Твой цвет

Боль. Это было не просто чувство — это была сила, достаточно сильная, чтобы поглотить тебя целиком. Она проползла по твоим венам, глубоко засела в твоих костях, тяготя тебя с каждым вздохом, каждой мыслью. Сценарии разыгрывались в твоем сознании, дикие и закручивающиеся, каждый невыносимее предыдущего, пока ты пыталась представить, чем закончится эта ночь. Ты почувствовала ее еще до того, как она заговорила, это было инстинктивно, почти как будто вся твоя душа жаждала ее присутствия. Это было утешение, которое твое тело узнало прежде, чем твое сердце смогло это допустить, знакомое тепло, которое обвивалось вокруг острых краев твоей боли, смягчая их ровно настолько, чтобы заставить тебя колебаться. Но это не стерло боль; вместо этого оно изменило ее — смешало с тоской. Глубокая, ноющая потребность дотянуться до нее, почувствовать ее успокаивающее присутствие, как она делала это так много раз прежде. Но боль, которая задержалась между вами, сырая и неразрешенная, оставила тебя замороженным, неуверенным в том, что чувствовать, когда она была так близко. - Эй, — пробормотала Елена. Ее голос ощущался как мягкая волна, которая накатывала на тебя, возвращая к воспоминаниям о более простых временах, и ты закрывала глаза, готовясь противостоять нахлынувшему потоку эмоций. Бежать было бы легко — так легко. Но ты уже поняла, что никакое расстояние не залечит такую ​​рану. И в глубине души ты больше не хотела бежать. Ты устала. Устала от инстинктов, которые только вели к еще большей душевной боли, устала бороться с тягой к ней. От этого не было спасения. Поэтому ты повернулась, ровно настолько, чтобы поймать ее краем глаза, твое горло сжалось от невысказанных слов и глубокой ранящей боли. Как было бы прекрасно, если бы у тебя был бесконечный промежуток времени, чтобы найти нужный момент, единственный момент, который мог бы избежать всего этого. Была ли вообще версия этой истории, где никто из вас не пострадал бы? - Ты сердишься на меня, — сказала она, нарушая тишину. Ее вопрос заставил твою грудь гореть от разочарования, внезапная искра зажглась глубоко внутри тебя. Злость? Неужели она действительно думала, что ты чувствуешь это? Словно ее вопрос сам вызвал эту эмоцию к существованию, ты почувствовала, как гнев сжимается в твоей груди, распространяясь, как лесной пожар, по твоим венам. До сих пор ты не злилась. Ты была опустошена, убита горем, сбита с толку — так много всего — но гнев не был одним из них. По крайней мере, пока она не спросила. Твои ногти впились в ладони, заземляя тебя в напряженности момента. Ты повернулась к ней, отбросив всякую видимость спокойствия. Ее слова задели тебя, и тебе было все равно, насколько ты выглядишь обнажённой или беззащитной. - Правда? Это то, о чем ты меня спрашиваешь? — прорезал твой голос сквозь пространство между вами, резкий и резкий от недоверия. - Я злюсь? - ты не смогла скрыть горький смех, вырвавшийся из тебя. - Лена, это ты меня игнорируешь, а не наоборот. Ты ясно дала понять, что тебе неинтересно слушать, пытаться понять. Ты сделала шаг ближе, не заботясь о том, что расстояние между вами стало удушающим. - Я сделала все, что могла, чтобы облегчить тебе это. Я пыталась достучаться до тебя, поговорить с тобой, но ты полностью отгородился от меня. А теперь ты приходишь сюда и спрашиваешь меня, злюсь ли я. Я могу чувствовать больше, но до этого момента гнев не был одним из них, - твой голос дрогнул, боль прорвалась сквозь разочарование, но ты не отвела взгляд. Ты не дала ей шанса снова замолчать. Елена открыла рот, чтобы заговорить, выражение ее лица изменилось с оборонительного на неловкое. - Мне… мне жаль, — тихо сказала она, слова застали тебя врасплох. Теперь ее голос стал тише, и впервые ты увидела трещину в ее броне. Под слоями упрямства и избегания было что-то настоящее — что-то сырое. Ты моргнула, зажатый между искрой надежды в ее извинениях и глубоким колодцем боли, гноящимся в твоей груди. - За что именно? — спросила ты, твое горло сжалось вокруг слов. - За то, что намекнула, что знаешь, что я чувствую? Или за то, что игнорировала меня? Или, может быть, за то, что заставила меня почувствовать, что то, что делало меня такой счастливой, разрушает нашу дружбу? Тебе нужно дать мне что-то большее. Елена с трудом сглотнула, на мгновение опустив взгляд в пол, прежде чем заставила себя встретиться с тобой глазами. - Все это, — призналась она, ее голос дрогнул. - Я не хотела так с этим обращаться... Я не знала, как, - ее дыхание сбилось, и она снова отвернулась, прежде чем продолжить. - После всего с Дэйвом... а потом, узнав о тебе, Наташе и Ванде... мне казалось, что все в моей жизни рушится. Как будто я все теряю в одночасье. Ее слова ранили, задевали тебя за уязвимые места, о которых ты даже не подозревал. - Рушится? — повторила ты, твое сердце колотилось от боли и разочарования. - Ты говоришь это так, будто мои отношения разрушают твою жизнь? Как ты можешь не радоваться за меня? Елена отвернулась, на ее лице промелькнуло чувство вины, но ты не собирался отпускать ее так просто. Ты протянула руку, схватила ее за руку, и она застыла от удивления. Ты никогда не была такой настойчивым, никогда не хватала ее так. Но ты отчаянно нуждалась в ответах, нуждалась в ней, чтобы все это осмыслить. И ты не позволила бы ей снова уйти в молчание. - Посмотри на меня, — потребовала ты, твой голос был тихим, но полным отчаяния. Когда она наконец встретилась с тобой взглядом, ты увидела, как что-то промелькнуло в ее глазах — удивление, может быть, даже страх. Она не ожидала этого от тебя, не ожидала, что ты будешь так сильно отталкивать. Но ты должна был понять. Тебе нужна была правда, даже если она причиняла боль. Ее голос был едва громче шепота, когда она наконец заговорила. - Послушай, когда я ушла от Дэйва… я была ранена и сломлена так, как никогда раньше, и это было ужасно. Все, что я думала, что знаю о любви, все, что заставляло меня чувствовать себя в безопасности, было разбито вдребезги. И все, что у меня осталось, это ты… и Наташа. Ты почувствовала боль в ее словах, но тебе нужно было узнать больше. - И? - И тогда ты была... ее, — сказала она, и боль в ее голосе пронзила тебя, словно лезвие. - Но сначала ты была моим. Моим человеком. Ты была тем, на кого я рассчитывала, тем, в ком я нуждалась, а потом мне показалось... как будто ты выбрала ее вместо меня. Или, что еще хуже, как будто она забрала тебя у меня, - ее голос надломился, грубый от эмоций, каждое слово было тяжелым от боли, которую она держала в себе. Тяжесть ее слов висела между вами, густая и тяжелая. Она наконец-то говорила тебе правду, но это была не та правда, которую ты хотела услышать. Ты надеялась на понимание, на откровение, которое заставило бы все встать на свои места, но вместо этого ты нашла только еще большую боль. Она чувствовала себя брошенной, замененной. И это осознание что-то разбило вдребезги. - Я никогда никого не выбирала вместо тебя, — прошептала ты, и твой голос надломился под тяжестью всего этого. - Я люблю Наташу, но это не значит, что я перестала любить тебя. Почему ты этого не видела? Елена посмотрела на тебя широко раскрытыми глазами, боль и замешательство отразились в ее выражении лица. - Потому что мне показалось, что ты это сделала, — сказала она, ее голос дрогнул. + И я не знала, как с этим справиться. Я не знала, как смириться с тем фактом, что два человека, на которых я больше всего рассчитывала, внезапно... оказались вместе. И не только это, но я была последней, кто узнал об этом, как ты думаешь, что я должна была чувствовать? Твоя хватка на ее руке ослабла, и ты позволила своей руке упасть по бокам, когда ее слова улеглись. Гнев, боль, смятение — все это сплелось в запутанный беспорядок. Тебе хотелось кричать, плакать, заставить ее понять, как много ты старался. Но стоя здесь, перед ней, все, что ты мог чувствовать, было истощение. Ты снова обратила свой взгляд на хаотичную картину, пытаясь разобраться в беспорядке как перед тобой, так и в твоем сердце. Слова Джин слабо отозвались эхом в глубине твоего сознания, напоминая о ее насмешливой проницательности: Искусство — это нечто хитрое, иногда нужно изменить свою точку зрения, чтобы по-настоящему увидеть его. Возможно, это не так уж и отличается от твоего разлада с Еленой, и ты ненавидела, что часть ее слов задела за живое, но, возможно, в этом была правда. Возможно, были вещи, которые ты не видела, потому что был слишком сосредоточен на своей собственной боли, своих собственных страхах. Ты оглянулась на Елену, нахмурив брови в отчаянии. - Как мои отношения с Наташей и Вандой могут не сосуществовать с тем, что у меня есть с тобой? — спросила ты, голос стал тише, но не менее отчаянно нуждаясь в ответах. Твой взгляд блуждал по лицу Елены, ища что-то — что угодно — что поможет тебе понять. Но она не смотрела на тебя. Ее взгляд был прикован к картине, челюсти сжаты, глаза сужены. Она была расстроена, это было ясно. Ты знала знаки, видела ее такой раньше — напряжение в плечах, мерцание чего-то нечитаемого в ее глазах. Страх потерять ее снова охватил тебя, сжимая свою хватку. Но ты устала. Устала от смятения, устала от толчков и притяжений. Ты отчаянно скучала по ней, но в такие моменты ты ненавидела ее присутствие за то, что оно все так усложняло. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Елена наконец заговорила, ее голос был полон смирения. - Потому что сама мысль о том, что ты выберешь ее вместо меня или полюбишь ее больше, чем меня, чертовски ужасна. Ее слова повисли в воздухе, как тяжелый груз, и на мгновение ты была ошеломлена. Твои брови нахмурились в замешательстве, пока ты пыталась осмыслить то, что она только что сказала. Больше, чем она? Ты не ожидала этого. Ты искала на ее лице что-то, что могло бы помочь тебе понять это, но все, что ты увидела, были страх и боль, которые отражали твои собственные. - Ты думаешь... ты думаешь, что я люблю ее больше, чем тебя? — медленно спросил ты, голос был тихим, почти недоверчивым. Затем тебя осенила мысль, и ты надавил еще сильнее. - Подожди... ты имеешь в виду, что чувствуешь ко мне то же самое, что и Наташа? Ты это пытаешься сказать? Глаза Елены на мгновение расширились, а затем с ее губ сорвался натянутый смех. Она покачала головой, ее смех был высоким и неловким. - Нет, — быстро сказала она, снова покачав головой. - Я не это имела в виду. Это не так. - Тогда что ты имеешь в виду? — настаивала ты, нуждаясь в ее разъяснениях, нуждаясь в чем-то, что имело бы смысл. Плечи Елены слегка опустились, ее лицо на мгновение смягчилось, прежде чем стать более уязвимым. - Это всегда были мы, — пробормотала она. - Ты и я. И я знаю, что я была далека, когда была с Дэйвом, но когда я вернулась, мне показалось, что тебя уже нет. Вот так, — она неопределенно махнула рукой между вами, — Было мое наказание за то, что меня не было рядом. За то, что я не выбрала тебя. Ее слова ударили тебя, как удар под дых, намек был таким жестоким, таким несправедливым, что это только разжигало твой гнев. - Как ты вообще можешь так думать? — выпалила ты, повышая голос, несмотря на попытку сохранить спокойствие. - Как ты смеешь превращать мой первый опыт любви во что-то такое... уродливое? Как ты вообще могла поверить, что это делается для того, чтобы наказать тебя? Елена вздрогнула, ее глаза нервно забегали, когда она поняла, что люди начали обращать внимание на ваш разговор. Она вытянула руку, нежно сжав твою, и прошептала: - Извините. Я не это имела в виду. Просто — пожалуйста, говори тише. Краска смущения пробежала по твоей шее, когда ты заметила, как несколько зевак поглядывают в твою сторону, их любопытство было возбуждено напряжением между вами. Твое дыхание сбилось, и ты быстро перевела взгляд обратно на картину, пытаясь восстановить контроль над бурлящими эмоциями. Рука Елены осталась на твоей руке, ее хватка была нежной, но твердой, ее голос был мягким, когда она наклонилась ближе. - Мне жаль, — снова прошептала она, ее тон был настойчивым и искренним. - Я не это имела в виду. Я знаю, что это не для того, чтобы наказать меня. Я просто... Я не знаю, как с этим справиться. Ты мой человек. Ты всегда была, а теперь... такое чувство, что я это теряю. Ее слова смягчили острые края твоего гнева, но боль все еще была там, терзая тебя. Ты не знала, как ответить. Как ты могла объяснить ей, что ты никогда никого не выбирал вместо нее, что дело не в приоритетах или наказании, а в твоей потребности любить и быть любимой в полной мере? Как ты могла заставить ее понять, что она никогда не подвергалась риску быть замененной? Ты глубоко вздохнула, успокаиваясь, прежде чем заговорить, твой голос был пронизан тяжестью всего, что ты сдерживала. - Ты не теряешь меня, Лена. Так же, как ты была моей лучшей подругой, сколько бы парней ни приходило и уходило, я никогда не переставала быть твоей. Но я не могу быть той, кем ты хочешь меня видеть, если это означает выбор между тобой и ими. В глазах Елены мелькнуло что-то сырое, и она отступила на шаг, легкий румянец проступил на ее щеках. Ее уязвимость, которую так редко показывали, заставала вас врасплох. - Но это не похоже на моих парней, — призналась она, ее голос был тихим, но полным многолетнего разочарования. - Ты влюбился в мою сестру, а я всю жизнь наблюдала, как люди — друзья, парни, все — восхищаются Наташей. Все всегда хотели ее больше, чем меня. Но не ты, каждый раз, несмотря ни на что, ты всегда выбирал меня... До сих пор. Ее признание ударило тебя, как удар под дых, и на мгновение ты не мог дышать. Ты никогда не осознавала, насколько глубоко твои отношения с Наташей и Вандой повлияли на Елену. Она всегда казалась такой сильной, такой независимой, но в ней была боль, боль, которая годами кипела под поверхностью. - Лена, — начала ты тихо, твой голос дрожал, когда ты боролась за то, чтобы успокоиться. - Я никогда не выбирала Наташу вместо тебя. То, что я чувствую к Наташе и Ванде… это совсем не то, что я чувствую к тебе. Это другой вид любви, но он такой же сильный — и он не конкурирует с тем, что есть у нас. Они не заменят тебя. Ты замолчала, тяжело сглотнув, пытаясь найти нужные слова, чтобы она поняла. - Я не буду извиняться за то, что произошло между мной, Наташей и Вандой. Это одна из самых невероятных вещей, которые когда-либо случались со мной — помимо того, что я стала твоей подругой. Но мне жаль... жаль, что я держала тебя в неведении, что заставляла тебя чувствовать, будто ты последняя, ​​кто все узнала. Это никогда не было моим намерением. Я просто была так напугана, Лена. Боялась потерять тебя. С тяжелым вздохом ты подошла ближе, твое сердце колотилось в груди, когда тяжесть твоих эмоций толкала тебя вперед. Твой голос смягчился, дрожа, когда ты наконец выпустила признание, которое было заперто внутри тебя так долго. - Все, чего я когда-либо хотела, это чтобы ты была счастлива за меня, — сказала ты, твои слова были хрупкими, но полными тоски. - Потому что... ты самое близкое, что у меня когда-либо было к семье. И это все, чего я когда-либо хотела — быть частью твоей. Иметь для тебя значение, как ты всегда имел значение для меня. Твоя грудь сжалась, когда слова оставили тебя, обнаженным и открытым. Правда повисла в воздухе между вами, неся с собой годы любви, страха и отчаянной надежды, что, может быть, только может быть, она могла увидеть, как сильно ты нуждаешься в ней. Елена вздрогнула, когда твои слова достигли цели, ее горло работало, пока она пыталась держать себя в руках. Она подошла ближе, ее голос был едва слышен. - Мы семья, — сказала она, ее мизинец коснулся твоего мизинца тем знакомым, успокаивающим образом, как вы оба делали в детстве. Этот простой жест вызвал воспоминания об общих секретах, об обещаниях, данных, когда мир казался слишком большим. Все, чего ты хотела, — это прижаться к этому комфорту, позволить себе упасть в привычность ее объятий. Но ты не могла. Пока нет. Пока она не поймет. - Тогда почему ты заставила меня чувствовать себя так, будто меня нет? - твой голос надломился под тяжестью боли, которую ты несла в себе. - Ты никогда не причинял мне такой боли раньше. Это как будто ты сбросила меня с лодки без спасательного жилета, и с тех пор я тону. И каждый раз, когда я пыталась дотянуться, ты игнорировала меня, - слезы навернулись на глаза, и ты ненавидела, как дрожал твой голос, но ты не могла остановиться. - Я нуждалась в тебе, Лена, а тебя не было рядом. Лицо Елены исказилось, когда твои слова глубоко ударили. Ее крепкая внешность, которую она всегда носила как доспехи, казалось, треснула, и ты увидела боль, отражающуюся в ее глазах. Ее голос был едва слышен, полный эмоций. - Я знаю, — прошептала она, ее глаза мерцали от непролитых слез. - Я знаю, что причинила тебе боль, и я ненавижу себя за это. Все это было просто... так тяжело. Я не знала, как с этим справиться. Я думала, что если отойду на некоторое расстояние, то не буду говорить того, о чем буду жалеть. Но теперь я понимаю, что только ухудшала ситуацию. Твое сердце сжалось от ее слов. Ты могла видеть сожаление в каждой черточке ее лица, борьбу в ее позе, когда она пыталась держать себя в руках. Она не хотела причинить тебе боль, но боль все еще была там, и ты не могла ее игнорировать. - Мне тоже было тяжело, Лена, — тихо сказала ты, голосом, полным эмоций. - Так тяжело. Елена глубоко вздохнула, ее голос был едва громче шепота, ее слова были окрашены сожалением. - Я никогда не хотела, чтобы это зашло так далеко, — призналась она, опустив взгляд в пол. - Я скучаю по тебе. Я скучаю по общению с тобой, по смеху, просто... по тому, чтобы быть вместе. Но я не знаю, как все исправить, или дашь ли ты мне еще один шанс. Ее слова омывали тебя, смягчая острые края твоей боли. Ты позволила им впитаться, как бальзаму на гнойную рану, медленно успокаивая страх, который охватил тебя с тех пор, как она впервые отдалилась, узнав о твоих отношениях с Наташей и Вандой. Ты пыталась оставаться злой, пытался удержать боль, которую она причинила, но ее уязвимость обезоруживала. Прежде чем ты смогла остановить себя, прерывистый всхлип вырвался из твоего горла, и ты прошептал: - Я тоже скучал по тебе. Ты хотела сохранить злость живой, заставить ее почувствовать глубину твоей боли, но отчаяние в тебе — та часть, которая жаждала безопасности ее дружбы, та часть, которая скучала по ней больше, чем ты могла признать, — было сильнее. Елена была твоей постоянной, единственной семьей, которую ты когда-либо по-настоящему знал, той, которая была рядом, когда больше никого не было. И как бы сильно она тебя ни ранила, ты не могла остановить боль внутри себя, которая жаждала ее присутствия, ее понимания. Елена нежно потянула тебя за руку, и ты охотно подошел к ней, падая в ее объятия. Она крепко обняла тебя, притянув к себе, и на мгновение тяжесть всего спала. Между вами все еще было так много боли, так много того, что нужно было сказать и исцелить, но в тот момент все это не имело значения. Тебе это было нужно — нужна она. Ее руки вокруг тебя были как возвращение домой, и ты прижалась к ней, не желая отпускать утешение, которое она предлагала. - Мне так жаль, — снова и снова шептала Елена тебе в волосы. Ее голос дрожал, ее сожаление было ощутимо. - Я все исправлю. Я все исправлю. Обещаю. Ты кивнула ей в плечо, чувствуя ее искренность, но зная, что путь к исправлению ситуации будет нелегким. Но ты не отстранилась. Ты позволила себе держаться за нее, наслаждаясь чувством того, что снова оказался рядом с ней. В конце концов, хватка Елены ослабла, и вы оба отступили. Ты одарила ее небольшой, робкой улыбкой, полной надежды, что однажды между вами снова все будет хорошо. Елена вернула ее, ее глаза все еще блестели от эмоций, но были полны той же надежды. Елена тяжело вздохнула, ее эмоции все еще витали в воздухе между вами двумя. Ее взгляд скользнул к картине на стене, и без предупреждения она пробормотала: - Эта картина уродлива, - ее голос был хриплым от затянувшихся эмоций, но комментарий был настолько неуместным, настолько неожиданно резким, что ты не смогла сдержаться — пузырь смеха вырвался из тебя прежде, чем ты смогла его остановить. Внезапный переход от грусти к веселью застал вас врасплох, и вы взглянули на Елену, выражение лица которой смягчилось, а ее губы изогнулись в легкой, почти смущенной улыбке. Ты инстинктивно протянула руку, все еще улыбаясь, и мягко остановил ее от использования рукава, чтобы вытереть слезы, которые выскользнули. - Вот, позволь мне, — сказала ты, твой голос был нежным, но с нотками веселья. Осторожно, ты большим пальцем вытер слезы с ее щек, убедившись, что она все еще выглядит такой же отполированной, как и всегда. Твои пальцы задержались всего на мгновение дольше, чем было необходимо, и когда Елена покраснела от твоего прикосновения, ты прикусила губу, чтобы сдержать еще одну улыбку. Она тихо фыркнула, нежно отталкивая твою руку, но тепло в ее глазах было несомненным. - Спасибо, — пробормотала она, румянец все еще покрывал ее щеки, когда она отвернулась, пытаясь скрыть свою уязвимость. Но больше не было возможности скрыть это — не после всего, чем ты только что поделилась. Прежде чем ты успела ответить собственным комментарием о хаотичном беспорядке картины, твое внимание переключилось. Краем глаза ты увидела приближающуюся Наташу, ее глаза немедленно сканировали твое лицо с беспокойством. Ты почувствовала ее защитное присутствие еще до того, как она достигла тебя, и инстинктивно ты слегка улыбнулась ей — молчаливое успокоение. - Эй, — сказала Наташа, ее голос был тихим, но пронзительным, когда она встала между тобой и Еленой, ее взгляд метался между вами двумя. - Вы, ребята, в порядке? Елена кивнула, хотя ее ответ был тихим, почти нерешительным. - Да, мы в порядке, — пробормотала она, ее плечи расслабились лишь на долю секунды. Ты повторила кивок Елены, но когда ты попытался улыбнуться, улыбка не достигла твоих глаз. Слишком много было веса, слишком много неразрешенной боли, покоящейся в пространстве между тобой и Еленой. Тебе хотелось верить, что все станет лучше, что ее обещание исправить то, что сломалось между вами, было не просто пустыми словами. Но неопределенность оставалась, густая и тяжелая, как надвигающаяся буря, которую ты не могла полностью стряхнуть. Наташа нахмурилась, когда ее глаза искали твои, явно чувствуя напряжение, все еще висящее в воздухе. Ты ободряюще кивнула ей, но она не была убеждена. Ее рука коснулась твоей руки, небольшой жест, призванный утешить, и ты почувствовала тепло ее присутствия, успокаивающее тебя, заземляющее в моменте. Елена перевела взгляд с вас двоих на вас и тихо вздохнула. - Слушай, я знаю, что еще многое предстоит выяснить. Я не собираюсь притворяться, что все хорошо, просто потому что мы поговорили. Но… я никуда не уйду. Я попробую, ладно? Ты выдохнула, узел напряжения в твоей груди немного ослабел от ее слов. Все еще был страх — страх, что она может нарушить свое обещание, что хрупкая связь между вами может снова разрушиться — но впервые за долгое время ты почувствовала что-то еще. Надежду. Настоящую, ощутимую надежду. Взгляд Наташи смягчился, глаза наполнились тихим пониманием, когда она протянула руку и нежно сжала твою. Тепло ее прикосновения распространилось по тебе. - Хорошо, — пробормотала она, ее голос был нежным, но ровным, как будто она бережно лелеяла хрупкий мир между тобой и Еленой. - Это начало. Наташа обратила внимание на Елену, бросив на нее долгий взгляд, который ты не могла расшифровать, но было ясно, что он имел для Елены некий невысказанный смысл. Между ними наступил момент молчаливого обмена, бессловесного общения, которым могли поделиться только два человека, хорошо знающих друг друга. Поза Елены слегка изменилась, и ты увидела, как что-то смягчилось в ее выражении лица, как будто один только взгляд Наташи каким-то образом ее успокоил. Как раз когда ты собиралась спросить, в чем дело, ты заметила Ванду, появляющуюся из-за угла. Внутри тебя шевельнулось подозрение, и ты подозрительно взглянула на нее. Казалось, она ждала поблизости, готовая к этому моменту. Отсутствие беспокойства на ее лице подтвердило твою догадку — она подслушала ваш разговор с Еленой. Это подозрение укрепилось, когда Ванда поймала твой взгляд и слегка подмигнула тебе, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать Наташу в щеку. В ее улыбке была та знакомая игривая нотка, которая говорила о том, что она что-то задумала. - Елена, — мягко поприветствовала Ванда, ее тон был небрежным, но обдуманным. - Как у тебя дела? К твоему удивлению, Елена не отреагировала своим обычным хмурым взглядом или резким ответом. Вместо этого она колебалась мгновение, прежде чем слегка кивнуть. - Я думаю... я справляюсь. Но надеюсь, что скоро все станет лучше, — сказала она, ее голос был тише обычного, как будто она тщательно подбирала слова. В ее тоне была тяжесть, невысказанная правда под поверхностью, которая намекала, что ей было нелегко. Она взглянула на тебя, пока говорила, вес ее слов повис в воздухе. - Я верю, что так и будет, — промурлыкала Ванда, ее голос был мягким и теплым, когда она наклонилась еще ближе к Наташе. Казалось, что они с Наташей изо всех сил старались сохранить хрупкий мир нетронутым, обе они были осторожны, чтобы не давить на тебя или Елену. На этот раз ты оценила их сдержанность, то, как они были рядом, чтобы поддержать, но не переступать черту, когда ты пыталась разобраться в этой сложной ситуации с Еленой. Ты сосредоточилась на Елене, пристально наблюдая за ней. Она казалась немного не в своей тарелке, почти неуверенной в том, как себя вести в этой обстановке, но на этот раз не было никаких признаков разочарования или гнева, которые так часто отмечали ее присутствие. Это немного тебя успокоило. Ванда снова загудела, привлекая к себе твое внимание. Ты бросила на нее быстрый взгляд, все еще пытаясь следить за Еленой, одновременно выясняя, что Ванда может замышлять. Та же понимающая улыбка танцевала на ее губах, когда она гладила спину Наташи. - У нас есть для тебя небольшой сюрприз после выставки, — начала она почти заговорщическим голосом. - Но раз Елена сейчас здесь, может, нам стоит поделиться этим сейчас. Твои брови приподнялись от любопытства, когда твой взгляд метался между Ванде и Наташей, пытаясь понять, что они задумали, прежде чем снова обратить внимание на Елену. Не было и следа от обычной враждебности, которую она часто направляла на Ванду. Вместо этого она казалась почти скромной, ее глаза мелькали в сторону Наташи с мимолетной мягкостью, которая застала тебя врасплох. Наташа, со своей стороны, взглянула на Ванду с теплой улыбкой. - Какой сюрприз? — спросила ты, нервно посмотрев на Ванду. Улыбка Ванды стала шире, в глазах заиграл азарт. - Мы запланировали для тебя небольшой отпуск, — заявила она легким и поддразнивающим тоном. - Поездка в наш дом в Майами. Только мы втроем, немного солнца, немного пляжа. Мы подумали, что это будет хорошим способом для тебя расслабиться. Твои глаза расширились, удивление и волнение затопили твою грудь. Небольшой отпуск? Ты не ожидала ничего подобного. Но когда ты посмотрела на Елену, ее выражение лица оставалось непроницаемым — ни хмурости, ни эмоций. Она просто наблюдала за тобой, и сдержанная улыбка появилась, когда она увидела вопрос в твоем взгляде. - Это хороший дом, — наконец сказала Елена, ее голос был тихим, но ровным. - И очень хороший пляж. Ты медленно кивнула, чувствуя, как тяжесть ситуации снова опускается на тебя. Ты перевела взгляд с Наташи на Ванду, твое волнение смягчалось сохраняющейся неопределенностью по поводу Елены. Отпуск казался прекрасным, но мысль о том, чтобы оставить Елену позади, о том, чтобы увеличить расстояние между тобой и ней после того прогресса, которого вы только что добились, — это грызло тебя. Ты прикусила губу, размышляя, как это сделать. Наконец, ты быстро оглянулась на Наташу и Ванду, прежде чем снова взглянуть на Елену, разрываясь между волнением от поездки и гнетущим чувством того, что она осталась позади. Ты слегка наклонила голову, давая Наташе и Ванде знак посмотреть на Елену, молча спрашивая, может быть, им стоит пригласить ее. Наташа уловила твой немой вопрос, ее взгляд метался между тобой и Еленой, в то время как улыбка Ванды слегка смягчилась. - Елена, — мягко сказала Ванда, — Ты более чем желательна, если хочешь присоединиться к нам. Глаза Елены расширились, и она удивленно моргнула, ее обычное сдержанное выражение лица дрогнуло. Она перевела взгляд с вас троих, явно ошеломленная приглашением. Ее губы приоткрылись, как будто она собиралась что-то сказать, но вместо этого она замешкалась. - Я не хочу мешать, — наконец пробормотала Елена тихим, но неуверенным голосом. - Ты не будешь нам мешать, — добавила Наташа ровным голосом. - Мы бы хотели, чтобы ты пошла с нами. Это может стать новым началом для всех нас. Ты могла видеть войну в глазах Елены, толчок и тягу между желанием остаться в своей зоне комфорта и возможностью восстановить связь, которую вы разделяли. Ты потянулся, но колебался секунду, прежде чем схватить ее руку, чтобы успокаивающе сжать ее, надеясь показать ей, что ты действительно хочешь ее там. Елена колебалась мгновение, ее взгляд метался между тобой, Наташей и Вандой. Но в конце концов она слегка кивнула. - Хорошо. Я поеду, — тихо сказала она, как будто это решение сняло тяжесть с ее плеч. Напряжение, скручивавшееся в груди, ослабло, и ты выдохнула, не осознавая, что задерживаешь дыхание. Знание того, что Елена будет с вами внизу, в доме, означало, что у вас будет время, которое никто не будет прерывать, — время, чтобы исправить то, что было сломано, восстановить то, что было напряжено. Она не сможет отстраниться, спрятаться за стенами, когда вы все будете в одном месте. Это казалось реальным шансом, и впервые за то, что казалось вечностью, ты позволила себе поверить, что все может действительно стать лучше. Наташа, стоящая рядом с тобой, коротко кивнула, на ее губах играла довольная улыбка. Она, казалось, была удовлетворена результатом, хотя ее момент покоя был недолгим, так как кто-то позвал ее через галерею. Взглянув в твою сторону, она быстро похлопала Елену по плечу и затем исчезла в толпе, оставив тебя с Еленой стоять там с Вандой. Несколько мгновений вы трое стояли в уютной тишине, хотя тяжесть всего этого все еще витала в воздухе. Ты могла почувствовать беспокойство Елены, тонкое напряжение, которого не было до того, как все это раскрылось. Ванда, всегда интуитивная, наклонилась с мягкой улыбкой. - Я свяжусь с вами двумя позже, — тихо сказала она, погладив тебя по щеке и нежно сжав руку Елены, прежде чем ее тоже отозвали. И тогда остались только ты и Елена, стоявшие одни в тихом гуле галереи. Воздух между вами был густым от всего, что осталось невысказанным, но теперь был и проблеск надежды — шанс восстановиться. Ты взглянула на Елену, уловив, как она смотрит на одну из близлежащих картин, выражение ее лица было задумчивым, хотя ее обычная резкость отсутствовала. - Хочешь пройтись и посмотреть на остальные работы? — спросила ты, надеясь вернуть немного нормальности в ваши взаимодействия. Она кивнула, не сказав ни слова, и вы двое начали бродить по галерее, медленно переходя от одного произведения искусства к другому. Это был не тот легкий ритм, который у вас был раньше, не те случайные движения вперед и назад, которые когда-то определяли вашу дружбу, но это было что-то. Напряжение между вами было неоспоримым, как тонкая нить напряжения, но ты надеялась — нуждалась — верить, что время и близость начнут его исправлять. Вы шли бок о бок, поглядывая на произведение искусства, хотя твои мысли были где-то в другом месте. Ты не могла не скучать по той легкости, которая когда-то существовала между вами — игривые подколы, ночные разговоры, непринужденный комфорт. Это то, что ты всегда больше всего любили в вашей дружбе с Еленой, то, как она ощущалась как дом. Но теперь эта беззаботная связь казалась далекой, замененной этим неуютным пространством, вокруг которого вы оба ходили на цыпочках. Но это был первый шаг. Тишина, медленные движения по галерее ощущались как начало чего-то — исцеления, может быть. Ты на мгновение поймала взгляд Елены, и она одарила тебя легкой, почти извиняющейся улыбкой, как будто она тоже оплакивала непринужденную связь, которую вы когда-то разделяли. Но она была здесь, и это было важно. Когда вы остановились перед особенно абстрактным произведением, ты заметила, как Елена смотрит на него, прищурившись, явно пытаясь понять смысл хаотичных мазков. Ты тихонько усмехнулась, нарушив тишину. - Этот немного беспорядок, да? Елена взглянула на тебя, выражение ее лица смягчилось, и она слегка криво улыбнулась. - Да. Но… я думаю, некоторые неполадки можно исправить. Ты посмотрела на нее, и сердце слегка сжалось от скрытого смысла ее слов. - Да, — тихо согласился ты. - Я тоже так думаю.