A Film by…

— Ты что?! — Завопил Чуя не своим голосом. Этот разговор Коё репетировала в голове даже тщательнее своего первого выступления в качестве защитника на суде. Успех зависел от множества факторов, тщательно подобранных слов и тонкой манипуляции. И он уже висел на волоске, потому что её брат, благодаря врожденным качествам и возрасту, взрывоопасен. — Выхожу замуж. — Спокойно повторила Коё, стараясь выглядеть невозмутимо. — За этого потрошителя? — Глаза Чуи уже рисковали вылететь из орбит, а голос — сорваться на петушиный крик. — Я думал, у вас это несерьёзно! Жизнь явно готовила девушку к этому эпизоду всю жизнь: родители принесли в дом неистово орущее днём и ночью существо, когда ей было всего 12 лет. Через неделю она проклинала свой день рождения, когда задувала свечи и загадывала желание, чтобы у неё появился младший братик или сестричка. Однако новый статус анэ-сан не позволял истерить вместе с младшим, так что она со всем достоинством, на которое способен ребёнок её возраста, приняла вызов судьбы. Терпение тренировалось в жёстких полевых условиях, но справлялась она на отлично, недаром Коё была лучшей ученицей школы. Хотя, признаться честно, не всегда было сложно: когда маленький Чуя смотрел на неё своими огромными голубыми глазами и заливисто смеялся, старшая сестра забывала, что иногда ей хотелось его придушить. — Чуя, — она вздохнула, сжала переносицу и прикрыла глаза, — во-первых, не потрошитель, а хирург. Во-вторых, мы с ним встречаемся уже три года, каким образом это можно назвать «несерьёзным»? — Он старый! — У нас всего 8 лет разница. — Он страшный! — Вполне в моём вкусе. — Я не о внешности! Ты видела его глаза?? Он же маньяк! И ещё… я не могу тебе позволить выйти замуж за человека, который… которого… — Чуя, видимо, судорожно соображал, какой аргумент смог бы, наконец, сработать. — Которого я, блин, не знаю! Остатки хладнокровия таяли, как первый снег в плюсовую температуру. Нежный голос Коё перешёл в режим еле сдерживаемого шипения. В эту самую минуту она сама ощущала себя несправедливо обвинённым подростком, который борется против узколобости внешнего мира. — А кто в этом виноват?! Ты с завидным упорством избегаешь его общества! — Глаза!!! — Чуя выпучил свои, указывая на них пальцами. — Блин, Коё. Ладно. — Истерика, очевидно, сжирает много сил, — Ладно. Лицо Чуи смягчилось, глаза приобрели невинное выражение, только слегка напоминая лисьи. Коё облегчённо выдохнула, ошибочно решив, что отделалась малой кровью. Улыбка начала расползаться на красивом лице.. — Но жить я с вами не буду! …и заползла обратно. — Ты несовершеннолетний, а я твой законный опекун, так что здесь без вариантов. — Да бля-аа!! — Сирена пошла на второй заход, Чуя сжал собственные волосы и демонстративно отвернулся к окну. Слушать продолжение истерики больше не было сил, к тому же, план минимум Коё уже выполнила. Девушка молча поднялась, расправила складки на узкой юбке и вышла из квартиры под аккомпанемент громких ругательств. Кажется, за дверью что-то разбилось. Возможно, об эту самую дверь. Ну что ж, первый этап битвы пройден, Коё знала, что взрыв эмоций продлится ещё минимум минут двадцать, потом брат остынет, но какое-то время будет дуться. Хотя это, своего рода, выигрыш, поскольку Чуя играет в обидки профессионально: становится гордым и игнорирующим. После такого уровня шума - манна небесная. И это он ещё не знает, что у Мори есть сын, чей характер по невозможности превосходит характер Чуи многократно. Тревожность шептала на ухо о том, что следующая битва будет на смерть. *** В комнате приятно пахло свежестью и чаем с жасмином. Пол, стены и потолок представляли собой палитру серых тонов, Чуя всегда думал, что это очень как-то по-взрослому, и искренне любил здесь бывать. Современная обстановка разбавлялась различными старинными вещицами, которые любил собирать хозяин обители. Чуя лежал поперёк кровати друга, свесив с неё голову и закинув ноги на стену, ритмично подбрасывая и ловя одной рукой теннисный мячик. — И когда ты переезжаешь? — Рюноске залип в техничные движения и невольно ждал, когда Чуя промажет, и мяч шлёпнется на рыжую голову. — Без понятия. В следующую субботу у нас будет «семейный ужин», где моя сестра-геронтофилка и её древний хахаль скажут, наконец, когда они женятся и в каком районе я буду ширяться, потому что от такой жизни я точно на что-нибудь подсяду. «Долго он придумывал этот каламбур?» — Лениво подумал парень, не отрывая взгляд от жёлтого мячика. — Считай, что уже подсел мне на уши. — Рюноске вовремя успел поймать летящий в лицо мяч. И почему он должен разжёвывать очевидные вещи почти взрослому человеку? — Твоя сестра имеет право на счастье. Она не обязана спрашивать у тебя разрешения на то, чтобы устроить свою личную жизнь. Не будь ребёнком. — Я не веду себя, как ребёнок! Реб.. — Чуя подскочил на кровати, его лицо вмиг потеряло краски, — блять, ребёнок! А вдруг она беременна?! Я, получается, буду дядей?? Братом? Брато-дядей? Я не хочу ещё больше родственников, мне одного новоиспечённого хватает! Он вцепился в свою огненную шевелюру и громко простонал. Рюноске видел, что Чуя снова впадает в состояние «порчи» - так они называли неконтролируемые вспышки ярости, при которых тот принимался крушить всё вокруг, - со вздохом поднялся с насиженного места, подошёл к другу, мягко взял его за запястья, отвёл руки в стороны и смачно шлёпнул ладонью по лицу. Чуя вмиг очнулся. — Спасибо. — Он пару раз растерянно моргнул. — Пожалуйста. Думаю, если бы Коё была беременна, она бы тебе сказала, когда вы были наедине. Она тебя любит и не стала бы вываливать на тебя такие новости при посторонних, дубина. — Ты прав, — его взгляд, наконец, прояснился, — что бы я без тебя делал? — Играл бы в Шоги в колонии для несовершеннолетних. — Он помолчал пару минут, наблюдая за тем, как на лице друга появляется намёк на улыбку. — Но переводиться в другую школу ты же не будешь в середине учебного года? — Нет, конечно. Если придётся далеко ехать - стрясу с нового папаши на ежедневное такси, хирурги вроде хорошо зарабатывают, — он закинул руки за голову и с хрустом потянулся. — Или лучше пусть мне автошколу оплатит и тачку подарит. — С такими запросами тебе к другим папикам. — Иди в зад. — И с таким запросом лучше к другим папикам. — Уголки собственных губ слегка дёрнулись, сдерживая улыбку. Чуя посмотрел на друга с весёлыми искрами в голубых глазах и рассмеялся. Немного подумав, Рюноске продолжил: — Да и не папашей он тебе будет. Муж сестры - это ведь зять? — Понятия не имею. — Чуе уже хотелось закрыть тему сложных родственных связей. — В любом случае, их дети будут твоими племянниками. — Надеюсь, племянниками я обзаведусь ещё ой как не скоро. Надежда, как говорится, умирает последней и в муках.