под столом два ощутимых пинка своему другу, но Альбус никак не реагировал на его действия. Люциус Малфой слегка приподнял подбородок, в стальных глазах читалась снисходительная усмешка. Кажется, его позабавила дерзость Альбуса. - Торри! – воскликнул мужчина. Через мгновение с громким хлопком рядом с креслом появился домовой эльф с большими ушами и зелеными глазами в пол-лица. Он низко поклонился, почти касаясь длинным носом пола. На нем была чистая роба с вышитой буквой «М». - Добрый вечер, хозяин! Юные мистер Малфой и мистер Поттер, - он вновь склонился, поворачиваясь в сторону ребят. Это был эльф Люциуса и Нарциссы, поэтому он был куда более вышколенным, чем домовики, живущие в Мэноре. Наверное, поэтому, старшие Малфои и взяли его с собой, предпочитая собственного слугу обнаглевшим по их мнению эльфам на службе у их сына. - Сделай нам чай. Да побыстрее. Когда закончишь – убедись, чтобы никто – ни эльф, ни член семьи – не смог войти в библиотеку, пока мы не закончим, - немного помедлив, Люциус добавил: - И захвати французский вишневый ликер эльфийского производства.  Эльф закивал, бормоча что-то вроде: «Слушаюсь, хозяин!», а затем вновь исчез с громким хлопком. Мужчина взмахнул волшебной палочкой и отлевитировал все книги и пергаменты на соседний стол. Они опустились на него ровно в том же порядке, в каком лежали перед Скорпиусом и Альбусом, ни одна страница не перевернулась. Широкий стол позволял ребятам сидеть рядом, и высокое кресло, в котором сидел Люциус, было как раз напротив. От этого у Скорпиуса создавалось впечатление, будто они сидят на экзамене и вот-вот придет пора отвечать. На экзамене, к которому юноша не был готов. Его пугала мрачная решимость Альбуса. Он вообще не понимал, что задумал его друг, зачем ему спрашивать что-то у Люциуса, да и реакция дедушки, как, впрочем, и его нескрываемый интерес к случившему, скорее напрягали. У юного Малфоя создавалось впечатление, что эти двое играют в какую-то странную игру, о которой ему забыли рассказать. К счастью, он знал, что никто в его семье не обладает даром легилименции, поэтому мог не переживать о сохранности их с другом тайн, но когда этот самый друг готов самолично эти тайны раскрывать…. Снова прозвучал хлопок, и Скорпиус от неожиданности вздрогнул, когда эльф появился рядом со столом с небольшим подносом. Теперь, когда на столе прямо перед ним стояли три чашки, наполненные ароматным чаем, три небольших фужера, ароматный чайник и небольшая темно-бардовая бутылочка с ликером, а домовик растворился в воздухе, в библиотеке воцарилась немного напряженная тишина, полная ожидания и сомнений. Мистер Малфой взмахнул волшебной палочкой в сторону двери, накладывая, как догадался Скорпиус, какие-то чары против подслушивания или от незваных гостей. Затем магией он заставил ликер оторваться от стола, и, повинуясь волшебству, темно-вишневая жидкость, ярко вспыхнувшая в лучах закатного солнца, исчезла в чашке с чаем. Мужчина вопросительно посмотрел на ребят, всё еще левитируя ликер. Скорпиус резко помотал головой, а вот Альбус кивнул, от чего получил очередной пинок под столом. - Вам уже не по десять лет, а все эльфийские напитки не могут похвастаться своей крепостью, - произнес Люциус, кивая на чашки. Но Скорпиус вновь помотал головой, вызывая усмешку у деда. – Я не расскажу Драко, можешь не переживать на этот счет, - хмыкнул он. – Что ж, кажется, я должен ответить на некоторые вопросы, чтобы услышать расширенную версию истории? - Да, - тут же отозвался Альбус. – И первый из них – почему Вам так важно узнать, что произошло в начале осени, когда мы путешествовали с помощью маховика времени? Скорпиус вцепился в чашку с чаем, как в спасательный круг, который поможет ему удержаться на плаву в настоящую бурю. Только вот, кажется, на его спасательный круг были наложены слишком слабые чары… Люциус Малфой оценивающе посмотрел на Альбуса, а затем медленно отпил из своей кружки прежде чем ответить. Скорпиус догадался, что дедушка просто взвешивает ответ. - Видите ли, молодые люди… - он отставил чашку на небольшой журнальный столик у кресла, – положение моей нашей семьи было весьма сложным. А тот факт, что моя жена сообщила Тёмному Лорду не соответствующую действительности информацию касательно состояния Гарри Поттера в лесу… Он говорил таким витиеватым и сложным языком о, в общем-то, известным ребятам вещам, что это заставляло Скорпиуса нахмуриться в попытке найти в ответе деда двойное дно. Хотя, кажется, Альбус справился с этой задачей куда быстрее. - То есть, Вы боялись, что Темный Лорд вернется? – перебил Люциуса Альбус. - Я опасался такого развития событий. Как и любой хоть сколько-то не обделенный интеллектом человек. - Но ведь всё уже закончилось. Дочь Волан-де-Морта схватили, маховики конфисковали, нам не удалось изменить реальность. Зачем Вам детали? Холодные металлические глаза насмешливо сверкнули. - Юность не прощает глупость, молодой человек. Следует анализировать не результаты событий, а их причины. Кажется, на этом договоренность о паре вопросов выполнена? – мужчина поднял светлую бровь, и уже наступила очередь Альбуса нахмуриться. - Я..я хотел задать другой вопрос. Этот не считается, он..продолжение предыдущего. Люциус насмешливо хмыкнул, и снисходительно кивнул. Скорпиус посмотрел на друга. Тот с силой вцепился в свою кружку, что даже костяшки пальцев слегка побелели. Он медлил, кажется, подбирая слова, что говорило только об одном… - Вы знали о том, что у Темного Лорда была дочь? Что вообще Вам известно о Дельфини Реддл? В библиотеке повисла напряженная тишина. Скорпиус понимал, что Альбус просто не может не спросить о ней. Но парень всё равно до последнего надеялся, что этот вопрос так и не прозвучит. Потому что он и сам не раз задавался им за последние месяцы. Было ли известно о ребенке Темного Лорда Малфоям? Юноше не хотелось верить, что Драко и, тем более, Астория были в курсе. Да и бабушка с дедушкой… Ведь это ведь та информация, которую они были должны, просто обязаны доложить в Министерство, разве нет? Люциус взмахнул волшебной палочкой и его бутылочка с вишневым ликером склонилась над его пустой чайной чашкой. С глухим звуком Альбус поставил и свою на стол. Тишина начинала давить. - Я знал, что сестра моей жены ждет ребенка. И было бы весьма наивно полагать, что отцом является её законный муж, - он поднес чашку к губам. – Однако я никогда не видел этого ребенка. И даже не знал его пол. Единственное, что мне известно – ребенок родился в январе девяноста восьмого, почти за полгода до битвы за Хогвартс. Как я уже упоминал, мы с Нарциссой были в опале, поэтому нас и не посвящали в подробности. Думаю, в курсе могли быть Лестрейнджи. На этом всё. Альбус внимательно выслушал весь рассказ и даже слегка подался вперед, будто от этого зависело количество информации, которое он сможет усвоить. Скорпиус еле сдержался, чтобы не фыркнуть. Ведь Люуиус практически не озвучил никаких новых сведений. - А после битвы за Хогварст? Вы знаете, что было с ней после? Вы рассказали кому-то..? – Альбус не договорил, потому что, по всей видимости, от волнения не мог подобрать нужных слов. Скорпиус слышит, как едва уловимо подрагивает его голос. - После битвы за Хогвартс  моей основной заботой было обеспечение..безопасности семьи. «Ага, или попросту не загреметь в Азкабан», - добавил про себя Скорпиус. - О рождении ребенка Темного Лорда знали только Лестрейнджи и мы с Нарциссой. Темный Лорд и Белла были мертвы, Драко тоже ничего не знал, - дед бросил на внука коротки взгляд. – К тому же, что мы могли рассказать? У нас не было никакой информации: ни о поле ребенка, ни об имени, ни о том, где и с кем был ребенок. В библиотеке снова воцарилась тишина, но на этот раз она была иной. Каждый думал о своем, рассеянно вертя в руках чашку или постукивая пальцами по столу. Первым нарушил тишину Альбус. - Получается, Дельфини – это кузина мистера Малфоя? Я имею в виду, Драко. - Если девушка, о которой вы говорите, действительно дочь Темного Лорда, то да. Альбус вздохнул. Казалось, он хотел ответить что-то, но передумал в последний момент. Быстро взглянув на друга, он обратился к Люциусу. - Кажется, Вы выполнили свою часть уговора. Теперь пора мне рассказать о случившемся. За окном сгущались сумерки, а небо за высокими окнами становилось темно-васильковым – платья такого цвета любила носить миссис Малфой. Скорпиус рассеянно слушал друга. Он уже понял, что Альбус обходит все острые углы. Друг не рассказал о том, какая защита была наложена на кабинет Гермионы Грейнджер, о том, как Дельфи пытала Скорпиуса и угрожала убить его. По словам Ала она просто схватила их в лабиринте и запустила маховик времени. Но такая скорректированная версия была даже лучше – с одной стороны, не было никакой лжи, с другой стороны, дедушка не будет волноваться о том, что его внука пытали круциатусом. Закончив говорить на том месте, гле Гарри Поттер передавал всё ещё рыдающую девушку аврорам, Альбус замолчал. Мистер Малфой выглядел очень сосредоточенным и задумчивым. На его лбу даже морщины, казалось, стали более заметными. - Хм, - наконец невнятно проговорил он слегка сиплым после долгого молчания голосом, а затем прочистил горло. Он не задал ни одного уточняющего вопроса, пока Альбус не закончил историю сам. – Значит, она знает змеиный язык и была правой рукой Темного Лорда в одной из временных линий, - Люциус посмотрел на внука. В те моменты, когда нужно было рассказать о перемещениях во времени, эстафету рассказчика у Альбуса брал Скорпиус, ведь только ему повезло побывать вообще во всех версиях событий. - Да, поэтому мы и уверены, что она его дочь, - кивнул Скорпиус. - Что ж… - задумчиво протянул Люциус. – А родители, получается, не рассказали вам о том, как ей удалось всё это организовать, где и с кем она жила все эти годы и вообще какую-то информацию, которую, стало быть, обязаны были выяснить Глава магического правопорядка и Министр Магии? – мужчина презрительно фыркнул. - Нет. Может, они и выяснили что-то. Но нам никто ничего не рассказал. - И нас не вызывали на допросы, - добавил Скорпиус. - Да, это было личное распоряжение моего отца. Он сообщил, что всю нужную информацию может сообщить он, а с нас и так хватит. Так что полную версию событий мы еще и не рассказывали. - У гриффиндорцев никогда не хватает мозгов, чтобы просчитать ситуацию и собрать всю можную информацию, которая может быть потенциально полезной, - презрительно заметил мистер Малфой.    Скорпиус неуверенно передернул плечами. Сам-то он был рад, что ему не пришлось рассказывать кому-то на допросе в Министерстве о случившемся. - Итак, вторая часть нашего с вами уговора… Что такого Вы ищете в книгах? Скорпиус не представлял, до какой степени сегодня решит разоткровенничаться его лучший друг, поэтому быстро перехватил инициативу разговора, изобразив как можно более озабоченное лицо. - Мы просто хотели убедиться, что Азкабан – это надежное место. Ну, теперь, когда там нет дементоров… - Да, Вы же знаете, где это, - вмешался всё-таки Альбус. – Крепость расположена достаточно далеко, чтобы просто так было не сбежать? Ведь побеги заключенных бывали в прошлом. Люциус Малфой едва заметно напрягся. Его челюсть сжалась, а черты лица будто бы едва уловимо заострились. Однако в библиотеке так и не были зажжены дополнительные свечи, а тех, что горели днем, было явно недостаточно в сумерках. - Думаю, вы и без меня знаете, что крепость, в которой расположена тюрьма, находится посреди северного моря. Остров, на котором она расположилась, невозможно найти ни на одной карте. Однако, он всё же расположен не так уж и далеко от берегов Британии, - мужчина невесело усмехнулся. – В противном случае вряд ли Сириус Блэк смог бы выбраться живым. - Получается, этот остров находится совсем близко к берегу? – подался вперед Альбус. - Нет, но он находится в зоне досягаемости. Хотя я не думаю, что это поможет Дельфини сбежать. Хоть дементоры и ушли из Азкабана, говорят, что новый министр… - Люциус презрительно выплюнул эту фразу, - …предпочитает накладывать крайне серьезные заклинания и использовать даже магию крови. С её грязной крови прибегать к таким ритуалам попросту кощунственно. - Дедушка! Так нельзя и… Люциус строго сверкнул глазами в сторону внука, и Скорпиус затих. На удивление, Альбус, несмотря на то, что речь шла непосредственно о его тете, не выказал недовольства, а наоборот заинтересованно спросил, пропуская мимо ушей оскорбления. - Магию крови? Для охраны заключенных? Как это? - Не знаю, какое колдовство использует сейчас Министерство. Классический вариант таких чар – это построение магических барьеров, которые может пересечь только конкретный человек или его близкие родственники. Древние чистокровные рода использовали подобную магию для защиты своих богатств, когда хранить их в Гринготсе из-за постоянных войн с гоблинами было не столь безопасно. Не имею представления, как могут применять такие чары грязнокровки, но слышал о подобном. Скорпиус вновь нахмурился. И не только из-за оскорбительных слов о магглорожденных. То, о чем говорил его дед – это сложная магия. И если уж Гермиона Грейнджер заколдовала камеру Дельфины так, что только она сможет проникнуть внутрь… Планам Альбуса никогда не осуществиться. Скорпиус в самом деле был готов помочь другу, хотя с каждым днём задуманное казалось ему всё более и более безумным. Во-первых, они так и не получили конкретных указаний на то, как добраться до Азкабана. Да и в книгах все объяснения были довольно путанными и обрывочными. Во-вторых, даже если они доберутся до тюрьмы, то это мало чем поможет, ведь вызволить самого охраняемого заключенного вряд ли тянет на задачку под звездочкой для четверокурсников. Только вот было ещё в-третьих, о котором парень так и не решался спросить своего друга. А что, собственного говоря, будет потом? Дочь Волан-де-Морта однажды уже чуть не устроила локальный конец света для Британии. Разве они могут быть уверены, что она не использует какую-то особую магию, когда Альбус притащится к ней говорить? Если она, не имея собственной, сможет отобрать их волшебные палочки, беды не миновать… Наверное, ему следовало встряхнуть Альбуса. Остановить его, напомнить о пытках круциатусом и всех остальных ужасных вещах, вот только… «- Мам, если отец был таким… - одиннадцатилетние Скорпиус, приехавший из школы на первые зимние каникулы, сопровождал Асторию в прогулке по саду. Колдомедики рекомендовали ей тогда больше бывать на свежем воздухе, и вот перед обедом они прогуливались по сияющим серебром дорожкам вдоль зачарованных ледяных фигур. Сад Мэнора был похож на сказочный замок в ту зиму. – Ну..раз он был неприятным человеком, почему ты полюбила его? Астория как-то особенно грустно улыбнулась. Она и сама сейчас, в светло-зеленой зимней мантии, отороченной белым мехом, выглядела как очень печальная королева из сказки с несчастливым концом. - Если бы люди умели приказывать своему сердцу, то не были бы людьми, - она протянула руку в мягкой светлой перчатке и смахнула несколько снежинок с его плеча. – Ты поймешь это когда-нибудь.» И вот теперь, кажется, светловолосый слизеринец действительно понимал слова матери. Потому что натвори Роза такой же кошмар вселенского масштаба, он всё равно помчался бы за ней в Азкабан, чтобы как минимум услышать объяснения. Убедиться, что не было никакой ошибки. А уж если эту тягу подстёгивает старый и самый мудрый волшебник, вписанный во все учебники истории… Альбуса была трудно судить – куда проще помочь ему, чтобы эта зацикленность наконец-то ушла. По крайней мере, Скорпиус сильно на это надеялся. Другой человек, в душе которого также жила надежда, сидел сейчас за много миль как от Уилтшира, так и от крепости в Северном море. Молодая женщина задумчиво крутила перо в длинных сухих пальцах. Бледная кожа напоминала пергаментную бумагу, полупрозрачную и ветхую, от большого числа ингредиентов для зелий, с которым она постоянно возилась. Только вот эта самая надежда медленно таяла, сменяясь меланхолией и разочарованием. Она уже целых полгода не могла сдвинуться с мёртвой точки. Поиски в библиотеке ничего не дали. Архивные источники тоже не представляли собой ничего интересного. Все самые главные сведения она получила от Него, в то время как собственные исследования заводили в очередной тупик. Женщина взмахнула волшебной палочкой и затушила подсвечник. Невыносимо хотелось спасть, в идеале до самого конца гребанных бесполезных праздников. Потому что у неё пока есть шанс, вот только для него потребуется много сил, а также окончание каникул. Она обязана справиться. Однако ни безрезультатные попытки найти что-то полезное в бесконечных книгах и свитках, ни холодные зимние вечера, наполненные одиночеством и отдушками разнообразных зелий, ни шли ни в какое сравнение с глубиной испытываемой женщиной тоски. Казалось, она прожила сотню лет вместо своих ещё даже не тридцати. Да и всего пару лет назад она была жизнерадостной девушкой, а тенью собственного отчаянья в этой сырой и промерзшей до самых костей стране. Но она вытерпит и это, потому что цель оправдывает всё, на что она готова пойти. Дельфина Бесцветные глаза следили за тем, как порыв ледяного ветра уносит в высокое серое небо хлопья снежинок, расшвыривая их и безжалостно бросая в пустоту. Она казалось холодной, как камень под слабыми пальцами. Девушка зажмурилась. Всё последнее время, длительность которого она уже не была способна определить, в полузабытье ей слышался безумный женский крик, менее фантомный, чем простое воспоминание, но всё же недостаточно реальный, чтобы считаться полноценной галлюцинацией. Дельфи и в лучшем состоянии не смогла бы с уверенностью прогнозировать своё ментальное состояние после пребывания в этой извращённой пыточной. Разум здорового человека наверняка стал бы искать лазейки и изобретать разные способы наиболее эффективного ухода в себя и отгораживания от внешнего мира, но разве мог бы здоровый человек совершить что-то такое, что сделало бы его узником подобного места? Вопрос спорный. Иногда, цепляясь за осколки собственной личности, которая с каждым днём заключения всё больше и больше растворялась в каменных стенах, Дельфи пыталась отвлечься и искусственно отгородить себя от мира, который сейчас сосредоточился в холодном каменном мешке на краю Британии. Она вспоминала школьную программу, доклады на научных конференциях в Дурмстранге, все заклинания, что выучила за жизнь, рецепты зелий, характеристики волшебных артефактов, факты из магической истории нескольких стран. Когда все темы были дважды прокручены ей в голове, Дельфи принялась вспоминать маггловские книги. Сначала она противилась этому и кривила губы, потому что всё, что ей удалось узнать за последнее время, заставляло презрительно кривиться, но отчего-то именно эти воспоминания, принадлежащие прошлой жизни, оказались наиболее живительными сейчас. Рассказы O’Генри перемешались в её памяти, которая услужливо собирала их в странную компиляцию. Много часов спустя, забывшись в подобии сна, которое даже не дотягивало до состояния дрёмы, Дельфи отчётливо привиделся шумный рождественский город с занесёнными снегом улочками. Он празднично горел всеми цветами, кроме серого, и искурился гирляндами и золотистыми вывесками. Она бежала по заледенелому тротуару, оскальзываясь второпях, и остановилась, только увидев в распахнутой двери силуэт. Фигура в чёрном пальто развернулась, и девушка сделала к ней короткий шаг, протягивая руку, на которой висела платиновая цепочка с изумрудами и змеиной гравировкой. Изумруды на украшении блестели точь-в-точь, как глаза юноши, стоявшего напротив в крохотной комнатке. Дельфи распахнула глаза, силой вырывая своё сознание из столь манящего тумана забытья. Наконец-то у девушки появилась стоящая мысль, которую можно было повращать в уме, как блестящий воздушный шар. Ненадуманная, подлинно настоящая, а, значит, спасительная, эта самая мысль не была приятной, но, пожалуй, её можно было назвать занятной. По какой причине так часто в этих видениях ей мерещится именно мальчишка Поттер? Дельфи поднялась, опираясь на стену обеими руками, и сделала первый нетвердый шаг. Она не помнила, как давно не вставала, но привычка наворачивать круги, рассуждая, взяла сейчас верх над физической слабостью. Горло неприятно саднило, когда она впервые за долгое время попыталась заговорить. – Я могу видеть его в видениях по нескольким причинам…, - девушка сделала ещё один нетвердый шаг вдоль каменной стены, прислонившись к ней плечом. – Во-первых, мы долгое время действовали сообща, и теперь моё подсознание считает нас одной командой… Сознание сразу подкинуло несколько воспоминаний, включая то, самое первое, на лестнице в доме Поттеров. По правде говоря, ведь он был первым человеком, с которым она более-менее много общалась с тех пор, как узнала тайну своего происхождения, ведь считать полноценным общением редкие разговоры со стариком Диггори или персоналом дома престарелых вряд ли представлялось возможным. «Во-вторых», которое крутилось на языке, совсем не хотелось признавать. Их с Альбусом странно роднило одиночество в собственных семьях, каким бы различным оно не было. Дельфи ощущала эту схожесть и видела в мальчишке, который жаловался на издевательства со стороны однокурсников, ту девочку, которой была она сама на первых курсах в Дурмстранге. Это обстоятельство позволяло абстрагироваться от ненависти хотя бы на секунду и увидеть в зеленоглазом мальчике не только врага, но и человека. «В-третьих» хотелось признавать ещё меньше, чем «во-вторых».  Девушка шла теперь более уверенно, не наваливаясь на стену плечом, а опираясь одной рукой. С каждым следующим шагом она чувствовала себя всё более уверенной, постоянно напоминая себе о том, что действующие в камере заклинания не позволят ей обессилить, всё это только в её голове, больше нигде не существует этой граничащей с немощью физической беспомощности. Странное и двоякое «в-третьих» заключалось в том, что Альбус Поттер был совершенным дураком, влюбленным в неё дураком. – Да что ты вообще знал обо мне, Альбус Поттер? – слова сыпались вдоль холодных стен, как каменная крошка. Он в действительности не знал о ней ничего, но Дельфи из раза в раз ловила на себе взгляд зелёных глаз, в которых светилось чуть ли не восхищение. И это была такая неподдельная, искренняя эмоция, что до сих она заставляла его лицо мелькать на задворках сознания в полузабытьи. Это было совсем иначе, чем во все последние года. Как смотрят на красивую девушку мужчины? Совсем не так, как смотрел на неё Альбус Поттер, потому что он скорее был персонажем Брэдбери, неиспорченным мальчишкой, чьи реакции были столь настоящими – и влюбленность, и ненависть, которая отчетливо горела в нём в той церкви, что она так и не смогла заваадить их обоих, и его, и светловолосого дружка, когда их перекинул в прошлое маховик. Ей не хотелось лишних жертв, хватит того мальчишки, который попался ей под руку и должен был послужить доказательством серьезности её намерений. Разве кто-то говорил, что убивать легко? Конечно, она слышала это от одного человека, голос которого в тот самый момент шептал ей: «Убей», но, кажется, он оказался совершенно неправ. Дельфи перебирала в голове аргументы, пока с удивлением не заметила, как серый день за окном сменился густыми, темнеющими сумерками. Девушка сделала несколько шагов к обрыву, который служил единственным окном и одновременно несостоятельным выходом из темницы, но, не доходя целых десять футов до края, вдруг натолкнулась на почти осязаемый барьер, который обжёг её кожу калёным железом и оттолкнул прочь. Она охнула и осела на пол, всё равно замечая, как быстро вспыхнула и погасла слабая решётка впереди. – Не подходи! – гневно прошипел голос совсем рядом, однако Дельфи не могла видеть его обладателя, который совершенно точно не использовал английский. Одновременно с ужасом и восторгом девушка осознала, что тишина говорила с ней на змеином языке, наречии её предков. Вот теперь происходящее стало походить на начинающееся безумие, ведь прошлые моменты забытья не содержали таких ярких слуховых и тактильных галлюцинаций. Дельфина, почти не осознанно, подняла руку и потянулась к пустоте прямо перед собой, когда… – Не смей! – грозное шипение снова разрезало тишину, вспарывая её до самых внутренностей. – Могут сработать сигнальные чары, и тогда сюда явится половина аврората. Логичная, выверенная галлюцинация продолжала говорить с ней по-змеиному. – Дельфина? Ты помнишь, кто ты? Знаешь своё имя? Было очень странно слышать в шипении странные, почти обеспокоенные нотки. – Дельфиния? Теперь пустота заговорила на английском, и момент разрушился. – Прежняя галлюцинация была интереснее, - сухо ответила девушка сама себе. Какое-то время молчание нарушал только далёкий плеск волны о ледяные каменные стены и завывания северного ветра. – Доказать свою реальность я не могу, - ответил женский голос. По нему было сложно определить возраст, он казался таким же безликим, как серое небо, которое Дельфи видела каждый день своего заточения. – Я не могу освободить тебя сейчас, поскольку последний уровень защиты мне пока не снять. Но теперь ты не должна подходить к этому барьеру, ясно? Будешь часто касаться его – сюда прилетят все поттеровские авроры, и мои усилия будут напрасны. Ты всё поняла? Не смей подходить к барьеру, - отрезал бесцветный голос, в котором, однако, появились нотки настойчивости. – Кто ты? – Это неважно. Безопаснее всего думать, что я – твоя галлюцинация. Главное, не подходи к барьеру. Только сейчас, посмотрев прямо перед собой в сгущающуюся темноту, Дельфи увидела сразу две вещи, которых ни разу здесь не было с самого момента заточения. Впереди, всего в футе от неё воздух сгущался вокруг магического барьера, который больше всего напоминал тюремную решетку. И прямо перед Дельфи, за этой еле уловимой преградой воздух сгущался вокруг фигуры, укутанной, очевидной, дезолюминационным заклинанием, которое, однако, начинало развеиваться. Рука машинально потянулась нашаривать на полу волшебную палочку, которой здесь не было и быть не могло. – Ты не найдёшь её здесь. Но я тебе не враг, чтобы от меня требовалось защищаться. – Кто ты? – снова произнесла Дельфина, но в этот раз уже более осознанно, и отползла чуть назад, подальше от барьера и гости, от которой было нечем защищаться. Выдать нечто наподобие постепенно угасающих дезолюминационных чар мозг девушки не мог, поскольку это была слишком неочевидная метафора, чтобы воплощать её в реальность, значит, происходящее было взаправду. –  Друг. – Я не знаю твой голос. – Теперь знаешь, - впервые за всё время бесцветная речь окрасилась подобием насмешки. – Мне нужно уходить. Постарайся не сойти с ума. – Теперь нет, - медленно кивнула Дельфи, вглядываясь в загустевший воздух там, где прятались в темноте очертания всё еще зачарованной фигуры, которая даже не остановилась у края камеры и, казалось, просто шагнула в растущую темноту. Хлопка трансгрессии не было, но думать над загадкой перемещения неожиданной гостьи хотелось в последнюю очередь. Кто-то пришёл к ней. Друг. Весь морок последних дней, недель, а, может быть, и месяцев, вдруг оставил её. Со странной ясностью Дельфи вдруг представилась и эта камера, и наложенные на неё заклятия, и пограничное, уже маячившее на горизонте безумие. Она отползла подальше от границы магического барьера, а затем поднялась, опираясь на стену, а затем прислонилась к ней спиной и закрыла глаза. За окном была зима, ведь совсем недавно она видела кружащиеся в сером небе снежинки. И это был первый раз, что она видела снег. И первая зима, проведенная девушкой в заточении. Значит, прошло не так много времени. По крайней мере, не годы. Месяцы, всего лишь месяцы. Второй факт заключался в том, что где-то в Англии есть женщина, по необъяснимым причинам пытающаяся помочь ей. Холодными сухими руками Дельфи коснулась своего лица. Кожа была по ощущениям похожа на сухой пергамент. Дельфи скользнула ладонями выше, проходя по лбу, затылку, шее и сжимая длинные волосы в пальцах. Кажется, они отросли на несколько сантиметров с тех пор, как она расчесывала их в последний раз. Они были ужасно спутанными, но даже это не помешало ощутить девушке их длину. Сев по-турецки на то, что только с натяжкой можно было назвать кроватью, Дельфи стала руками распутывать длинные волосы, которые казались белыми в темноте. Она сосредоточенно думала о том, как важно ей не скатиться в безумие теперь, когда забрезжила надежда выбраться отсюда, а не сгнить в тюрьме собственных воспоминаний. На Северное море опустилась холодная, непроглядная ночь. Альбус За окном мелькали занесенные снегом луга, и эта картина была куда приятнее, чем удрученно-серый Лондон и облепившая асфальт слякоть. Даже огни гирлянды, украшавшие почти каждый столб, не спасали положение: остатки праздничного настроения улетучились быстрее, чем развеялся дым от красного паровоза, умчавшего студентов Хогвартса прочь от родителей. Ребята закинули чемоданы на багажную полку, а сами растянулись на сидениях. Им было не до разговоров – времени оставалось всё меньше, а ни одна книга так и не помогла им решить, казалось бы, невозможную задачу по проникновению в Азкабан. Порой Альбус начинал нешуточно беситься, думая, что Скорпиус намеренно не старается в полной мере: парень понимал, что его друг всё ещё не в восторге от происходящего и больше всего радовался бы, провались затея младшего Поттера. Вот только эта злость быстро отпускала. В конце концов, и сам Альбус не смог найти что-то стоящее. Понимая, что времени остается катастрофически мало, ребята решили составить более последовательный и конструктивный план поисков, да и вообще действий. Эта мысль пришла в голову Скорпиусу, чем Ал был более чем рад, ведь зашкаливающее волнение как никогда мешало ему собраться с мыслями. Сошлись они в итоге на том, что Альбус будет штудировать литературу о зельях, а Скорпиус – записи об Азкабане и защищающих его чарах. В конце концов, в последнее время младший Поттер научился неплохо управляться с зельями, а вот Малфой всегда был силен в истории, да и его роду как-то ближе защитная магия древних замков. И вот теперь, вооружившись очередной партией соответствующих книг, парни растянулись на сидениях в купе и почти не разговаривали, пока, наконец, спустя уже час поездки через занесенные снегом пейзажи Шотландии, Скорпиус не нарушил молчание: - Слушай, Ал, я тут подумал… Ты вроде сказал, что ей дадут напиток живой смерти? – он отложил книгу, привстав и повернувшись к другу. – Как кого-то вообще можно казнить с помощью напитка живой смерти? Разве это не сильнодействующее усыпляющее зелье? Мы его не проходили, но… Альбус захлопнул очередной совершенно бесполезный справочник о противоядиях и резко сел, потирая глаза. Еще не хватало обзавестись очками, как все достопочтенные Поттеры до него. Скорпиус выжидающе смотрел на друга. - Напиток живой смерти может выступать в качестве яда, если изменить пропорции ингредиентов, - Альбус вытащил из-под сидения еще одну заготовленную в дорогу книгу и бросил ее другу. Это был свежий, 2019-го года выпуска справочник зелий и снадобий разной степени опасности. Разрешенных Международной конфедерацией магов для использования учреждениями, обеспечивающими магический правопорядок. – Посмотри седьмую главу. - «Глава 7. Использование зелий 1-ой категории опасности для осуществления правосудия в случаях отсутствия моратория на смертную казнь, предусмотренного Международным Соглашением №1839 от 15.06.2010 в г. Риме», - прочитал Скорпиус вслух и поднял глаза на друга. - В этой главе перечислены допустимые к применению яды для смертной казни особо опасных преступников. Их не так много – всего три. Один из них – как раз видоизмененный напиток живой смерти, погружающий в вечный сон и постепенно приводящий к угасанию жизни. Также указано, что его действие необратимо. Ну, разумеется, точного рецепта нет – просто «видоизмененные пропорции ряда ингредиентов по сравнению с оригинальным зельем». Младший Малфой выглядел несколько потрясенно. - Я не знал, что есть международные договоренности о том, как казнить заключенных. - Да о них большинство не знает. Это очень лимитированное издание, типа для избранных. Я его..хм..позаимствовал у Гермионы, - Альбус поднял ладони в упреждающем жесте, - все окей, вполне легально позаимствовал. - И она не была удивлена? – поднял брови Малфой. - Не-а, Роза и похуже книжки таскала. Может, она поэтому такая поехавшая. В тот же момент книга полетела обратно в Поттера, больно ударив того в плечо. - Эй, тише, я лучше знаю своих родственников! Хотя, кажется, Скорпиус только придуривался, вовсе не злясь. - Значит… - протянул он, - есть два напитка живой смерти, один из которых яд? - Пять баллов Слизерину. - Но раз ты сказал, что действие яда необратимо, что ты ищешь во всех этих книжках? Альбус закатил глаза. - Действия яда необратимо после его применения. Но с растительными ядами иногда срабатывает..типа предварительное противоядие. Ты сначала выпиваешь или съедаешь его, потом выпиваешь яд и – магия! – не умираешь. Иногда впадаешь в глубокий сон, но не уходишь к праотцам. - Поттер, а откуда ты всё это знаешь? - Ну, ты же свалил проводить последнее лето на прекрасный морской берег, Джим, слава Мерлину, в спортивный лагерь, Лили с кузинами во Францию к Делакурам, а я подцепил от младшего сына дяди Вернона маггловскую болезнь, от которой ты покрываешься мелкими пятнами, которые отвратительно зудят. Мы с мамой приходили к ним в гости, дочка дяди ведь моя ровесница, тоже этой гадости нацепляла. И мама приносила им зелье под видом мази, чтобы уменьшить неприятные ощущения. Благо, еще после лечения ожога миссис Дурсль от хлопушки Джима вся их семья считает, что мама ну очень талантливый врач. Ну короче, я ходил с мамой и вот заразился этой маггловской гадостью. Скорпиус еле сдерживал смех: - Может, ты все же сквиб? - Да пошел ты, Скор, - Альбус кинул в друга шоколадной лягушкой. – Я поэтому и не рассказал! В общем, переболел я этой ветрянкой, так она называется, два летних месяца просидев дома. Двоюродной кузине-то мамин бальзам помог, а вот мне… - Мда, я редко слышал, чтобы маги болели тем же, чем и магглы. - Ага, я тоже, но это не является чем-то абсолютно невозможным. Короче в те увлекательные два месяца я прочел больше, чем за всю прошлую жизнь. - О зельях? - В основном да. - А почему именно о них? - Там не нужно колдовать палочкой. Малфой бросил короткий взгляд на волшебную палочку друга. Что ж, это было понятно: Альбусу никогда не удавались чары. В отличие от зелий. - Благодаря тебе мы оставили посланий родителям и спаслись тогда, - серьезно сказал он. Альбус в ответ слабо улыбнулся. - Было бы неплохо применить свои скудные таланты еще раз. Оба замолчали. На стекло начали опускаться снежинки – как первые росчерки будущей метели. И именно в этот момент мысли Альбуса вернулись к той самой запретной теме – к девушке, которая сейчас была заперта в камере где-то в Северном море, в другой части Британии. Интересно, идет ли снег? Насколько вообще холодно в Азкабане? Что она думает о собственном приговоре? И прав ли Дамблдор, сказавший, что она не причинила бы Альбусу вред? Юноша тряхнул головой, а затем снова закинул ноги на сидениях, беря в руки новую книгу. Он подумает об этом позже. Когда найдет выход. Потому что сейчас при мысли о северной крепости и приговоренной к казни девушки к горлу подкатывал ужас, вытесняющий все прочие мысли, которые сейчас ему были ой как нужны. Когда за окном стали сгущаться ранние сумерки, парни убрали книги в чемоданы и быстро переоделись в школьные мантии. Снегопад усиливался. Альбусу было интересно, кого из преподавателей выгонят на мороз встречать их кареты. У юноши было пару вариантов, кого ему было совсем не жалко отправить на ночь глядя в снегопад встречать учеников. Скорпиус только успел затолкать в чемодан свою дорогую мантию с очередными вензелями, изображавшими витиеватую букву «М», когда в дверь купе постучали. На пороге стояли Полли Чэпмэн и Терра Спраут, однокурсницы мальчиков. - Привет! – почти хором произнесли они. Девчонки расположились на сидениях рядом так непринужденно, будто пять минут назад получили официальное приглашение на чай. Альбус удивленно поднял брови: Полли Чэпмен была не меньшей выскочкой, чем Роза. Что она вообще забыла в их купе? Слишком миролюбиво начался разговор. Непохоже, что они пришли поиздеваться. Хотя… Хотела ли она подколоть Скорпиуса той рождественской открыткой? К Терри Спраут же Альбус точно не испытывал ни малейшего негатива. Она была одной из немногих если не прямо приятных, то хотя бы выносимых девчонок на их курсе. Терра была внучатой племянницей бывшего декана Пуффендуя – профессора Спраут, которую просто боготворил дядя Невилл. Хотя пора было уже переходить на школьное «профессор Долгопупус»… - В расписании стоит межфакультетское собрание, о котором мы забыли? – спросил Альбус, стараясь звучать менее язвительно. – Где же тогда когтевранцы? – парень показательно оглядел купе. – Эй, Голдштейн, ты здесь? – продолжая паясничать, Альбус наклонился, заглядывая под сидение. Девчонки переглянулись, а потом, к удивлению Альбуса, рассмеялись. Казалось, Скорпиус выглядел ничуть не меньше сбитым с толку, чем его друг. - Да иди ты, Поттер, - хмыкнула Полли Чэпмэн. – Если хочешь, можешь поискать кого-то из Когтеврана. Мы тут тебя подождём, - из уст девчонки это звучало как самая настоящая дружеская реплика. Альбусу было непривычно вот так болтать с однокурсницами, которые, к тому же, еще не переоделись в школьную форму. Только сейчас он понял, что крайне редко видел их в маггловской одежде, ведь они не тусовались в одной компании в Хогсмиде, не гуляли у озера и не ходили весной на стадион толпой. Школьная жизнь двух друзей была достаточно замкнутой, ни один из них не был достаточно компанейским. Даже гости в купе по дороге в Хогвартс, обычно ограничивались обширным списком родственников Альбуса. Забавно, но по Спраут было сразу видно, что она принадлежит к исключительно магической семье: её маггловские вещи не особенно сочетались между собой, как говорила обычно Роза, комментируя чей-то наряд. Правда, между комментируя и критикуя здесь можно было поставить знак равенства. Наверное, его кузина не оценила бы сочетание длинной темно-рыжей юбки и свитера с забавными оленями крупной вязки, бледно-синего, с вышитыми золотистыми снежинками. Её наряд напоминал о тех джемперах, что вязала бабушка, и Альбус невольно усмехнулся – не увлекается ли любимая преподаватель его крестного рукоделием на досуге? А вот Полли Чэпмэн выглядела, как всегда, с иголочки, что непременно взбесило бы Розу, реши она заглянуть к ним. Короткая бежевая юбка и темно-зеленый свитер под горло скорее подходили студентке Слизерина, чем гриффиндорке, но Чэпмэн выглядела сносно, если забыть, какой вредной выскочкой она была. - Неужели вы опять что-то зубрите? – кивнула девушка на противоположное сидение, под которым лежала книга, которую ребята, видимо, забыли убрать. – Поттеру, конечно, это не слишком-то помогает, но... - Вы пришли сюда, чтобы нас подоставать? – неожиданно для Альбуса перебил девушку Скорпиус. Перемены в поведении друга становились все более явными: еще в прошлом году тот не осмелился бы спорить, да и вообще прерывать девчонку, пусть та и говорила бы обидные вещи. Ну да, а еще Малфой на метле никогда не летал, а на этих каникулах решил собрать все сугробы. Последние месяцы, что Альбус провел в апатичном настроении, стараясь отгородиться от внешнего мира, казалось, действительно многое изменили. И не только потому что его друг стал подавать голос и заступаться за себя. Дело в том, что в ответ на реплику Скорпиуса Полли Чэпмэн не огрызнулась, не бросила им очередную насмешку и не сказала ни одной колкости. Вместо этого девушка закусила губу, нахмурилась и пробормотала что-то вроде: «Нет, извини». Ха! Кажется, поздравления на рождество не были случайностью. «Эх, Полли Чэпмэн, какой бы симпатичной ты не была, против Розы шансов нет», - подумал Альбус, вспоминая разговор с другом на каникулах. В какой-то степени, выбор между Полли и Розой был просто выбором между меньшим и большим злом. Наверное, его кузина всё же была стервознее, но и сокурсницу ангелом этот факт вовсе не делал. Какая разница, какого выбрать боггарта, если они оба превратят твою жизнь в кошмар? - Как провели каникулы? – спросила Терра. Вряд ли ей было уютно в компании двух необщительных слизеринцев, с которыми она за время учебы едва ли десятью фразами перебросилась. Однако круглолицая девушка оставалась на удивление бодрой и словно излучала позитив, в отличие от остальных своих попутчиков: Альбус насупился, засунув руки поглубже в карманы, Скорпиус, не глядя на девчонок, убирал забытую книгу в сумку, а Полли всё ещё слегка закусывала губу, хмурясь. На миг Альбус задался вопрос – почему Чэпмэн пришла сюда именно с Террой Спраут? Он не особо обращал внимание на то, кто с кем дружил, но этих девчонок, так непохожих друг на друга, вроде бы и не видел вместе. Соседками по комнате они тоже быть не могли, ведь учились на разных факультетах. - Нормально, а вы? – вежливо ответил Скорпиус, поворачиваясь к сокурсницам. - Я ездила с семей к бабушке и дедушке, заграницу, - включилась в разговор Чэпмэн. – А ещё мы с Террой ходили на маггловский каток. - Да, - подхватила пуффендуйка. – Может, теперь, когда достаточно холодно, нам разрешат покататься на Чёрном озере. Вы как? - Ну… - протянул Скорпиус неуверенно. - Ну да, мистер Малмфой будет в восторге, если его сын провалится под лёд, развлекаясь по-маггловски, - засмеялся Альбус. - Не слушайте его, мой отец нормально относится к магглам, - отозвался светловолосый слизеринец. - Разве я что-то сказал о твоем отце? – поднял брови Альбус. – Я говорил о самом старшем из Малфоев. Скорпиус закатил глаза, облокачиваясь на спинку сидения. - Мы никому не расскажем, если ты придешь на каток, - засмеялась Чэпмен. - Если он вообще будет, ага, - хмыкнул Альбус. Было не очень комфортно вот так сидеть и болтать о какой-то ерунде. Им со Скорпиусом нужно было обсудить дальнейшие действия, продумать план, а не обсуждать с сокурсницами очередную ерунду. - Я бы на вашем месте уже переоделся в мантии, - проговорил Скорпиус, кивая на окно, - мы скоро подъедем к Хогсмиду. Альбус не знал, правда ли друг разглядел в сумерках пейзажи магической деревни или просто хотел избавиться от девчонок, но был ему безмерно благодарен, когда те встали, пожав плечами. - Да, наверное, - протянула Полли. – Тогда увидимся, да? Вопрос был странным, но ребята синхронно кивнули, а Скорпиус даже выдавил из себя вежливую улыбку. Когда за девчонками захлопнулась дверь, он жестом, полным страдания, закрыл лицо руками. - Слушай, может она с кем-то поспорила? Ну там, пари заключила или типа того. С чего бы ей быть такой дружелюбной? – спросил Малфой. - Не знаю, - протянул Альбус в ответ. – После всей этой истории по школе ходили разные слухи. Лили мне об этом говорила. Она даже слышала версию, по которой ты чуть не мир спас, - хохотнул Поттер. – Вдруг Чэпмен считает тебя героем и спасителем магической Британии? Не удивительно тогда, почему она крутится вокруг. Она ведь всегда любила выпендриваться. - Класс… - простонал в ответ друг. – Интересно, почему это не подействовало аналогичным образом на Розу? - Хах, для Розы будет мало, если ты просто спасешь магическую Британию, тут нужно уже о целом мире подумать. Друзья рассмеялись. Напряжение странным образом отступило после неожиданного визита однокурсниц: они будто бы напомнили о том, что нормальная жизнь продолжается, и не весь мир занят решением невообразимых задач, от которых зависит жизнь человека, пусть даже и не самого доброго и правильного. Получасом позже, друзья выпрыгнули из вагона на занесенную снегом платформу. Совсем рядом с ней стояли кареты, так что заблудиться было трудно – уже который год они возвращались в школу в этих старомодных трясущихся экипажах, которые были своего рода данью традиции. Вот только впервые юноши остолбенели, глядя на кареты, запряженные костлявыми, жуткими лошадьми. Скорпиус отшатнулся, а Альбус просто застыл, наблюдая, как одна из тварей трясет головой, будто хочет избавиться от снежинок, залепивших морду. - Ну конечно… - раздался рядом задушенный шепот друга. – Мерлин, теперь мы видим фестралов, я и не думал... В памяти Альбуса заворочались смутные истории, которые рассказывал ему дядя Рон. Кажется, это было в тот самый раз, когда погиб крестный отца. Тогда члены Отряда Дамблдора сбежали из школы, полетев в Министерства Магии на фестаралах. Дядя Рон рассказывал тогда, что это жуткое дело – лететь в пустоте, только чувствуя под собой животное, но не видя его. «- Но как же тогда ты направлял его, куда лететь? – озадаченно спросил Альбус у Рона. Они с Лили и Хьюга сидели на веранде и пили горячий шоколад, пока Рон развлекал их троих историями из своего героического прошлого. После шахматной партии с заколдованными самой директрисой Макгонагалл фигурами, настала очередь истории о битве в Министерстве. - Да никак, это же волшебные лошади. Мы им просто в ухо прошептали, куда лететь, а они уж доставили нас прямо ко входу в Министерство…» Мир вокруг Альбуса завертелся с немыслимой скоростью, а потом резко остановился. Ну конечно, ведь это так очевидно. Им не нужно знать, где находится Азкабан. Они полетят туда на фестралах.