Твой цвет

Резкий порыв ветра сорвал твой шарф, когда ты тащилась по тропинке к Галерее Наташи, его ледяной укус проникал в каждую щель твоей куртки. Ты боролась с упрямой тканью, пытаясь вернуть ее на место, но она, казалось, была полна решимости вырваться. Шарф снова соскользнул, такой же упрямый, как мысли, кружащиеся в твоей голове, и с твоих губ сорвался вздох. С тех пор, как ты вернулась в Нью-Йорк, жизнь была похожа на восхождение на гору, вершины которой не видно. На поверхности было чувство покоя, свободы, которую ты никогда не испытывала раньше. Но под этим, другая часть тебя боролась с непреодолимой виной, грызущей болью от того, что ты оставила своего отца в той больнице без надлежащего прощания. Ты знала, рационально, что это не твоя вина, и после всего, через что он и твоя мать заставили тебя пройти, тебе должно быть все равно. Но этот жестокий, коварный голос шептал иное, снова и снова. Ты должна был сделать больше. Ты могла бы бороться сильнее. Ты должна была остаться. Резким рывком ты наконец закрепила шарф, ветер пронесся мимо тебя, когда ты глубоко вдохнула. Не сейчас. Сейчас не время снова крутиться. Но было невозможно заставить мысли замолчать. Каждый раз, когда ты пыталась отпустить его, твой разум восставал, проигрывая воспоминания в неумолимом цикле, пока разочарование не обжигало твою грудь, горячее и удушающее. Это было не просто чувство вины — это было истощение от ощущения, что ты воюешь с собой. Даже Наташа или Ванда, с их терпеливой любовью и тихими заверениями, не смогли вытащить тебя из твоей головы. А Елена, ну, она была подавляющей в своих усилиях, ее вина заставляла ее бесконечно суетиться вокруг тебя. Иногда тебе хотелось оттолкнуть ее, огрызнуться, чтобы она остановилась. Сказать ей, что тебе не нужно, чтобы она нависала над тобой. Все, чего ты хотела, это чтобы она просто была рядом, чтобы доказать, что больше не бросит тебя. Этого было бы достаточно. Но Елена была либо все, либо ничего, поэтому ты прикусила язык и терпел. Позволить ей суетиться было легче, чем противостоять ей, легче, чем пытаться объяснить запутанный беспорядок в твоем сознании. Даже небольшое облегчение от школьных занятий, где ты когда-то процветала, превратилось в еще один источник давления. Сначала твой профессора были сострадательны, давая тебе возможность разобраться с больным членом семьи, но этот льготный период давно закончился. Теперь сроки нависали, как грозовые тучи, и каждый тест, каждый лабораторный отчет казались новой волной, которая тянула тебя ко дну. Твои тетради были завалены отчаянными каракулями, твои мысли метались между лекциями и задерживались в тенях вашего собственного разума. Постоянный стресс заставлял тебя сомневаться, стоит ли вообще продолжать. А потом было финансовое напряжение. Холодная, суровая реальность, что без помощи родителей стоимость твоей программы скоро станет невыносимой. Наташа и Ванда пока не заметили, не в полной мере. Но они это заметят, это был лишь вопрос времени. Они увидят, как часто ты совершаешь набеги на их кладовую, сколько времени проводишь у них дома, пытаясь сократить собственные расходы на проживание. Даже выплаты Наташи за твою работу в ее галерее были недостаточны. Тяжесть всего этого давила на тебя, когда ты тащилась к галерее после очередного долгого дня в лаборатории. Питер пытался вытащить тебя из твоей головы, но тебе едва удалось вовлечься. Искра вдохновения, которая раньше горела внутри тебя, теперь ощущалась как тусклый уголек, слабо мерцающий. Ты боялась, что она умирает. Знакомое тепло галереи Наташи встретило тебя, когда ты толкнула дверь, запах полироли для дерева и слабые следы краски наполнили твои легкие. Работы были выставлены в безупречных композициях вдоль стен, каждая из которых была тщательно отобрана. Твой взгляд задержался на новых картинах, которые так волновали Наташу, и слабая улыбка тронула твои губы, вытаскивая тебя из твоего мрачного настроения. Воспоминание о ней на пляже всплыло, яркое и золотистое. Она притянула тебя к себе на колени, ее волнение зажглось в ее глазах, когда она рассказала тебе о художнике, молодом человеке без имени, который вложил свою душу в холст. Голос Наташи был полон восхищения, когда она говорила о том, как открыла его и о своей решимости помочь ему поделиться своими работами с миром. Ее пальцы лениво крутились в твоих волосах, пока волны плескались на заднем плане, ее страсть окутывала тебя, как мягкая ласка. Она хотела, чтобы ты узнала первой, хотя искусство было общей страстью Ванды с ней. Это знание заставило твое сердце дико забиться, тепло расцветало в твоей груди, когда она так красиво улыбалась тебе, ее кожа сияла на солнце. Ты наклонился, не в силах устоять, и поцеловал ее на полуслове. Ее смех был мягким, как легкий ветерок, когда она растворилась в поцелуе. Ты сжал ее крепче, цепляясь за ее тепло, ее запах, ее любовь. Сколько бы времени ты ни проводил с ней, этого никогда не было достаточно. Ты всегда жаждал большего. Мягкий звон шагов вернул тебя в настоящее, и ты оторвала взгляд от картин. Поднявшись наверх, ты кивнула нескольким сотрудникам Наташи, которые посмотрели в твою сторону. Ты добралась до ее офиса, слегка постучали и толкнули дверь. Наташа подняла глаза от компьютера, ее хмурый взгляд превратился в мягкую, приветливую улыбку, которая мгновенно согрела тебя. Она поманила тебя ближе, и ты не колебалась. Быстро двигаясь, ты сократила расстояние, когда она отодвинула свой стул и встала, чтобы поприветствовать тебя. Ее руки обвились вокруг тебя, и ее губы встретились с твоими в поцелуе, который был одновременно сладким и приземленным. Но даже в ее объятиях напряжение сохранялось. С той ночи на озере все было напряжено. Хотя Наташа и Ванда дали тебе пространство, ты чувствовала себя ободранной, как будто уязвимость той ночи сорвала защитный слой, который ты не была готов потерять. Они не осуждали тебя — далеко нет — но осознание того, что они теперь знали, уродство, что лежало под ним, грызло тебя. Это было не то, что ты когда-либо хотела, чтобы кто-то видел. Физически ты не отстранилась, но мысленно отстранилась. И поиск пути назад был похож на попытку пройти лабиринт с завязанными глазами. Наташа отпустила тебя от поцелуя с мягкой улыбкой, ее рука откинула выбившийся волосок с твоего лица, когда она посадила тебя к себе на колени. Ее тепло проникло в тебя, заземлив тебя так, как ты и не осознавала, что тебе это нужно. - Как прошел твой день, моя маленькая любовь? — спросила она, ее голос был тихим и ласковым, прозвище окутало твое сердце, словно защитное объятие. Ты откинулась на нее, слегка расслабив плечи и размеренно вздохнув. - Все было хорошо, — начала ты, твой тон был легким, но не совсем убедительным. - Я имею в виду, все было... Нормально, - ты колебалась, слова застревали в горле. - На самом деле... все было не очень, — призналась ты наконец, и твой голос смягчился, когда усталость подкралась. - Я застряла на своем проекте, и это действительно меня напрягает. Наташа поцеловала тебя в висок, ее губы задержались на мгновение, прежде чем она подтолкнула твою сумку коленом. - Может, свежий взгляд поможет? — предложила она, ее тон был уговаривающим, но терпеливым. Когда ты не ответила немедленно, она снова подтолкнула твою сумку, молчаливо, но настойчиво подбадривая. Неохотно, ты смягчилась и вытащила свои книги и заметки, разложив их по столу. Рука Наташи крепко держала тебя за талию, пока ты начинала объяснять свой проект, подробно описывая свой подход к полученным данным и угол, который ты пыталась принять. Ее голова слегка наклонилась, глаза сузились от сосредоточенности, когда она следила за тобой, кивая в ключевых моментах. Когда вы закончили, твое сердце забилось в груди. Тишина на мгновение затянулась, и твое дыхание сбилось, когда тревога сжалась в комок в твоё животе. А что, если она подумает, что это глупо? А что, если она разорвет это на части? Но вместо этого ее рука крепче обняла тебя, ее голос был ровным и успокаивающим: - Мне нравится твоя идея. Ты на правильном пути — это так креативно, - она придвинула бумагу ближе, ее тон изменился на задумчивое мычание. - Давай посмотрим, сможем ли мы подтолкнуть ее еще дальше. Ее слова обрушились на тебя, словно теплый поток, растопив стеснение в груди, когда тебя затопило облегчение. Наташа не терзала тебя; она направляла тебя, предлагая тонкие корректировки, которые только делали твою работу сильнее. Когда ее теплый голос окутывал тебя, ты снова удивлялась тому, насколько острым был ее ум, как легко она находила решения там, где ты видела препятствия. По мере того, как обсуждение углублялось, и вы делились своими открытиями, ты не могла удержаться от того, чтобы не поддразнить ее. - Знаешь, — начало ты с игривой ухмылкой, — Ты выбрала не ту профессию. Ты могла бы стать профессором или кем-то в этом роде. Наташа хихикнула, ее пальцы рассеянно чертили узоры на твоем колене. - Забавно, что ты так говоришь. Я изучала морскую биологию до того, как нашла свою настоящую страсть в искусстве. Твои глаза загорелись от откровения. - Морская биология? Серьёзно? Это так круто! Ее смех был мягким и искренним, ее глаза сверкали от вашего энтузиазма. - Это было целую жизнь назад, — сказала она, отмахиваясь, но ты могла видеть гордость в выражении ее лица. Следующий час пролетел, пока вы обе корпели над своей работой. Наташа полностью отрешилась от своей работы, сосредоточившись исключительно на тебе. Каждый раз, когда она широко улыбалась или делала тебе комплимент, твое сердце наполнялось, тепло ее внимания заставляло тебя чувствовать себя немного легче. В какой-то момент она оживилась, дико жестикулируя руками, пытаясь объяснить то, что она говорила о твоих данных. Ты не могла не смеяться, твоя грудь трепетала от привязанности. Ее страсть была заразительной, ее преданность несомненна. Она не просто помогала тебе, потому что могла — она делала это, потому что это было важно для тебя. И в этот момент ты поразилась, как много себя она вкладывала в это, в тебя. Осознание этого ударило тебя сильнее, чем ты ожидала, твои эмоции выплеснулись наружу, а глаза наполнились слезами. Не думая, ты повернулась у нее на коленях, крепко обняла ее за плечи и целовал ее глубоко. Наташа не колебалась, ее губы двигались по твоим с тихой интенсивностью, пока одна рука обнимала твой затылок, а другая крепко прижимала тебя к своей груди. Когда ты прервала поцелуй, ты тяжело дышал, твой лоб прижался к ее лбу, и ты прошептала: - Ты моя. Ее темные глаза смягчились, а голос охрип от волнения, когда она ответила: - Да, я твоя, - не большой палец ласкал твою скулу, ее прикосновение было приземленным и нежным. Твое горло сжалось. - И я твоя, — пробормотала ты, нуждаясь в том, чтобы услышать это, нуждаясь в словах, которые свяжут тебя. Улыбка Наташи стала шире, ее тепло излучалось сквозь тебя. - Да, — сказала она, ее голос был ровным и уверенным. - Ты моя. Твои пальцы крепко сжали лацканы ее рубашки, отчаяние нахлынуло в твоей груди. - Еще раз, — тихо попросила ты, твой голос почти дрожал. Потребность услышать это снова, позволить этому глубоко проникнуть в твою душу, вцепилась в тебя. Ее улыбка смягчилась, когда она наклонилась, ее губы коснулись твоих. - Ты моя. - И? — подсказала ты, твой голос был едва громче шепота. - Я твоя, — ответила Наташа, и ее тон был непоколебим. - Еще раз, — потребовала ты, твой голос надломился, слезы теперь свободно текли по твоим щекам. Голос Наташи стал тверже, наполнился убежденностью, когда она повторила: - Ты моя, а я твоя. - Снова, — прошептала ты, и слова сорвались на рыдания, когда ты прижалась своим лбом к ее лбу, прижимаясь к ней так, словно она могла исчезнуть. - Ты моя, а я твоя, — выдохнула Наташа, ее губы коснулись твоих, когда она говорила. Ты отстранилась, надувая щеки и пытаясь контролировать эмоции. - Мы семья, — тихо шмыгнула ты носом, но твой голос дрогнул, неуверенность сквозила в каждом слоге. Твои слезящиеся глаза метнулись вверх, чтобы встретиться со взглядом Наташи, ища что-то, утешение, принадлежность, что-то, что закрепит тебя в хаосе твоих эмоций. - Правда? Выражение лица Наташи тут же смягчилось, но улыбка померкла. Ее руки нежно сжались вокруг тебя, ее прикосновение было уверенным и приземленным. - Да, — твердо сказала она, ее голос нес тихую напряженность, которая глубоко засела в твоей груди. - Мы семья. Убежденность в ее словах заставила твое дыхание сбиться, плечи поникли, когда вес всего, что ты несла, начал трескаться под ее непреклонным взглядом. Ты наклонилась вперед, снова прижавшись своим лбом к ее лбу, и твое дыхание содрогнулось. - Мы семья, — повторила ты, твой голос был хриплым и нетвердым, как будто произнесение этого вслух могло заставить это почувствоваться реальным. Наташа сжала тебя крепче, ее руки стали крепче и теплее, когда она прижала тебя ближе. - Мы семья, — повторила она, ее голос был яростным, но нежным, слова были полны страсти, которая грозила полностью тебя разорвать. Как будто она хотела, чтобы эти слова могли прожечь тебя в самую душу, клеймя тебя правдой, которую ты так отчаянно хотела услышать. Сломанный, почти недоверчивый смех вырвался из тебя, и слезы защипали уголки твоих глаз, когда ее рука двинулась к твоему затылку, ее пальцы нежно запутались в твоих волосах. Она притянула тебя ближе, ее губы нашли твои в поцелуе, который был глубже, более пылким, чем все, что было раньше. Это был не просто поцелуй — это было обещание, заверение, признание в любви, настолько подавляющее, что у тебя перехватило дыхание. Ее губы двигались против твоих с тихим отчаянием, вливая в поцелуй все, что она не могла выразить словами. Это было не просто ее притязание на тебя — это была ее полная отдача тебе, молчаливая клятва, что ты не одинока, что она здесь, что она всегда будет у тебя. Когда поцелуй прервался, твой лоб остался прижатым к ее лбу, ваши дыхания смешались, пока вы оба пытались успокоиться. Слезы текли по твоим щекам, но впервые за долгое время они не ощущались как бремя. Они ощущались как освобождение. - Я не могу, я не могу потерять это, — прошептала ты. - Я не могу потерять тебя или Ванду. Но я не знаю, как впустить тебя, не разваливаясь на части. Ее дыхание сбилось, ее руки скользнули к твоему лицу, наклонив его так, чтобы ваши глаза встретились с ее. Ее взгляд не содержал ничего, кроме любви и уверенности, ее голос был нежным бальзамом. - Ты не потеряешь меня или Ванду. Ты слышишь меня? Ни сейчас, ни когда-либо, потому что мы семья, ладно, - она нежно поцеловала тебя в лоб, ее губы задержались, как будто они могли прогнать боль, запечатленную глубоко внутри тебя. - Тебе не нужно держать все это вместе. Ни для меня. Ни для кого. Твои глаза закрылись, ее слова обрушились на тебя, словно нежный прилив. - А что, если это слишком? — прошептала ты, твой голос едва держался, надломленный давлением твоих страхов. - А что, если ты не сможешь с этим справиться? А что, если я все испорчу? - слова вырвались наружу, грубые и уязвимые, твои самые глубокие тревоги обнажились в тихом пространстве между вами. Наташа решительно покачала головой, смахивая большими пальцами слезы, струящиеся по твоим щекам. - Ты никогда не будешь слишком много для меня, — сказала она, ее голос был ровным и непоколебимым. - Что бы ты ни чувствовала, что бы ты ни пережила — это не слишком много. Ты так долго несла это одна, и тебе больше не придется. Позволь мне нести это с тобой. Ее слова что-то сломали внутри тебя, раскрыв ту часть тебя, которую ты так долго хоронил. - Я так устала, — призналась ты, твой голос был еле слышен. - Я так долго была уставшей, Нат. Ее руки сжались вокруг тебя, притягивая тебя еще ближе, а ее голос смягчился. - Я знаю, моя маленькая любовь. Я знаю. Скажи мне, что тебе нужно, и я сделаю все, что смогу, чтобы дать тебе это. Позволь мне помочь тебе, пожалуйста. Уязвимость в ее голосе, неподдельная нежность в ее глазах были почти невыносимы. Она не просто предлагала утешение; она предлагала спасательный круг. И на этот раз ты позволила себе поверить, что, возможно, она не отпустит. Что, возможно, просто возможно, тебе больше не нужно держать все вместе в одиночку. Твои пальцы вцепились в ее рубашку, цепляясь за нее, словно она была единственной твердой вещью в мире, который всегда казался неустойчивым. - Я хочу... Мне нужны вы с Вандой, чтобы успокоить мой разум. Чтобы показать мне, что я принадлежу вам. Вам обоим. Наташа слегка наклонила голову, ее острые глаза смягчились, когда она изучала тебя. - Все, что тебе нужно, моя маленькая любовь, — нежно сказала она, скользя рукой к твоей талии. - Мы дадим это тебе. Но ты должна сказать мне, что тебе нужно от нас, чтобы почувствовать это. Ты прикусила губу, нервозность бурлила в груди, пока твои пальцы играли с тканью ее рубашки. Уязвимость момента заставила твою кожу покалывать, но пристальный взгляд Наташи не дрогнул, и ты обнаружила, что не можешь спрятаться от нее. Медленно, твои руки скользнули под ее рубашку, кончики пальцев коснулись тепла ее живота. Мягкое дыхание привлекло твое внимание, вызвав волнение, которое пронзило тебя. Твои руки на мгновение замерли, набираясь смелости. - Я хочу… — начала ты, голос дрогнул. Ты сделала глубокий вдох, твое сердце забилось, когда ты выдавила слова. - Я хочу, чтобы ты снова отвел меня в клуб. Вы обе. Брови Наташи слегка приподнялись от удивления, ее выражение лица на мгновение стало непроницаемым, прежде чем оно снова смягчилось. Она, должно быть, заметила твое смущенное состояние по тому, как твои пальцы дрожали на ее коже. Ее обычная ухмылка сменилась более мягким взглядом, когда она обуздала свое выражение, ее рука поднялась, чтобы обнять твое лицо. - Если это то, что тебе нужно, — сказала она, ее тон был размеренным и ровным, - Тогда, конечно, мы можем это сделать. Я обещаю. Ее слова вызвали волну облегчения в тебе, но сомнения все еще оставались на краю твоего разума. Ты слегка отстранился, твои глаза метнулись к ней, а твой голос дрогнул. - Но... это то, чего ты хочешь? Я не хочу, чтобы ты делала что-то только потому, что мне это нужно. Губы Наташи изогнулись в мягкой улыбке, ее большой палец провел по твоей скуле. - Если это важно для тебя, то это важно и для меня. И… — она замолчала, ее улыбка превратилась в легкую ухмылку, - Я бы не отказалась снова сводить тебя туда. Мне кажется, ты недооцениваешь, как мне нравится видеть, как ты отпускаешь. Ее уверенность нахлынула на тебя, ослабив узел напряжения в твоей груди. Ты наклонилась вперед, снова прижавшись лбом к ее лбу, и закрыл глаза. - Спасибо, — прошептала ты, твой голос был едва слышен. Руки Наташи снова обвили тебя, притягивая к себе. - Тебе не нужно меня благодарить, — пробормотала она, ее дыхание согревало твою щеку. - Мы здесь для тебя, что бы тебе ни понадобилось. Всегда. Тепло объятий Наташи сохранялось, когда она говорила с Вандой позже тем вечером, объясняя план спокойным, размеренным тоном. Ты сидела рядом, теребя ремень сумки, пытаясь сосредоточиться на чем-то, кроме их непреклонного внимания. Когда Наташа закончила говорить, Ванда повернулась к тебе, ее мягкие зеленые глаза были полны тепла и понимания. - Это то, что тебе нужно, милая? — нежно спросила Ванда, ее голос был успокаивающим, как колыбельная. Ее взгляд был таким нежным, таким внимательным, как будто ты была чем-то драгоценным и хрупким. Твои пальцы сжали ремешок сумки, твое горло сжалось, слова отказывались идти. Все, что ты смогла сделать, это слегка кивнуть, твои глаза метнулись от нее, когда смущение охватило тебя. Ванда наклонилась ближе, ее губы коснулись твоего виска, когда она пробормотала: - Все в порядке. Мы позаботимся о тебе. Ее заверения заставили твою грудь заболеть так, как ты не могла объяснить. Прикосновение Ванды было мягким, ее руки были твердыми, когда она помогала тебе переодеться в наряд, который они с Наташей выбрали. Она обращалась с тобой так, словно ты была сделана из фарфора, ее голос был тихим и успокаивающим, когда она поправляла ткань на твоих плечах, аккуратно фиксируя мелкие детали. - Вот, — прошептала она, отступая назад, чтобы полюбоваться тобой. - Идеально. Наташа появилась позади Ванды и обняла ее сзади с игривой ухмылкой, дергающей ее за губы, когда она крутила пальцем в воздухе. - Дай мне покрутиться, — поддразнила она, и когда ты замешкался, рука Ванды нашла твою, нежно втянув тебя в медленное вращение. Юбка слегка распахнулась, когда ты повернулась, и Наташа поймала тебя на руки, когда Ванда отпустила, прижимая тебя к себе, пока она покачивалась вместе с тобой. - Прекрасно, — пробормотала она мягким голосом. Она наклонила голову, ее зеленые глаза сверкнули, когда она добавила: - Абсолютно потрясающе. Ее слова вызвали румянец по всему твоему телу, и ты не могла не улыбнуться, слегка расслабившись в ее объятиях, пока она вела тебя в медленном, нежном танце по их спальне. Ванда присоединилась, ее смех был мягким и мелодичным, пока она наблюдала за вами двумя, ее руки слегка хлопали в ладоши в ритме, который, казалось, слышала только она. На мгновение тревога растаяла, сменившись теплом их присутствия и тихой радостью, которой они окружали тебя. Когда вы позже прибыли в клуб, воздух был заряжен энергией, басы гудели сквозь стены, даже когда вы входили в общую зону. Рука Наташи была твердой, но успокаивающей на твоей талии, ее уверенные шаги вели вас через пространство, а Ванда следовала за ней по пятам. Ваш взгляд скользил по комнате, пока не остановился на Вэл, развалившейся на одном из диванов с ее обычной самоуверенной легкостью. Она выглядела совершенно как дома, уверенная ухмылка на ее лице, когда она откинулась назад в своем жилете без рубашки, ее мускулистые руки были выставлены напоказ. Напротив нее сидела девушка с широко открытыми глазами, явно очарованная магнетическим присутствием Вэл. Ты не могла не улыбнуться, воспоминание о реакции Кейт на Вэл в бикини промелькнуло в твоем сознании. Глаза Кейт практически вылезли из орбит, и ты безжалостно подразнила ее за это. Она просто пожала плечами и без колебаний призналась: - Мне нравится то, что я увидела, - ты смеялся так сильно, что чуть не упал со стула, но теперь это воспоминание принесло небольшое, горько-сладкое утешение. Мысль растворилась, когда внимание Вэл переключилось на тебя, ее глаза загорелись, когда она заметила, что Наташа ведет тебя через комнату. Ее самоуверенная сутулость мгновенно исчезла, и она встала, ее ухмылка стала шире, когда она поприветствовала Наташу рукопожатием и легкой улыбкой. - Романофф, — протянула она, ее тон был игривым, но уважительным. Затем ее острый взгляд метнулся к тебе, ее ухмылка стала шире, когда она окинула тебя быстрым взглядом. - Хорошо выглядишь, куколка, — сказала она, дразняще подмигивая. Ты почувствовала, как жар пополз по твоей шее, и ты слегка наклонила голову, не в силах сдержать застенчивую улыбку, которая прокралась на твое лицо. Хватка Наташи на твоей талии слегка усилилась, ее присутствие приземлилось, когда она наклонилась и тихо прошептала тебе на ухо: - Ты самая потрясающая здесь, и Вэл тоже это знает. Ты не могла не рассмеяться, твое напряжение немного спало, когда Вэл указала на диван, отступая в сторону, чтобы дать Наташе возможность провести тебя дальше. Ночь разворачивалась в легком ритме, атмосфера расслаблялась и согревалась, когда в комнату проникали все более знакомые лица. Агата, Кэрол, Китти и Сиф вошли в комнату, привнося с собой оживление, которое, казалось, оживляло пространство. Ты прислонилась к Ванде, ее мягкое, ритмичное прикосновение к твоим волосам убаюкивало тебя в мирное оцепенение, пока она болтала с Агатой о чем-то, чего ты не могла понять. Голос Ванды успокаивал, ее пальцы нежно перебирали твои пряди, заземляя тебя таким образом, что остальной мир казался далеким. Через стол прорвался гулкий смех Вэл, резкий и озорной, привлекая твое внимание. Она наклонилась вперед, ее глаза сверкали взглядом, который обещал неприятности. Ты слегка приподнялась, твое любопытство было возбуждено, но когда ухмылка Вэл обратилась к Агате, ты поняла, что она была направлена ​​не на тебя. - Эй, Агата, — протянула Вэл, и улыбка на ее лице стала шире, - Твоя жена здесь. Слова заставили твои глаза расшириться, когда ты извернулась в объятиях Ванды, чтобы взглянуть на Агату. - Ты замужем? — выпалила ты, недоверие было очевидным в твоем тоне. Агата застонала, драматично запрокинув голову назад. - Зачем тебе нарушать мой покой, Вэл? — пробормотала она, хотя под ее раздражением промелькнула тень веселья, когда ее глаза метнулись к твоим и подмигнули. Ванда тихонько усмехнулась позади тебя, ее пальцы на мгновение замерли в твоих волосах. - О, это будет хорошо, — пробормотала она, ее тон был пронизан юмором. Ты сглотнула, проследив за острыми взглядами группы, когда яркая брюнетка быстро прошла через комнату, ее глаза были прикованы к твоей области, как охотник, приближающийся к своей добыче. Наташа тихонько свистнула рядом с тобой, ее ухмылка расползлась, когда группа снова рассмеялась. Ты повернулась к ним, твое замешательство было очевидным, но прежде чем ты успела спросить, все встало на свои места. Брюнетка добралась до дивана Агаты, плавно скользнув на подлокотник рядом с ней, ее выражение лица было наполнено дразнящей привязанностью. - Ну, ну, - протянула новоприбывшая, ее голос был глубоким и бархатистым, когда она наклонилась к Агате, - Это не моя сладкая булочка с корицей. Вокруг раздался смех, когда Агата зашипела, как оскорбленная кошка, ее взгляд пронзительно метнулся в сторону Вэл, которая самодовольно ухмылялась по другую сторону дивана. - Я же говорила тебе не называть меня так, — резко бросила Агата той, кого ты приняла за ее жену, но ее возмущение было недолгим, поскольку женщина схватила ее за лацканы и притянула к себе для жесткого, бескомпромиссного поцелуя. Поцелуй был интенсивным, граничащим с театральным, и вы не могли отвести взгляд. В нем была ярость, но также и теплота, своего рода игривая собственническая позиция, которая говорила о годах общих шуток и сражений. Группа закричала и засмеялась, их приветственные крики подзадорили их, когда жена Агаты прервала поцелуй с самодовольной ухмылкой. - Ты невыносима, — проворчала Агата, хотя легкая ухмылка, тронувшая ее губы, выдавала ее привязанность. - И все же, ты любишь меня, — возразила брюнетка, ее тон сочился уверенностью, когда она грациозно скользнула на колени Агаты. За этим последовал словесный спарринг, который заставил всю группу покатываться со смеху, бесконечное перетягивание каната доминирования и поддразнивания, в котором никто, казалось, не стремился ни победить, ни проиграть. Ты завороженно наблюдала за ними, пытаясь собрать воедино эту динамику. То, как они бросали друг другу вызов, острые шутки, за которыми следовали моменты несомненной связи — это было магнетическим, и вы оказывались очарованы. То есть, пока ее внимание не переключилось на вас, и ее пронзительный взгляд не пригвоздил тебе к месту. Ты напрягаясь, инстинктивно выпрямив спину, когда ее глаза с любопытством оглядели тебя. - А это кто? — спросила она, ее голос стал легче, хотя в нем прозвучала нотка интереса, от которой у тебя неприятно сжалось сердце. Агата закатила глаза, ее рука на мгновение сжалась вокруг жены. - Не спугни ее, Рио. Брюнетка проигнорировала комментарий, ее улыбка стала шире, когда она слегка наклонилась вперед, ее взгляд встретился с твоими. - Я Рио, — представилась она, ее тон был дружелюбным, но пронизанным той же дразнящей энергией, которая, казалось, следовала за ней, как тень. - Привет, — удалось выдавить тебе одновременно со своим именем, голос был тихим, а на лице появилась неуверенная улыбка. Взгляд Рио смягчился ровно настолько, чтобы обезоружить, хотя игривая искорка в ее глазах осталась на месте. - Приятно познакомиться, — сказала она, ее улыбка была острой и дразнящей. - Но не позволяй Агате обмануть тебя. Я? Я бы и не подумала напугать кого-то такого милого, как ты. Но ее ?, - она ткнула большим пальцем в сторону Агаты, ее тон сочился игривым драматизмом. - Она как кошка — много шипит, притворяется крутой, но честно? Ноль укусов. О, и она полностью одержима мной, - она ухмыльнулась, сделав эффектную паузу, прежде чем добавить, подмигнув: - Не то чтобы я ее виню. - Ложь, — вставила Агата, глядя на жену. - Ты когда-нибудь перестаешь говорить? - Не тогда, когда так весело, — парировал Рио, наклоняясь, чтобы быстро поцеловать Агату в щеку. - Теперь будь добрым, моя маленькая булочка с корицей. Группа снова разразилась смехом, и ты не могла не издать тихого смешка. Тепло комнаты, легкий смех и нежный гул разговоров позволили на удивление легко забыть жестокие голоса, которые обычно звучали в твоей голове. Здесь они были заглушены болтовней твоих друзей, гудением клубной музыки и, прежде всего, внимательной заботой Наташи и Ванды. Это было в их маленьких прикосновениях, их успокаивающих взглядах и в том, как они привязывали тебя к настоящему. Медленно то знакомое спокойствие, которого тебе так не хватало, начало возвращаться — спокойствие, которое было таким неуловимым с момента звонка твоего дяди. И несмотря на все это, они остались. Даже после всего, что они услышали и увидели, Наташа и Ванда все еще были здесь, непоколебимые и стойкие. Они не убежали. Они не ушли. Осознание расцвело в твоей груди, тепло настолько глубокое, что оно распространилось по всему твоему телу, наполняя тебя тихой эйфорией. Это было почти головокружительно, то, как это охватило тебя, оставив застенчивую улыбку на твоих губах. Наташа, которая, казалось, следила за тобой с тех пор, как ты приехала, обняла тебя за плечи, вытаскивая тебя из объятий Ванды с игривой улыбкой. Ее губы прижались к твоему виску в томительном поцелуе, ее привязанность была такой небрежной, но такой приземленной. Краем глаза ты заметила, как Рио подняла бровь, глядя на дисплей, ее любопытство было очевидным. Ты инстинктивно наклонила голову, но когда ты снова подняла взгляд, внимание Рио переключилось на что-то другое. Проследив за ее взглядом, ты обнаружила Вэл, которая наблюдала за вами и Наташей с выражением мягче, чем ты когда-либо видела на ее лице. Это зрелище заставило тебя остановиться, нежное тепло завилось в твоей груди, когда ты слегка улыбнулись ей. Вэл кивнула в ответ, ее ухмылка вернулась, прежде чем она переключила свое внимание на свое окружение. Наташа снова привлекла твое внимание к себе, когда она с отработанной легкостью усадила тебя к себе на колени, ее руки нашли удобное место на твоем голом бедре. Ее пальцы чертили маленькие круги по твоей коже, заземляя, но дразня, пока ее губы скользили по твоей шее. - Ты кажешься счастливой, — пробормотала она тепло, ее голос был низким и интимным, посылая приятную дрожь по твоему позвоночнику. Ты повернулась, чтобы посмотреть на нее, твои губы изогнулись в мягкой улыбке, когда ты обхватила ее лицо, твои пальцы прошлись по ее острым скулам. Не колеблясь, ты наклонилась и поцеловала ее, прикосновение твоих губ было нежным и наполненным благодарностью. Когда ты отстранилась, твой голос был тихим, но ровным. - Да, — выдохнула ты ей в губы, твоя улыбка слегка расширилась, а ее глаза смягчились. Наташа снова ухмыльнулась, ее пальцы игриво скользнули вверх и вниз по твоему бедру. - Ммм, — промурлыкала она, ее голос был пронизан весельем. - Их внимание возбуждает тебя? Ее вопрос заставил ваш разум закружиться, и ваши глаза расширились от удивления. - Ч-что? Нет! — пролепетала ты, твой голос подскочил на октаву, а твои щеки горели. - Я имею в виду — что ты имеешь в виду? Смех Наташи был глубоким и веселым, звук вибрировал в ее груди, а ее губы изогнулись в понимающей улыбке. - В этом нет ничего, чего стоило бы смущаться, — поддразнила она, ее тон был успокаивающим, но глаза искрились юмором. - Если это так, то это совершенно нормально. Ты раздраженно фыркнула, руки взлетели, чтобы закрыть лицо. - Ты невозможна, — пробормотала ты, твои слова были приглушены, когда ты посмотрела на Ванду в поисках какого-то спасения. Но глаза Ванды мерцали тем же веселым светом, что и у Наташи, ее губы изогнулись в мягкой, снисходительной улыбке. Она положила подбородок на руку, наклонив голову, как будто хотела поближе тебя изучить. - О, не смотри на меня, — сказала она с легким смехом. - Наташа права, ты же знаешь. Твои губы стали еще более надутыми, когда ты скрестила руки, прислонившись к Наташе со смиренным вздохом. - Вы двое — худшие, — проворчала ты, хотя слабая улыбка, тронувшая твои губы, выдала твою нежность. Руки Наташи сжались вокруг тебя, ее рука двинулась, чтобы погладить внутреннюю часть твоего бедра, когда она наклонилась, чтобы еще раз поцеловать тебя в висок. - Мы лучшие, — мягко поправила она, ее тон теперь был теплым и искренним. - И мы любим тебя. Ты почувствовала, как рука Ванды коснулась твоего колена, ее прикосновение было нежным, и она добавила: - Всегда. Рука Наташи на твоем бедре скользнула вверх, ее пальцы легко танцевали по твоей коже, намеренная медлительность ее прикосновения посылала тебе дрожь. Она наклонилась ближе, ее губы коснулись раковины твоего уха, а ее голос упал до страстного шепота. - Ты извиваешься, milaya moya. Тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе вот так? Ее слова пронзили тебя, твой живот приятно сжался, а уголки твоих губ изогнулись в маленькую понимающую улыбку. - Я не знаю, что ты имеешь в виду, — тихо ответила ты, застенчиво встретив ее взгляд. Ванда, которая молча наблюдала с мягкой ухмылкой, наклонилась с другой стороны. Ее рука нашла твое колено, ее пальцы медленно, томно описывали круги. - О, не играй скромницу, — пробормотала она, ее тон был как бархат. Ее губы коснулись твоего виска, когда она продолжила: - Ты практически светишься. А мы ведь только начали. Из тебя вырвался тихий гул, и ты слегка пошевелилась на коленях у Наташи, их прикосновения вызвали тихий, довольный выдох с твоих губ. Ты не пыталась избежать их поддразнивания — на самом деле нет. Если уж на то пошло, то, как они окружали тебя, их руки и голоса работали в тандеме, чтобы распутать тебя, заставили тебя почувствовать себя полностью и блаженно их. Вэл наклонилась вперед, ее острые глаза сверкали любопытством и весельем. - Ну, ну, — протянула она, ее голос был полон интриги. - Вот это интересно. Не думала, что сегодня вечером меня ждет шоу. Ее слова только подбодрили Наташу, которая ухмыльнулась, прижавшись к твоей шее, ее рука двинулась выше, а большой палец погладил чуть ниже подола твоего платья. - О, это не шоу, Вэл, — промурлыкала Наташа, ее голос был полон веселья. - Это всего лишь разминка. Вэл усмехнулась, ее взгляд метнулся между вами троими. - Разминка, да? Я буду записывать. Агата, удобно расположившись на диване, приподняла бровь на комментарий Вэла. - А я думала, ты уже все увидела, жеребец, — съязвила она, ее тон сочился напускным равнодушием. Но невозможно было скрыть проблеск любопытства в ее глазах, когда она мельком взглянула на тебя, прежде чем остановиться на жене, которая выглядела не менее занятой. Рио прислонилась к Агате, ее ухмылка стала шире, когда ее взгляд остановился на тебе. - Я понимаю, почему они так тобой интересуются, — сказала она, ее голос был легким, но пронзительным. - Ты производишь на них сильное впечатление, не так ли? Твое сердце забилось от ее слов, но вместо того, чтобы отступить, ты слегка наклонил голову, ловя взгляд Наташи с тихой уверенностью. - Может быть, — пробормотала ты, твой голос был ровным, несмотря на то, как их прикосновения продолжали воспламенять каждый нерв в твоем теле. Смех Ванды был мягким, но глубоким, ее рука скользнула, чтобы присоединиться к руке Наташи на твоем бедре. - О, определенно, — сказала она с ухмылкой, ее пальцы нежно сжали твою ногу. - И мы не против это показать. Ты снова поежилась, но не от дискомфорта, а от счастья, от неоспоримого удовольствия быть окруженной их лаской, от которого у тебя перехватило дыхание. Рука Наташи шевельнулась, ее ладонь крепко покоилась на внутренней стороне твоего бедра, ее пальцы были растопырены под твоим платьем, когда она прошептала тебе на ухо, ее голос был игривым вызовом. - Осторожнее, маленькая любовь. Продолжай так двигаться, и мы можем забыть, что у нас есть зрители. Твои губы изогнулись в усмешке, и ты повернула голову ровно настолько, чтобы пробормотать в ответ: - Может быть, я этого и хочу.