Вчерашнее завтра

Это был самый большой зал, что доводилось видеть Музе в своей жизни. Огромное пространство, белоснежное, проливающее свет, подобно божественному, на любого присутствующего, оказавшегося по воле судьбы в самом сердце Солярии – тронном зале королевского дворца. Даже гнев на кровавых ведьм и боль от осознания, что девушка натворила, медленно отступали, стоило увидеть потолок и стены, украшенные позолотой, ступить на вечный пол из мрамора, видевший не одну жизнь. Забывались и крепкие руки военных, сдерживающих ее, но от чего? Разве что от необдуманных поступков, ведь силы ей никто не блокировал, Музу лишь некрепко держали, скорее ради приличия. Ее отвели в сторону, к стене, где уже стояли Ривен и Эрата, которые так и не решились сесть на стулья для придворных. Их никто не держал, магию Эрате также никто не блокировал, будто их не привели насильно, военные лишь возвышались, немного пугая своим серьезным видом. – Ты в порядке? – взволнованно спросил Ривен, бегло осматривая ее на предмет ран. Муза кивнула, но она была не в порядке, совсем не в порядке, вообще! Ее сердце стучало в бешеном ритме, казалось, еще немного и оно не выдержит. Перед глазами все еще стояло лицо Грея, кричащее проклятья в ее сторону, в ушах стоял собственный голос, доведший человека до смерти, а ноги все еще будто бы задавались вопросом: «Как ты вообще смогла сюда дойти?» Что говорили при аресте, Муза с трудом бы когда-нибудь смогла воспроизвести. Она ничего не помнила, да и не хотела. Будь ее воля, она вообще забыла бы эту ночь, стерла бы не только из мозга, но и из подкорок сознания. «Боль», – снова прозвучал в ушах ее голос. И ей снова стало больно, очень больно. – Знаешь, Уолтер, я почему-то всегда знала, что рано или поздно судьба нас столкнет, – ворвалось в ее сознание, и Муза несмело подняла взгляд, замечая, наконец, Уо на коленях перед ступенями, ведшими к трону, и Луну, гордо восседающую на троне из красного дерева, богато отделанного бархатом и золотом. На спинке трона было вышито солнце, издали напоминающее корону над головой Луны как символ непоколебимой власти Солярии. Тем временем королева продолжала: – Мне, конечно, не пристало так говорить, но я безумно рада, что встретились мы именно при таких обстоятельствах: ты – снова в кандалах, я – все еще на троне, – ее злодейская улыбка, казалось, горела сейчас ярче солнца, отчего Музе было не по себе. Только Уолтер был в кандалах. Это все больше напоминало показательное выступление, где в первых рядах родные, не смеющие сделать и шагу в страхе, что сцена вмиг обернется трагической, и королева, пишущая сценарий. Свет уже переставал быть божественным. Боль и отчаяние сменялись для Музы страхом за жизнь Уо, она была сейчас, как оголенный нерв, чувствующий все: и страх Ривена, и страх Эраты. Только Уо не боялся: – Как я могу мечтать о свободе, зная, что меня ждет Полярис или мгновенная смерть? – улыбнулся он, будто и не стоял на коленях на глазах у любимой и детей, будто не унижался перед Луной и всеми тем военными, которыми когда-то командовал. Он лишь до боли вцепился в кандалы, а те мгновенно обожгли его ледяным огнем. Но на лице не дрогнул ни один мускул. И никто не знал, что у него на душе, потому что он был спокоен, как пульс покойника. «Я больше так не могу. Эраклион… – в какой раз за жизнь промелькнула в голове Уолтера мысль о конце, расплате за все грехи, что он совершил на своем пути. И вот, наконец, после стольких лет, кажется, он усмотрел на горизонте этот самый конец, совершенно забывая о способности капитана группы анализа читать мысли людей. – Приговор – и баста! Ривен уже большой, женился, дочь родилась… Справится без него. Эрату жалко, но и она сильная, поймет, после стольких лет точно поймет». По щеке Эраты скатилась слеза. – Твоя невозмутимость вызывает восхищение, – отметила тем временем королева, после чего подала знак человеку со свитком подле. Он сделал шаг вперед: – Уолтер Аддерли, вы обвиняетесь в убийстве студента колледжа Алфея Грея Оуэнса. Глаза Музы широко распахнулись, Ривен, казалось, прирос к своему месту, а Эрата еле удержалась, чтобы не упасть. Лишь Уолтер продолжал улыбаться: – И что, без суда и следствия? Где присяжные, где сторона защиты? – Она вам не нужна, – покачала головой Луна. – Труп есть, обвиняемый есть, свидетели… найдем. Давно пора закрыть книгу под названием «Уолтер Аддерли». Ты мне поперек горла, а приказ королевы не обсуждается. – Сола вы также планировали обвинить? – впервые поддавшись эмоциям, прошипел Уолтер, прищурив глаза и посмотрев на королеву снизу-вверх без тени страха. – Что ж вы тогда меня в измене не обвиняете, в нападении на ваше величество, в уклонении от наказания? То хотя бы мои грехи, чужие вешать не надо! – в конце его голос все-таки дрогнул и перешел на крик. Муза хотела было рвануть вперед, услышав последние слова Уо, чтобы умолять королеву о пощаде, она готова была уже признаться в том, что вины в смерти Грея на совести Уо нет, как вдруг почувствовала мертвую хватку у себя на запястье – это был Ривен. – Отпусти, – одними губами прошептала она, посмотрев на него со злостью и нескрываемой обидой. – Это я… это я должна… «Нет», – не сказал, лишь еле заметно покачал головой Ривен, смотря ей прямо в глаза. – Но это… я. Если мне не даешь, то почему сам не защитишь его? – Потому что если не я, то кто защитит тебя? – последний факт в крышку гроба Музы. Неужели шанса нет и теперь нести крест до конца своих дней? Она не знала почему, но почему-то была уверена, что на ее месте уже кто-то стоял, и на месте Уо кто-то ставил жизнь на кон. И было уже такое под небом Солярии, и порочный круг этот не разорвать. Да, возможно это было не в этом зале и не на глазах королевы Луны, но кто-то также страдал. Она чувствовала эту боль, она буквально пропитала здесь все. – Какие речи, – снова голос Луны ворвался в голову Музы и раздробил там все до крови. Больно. – Нет, на Сола у меня были другие планы. Да и выносить на всеобщее обозрение покушение на королеву нет никакого повода, лишь смятение вызовет, тем более ты так удачно подарил возможность обвинить тебя в новом преступлении, созвав экстренный закрытый трибунал. Так уж вышло, что защитники на закрытый трибунал не допускаются. – Удобно, – горько усмехнулся Уолтер, вперив взгляд в пол перед собой. – И даже обвиняемому слово не дадите? Так сказать, напоследок. Луна снова сделала еле заметный жест рукой, и уже знакомый мужчина со свитком шагнул вперед: – Уолтер Аддерли, вы имеете право на защитительную речь по делу об убийстве студента колледжа Алфея Грея Оуэнса. – Вот спасибо, – с горечью фыркнул Уо, всем своим видом показывая, что на месте этого должен быть трехэтажный мат. – Только помни, Уолтер, – осторожно, чуть слышно прервала его королева, – что новостей от моей дочери, наследной принцессы Солярии, за жизнь которой отвечает головой твой сын, все еще нет. Только помни, что я знаю, какой капитан помог тебе сбежать в прошлый раз и прямо сейчас может быть приговорен к трибуналу. Только помни, что ничего в этом дворце не скрывается от моих глаз и я знаю, что студент умер не от меча, а от магии феи. Вот только именно моя подпись стоит под любым приказом. Хорошо подумай, что сказать в своей защитительной речи. – Вот сучка, – вырвалось у Ривена, и холодная сталь тут же застыла у шеи специалиста. «Не надо», – теперь уже Муза без слов посмотрела на Ривена, боясь, что их надсмотрщик передаст все кому повыше и трибунал заведет дело уже против ее мужа. Ривен устало прикрыл глаза, не зная, что делать и за кого бояться. Казалось, их судьбы уже расписали надолго вперед. Хотелось бы, чтоб надолго… – Я вас понял, – тоном человека, находящегося на пороге смерти, откликнулся Уолтер. – Я признаю вину, это убил Грея, – его взгляд потускнел, казалось, он уменьшился в росте, даже несколько постарел на глазах. Этот смешной костюм шамана выдавал в нем сейчас не веселого человека, смотрящего вперед, а сошедшего с ума старика. Муза поймала себя на мысли, что ее руки дрожат. Она будто бы смотрела на собственную жизнь со стороны. Это она должна стоять на коленях перед королевой. Это она мстила, не контролируя себя, так почему? За что обвиняли Уо?! Все это выглядело как абсурд, и она никак не могла с ним смириться. Дрожью уже било все ее тело, по щекам текли слезы. Казалось, она так не плакала, когда уходили родители. За это недолгое время Уо стал для нее настоящим отцом, так почему же... Про Ривена и Эрату в этот миг она даже позабыла, но если бы обернулась, то смогла бы видеть, как с них падают лица. – Вот только прежде, чем вы поставите свою известную подпись, позвольте рассказать, кем на самом деле был студент колледжа Алфея Грей Оуэнс, – решительно произнес Уолтер, вставая и уже точно зная, что от его решений приговор не изменится. Так почему же не пойти ва-банк? Отчего-то королева Луна продолжала молчать, с интересом наблюдая за каждым мимолетным движением подсудимого. – Грей Оуэнс – потомственная кровавая ведьма из Астер-Делла, в колледж Алфея он проник под видом специалиста, чтобы скрыть магию и иметь возможность не только шпионить, но и разбередить наши ряды, снести барьер изнутри, впустить кровавых ведьм внутрь и развязать войну. Его родителей и брата убили при организованном нападении на Астер-Делл. Чтобы отомстить, он вступил в ряды Себастьяна Валтора. А чтобы верой и правдой служить ему, шантажировал Музу, пытаясь выпытать информацию, но она не выдала ему ничего! Именно поэтому она… я убил Грея, – вовремя спохватился Уолтер, хоть и знал уже, что Луне все известно, и, тем не менее, он продолжал: – Он наш враг, и из-за него под ударом вся Солярия… была. – Довольно! – громогласно разнеслось по залу. Луна совсем не по-королевски вскочила со своего места и тут же, прожигая Уолтера взглядом, быстро спустилась по ступенькам, цокая своими каблуками в тишине, повисшей после ее крика. – Для дворца войны нет, – прошипела она чуть ли не в лицо мужчине. – Вы также считали, отдавая приказ уничтожить Астер-Делл? – перешел на шепот и сам мистер Аддерли, не сводя взгляда с самой могущественной женщины королевства. Смелости ему было не занимать. – Вы также думали… отправляя меня в Эраклион? – Для дворца войны нет, – упрямо прозвучало в ответ. – Тогда кто убил Андреаса? – не сдавался Уолтер. – Сол Сильва, – был уже ответ у королевы, – и его еще ждет за это трибунал. Уолтер не сдержался и, запрокинув голову, расхохотался: – И его тоже? Снова?! Ну вы же сами там были! Вы же сами все видели! И скребков, и кровавых ведьм! Мой сын спас вам жизнь, а вы... вы... Вы же отдали приказ о мобилизации фей разума, вы же объявили войну в конце концов! Так почему вы выставляете дураками нас и прячетесь здесь после того, как сражались за Алфею вместе с ее студентами? Потому что вы не хотите признавать, что ошиблись, уничтожив Астер-Делл? Потому что вас гложет вина за смерти в Эраклионе, Астер-Делле и Алфее? Потому что вы, будучи королевой, можете только сидеть на троне и отдавать приказы, вам власть дороже свободы? Хотите отсидеться? Ждете, когда все закончится?! Звонкая пощечина – и снова тишина. – Да как ты смеешь? – тихое и гневное. – Ты не был на моем месте и не имеешь права судить меня за то, как я поступала, ведь я всегда поступала так, как диктовало время, во благо своего народа. Моей задачей всегда было охранять людское хрупкое сознание, дарить ему порядок, в котором он смог бы жить. Если б тебе дали корону и сказали, что нет больше целой деревни, что человек, которому доверяла вся страна, отдал такой ужасный приказ, покаялся бы, признал бы, что люди умерли зря, или скрыл бы, чтоб остальные жили в мире? – Я бы не обманывал. – Деревня или страна! – и снова голос королевы, заставляющий молчать. – Поэтому я отдала приказ опустить завесу и скрыть! Нельзя было допустить панику! Но они уничтожили кровавых ведьм… – А Эраклион?.. – потонул в ее монологе один единственный вопрос. Луна покачала головой, не понимая, зачем оправдывается перед осужденным перед глазами подчиненных. Королевы так не поступают, они так не живут. – Обострение военных действий на границе могло привести к ужасным последствиям. Несколько жизней или страна? – она снова заглянула в глаза Уолтера, но на этот раз осторожно. Уолтер лишь удрученно покачал головой, не находя ответа: – И как вам живется со всем этим? Как вы продолжаете отдавать приказы, веря в то, что делаете это ради мира? – Чтобы остальные жили в мире, кто-то обязан оставаться злодеем. Пусть этим «кто-то» буду я. – Но сейчас злодей не вы даже для меня. Есть Себастьян, и он угрожает жизням всей Солярии. И вы должны признать, что я прав. Вы же видели, к чему это привело, – прозвучало уже с мольбой в голосе. – Видела, но… – Еще не поздно, – зацепился он. – Вы ведь королева. – Знаете, Уолтер, я ведь никогда не думала, что буду править в одиночку, еще и столько лет… – Вы заслуживаете уважения. – К чему эта лесть? – отмахнулась Луна, с горечью добавляя: – Вы ведь меня ненавидите. Уолтер хотел было что-то сказать, но не смог, любые его слова сейчас бы выглядели ложью. – Я думала, что Розалинда и феи разума завершат дело с кровавыми ведьмами и дворцу не придется вмешиваться. – Дворец может и не вмешиваться, просто окажите поддержку, разрешите помочь тем, кто нам дорог, кто сейчас сражается на передовой. И я слова не скажу о том, что вы когда-то поступали неправильно. – Я поступала правильно, – снова в голосе прозвучал металл, королева, наконец, взяла себя в руки, вспоминая, кто она есть и зачем они здесь собрались. – Откуда столько самонадеянности? Неужели веришь, что уйдешь отсюда живым? Но Уолтера было уже не остановить: – Я сейчас говорю не за себя, я говорю за всех тех, кто хочет помочь, но вынужден оставаться во дворце. Если это будет стоить мне жизни, извольте, но отдайте приказ прежде, чем отрубите мне голову. Королева Луна сделала еле заметный жест, но человек со свитком, который должен был зачитать приговор, проглотил язык, в непонимании переводя взгляд с королевы на Уолтера. Тогда Луна тяжело вздохнула, медленно развернулась, шаг за шагом поднимаясь на свое законное место, и, лишь севши, громогласно объявила: – Уолтер Аддерли будет помилован. Муза и Ривен тут же заключили друг друга в объятия, Эрата, не в силах больше сдерживать эмоции, упала на стул, на который до этого не решалась сесть, и схватилась за голову, чувствуя, как перед глазами все плывет. Уолтер ликовал. – Только в следующий раз, мистер Аддерли, когда захотите что-то сказать мне или какому-то другому человеку, – смотря сверху вниз, королева вернулась к уважительной форме обращения, – помните, что, помимо вас, здесь ваш сын, невестка, внучка и любовница, а еще… Сол. Его судьба тоже в моих руках. И судьба этой страны тоже. – Не понимаю, о чем вы, ваше величество, – с привычной улыбкой, блещущей показной беззаботностью, ответил Уо. – Могу ли я идти? – Можете. И переоденьтесь, этот костюм шамана вам не к лицу. — И лишь когда Уолтер с семьей скрылся за дубовыми дверьми, Луна прошептала, не сводя взгляд с того места, где еще недавно была спина достойного человека: – Не дай мне об этом пожалеть.