Коллекция историй

      Выжить Цансэ смогла только чудом.       И чудо то было в белом, с остро-верным мечом в руке и красивое, будто луна.       Монстр почти убил её. Почти. Он занёс свою лапищу, которой мгновением прежде убил её мужа, и собирался повторить то же самое с ней — и она понимала-знала, что вот она — смерть. Годы не пронеслись перед глазами, а ещё она не увидела ни света, ни песка, ни облаков.       Только вспышку света заклинания.       — Мне жаль, — сказала её спасительница тогда, смерив бездыханное тело Чанцзэ бесстрастным взглядом. — Я опоздала.       Цансэ металась. Она хотела не то плакать, не то благодарить спасительницу, не то умереть прямо на том месте.       Вторым спасением стала мысль о сыне, который остался в городе, и его судьбе, которую ей было страшно представить. Со слезами на глазах, которые она старалась как могла сдержать, Цансэ обратилась к спасительнице с просьбой помочь упокоить душу мужа. Та кивнула, сыграла упокоение и помогла предать тело земле.       И распрощалась.       А Цансэ вернулась в Илин и долго плакала у кровати спящего сына, пока слёзы не кончились.

***

      — Пристань Лотоса — твой родной дом, Цансэ, — сказал с нежностью и болью в голосе Фэнмянь, обняв Цансэ за плечи, пытаясь ободрить, придать сил, помочь на мгновение забыть.       Но она не могла забыть. Сердце ныло.       — Оставайся, — сказала рядом Цзыюань и похлопала по плечу будто бы по-дружески, но на деле так, что стало теплее, чем когда-либо. И пока Цансэ пыталась отдышаться, чтобы не заплакать снова, Паучиха взяла на руки её сына, пребывающего с этой улыбкой в неведении, что его отец мёртв, и обернулась к ним с Цзян Фэнмянем. — Я присмотрю за ним. Отдохни, старшая сестра.       Цансэ была благодарна ей. И своему брату, пусть и почти неродному — только по отцу.

***

      Боль со временем угасла. Истлела. Исчезла. Оставила её с раной на сердце и счастливым, растущим не по дням, а по часам сыном.       — Цансэ, — кличет её Цзыюань в своей привычно-грубой манере, — успокой своего сына, пока это не пришлось делать мне.       И ведь сама же пыталась одёрнуть Цзян Чэна, который не мог усидеть на месте. Одна только Яньли оставалась радушно-спокойной и вежливой.       — Моя госпожа, они ещё дети, — ласково заметил Цзян Фэнмянь, — уверен, госпожа глава не сочтёт оскорблением их поведение.       — Предлагаешь разрешить им бегать по зале, Фэнмянь?!       Цансэ тихо смеётся в кулак, а после присаживается перед сыном и мягко обнимает его за плечи. Муж с женой продолжают ссориться где-то возле них, но она привыкла к их перебранкам и знала, что их это устраивает. Им нравится это.       Вэй Ин замирает и смотрит на неё, а она поправляет его непослушные волосы, так похожие на её собственные, в отличие от глаз, которые достались ему от отца.       — Веди себя прилично, А-Ин. Это о-о-очень важные люди. Мы должны показать себя с хорошей стороны, хорошо? — говорит она и с хитрой улыбкой наклоняется к нему. — Но если увидишь мужчину с козлиной бородкой — можешь «случайно» его пнуть…       — Цансэ!       — Хорошая…       — Цзян Чэн!       Яньли тихо смеётся, а Вэй Ин и Цзян Чэн шкодливо переглядываются, будто уже надумали план. Цансэ смеётся уже куда громче, но не успевает толком сказать и пару слов в ответ, как двери в залу отворяются и внутрь заходит делегация из Гусу Лань.       Поклоны. Вежливости…       Цансэ пропускает их. Вместо них она смотрит заинтересованно-пленено на женщину, которая стоит во главе, и понимает: её спасительница…       — Госпожа Лань, — подаёт голос Цзян Фэнмянь, — рады встретить вас в Пристани Лотоса. Позвольте…       Она кивает, отстранённая. Цансэ наблюдает за ней, за тем, как её брат усаживает гостью и всю делегацию клана Лань на места. Отмирает она только тогда, когда Вэй Ин с любопытством дёргает её за юбку.       А ещё — когда видит рядом с госпожой Лань двух мальчишек, один из которых — будто бы её копия, мужская и маленькая.       Собрание — штука скучная, особенно для детей, поэтому он поручает Яньли провести для гостей экскурсию вместе со своими братьями и Цзян Иньчжу, которая будет их сопровождением. И пока они обсуждают договорённости, планы, обыденные дела про Ночные Охоты и прочее, прочее, прочее, она всё время смотрит на спасительницу.       И только раз ловит её взгляд на себе.       Когда их беседа подходит к концу, Цансэ встаёт первой и обращается к главе клана Лань.       — Позвольте показать вам Пристань Лотоса, госпожа Лань.       Фэнмянь смотрит на неё почти растерянно, а Цзыюань — безразлично.       Но знает: последняя тоже не понимает, что на неё нашло.       А глава клана Лань смотрит на неё с мгновение-другое и кивает.       — Позволяю.       Цансэ радуется, хотя вроде бы и не должна, а после вежливо утаскивает-ведёт её наружу и дальше — к пирсу, который здесь самый красивый и свежий для летнего денька. Там она недолго рассказывает ей про красоты Пристани Лотоса, показывает парочку мест издалека и советует посетить несколько других — обязательно и непременно!       — Это ведь не то, зачем вы позвали меня?       Вопрос — да и её лицо, что уж там, — кажутся безэмоциональными, бесстрастными и вообще… грубыми. Но Цансэ каким-то образом понимает, что это либо напускное, либо — просто она такая.       Её это в любом случае не отталкивает.       — Вы правы, — улыбается она её проницательности, которая является простой очевидностью. — Я хотела поблагодарить вас…       — Не стоит, — говорит глава Лань и останавливается, чтобы посмотреть на неё. — Здесь не за что благодарить.       — Есть, — возражает Цансэ. — Вы спасли меня.       — Тем не менее…       — И тем не менее — спасли. Мой сын не остался совсем сиротой, ему не пришлось жить на улице, где может случиться что угодно. И я даже вернулась сюда, хотя и не думала, что когда-либо сделаю это.       Она хмыкает и идёт к докам, а оттуда — к берегу. Госпожа Лань следует за ней белой тенью.       — Почему?       — Хм?       Она оборачивается и смотрит на женщину.       — Почему не думали вернуться.       Хотя бы не отпирается от благодарности — прогресс!       А между тем — что ж, и ведь почему? В целом всё было просто, прозаично и даже по-детски глупо.       — Отцу не нравилось, что я совершенствуюсь. Потом я отказалась от помолвки с кланом Лань, которая была заключена до моего рождения. Ну и в конце концов сбежала, — она жмёт плечами. — Было жалко бросать хотя бы Фэнмяня, но, ох, я была слишком обижена на отца.       Госпожа Лань встаёт рядом с ней и смотрит не на воду, а вдаль и выше. Молчит некоторое время, и Цансэ оказывается не против её молчания. И вроде бы она собирается сказать что-то ещё, как…       Слышит крики.       И смех.       А потом мчится к месту происшествия и чуть было не падает на землю от смеха — и не падает только потому, что госпожа Лань вежливо держит её за локоть, пока она громко и до слёз смеётся.       Вэй Ин и Цзян Чэн были мокрыми. Маленькие Лани — тоже. Яньли смотрела на всё с ужасом и немного весельем, пока Иньчжу — бледная до смерти — пыталась что-то предпринять и позвать других слуг.       — Госпожа Цзян!.. Госпожа Лань!.. — ужаснулась Иньчжу наряду с Цзян Яньли, пока одни дети смеялись, а другие выглядели если не обиженно, но немного весело. — Мне жаль…       — Брось! — прервала её со смехом Цансэ и качнулась, чтобы подойти к сыну и племяннику. — Ох, ведь ничего страшного?       Госпожа Лань посмотрела на двух своих сыновей и многозначительно хмыкнула.       — Похоже на то.       Что бы она ни имела в виду, Цансэ решила не уточнять и вместо этого подошла наконец-то к сыну и племяшкам, чтобы узнать, что случилось.       Дети немного повздорили. Причем не с мальчишками Лань, а друг с другом — А-Чэн и А-Ин, и в итоге лодка, на которой они катали двоих гостей, упала в воду вместе с ними самими. Пришлось всех вытаскивать, намокнуть.       — Зато охладились! — радостно заявил Вэй Ин, на что Цзян Чэн фыркнул, впрочем, не столько сварливо, сколько весело.       — Нелепо.       — О, да перестань ты со своим нелепо!       — Драки в лодке…       — Ещё скажи, что запрещены! Я слышал о ваших правилах, но едва ли у вас в клане есть такие водоёмы и вообще лодки!       Младший из Ланей замолчал, поджав губы, а Цансэ отошла к госпоже Лань, оставив детей в покое. Никто не ранен — и ладно.       — Они наверняка подружатся, — усмехнулась Цансэ. Госпожа Лань что-то промычала, но она снова не стала ничего выспрашивать. — Раз уж такое дело… Как насчет примирительного-благодарственного ужина?       Госпожа Лань посмотрела на неё, потом на детей и в конце концов кивнула.       — Не стану отказываться.       Цансэ, просияв, тем не менее не ринулась с госпожой Лань в город в прекраснейший из ресторанов, а пошла помогать с детьми. И было в том что-то легкое, приятное и умиротворяющее.       То, что она почти забыла из-за боли.       Но надеется вспомнить.