Синий Гиацинт

— Ну боже мой…       Телефонные гудки издавались со стороны нежно-белой руки, висящей на одном уровне с лицом блондинистой девушки. Наконец дождавшись ответа, о чём просигнализировало начало таймера возле наименования контакта, из динамика издался женский голос, но… не тот, какой ждала Шэрон.

«Абонент временно недоступен»…

— В чем дело, я не пойму… Окетра, мы же договаривались, почему ты не отвечаешь…

Тридцатью минутами ранее…

Райя надвисала над своей соседкой, давя вместе с ней на механизмы одной маленькой кровати. Девушка упиралась ладонью левой руки, раскрытой во всю ширину об постель, а правой держала запястье синеволосой, покрывая и так румяное лицо ещё более выделяющимися следами.

      После очередного прикосновения губ к лицу, голубоволосая всё-таки решила проронить первые слова за прошедший десяток минут.

— Ммх… Окетра… Как же долго я хотела просто хотя бы поцеловать тебя… Как же долго я представляла у себя в голове то, что прямо сейчас происходит… — отвела взгляд в сторону, — каждую ночь я думала, колебалась, нужно ли мне делать такие резкие действия. — глубокий вдох-выдох, — Стоит признаться… — вернула свой взор обратнона прекрасные, манящие и гипнотизирующие глаза, — Я не верю, что это реально и… я очень сильно лю-… — неожиданное движение рукой и *чмок* в губы со стороны нижней, со скоростью, словно стрела.       Во время душевных признательств учёной, Окетра не смогла удержаться, и схватилась свободной рукой за голову доминантной красавицы, устремив её губы прямиком в свои, затягивая в долгий, но искренний, крайне необходимый для этих обеих уже долгое время поцелуй. Когда-нибудь, он бы точно случился, и если бы не сейчас, то точно завтра, или послезавтра, через неделю или месяц. Данное действие заняло рот Абер, из-за чего она не успела закончить свою пламенную речь, в которую была вложена вся душа, все эмоции и чувства вышесказанной, но и это обстоятельство событий тоже её полностью устраивало. Разорвав связь друг между другом, мироходка не дослушав, ответила на слова наместницы Алотерры. — Я тоже л-люблю тебя, Райя. — Хах… Ты такая милая, когда признаёшься в чём-то, — улыбка расползлась по всему лицу, а взгляд ушел куда-то в сторону, смущая, — я… вся горю от тебя. Так и хочется просто утонуть в твоих объятиях, — девушка медленно, плавно, не торопясь сделала именно то, что недавно и сказала, — позабыть обо всём, что может излишне забивать и как-либо нагружать голову и… просто лежать рядом с тобой, только с тобой.       Голубоволосая спустя некоторое время объятий продолжила всячески взаимодействовать с кожей своей… подруги? Можно ли её теперь звать всего лишь подругой, что же между ними? Неважно, все предрассудки на потом, сейчас лишь то, что давно должно было свершится — кульминация совместной интрижки двух, сильно похожих девушек, которых связывают сильно похожие обстоятельства. — Знаешь, мы… очень похожи, — очередной «кусь» на шее, — не замечала? — спросила Райя из-под взора Окетры, на некоторых звуках соприкасаясь губами с её кожей. Договорив фразу, девушка в халате вновь начала доставлять себе и своей соседке настигающее удовольствие. — М-мх, д-да, замеч-чала. — девушке было приятно. Очень приятно. Каждое взаимодействие губ партнёрши с кожей приносило несчётное количество различных эмоций и горящих чувств, возбуждая желание наконец ощутить прикосновения намного ниже и откровеннее.       Райя постепенно начала спускаться вниз, не отрывая своих губ с тела Окетры. Сначала она перешла с лица на шею, потом с неё на ключицы, так ею обожаемые. Она была готова исследовать их о-о-очень долгое время, настолько они ей нравились. Эта часть тела запала ей в душу с самого первого дня их неловкого знакомства, платье, которое было на Окетре полностью оголяло ключицы, из-за чего учёной было несложно представить их в очередном влажном сне, приносящем за собой огромную кучу вопросов внутри себя, кучу вопросов по поводу сексуальной ориентации.       Ключицы — грудь. Лакомый участок тела прикрывала ткань платья, недавно купленного в магазине. Да, это не было особо-то и «фэшн», что с иностранного обозначает «модно», хоть и такие вещи есть в гардеробе у девушек, но пока что, их время ещё не пришло, несмотря на наступающий, даже наступивший конец летней поры. Данные одеяния, по типу платьев всё ещё приемлемы, раз несколько прохожих их всё-таки носило, а Окетре быть «не такой как все» не составляло особого труда. Райя же в свою очередь любила более рабочий стиль одежды: халаты, рубашки, брюки. В связи с этим она и носила подобный дресс-код, собирая чересчур заинтересованные взгляды всех прохожих своим голубым бюстгальтером, видным из наполовину прозрачной белой рубашки, которую дополнял всеми запомнившийся в её прошлом мире такой же белый, длинный лабораторный халат и идеально чистые тёмные брюки с сереньким ремешком.       Голубоволосая завела правую руку Окетре за спину, в данной ситуации под неё, дабы расстегнуть единственное препятствие перед прекрасным и желанным все эти недели видом. Чтобы соседка не парилась по этому поводу, она немного приподнялась, чтобы было легче и удобнее находить искомое. Нащупав молнию, взяв её указательным и большим пальцами, Абер потянула её вниз, в следствие полностью раскрыв не видимую для взора спину. Раз платье больше сильно не сопротивлялось, учёная без труда приспустила край платья, прикрывающий грудь, тем самым высвободив её с дискомфортной обстановки, показав всю себя. «Без лифчика?..». Пока одеяния падали под напором величественной наместницы Алотерры, на её лице расползалась непонятная улыбка, дающая понять, что фантазии у девушки хоть отбавляй, и она уже у себя в голове успела понапридумывать разного характера сцены. Ехидно посмотрев на Окетру, Райя увидела как ей с каждого действия становится всё стыдливее и стыдливее, а лицо всё же корчит разные гримасы в зависимости от ощущений, будь-то резких, приятных, или острых. — Котик, чего ты смущаешься?.. Скажем так… прими это как игру, пожалуйста… — хитро, словно лиса, улыбнулась халатница, а после, смотря Окетре прямо в глаза, начала взаимодействовать с её манящей одним своим видом грудью.       Стон участился и стал чуточку слышнее, переходя с тихого, спокойного тона на чуть более громкий. Водя всей ладонью и немного сжимая их, а после и играясь ореолами, зажимая их между двумя пальцами, думая: «Вот бы мне так…)», указывая на свой фетиш, учёная очень скрупулёзно старалась принести как можно больше наслаждения своей подруге, сдерживая в себе все те эмоции и мысли о том, что их ждёт в ближайший час. Зацикливаться на бюсте Абер не собиралась, именно поэтому она продолжила искать наиболее эффективные эрогенные зоны, с помощью которых можно будет разогнать весь процесс до небывалых скоростей. Пока Райя с огромным энтузиазмом изучала сжимающим взглядом свой объект обожания, Окетра сильнее смущалась. Почему? Вроде бы… взрослый человек, сформировавшийся, но… у неё ни разу не было сексуальной связи с кем-либо, всё всегда останавливалось на уровне фантазий и похотливых бесконечных снов, так и не доходя до своей кульминации. И вот, это разве ли не то, о чём молила Окетра это долгое время, разве это не та самая кульминация? Правая рука сама по себе начала тянуться к беззащитной рубашке, открытой для взаимодействия за счёт притяжения халата к Земле. Лишь единственные пуговицы закрывали голубой лиф, а за ним и само лоно, и именно их сейчас принялась расстёгивать леди.       В один момент, Окетра почувствовала резкий прилив возбуждения из-за внезапных взаимодействий в районе свободной, лежачей на постели руки, что аж голова устремилась вверх, рука дрогнула, а за ней и остальное тело, дыхание перебилось, стало тяжёлым, действия в районе груди Райи прекратились, да и раскрылись широко глаза. В ответ на столь яркую реакцию, Райя лишь хихикнула и продолжила стимулировать её самую эффективную эрогенную зону, какой оказались безобразные шрамы. — Ха-а-а… Что ты-… — хотела спросить госпожа, но та, что сверху, приставила указательный палец к её губам, невербально говоря: «Тс-с-с… Тише…» — Не волнуйся, милая… — убрала палец с губ, продолжая массировать зажившие следы на руках, начала снимать недавно освободившейся рукой штаны Окетры, которые немного сжимали ей кожу, «видимо поправилась за последнее время, ну ничего…».       Наконец спустив их, для полного обнажения тела оставалось лишь снять единственный элемент нижнего белья — чёткого чёрного цвета трусы. — Я же по реакции твоего тела… — дугообразными движениями сняла ненужное для отличного и довольно мокрого вида бельё, — вижу, что тебе нравится. — прикосновения со стороны полосатой руки прекратились. Окетра предстала перед своей соседкой полностью голой.       М-м-м… На это зрелище наша Райя готова была смотреть вечно, замечая каждую секунду всё больше деталей. Это… тот самый идеал. Субъективный идеал. От самых малейших особенностей фигуры, до самых распространённых. Каждый маленький изгибчик, углубление тела, поведение и каждый волосок, лежащий на белоснежной простыни, да даже родинки были выполнены словно по списку желаний халатницы! Выраженная шея, впадистые ключицы, едва подчёркивающие шейку, чуть выступающие рёбра, грудь размера, примерно что и у неё, тоненькие руки, острые пальцы, втянутый животик, а вместе с ним и тонкая талия, широкие бёдра, упомянутые выше родинки, гармонично вписывающиеся в разные обстоятельства, и в целом, ровное, стройное и ухоженное тело, ждавшее своего коронного часа. Перед ней лежала полностью обнажённая девушка, словно вырванная с картинки популярных журналов с кричащими заголовками о её чрезвычайно потрясных видах и неповторимой внешности.       Перед тем как начать активно действовать, рука девушки нырнула в волосы цвета Тихого океана, немного поплескавшись в них. Хотя… цвета ближе к около Тихому, около Атлантическому океану, что-то среднее между. А какая тогда Райя? Ну наверное… к Индийскому океану. Совсем немного поразмызляв на данную тему, пришедшую абсолютно случайно в голову, учёная как обычно начала сверлить мироходку хитрым взглядом, которая никак не хотела идти на зрительный контакт. — Посмотри на меня. — вынырнув из затягивающей «воды», Абер повернула голову синеволосой на себя, переведя вместе с этим и взгляд, в котором так и прослеживалось небывалое до сегодняшнего дня смущение, пожирающее сейчас Окетру изнутри. — Я могу… — сглотнула накопившуюся слюну с волнения, — прикоснуться к ней?.. — указывая вниз.       Прикусив губу, скрыв её за другой, практически точно такой же, Райя дрожащими пальцами потихоньку уменьшала расстояние между кистью и лоно своей подруги, которая с предвкушением и нетерпением смотрела на всё это.       Еле дотронулась, одно касание, а потом и ещё, и ещё, характерное «ах…», трения, невидные для той, для кого прикосновения в области клитора и осуществлялись, ускорение движения, усиление нагоняющего чувства удовлетворения, до которого ещё далеко… Разум перестал думать что-либо, кроме доминантной дамы сверху, её действий и довольной ухмылки, слегка раскрывающей вид на её хищные, острые зубки. — Р… Ах… Р-Райя.! — Да, что такое, — вновь начала проводить мягкими подушечками пальцев по уязвимым шрамам неплотной кожи Окетры, ещё больше усиливая горящее чувство по всему телу, особенно в руке, получаемое от боли, и внизу от приближающегося удовлетворения, — м-милая?       Левая рука Окетры дрожала, как и все остальные конечности в принципе, но не смотря на это, Райя держала контроль и не сбивалась с пути, точечно передвигаясь по многочисленным и болезненным путям, иногда перепрыгивая с одного на другой, или даже умудряясь переводить всю ладонь на один конкретный шрам, отличающийся своими размерами.       «Окетре нравится боль?» — призадумалась Райя, это в голове даже не укладывалось, «Такая… нежная, тонкая кожа, но… вся в зверских порезах…», — пришло осознание, — «А… а как иначе-то без мазохизма… тогда бы всех этих рисунков и не было… Они же это делают чтобы заглушить боль моральную?» — ответ пришёл мгновенно. Стоны с каждой секундой становились чаще, вместе с этим и Райя подстраивались под темп, принося всё больше наслаждения обеим особам. В один момент, синеволосая пересилив чувство возбуждения, а по совместительству и истощения, вновь попыталась освободить грудь доминантки, что через путаницу между пальцами получилось.       Единственное, что скрывало желанное — лифчик на лямках, ставший слегка выпуклым за счёт давления на него объекта, скрывающегося за материалом. Он одним своим видом так и рвался быть снятым и кинутым куда-то на пол в ходе эйфорийно-пламенных действ двух прекрасных женщин. — Хм?.. — Абер кинула неопределённый взгляд на Окетру, удивившись тому, что она была ещё способна хоть как-то мыслить и взаимодействовать с ней, но после маленькой паузы, она мило хихикнула в своем репертуаре. — А ты стойкая.       Немного поразмышляв, Райя сказала: — Хорошо, я тебя поняла. — девушка оторвала свои пальцы с искусных для художника запястий, будь бы это на холсте, и не переставая повторять один и тот же алгоритм у достаточно увлажнённого места мироходки, наместница Алотерры нащупав лямку сквозь халат, скинула её с надплечья. Таким образом она поступила и со второй, оставив их висеть на предплечьях. Всё также продолжая молча делать своё дело, учёная чуть выпрямила руки, а потом потрясла ими, чтобы скинуть с себя дополнительную, мешающую ношу.       И вот, то чего хотела увидеть синеволосая, находящаяся под туманом эйфории, наконец-таки увидела это. Этот раз особенный, отличается от первого, ведь девушка сверху целенаправленно показывала свою грудь, давала время её разглядеть, что и являлось главным отличием от случая практически месячной давности. Окетра, прибывающая в неважном состоянии, с колеблющимся разумом, с откровенными взаимодействиями в зоне левой руки, груди и интимного места, сфокусировалась в основном на чужую грудь, которая как она недавно подмечала, явно больше, даже сейчас это было видимо. От неё ничего не зависило, всё мироходческое тело было полностью под властью хотелок и фантазий Абер, только она тут решала, как поступать со своей визави.       Бездействие и стагнация в деле могло продолжаться долго, хоть эмоции и реакции своей подруги забавляли доминирующую, но нужно было двигаться дальше, ускорять весь процесс, поэтому одним из инновационных решений стало огромное желание дать своей любимой побольше новых ощущений.

***

— Хи-хи, хочешь почувствовать кое-что новенькое? — целую минуту голубоволосая сверлила своим взглядом всю площадь тела своей любимой, не делая абсолютно ничего. Наконец, первое разнообразие за всё потраченное время — ехидная моська, что, хах, неудивительно, видимо её идея и вправду может что-то из себя представить, как, в принципе, и всегда. — Д-да. — неуверенно сказала девушка, заикнувшись, не успев отойти от недавних потрясений, раскрывших её слабые точки, а зная учёную… она точно не поскупится воспользоваться этой возможностью. — Хех… Наслаждайся.       Едва об этом подумала Окетра, как Райя сразу начала что-то предпринимать, действуя максимально эффективно, если это можно так назвать, тем самым недавняя мысль Окетры превратилась в настоящем предсказание. Халатка моментально прильнула к лицу своей возлюбленной, мило улыбнулась, и после же, как голодный хищник, она напала на свой лакомый кусочек, давно отведенный индивидуально для неё, как подарок под ярко украшенной и одновременно ужасно колючей красавицей-ёлочкой на наступающий Новый год.       Райя усиленнее начала засасывать свою подругу в губы, в шею, ключицы, смазывая остатки своей уже тусклой голубой, подходящей под общую палитру помады со страстными мыслями рода: «Я должна оставить свою метку, свой след на ней, на моей Окетре.». Та в свою очередь, протерпев ЦЕЛУЮ минуту тотального бездействия, не учитывая палящий бег глаз, оставляющий за собой след с чувством, стоящим на душе мало ощутимого, но всё же ощутимого жжения, с лёгкостью поддавалась наставлениям голубоволосой, позволяя доминации над ней всё расти и расти. Если раньше Окетра в первую же секунду выражала явный протест против такого поведения, как-никак она уже бывала в такой ситуации: всего лишь любезно книжку хотела почитать, нагнулась и… ну вы сами знаете. То сейчас… человек, который как раз ей и напакостил в тот момент, может беспоследственно и с одобрением делать то же самое, без каких-либо лишних вопросов. Вместе с бурным взаимодействием губ и нежной, запятнанной кожи, продолжились и стимуляции наиболее известных эрогенных зон. Внутрь вошли указательный и средний пальцы, причём довольно легко, накопившаяся влага помогла смягчить столь больной процесс, издался резкий стон: — А-Ааах!.. — неожиданно, огромной волной нахлынуло ощущение оргазма, но оно мгновенно испарилось, оставив за собой похожее чувство, слабее на примерно три четверти , но даже это позволило ноге дрогнуть, и району от носков, до подъёма стопы устремиться вверх. Будь бы кто-то из коридора рядом с дверью в их блок, то он бы точно услышал, что две особи делают что-то извращённое, и это «извращённое» — точно не просто детские игры, а что-то серьёзнее в раз сто. — Ну ты чего, котя… — «очень мокро», едва глянула в широко раскрытые глаза, так как всё внимание было сконцентрировано на намокших пальцах, — я же ещё не дошла до середины. — эта фраза позабавила учёную.       За насмешливыми словами последовало логическое продолжение — движение похотливых пальчиков одной выдающейся П.Р.А.Й.М. В своём прошлом, родном мире Алотерре, она создавала других, себе подобных роботов, чтобы как-то избежать моральной боли способами: во-первых: работа без перебоя, во-вторых: создание человекоподобных автоматонов, вместе с этим чтение огромной кучи литературы, и всё это в человеческой форме, а не в модуле. Да, хоть модуль ничего сильно и не ощущает , но в нём было неимоверно скучно, так ещё и без хозяина. И даже после осуществления этих дурацких в явь, практически НИЧЕГО не изменилось, ладно первая неделя, там с ними жизнь и вправду поменялась, но ненадолго, одно лишь осознание, что это не люди — отбивало всякое желание с ними контактировать. Поэтому все они были отключены и сброшены под видом обычного мусора в абсолютно случайное место всей планеты , может в океан, может в лес, может на какой-то поселок. Но не суть.       Сначала девушка постепенно погружалась внутрь, сначала кончиками пальцев, потом целыми фалангами, вплоть до того момента, пока пальцы не были полностью выпрямлены и не встали в форму «пистолетика» большим пальцем, образующим прямой угол, и согнутыми остальными, когда дети представляют войнушки. После же в ход пошли сгибания-выгибания внутри вагины мироходки, которая к слову, абсолютно не ожидала такого от сегодняшнего дня: в планах была прогулка с Шэрон, ближе к 18:30, «наверное она уже вовсю разгневалась и… идёт в общагу! Если она застукает нас Райей за этим, то… как мне ей в глаза надо будет смотреть?.. Ох-х-х… Я-я… буквально схожу с ума… Сложно думать о чем-то кроме Райи… — излагать мысли становилось труднее с каждой секундой, мгновением, движением хитрой халатницы, хах, умеет же она заколдовать, а потом засмущать до крайностей… а вообще…

… сколько сейчас время…?

Леди чуть повернула свою голову в сторону в силу своих малейших возможностей, чего всё-таки хватило, чтобы узнать интересующую информацию.

19:20…

Б-блять! Что делать?!..

      Эмоциональная секундочка окончена. Действия Райи в очередной раз заместили неугомонный поток отрывистыми стонами и тяжёлым дыханием, заставив вновь думать только о своей персоне, ну не настоящая женщина ли?) Окетра в нынешний момент выглядела очень уязвимо и слабо, её готовность к каким-либо резким нововведениям была равна нулю, что очень подкупало развратницу. Именно по этой причине, к ублажению присоединился третий, безымянный палец, вместе с ним и ускоренный темп, а также и различная стимуляция розовых разрывистых ниточек: надавливания, блуждания, лёгкое царапанье. Вот оно, комбо из самых эффективных методов заставить свою партнёршу, пристрастившуюся к саморазрушению, поскорее кончить, так ещё и саму себя развлечь. Всё вкупе приносило великое наслаждение, но и какую-никакую боль, а Окетра у нас кто? Думаю все и так догадались, что минусов ноль.       И вот он, пик всего! Всего долгого развития взаимоотношений, были спады, в виде «очень не очень» знакомства, было намного больше взлётов, и, спустя огромное количество ночных желаний и похоти, прелюдий, некоторые желания всё-таки наконец сбудутся. Сознание мироходки уже было разделено на две части, «до и после», приходя и в одной, и в другой. Ещё чуть-чуть, лишь секунда, и ноги должны на подсознательном уровне подкоситься, дыхание стать как никогда прежде тяжёлым и хриплым, а всё тело задрожать от судорог, вызванных одной лишь очаровательной девушкой.

Но… Нет.

      Всё кино закончилось на самом интересном, будто самый главный и шокирующий момент всей ленты просто взял и… оборвался… после всего этого вылезает надпись «продолжение следует», которое если и будет, то через года два в качестве нового сезона, уступающий первому в десятки раз. Практически моментально последовало объяснение своего грубого поведения. — Хи-хи, извини, но именно ЭТО я хочу сделать в наш первый раз. — Ох-х, мне давно было интересно, какова ты на вкус… — единственная мысль, держащаяся в голове весь кратко временный перерыв: «о чём она-.?», и проявление того, что выдаёт личность Абер — излишняя спешность и малый запас черты, как терпеливость. — А!.. Мх!.. — левая рука устремилась в сторону, дрожа следом за телом, сжалась, прихватив за собой простынь, слегка скомкав её. Вторая в свою очередь была инстинктивно приподнесена ко рту, дабы закрыть его. Действия Окетры в который уже раз забавляли Абер.

В чём же причина всей суеты?

      Девушка, будь она в омегаверсе, она была бы альфой, контролирующей весь процесс, чуть-чуть раздвинула бёдра своей везуви, упёрлась о них, и скрылась за тазом. Теперь все действия, происходящие с такой нежной, эрогенной частью тела, приняли резкий и шершавый характер. Только она тронула языком клитор, соединив свои губы с губами Окетры, но, вот только уже половыми губами, и приложила малейшие усилия, как из уст омеги вырвались столь несдержанные и громкие звуки. Да, госпожа хоть и прикрыла рот ладонью, приглушив всё вербальное блудство, издаваемое ею, но всё лишь отдалённо было не похоже на клишированную звукодорожку типичного хентая, вылезающего на первой странице при одноимённом поисковом запросе. Вскоре, шаловливый язычок устремился в само нутро, которое, к слову, уже давным-давно было значительно увлажненным. Вместе с этим, и соки тоже успели выделиться, а значит, Райя вкусит этот запретный плод, попробует свою любимую — какова она на вкус? Характерный «лизь», для выражения строгого мнения нужно освободить свои уста, а, как мы помним, Райя — женщина эрудированная, умная, с её мнением принято считаться, и, чаще всего, оно должно быть унижающим при любой допустимой ошибке, но повезло, что такие типы людей бывают добрыми. Учёная отстраняется от вульвы подруги, где в ходе произошедших взаимодействий, между двумя дамами строится едва заметный мостик из слюны и смазки, почти мгновенно пропадающий из-за отдаления двух видов губ друг от друга. — Горчит. Видимо половой жизни вообще не вела. — проглотила всё содержимое в полости рта, — Ничего, мне нравится, ради тебя приучусь к горькому. — опустилась за выступающие тазовые кости, вновь принялась вылизывать внутренности влагалища своей соседки.

Постепенно, чувства такого рода начали тотально брать верх, рассудок надламывался.

      Синеволосая хотела, хотя… нет. Синеволосая желала наконец высвободить всё накопившееся внутри неё, просто бросить всё, откинуть конечности куда-подальше и задрожать от яркого оргазма, окрасив некогда идеально белую простынь в серые, мокрые цвета и оттенки. Рука, ранее затыкавшая неугомонно стонающую пасть, быстро сменила местоположение, запустившись в любимые волосы живописных, морских цветов, начала сжимать-разжимать их, давая понемногу покоя омеге, которая этим же действием давила на голову, как бы говоря: «проникай ещё глубже». Таким образом, Окетра, задыхающаяся в своих стонах и тяжелейшем дыхании, не могла найти себе место, извиваясь как самая настоящая змея, пытающаяся изо всех возможных сил сбежать от приближающейся смертельной опасности. Впрочем, её сигналы и просьбы в виде кисти на затылке были услышаны халатницей, но, правда, не так, как ожидалось — язык стремительно набирал всё больше оборотов. Если бы вся эта ситуация оказалась игровой, и две девушки были в замысловатом симуляторе, то так называемая «шкала удовлетворенности» практически бы дошла до максимума, ведь поднималась она параллельно со скоростью искусно работающего речевого аппарата, тоесть молниеносно. Буквально осталось… два процента… полтора… один!..

…

…

… Ммх-Хуа!..

Тело начинает бесконтрольно дрожать от судорог, все конечности отказывать, расслабляться, наконец одеяло можно отпустить, можно всё, что понабрали поотпускать. Милая моська леди переменилась с напряжённой и одновременно пошлой на довольную. Очень довольную.

(Райя) — Ммм. Эякулировала… Даже я так в первый раз не могла… Хах, завидую, дорогая. Белой завистью.       Учёная устало привстала на коленки, забралась на постель, доползла до своей везуви, и упала рядом, когда та в свою очередь утомленно глянула на неё. — Т-ты… — вдох-выдох, естественная отдышка. — выжала из меня все соки… Ты постаралась ради меня… Хах… Люблю тебя… — Я тебя тоже, красавица.       Через пару мгновений, Окетра вместе со своей соседкой в обнимку лежали на потной от ихних выделений после совместной полиамории кровати. Прощальные лучи солнца, приятно греющие коженьку оголенных тел, знаменовавшие закат, за которым следует сумрачная и загадочная ночь, лёгкий прохладный ветерок, попадающий в помещение при помощи еле приоткрытого окошка, пение птичек, пролетающих дружно мимо, куда судьба велит — всё в сегодняшней встрече было великолепно, произошло настоящее чудо между двумя людьми, которые ещё месяц назад не могли даже предположить, что они будут настолько близки с особью их же пола, что они будут настолько счастливы...

***

После данной извращённой сцены две до ужаса прекрасные дамочки устали каждой частью тела, в связи с чем, их обеих погрузило в восстанавливающий сон, в царствие Морфея здешнего мира, где даже в нём их не смеют отпустить мысли друг о друге.

Вот она, истинная любовь?

***