Обитель, укрытая в облаках.

— Не хочешь прогуляться до Дайлинг? — ухмыляется Архонт, совершенно не обращая внимания на то, как перед ним услужливо выстилается ровной и гладкой тропой галька и мелкие камушки, не давая и мыску обуви напороться на острую грань. — Там тоже такая ловушка? — Нет, но я надумывал навестить хранителя там. Размышлял о том, чтобы предложить ему перейти в другой Орден как почтенному наставнику, ученикам несравненный ни с чем опыт, а в пустых горах перестанет выть ветер. — Я не помню, чтобы встречал молодых учеников оттуда. Почему он не берёт никого? — Характер такой, — качает в сторону головой собеседник, с лёгкой полуулыбкой, играющей на его губах, — ты всё поймёшь при вашей встрече. Сяо спокойно кивнул и отвернулся, скрывая смятение на лице, Дайлянг - место достаточно отдалённое не только от одного из дворцов Моракса или Лазурного Пика, но и всего мира. Выпуская одних из лучших бойцов ближнего боя, способных действовать в тени, обманывая даже самого чуткого к течению Ци врага, также этот орден известен "заплутавшим в горах временем". Сяо это кажется до смешного наигранным, придуманным скорее всего обленившимися за чтением книг учениками. Горные пейзажи, занятная живность и рецепты чудодейственных эликсиров из даров Гео Архонта — вместе со всем этим для Адепта это место имеет совершенно иную, единственную в своём роде особенность. — Мне следует что-то знать в разговорах с мастером Дайлянга? — На твоё усмотрение, — Моракс без сомнений знает, какое затруднение приносит Сяо собственный выбор, итогом которого станет угрюмое молчание позади господина, да и приподнятое настроение Архонта не даёт возразить, не хочется испортить своим навязыванием ненужное раздражение. — Да и сомневаюсь, что ты так стремишься туда только ради моего сопровождения и встречи с Мастером Ордена Дайлянг. — Ваша защита - мой долг, я последую за вами куда угодно. — выдавил из себя Адепт, отворачиваясь и разглядывая первое, что попалось на глаза - росток дерева, заботливо укрытый, то ли родителем, то ли просто случайным гигантом в золотой одежке, влажной после недавнего дождя листвой. Несмотря на грязь, порожденной в изобилии непогоды, их обувь оставалась чистой. — Да-да, — тихо посмеялся Гео Архонт, его низкому голосу вторили следом шорохи и перекаты камней. — думаю, я задержусь для уточнения деталей, так что времени на милости у вас будет в изобилии. — Благодарю за помощь. — Не стоит, — с укором беззлобным ответил мужчина, уж сколько лет он убеждает Сяо, а тот всё не бросит привычку за всё благодарить его, — кстати, как там твоё обучение? Беседа больше светская, уж о чём о чём, а о его успехах Моракс знает лучше самого Адепта. Раз уж задал вопрос, размышлял Сяо, значит либо развлечься беседой хочет, либо подводит к мысли, но какой? — Мастер Шенли не высказывает недовольств боевыми навыками, в управлении снами он также не выявил достойных внимания изъянов, духовные техники и их владением учитель также удовлетворён. — А вашу с Итэром затею он одобрил? — Он, он предложил свой контроль в проведении ритуала, — Якша прекрасно понимал, что Гео Архонт даже без особого усилия разузнал всё о его обучении, но до сих пор живу давался, насколько умён и талантлив в поиске нужного знания его господин. — Лорд Кудзе Сасаюри, призрак главы клана Кудзе тоже высказал желание руководить процессом. Иноземцы издревле известны своими умениями в подобных нашему ритуалах, поэтому учитель посчитал его помощь стоящей. — Как он отнёсся к тебе? Прямой вопрос ошеломил Якшу, он терялся в правильном подборе слов, ведь с одной стороны неприемлема сама мысль о лжи его благодетелю, но с другой поведения господина Кудзе, судя по их разговорам, довольно близкого Итэру существа, может разгневать Властелина Камня. Сяо сглотнул и постарался как можно мягче рассказать об их встрече: — Он не был доволен. Моей кандидатурой. Может это семейное волнение? Или... — Не дави на себя, — золотой взор ощутимо смягчился, — вижу, ты боишься за родственников своего супруга. Определённо прогресс, ты усердно изучал справочники по семье, если я правильно помню? — Да. — Можешь не волноваться, иного от него не следовало ожидать. Конечно, дом Кудзе знатен и его глава ждёт достойного человека, но это личное. Знаешь, насколько Иназума отдалена от Тейвата? — На многие Ли? Тысяча или?... — Я не про расстояние, знаешь "потомков Архонтов"? — К моей вине нет, прошу прощение. — Муратанцы - дети Мураты, Архонта Войн и Битв, Эгерианцы - Эгерии, Владычица Амриты и всех Чистых Вод, лигруи, хотя их и считают потомками Андриуса, Волка Северного Ветра, на деле лишь его последователи, а вот Деширеты - потомки царя Дешрета, должны ещё обитать в пустыне. Припоминаешь подобных? — Доводилось слышать. — Практически у каждого, не только Архонта, но и божества есть так называемые "потомки", где это просто прикрасившие своего происхождение потомки старинных благородных родов, а где действительно носящие в своей крови каплю мощи прародителей. Иназума же - единственная страна где о таких не слышали много столетий, по легендам кланы тайно объединились истребили их, причин этому как травы на лугу находили. Кто-то говорит, что сами вымерли или местные демоны ёкаи подсобили чужакам. Одно точно - носителей божественной крови там не любят. — Но. Почему? — Дело в давней распре между двумя нардами островов: Ватацумцами и подданными Наруками, когда Баал лишила Оробаси, покровителя первых, жизни, его останки, как и у прочих, испускали убийственное намерение, принимаемое поначалу за волю, благословение, а позже и наставление божества своим потомкам о мести за него. Ты лучше всякого знаком, чем подобное кончается, — Сяо едва заметно кивнул в ответ, внешне не ответивший и взглядом Моракс, продолжил объяснять, — чтобы избежать заражений и устранить угрозу шаткому миру издевались множество указов по у устранению безумцев, объявивших себя "носителем крови или воли Оробаси". Понимаешь, к чему я веду? — Лорд Кудзе принял меня за очередного одержимого. — ответ, казалось, лежавший почти что на поверхности, стоило лишь чуть глубже копнуть в историю родины любимого, вовсе не радовал. Особенно угнетала мысль "Глава Кудзе не так далёк от истины". Сяо разочарованно вздохнул, в очередной раз он всё испортил, ну ведь, мог, мог же не ограничиваться парой книжек о семье... — "Нет, стоило последовать советам из них." — Отрезает сам себе Сяо, четко видя перед глазами строки об "уважении и знании интересах друг друга". Что ему мешало обыскать библиотеку, спросить у кого угодно, да даже у самого Итэра о его родине? Не мешало, по его мнению, ничего ровным счётом, но грезилось наяву, что изучи он такую важную деталь, смог бы подготовиться лучше к встрече. Как - не знает, но супруг смог произвести хорошее впечатление со своего появления во дворце даже будучи смертным, что ему, Адепту, помешало?... Острые брови хмурятся, всему миру диктуя безрадостные думы владельца, наблюдающий это Властелин Камня, сам вздыхает удручённо, но сладить с этой истинно пагубной ненавистью Сяо к себе не может уже более тысячелетия. Только руку величественно кладёт на плечо, вырывая из плена дурных дум. — С твоей кармой не сладить даже мне, а пытаться скрыть её от того, кто охотился на обращенных помыслами проигравших богов ещё сложнее. Пусть первое впечатление и оказалось неприглядным, но суть человека раскрывается в его поступках. Такова мудрость, которой строго придерживаются на Иназуме ещё со времён Войны. — Моракс обращает взгляд на вступающий в свои законный владения закат, спешно и сумбурно красящий в яркие и тёплые оттенки кружевной убор небес, — В конце концов, думаю, Итэр поймёт небольшие разногласия между тобой и Лордом и не станет обвинять. Бывший Якша даже не смеет сердиться на связанного самим Архонтом с ним мужа и мысли дурной в его сторону, его светлый образ не допускает. Сяо готов на колени встать и извиняться перед ним, стерпеть разочарованный взор на себя направленный, признаться в своей вине, что обучаемый светским наукам во дворце едва ли парой уроков воспользовался, и те отвратнейше исполнил. Что Итэр его простил знал ещё тогда, когда супруг Лорду, как ему известно - значимой фигуре в клане с непререкаемым мнением, решил возразить, не отвернулся тут же от прокажённого, а с терпением и заботой отнёсся. — "А ведь я его почти не навещал с тех пор, может скучает? А как к нему относится Мастер Дайлянга? Вдруг оскорбляет за смертное происхождение или к иназумцам предвзят? А что сказать при встрече?... " В ворохе вопросов путаясь, на этом, как на узелке при плохо исполненном узоре амулета, с чем всегда имел сложности, Сяо спотыкается и мыслей более-менее разумных подобрать не может. Хочется спросить о всём и ни о чём: о самочувствии и настроении, как привыкал к погоде другой и не страшно ли среди скал выходцу с часто равнинных, до сих пор помнит облики из памяти любимого родных тому земель, островов. А хочется с другой стороны просто любоваться милым сердцу человеком, как ходит, что-то выполняет из причудливых клановых техник, в их прошлом бою Итэр больше танцевал, чем сражался, Адепт знает, понимает, что не чета ему со своими резкими и неразборчивыми выпадами. Хочется разговорить и послушать этот дивный голос, охрипший, если в переизбытке чувств вскрикнул или вразнобой пошёл. Хочется поцеловать в краешек сладких уст, в уголок брови, как часто делает он сам, в так редко оголённую полностью шею, особенно сзади, где всегда скрыто всё светлым водопадом шёлка. Хочется, хочется, хочется!... Слишком много, слишком порочно и не позволительно, одергивает себя Адепт, и ведь для всего сначала нужно встретиться, а ему и этого хватило бы с лихвой. — Думаю, что тут мы можем просто полетать, что думаешь? — Такого ваше желание... — Сяо. — Я, я не. Не против пролететь. Горы пойдут скалистые, дольше перебираться. — Вот и отлично. Кусок камня вырывается из земли, поблескивая совсем редкими прожилками руды, так легко и непринуждённо, что любой увидевший уверовал бы - мастер дел каменных с ума сошёл. Глыбу откопал, обточил, да яму выбил ровную-ровную, чтобы встал булыжник и стыков не заметил даже сокол вблизи. Двое поднялись на спешно сбросивший мелкую пыль и крошку, словно хозяйка прихорашивается и пыль редкую стирает, гостей встречая знатных, камень, и тот плавно тронулся, поднимаясь ввысь. — Сяо, я буду присутствовать при ритуале, Гюрен уже приготовил мой заказ, так что возьмёте артефакт. — Мы не осмелимся на такую наглость! — Сяо. Я так сказал. — Властелин Камня осекает взглядом лишь на мгновение, тут же смягчаясь, — Итэр дал неплохую идею, как облегчить твоё бремя, уж если он оказался устойчив к ней на ритуале, то такой осколок не навредит ему. А для тебя это облегчит путь освобождения. — Не такой же ценой... — С твоей стороны неверно судить о подобном, ведь принимать часть силы Итэру, уважь его решение. — А если он передумает, вы отмените ритуал? — спрашивает с надеждой, ещё грезя шансом отговорить супруга от затеи. — Только с условием, что ты не станешь давить на него. — понурый вид вызывает тихий смешок у Архонта и тот спрашивает, — Многое ты бы сделал, будь у Итэра, к примеру опасная для жизни болезнь? — Всё что угодно, вписывающееся в мой контракт защиты Ли Юэ. — Так почему ты осуждаешь мужа за ответные порывы? — Не осуждаю, наоборот... — глаза утыкаются в пол платформы, ласка щемит сердце вместе с жестко и грубо затянутым жгутом осознания, что ведь действительно, не ему распоряжаться чужой, пусть и дорогой безмерно жизнью. Да и искренне желание супруга помочь приятно и тепло, но до дрожи не хочется, страшно помещать уничтожительное и опасное нечто в до сих пор хрупкое тело. — А вдруг что-то пойдёт не так? — Я буду рядом. — одного такого слова достаточно, чтобы невидимый контракт повис невидимыми нитями между ними, разделяя спокойную и твёрдую уверенность Властелина с верным подданным. Уже проглядывался на горизонте вечер, ещё не успевший заглянуть в неровное горное кольцо, как они прибыли в Орден. Несмотря на то, что почти все мастера, до поры до времени, разошлись по миру или в другие секты, место оказалось прибрано и ухожено, природа, которая давно должна была заявить права на опустевшие площадки, существовала небольшими лесками, водопадами да живностью. Центральное здание ордена мрачно возвышалось над своими владениями и даже при приближении Гео Архонта не спешили камни и валуны почтительно дрожать и расходиться. — Как всегда, с армией не отыщешь, — хмыкнул Моракс, вызывая недоумение у Якши. — Мастер этого места опаздывает? — то, что некто посмел опоздать на встречу с Правителем Ли Юэ или вообще пропустить её, заставляло поражаться бесстрашию безумца. — Нет, я про нутро этого места. Не увидишь, не услышишь, не почувствуешь, пока сам не решит связаться. — вдалеке забрезжила вспышка, водоворот, ураган из разных красок, насколько краткий, настолько изумительный и трогающий сердце странными нитями, вырывающимися, рвущимися и опадающими, лишь чтобы их место заняли подобные искристые волокна. — Давненько не видел здесь ритуалов, пошли. — Ритуалов? — изумился Сяо, вглядываясь в ещё более серую и унылую пустота на месте пиршества цветов. — Да, что тебя удивляет? — неспешно пошёл Моракс. — Простите, я перепутал Ордена... — Нет, это тот, где запрещается заниматься духовным ядром. — Но как?... — Сяо с отчаянием оглядел здание позади, будто главное место в Дайлянг может помочь. Впрочем то на его вопросы ответило гордым ехидным молчанием. — Есть чаша с водой, важный подарок, но ювелир просчитался и установил украшения так, что те цепляются при питье, а взять новый нельзя, — Гео Архонт спокойно махнул рукой, изображая, словно держит загадочный сосуд, — без привычных удобств, но воду испить ты можешь. — Понял, благодарю за пояснение. — они спокойно спускались по извилистым тропкам, петляющих словно раскиданные кем-то ленты между многочисленных пиков. После Множества горных Орденов, где на крупных скалах строились изящные помещения, соединённые друг с другом где хрупкими на вид, но крепкими дорожками из самых разных материалов, а где радужными ширмами, зайди в которую и искрящимся шаром пролетишь над пропастью, отсутствие строений на пиках, только у подножий и на невысоких скалах удивляло. "Неужто ученики всегда бегали по таким вот дорогам от одного здания к другому? И ведь полететь на оружие не выйдет без развитого ядра. — не разделяя молчаливое горе тысяч студентов, чьи горькие стоны постоянно слушал камень под ногами, Якша взбодрился. — Как хорошо придумано. Заодно и думать начнут больше и тренировки постоянные, не зря выходцы этого Ордена зовутся "неустанными големами", если только не по-другому... Эх, надо было своих оболтусов сюда отправлять, может и прекратили бы ныть по пустякам и наконец-то взялись за ум." — Желая лишь, чтобы недоумкам кошмарные сны виделись после каждого дня без обязательных занятий, Адепт внимательнее вглядывался в мудрёно расположенные тренировочные поля, среди которых оказались: прикрепленные к нескольким отвесным пикам дощечки и мишени, множество манекенов на причудливой конструкции на колесиках, которая, как полагал Адепт, должна усложнять попадания, чистая платформа со странными застарелыми просеками от меча. "Даже при использовании духовных сил, в неразвитом ядре их слишком мало, чтобы оставить такие следы. Оружие, но какое? Достаточно крупный меч может и смог прорезать камень, но не так глубоко. А если взять зачарованный? Ведь раз разрешены ритуалы, то почему бы не попросить извне. — Властелин Камня, — мужчина, явно ожидавший их, почтительно сложил руки перед собой в поклоне, — как прошла ваша поездка? — Добрались спокойно и мирно, — заходящее за тучи солнце успело жадно пробежаться по рогам дорожкой бликов под кивок Архонта, демонстративно оглядывающего их окружение. — как вижу, Гюрен, дело своё ты знаешь. Не против перейти в другой Орден? — Почту за честь, господин, — Хранитель, как и Сяо, оказались озадачены отсутствием долгой светской беседы, но кто они, чтобы осуждать Архонта. — не желайте ли проследовать внутрь и обсудить летали? — Нет, но думаю тебя не обидит отсутствие Сяо на встрече. — Ни в коем случае. Адепт, не получавший указаний от Моракса, с немым вопросом взглянул на чем-то довольного господина, указавшему ему куда-то вдаль, позади Гюрена. С чуть растрепанными волосами, в которых живо и бурно цвела, хвастаясь миру роскошными крупными ярко-розовыми бутонами веточка розы, широкой изогнутой гроздью оплетающая небрежно собранные пряди, напоминая больше россыпь драгоценных камней в золотой искусной оправе; в достаточно лёгкой, чуть сбившейся оттого, что была одета наспех, с плеч накидке и с округлившимися в изумлении глазами Итэр застыл на извилистом спуске, выходящем на небольшую открытую платформу, где только что взирал на Дайлянг Моракс. Сердце прокатило по телу волну тепла, мигом снявшего все тревоги и волнения от одного только облика очаровательно смутившегося супруга. Тот спешно спустился к ним и, отвесив глубокий поклон вместе со словами приветствия, замер перед Адептом. Следовало поприветствовать друг друга, как велит этикет, особенно пребывая в компании с удовольствием наблюдающего за их метаниями Властелина Камня, но слова не хотели выходить наружу, как птицы не желают покидать уютное семейное гнездо и лететь в холодную и мрачную погоду наружу, но хотелось взять за руку, сжать, притянуть и на щеку уложить. Чтобы Итэр как всегда улыбнулся, ласково огладил, может завёл другую руку за затылок, приятно перебирая волосы и мягко притянул к себя. Сяо можно и без поцелую, просто чтобы оказаться ближе, ловить румянец на щеках да озорные блики в золоте родном, дыханья жар живой ощущать и слышать в тишине биение сердца под так манящим из-под одежд алебастром кожи. Но они стояли слишком далеко, преступно даже. Сделать шаг становилось не то что невозможно - как-то страшно и неловко. Да и, как на зло, образ любимого словно не из холодных гор явился, а из потаённого тёплого, солнцем обласканного, что стыдливо ушло перед тем, как Итэр спустился. Супруг весь такой далёкий и недосягаемый, и даже в этой, кажется, нарочитой небрежности взгляд притягивающий намертво. Он вздрагивает, быстро пряча что-то за спиной, а потом, как ни в чём не бывало, целомудренно кланяется Адепту. — Рад нашей встрече, дорогой супруг. Как добрался, не хочешь отдохнуть за чашкой чая, если дозволит мой наставник и достопочтенный Властелин? — Наставник? — выдает первое, за что смог зацепиться пребывающий в любовном смятении Сяо, и чуть по лбу себя не хлопает, в очередной раз убеждаясь, что стараний стоит приложить как можно больше, иначе станет не чета мужу. — Поскольку его ядро едва ли подходило под использование, я обучил нескольким техникам и, — Гюрен, не поворачивая головы, оглядел ученика вроде как даже с гордостью, — он достиг вскоре успехов. Он умеет немало, осталось только подучить некоторые моменты и отточить изученное. Надеюсь, вы, мой Архонт, не сочтёте это решение за наглость? — Ничуть, я даже доволен. А теперь, я хочу обсудить дела в главном доме, собирается дождь. Кивнувший Сяо на прощание Моракс, в сопровождении неплохо держащегося, без дрожи в голосе и раздражающего лебезения, в присутствии Архонта Гюрена неспешно отправился по ровной лестнице вниз к недавно пройдённой реке. Адепт, стараясь держаться подобающе, почти не двигался, блуждая глазами от удаляющихся фигур к держащему приветливое лицо мужу, тот же предпочитал спокойно любоваться пейзажем. Якша сложил руки на груди, отмечая как в плавности движений, осанке, привычке держаться при общении и выверенным, вплоть до крохотного кивка головой жестах скользило столько истинно аристократичного изящества и красоты, что даже неаккуратность в образе возвышала его. Вспомнились слова, рассказы редкие о клане, семью родную заменившем и явно очень знатном, как манерам, так и бою супруг был отлично обучен. Но только ли это старания учителей, возникла странная мысль, или кровь тоже роль сыграла, ведь говорят, что аристократы отроду аккуратнее, умелее других в этикете. От таких размышлений Сяо по-другому взглянул на парня, таланта определить происхождение человека перед собой он не имел, но постарался сравнить внешность с изредка встречаемыми знатными смертными. Но видимых отличий не нашёл, разве что цвет волос редкий для Иназумы и Ли Юэ, но то скорее оговорка. Единственное, что удалось вывести - внешний вид явно стал здоровее, что не могло не радовать, да и силы во взгляде прибавилось. Словно чувствуя разглядывание, любимый обернулся, кинул взгляд в уже порядком отделившиеся фигуры, стоявшие между ними всё это время молчание красноречиво объявило о своей компании, заставляя Сяо собраться с мыслями и что-то сказать, как вдруг прервалась шорохом одежд от резкого разворота: —Архонты, Сяо, как же я соскучился! — взволнованно шептал куда-то в шею Итэр, накинувшийся на тут же крепко прижавшего к себе супруга Адепта. — Уж думал ты совсем не придёшь. Ты же останешься? Ну хотя бы на день! Пожалуйста! — Останусь, останусь. — отвечал тихо, так, что вряд ли выражающий всю скопившуюся радость от встречи Итэр расслышал, отмеряя в и без того отягощенной долгами кармы душе новый контракт. — На день, даже на два, даже на три. Быстро и неразборчиво бормотавший что-то счастливое муж оторвался и ласково обхватил лицо руками. Резко, неровно, словно на слепую двигаясь, провёл ладонями, цепляя пальцами дрогнуашие ресницы, цапнул пару прядок, забирая их за уши и быстро возвращая ладони на место, казалось - страшился, что суровый и бездушный холод цапнет колко, больно по нагретой коже, потому старательно теплом своим живым делился. Запоздало, неторопливо пальцами следовали другие, от уложенных поверх ладоней. А Сяо стоял замерший, практически недвижимый, очарованный медовыми радужками, зрачков бездны полной такого простого и неказистого счастья, изменёнными улыбкой чертами лица, по которому радость цветастым карнавалом прогулялась, оставляя румяный след, неидеальному изгибу уст, вечно пребывающими в тихом, почти беззвучном движении. Хозяин их шептал всё тише и тише, стоило только в одном неловком рывке приблизиться и тут же отстраниться, как вдруг, всё странным образом исказилось, уголки поджатых губ опустились, на покрасневших глазах сверкнула влага и в юркую речушку счастливых слов обрушился валун, вызвавший сдавленный брызг-всхлип. — Эй, что не так? Ты что, плачешь? — Сяо растерянно заметался взглядом вокруг, заглядывая за себя, вдруг что-то там милого расстроило, пустота не отвечала, как-то укоризненно глядя холодной серостью округи. Он вспомнил последние слова, и, как решил сам, всё понял, — Если так хочешь, могу на семь дней, или десять! Хочешь на месяц? — Д-да мне и дня хватает... — в совершенно странном и не понятном изгибе родных уст в одном причудливом танце сливались счастье и печаль, в слезах не виделось скорби битого стекла, а больше утренняя роса или брызги от водопада, крохотные драгоценные камни. В глазах царила полноправно, показалось, уже давно позабытая любовь, нигде Сяо не видел такого, не то что на него направленного чистого, непорочного, сказать бы даже святого обожания, в жизни подобного не встречал, словно всё настолько светлое и приятное то ли сбегало спешно, то ли умирало вблизи. Руки потянули озадаченного Якшу к себе, пока лоб, почти там, где метка, не пронзило маленькой молнией, сбитое дыхание приятно обжигало кожу, а одна рука зашла за голову, закрывая, защищая одним этим невозможным чувством, когда как вторая неловко уложилась на плече. Вблизи на прикрытых глазах оказались видны влажные ресницы, Сяо почти что попытался пересчитать их, но отвлекся на свой же шумный вдох. Он обнял мужа за талию, притягивая немного ближе. Эта близость казалась более сакральной, сердечной чем все поцелуи и касания разом взятые. Раздутые ветром выбившиеся волосы окружили ласковыми касаниями, ореолом мягким, словно стремясь передать то единение душ, как натянулась приятно связь между ними, звоном тишайшим передавая чувства не чужие, самого родного и дорогого создания на свете. Сердце резко, почти больно защемило и унесло куда в небеса к Селестии, этим ощущением, незнакомым ранее подъёмом души и запредельным, неопознаваемым восторгом до крика захотелось разделить с миром. Что Сяо, не задерживаясь, воплотил в жизнь. Поддался вперёд, скрадывая удивлённый вздох, притянул к себе весь свой мир, запоздало, пьяно, перехвативший его. Сяо едва нагнулся вперёд, желая собой закрыть, стать нерушимым щитом, защитить от страшного и пугающего мира вокруг. Тот мерзок, полон несправедливости и страданий, и он скорее в Бездну кинется, чем даст хоть каплю этой черни осквернить печалью свой маленький мирок, с жаром отвечающий мягким сжатием волос, ткани темных одежд, кинутым невидящим взглядом. — Закончили? — стоило им оторваться друг от друга, как довольный голос заставил Итэра со сдавленным вскриком отскочить в сторону. — Нет. Будем продолжать. — прижал обратно мужа Адепт, кинув взгляд на изменившееся из мгновенного молочно-бледного в расцветающий и набирающий цвет красный лицо, ухмыльнулся к довольному, заинтересованному прищуру Моракса и добавил: — В спальне. — Ч-че-че... Чего Бездновская ваша м!... — Итэр замялся, глазами ища спасения вокруг, сдавленно выдавливая: — Какая спальня?! — Мы не будем мешать. — Гюрен очень старательно отводил взгляд, выворачивая голову едва не до хруста. — Не будем? — Нет, оставлю вас. — вместе с развернувшимся Архонтом, в последний раз искоса оглядев ученика, Гюрен удалился. Сяо, вместе с ярым нежеланием и мысли дурной в сторону Властелина Камня допускать, искренне недоумевал, за чем же таким возвращался тот, раз так легко ушёл. "Не ради же попытки застать нас врасплох ради веселья." — Т-ты!... — Пошли. — перехватив затихшего мужа за запястье, Якша оглядел земли Ордена, — Где есть хорошая кровать? — Я. Я о таком не узнавал, — робко отвёл взгляд парень, после чего подобрался, затишье сменилось явно надвигающейся бурей... Но пронесло и Итэр, задумчиво оглядевший его, аккуратно сказал. — В доме, где я живу есть комната с довольно большой кроватью, можем отправиться туда. — Где он? — Эм, — разглядев среди пиков, редких островков зелени и неровными линиями рек нужное место, парень указал на искомый дом, ненавязчиво попутно выверачиваясь из хватки и переплетая пальцы, тут же ответно сжатые — Тот, который между строением с красной крышей и площадкой с другой стороны. Сяо без ответа наклонился, привычно ухватывая под ногами и плечами. На нахмуренное "Пожалуйста, предупреждай перед тем, как поднимешь." понимающе кивнул и робко, аккуратно прижал к себе, отмечая: лицо растеряло свою болезненную бледность, несмотря на отсутствие достаточного солнечного света, румянец теперь не так выделялся на молочной коже, да и глаза теперь смотрели как-то мягче, уж сравнивая с первыми днями с их свадьбы так уж точно. Сяо подобрался, резко срываясь с места и тут же чувствуя, как родные руки крепче обвили шею, а лицо боязливо спряталось у воротника. На скале, перед новым прыжком немного перехватил, незаметно поглаживая по плечу, пытаясь дать времени на подготовку. С надеждой, что расслабленная и смененная хватка - знак, вновь взмыл в воздух, не раздумывая окутывая обоих вихрем воздуха. Тёмные по большей части ленты так и источали готовность скинуть владельца в ближайший разлом, но со своей ношей Якша ещё строже отнёсся к контролю неуёмной силы, не оставляя и шанса на свершение пакости. — Кто эти существа? — М? — кинувший взгляд на одежды в поисках ненужных складок, Итэр с удивлением вгляделся в бочки, за которыми не сразу приметил боязливо шуршащих каменных созданий, — А, они! Это - маленькие помощники, крайне искусный механизм, который помогает в быту, знаешь: позабытую вещь принесёт, подскажет дорогу или к Мастеру подведёт, без них я бы в первые же дни наверняка заплутал. — супруг, приветливо помахал рукой, на что самая смелая кукла резко замотала ручкой, тут же прячась назад, с любопытством и, по большей части так и тянущим в этом свободном от злых чувств месте, легко ощутимым страхом. — Как. Как тебе здесь? Скучно? — Ты хотел спросить "не скучно"? Сложно сказать, кому-то и вечный праздник приестся, а кому-то и полёт птицы - событие. Ну а мне не даёт заскучать обучение. — Гм. — в редких светских беседах таки выдававший приличные вопросы и односложные ответы Адепт едва мог сообразить стоящую тему. — Знаю, вы прибыли совсем недавно, но что скажешь о долине? — Серая. — после недолгих размышлений, выдал лучший по его мнению ответ, к сожалению, приветливое лицо не давало и намёка на его точность. — Я точно также посчитал по прибытии, однако это место полно спрятанных уголков полных красок, к примеру, до нашей встречи я нашёл прекрасный маленький пруд с невысокими, но раскидистыми и хорошо скрывающими от ветра деревьями, а поляна рядом изобиловала очаровательными маленькими цветами. Они - настоящие самоцветы в горах. — Итэр, указывающий на место, откуда они пришли, перевёл руку на главное здание, — Оно может показаться неказистым, но внутри настоящая сокровищница знаний, даже гадать не берусь, сколько лет трудам в ней, но стоит взяться за одну, как не заметишь, как за десятую засядешь. О, кстати, не показались ли тебе наземные тропы запутанными? — Нет. — Ох, свезло, я первое время чуть путался в этих тропинках, а ведь прямо под нами проходят запутанные подземные туннели, соединяющие каждое строение в одну единую сеть. — Итэр замолчал, с легкой улыбкой разглядывая супруга. Адепту казалось, что одним этим любованием муж узнавал о нём всё, каждую мелочь умело выглядывал, в то же время, как даже самая яркая мысль или чувство оставались для бывшего Якши загадкой. Вспоминая и вновь отмечая, что внешним видом Итэр стал здоровее, а также о разрыве его духовных каналов, Сяо решил проверить их состояние сейчас: Само ядро сияло ровным светом, с изредка опоясывающими шар цветастыми искрящимися кометами, выпрыгивающими из него карпами и с приятным шелестом ныряющими обратно. Пробный, совсем крохотный толчок, чтобы и без того опасная примесями сила не принесла большего вреда, заметил, как разрывы понемногу затягивались нитками совсем бледными, даже какими-то серыми, в то время как сами каналы стали крепче, по ощущениям непривычно вторили биению крови. Однозначно подвижки в выздоровлении имелись, что радовало неимоверно, на памяти ещё живы оставались воспоминания, как мастера духовных искусств бренный мир покидали от горя, невозможности достичь уже давно привычных искусств из-за травмы. Изредка проскакивали тут же старательно прогоняемые мысли: а вдруг Итэру тоже слишком сложно справиться со слабостью, вдруг он тоже потеряет волю к совершенствованию, вдруг ненависть к ослабевшему себе пересилит любовь к жизни. "Нет, он сильнее. Он справится. Он не похож на отчаявшегося..." Только вот виделось что-то тревожное во снах, ощущалось с трудом скрываемом, супруг явно не смыслит в управлении миром снов, волнении... — Сяо, — раздалось глухое, и сжалась рука, уложенгое на плечо, ю — если уж ты решил раздеть меня, то может займёмся этом в здании? Раздвинувший одежды, как со смущением отметил сам, наверное чуть бескультурно, и уложивший широко раскрытую ладонь на грудь Итэра Сяо поднял взгляд на, теперь даже ему понятно, раздражённого и ошеломлённого мужа. — М. — Здесь холодно так-то. — с нажимом отметил парень, перехватывая его ладонь. — Я всё понимаю, радость встречи, горечь разлуки. Но может зайдём внутрь? Отворачиваясь и медленно заливаясь стыдом, Адепт хватает за руку и заводит за собой, пытаясь понять, распознать источник такой смелости у себя, отчего оглядывается и расслабляется, сожалеюще мажет пальцами по едва видимым следам хвата и неровно, резковато переплетает пальцами. — Извини, позволишь спросить? — на кивок отвечает тем же, расправляя сбитые безвозвратно одежды, улыбается невинно, мило, даже как-то сожалеюще, хотя для Сяо вид более чем чарующий, — Вы с достопочтимым Властелином останетесь? Хотя бы на день? Я всё понимаю, время господина бесценно и он вы остановитесь здесь надолго, — уже второй ладошкой обхватывает его, мягко сжимая и оттягивая, — но может, прости уж за наглость, останешься здесь, пока наш Архонт занят делами? Сяо сглатывает и кивает, один жест а искрится довольство, расцветая улыбкой на таком невинном лице. И как странно сочетание чувств, которое вызывает такой по-простому искренний ответ: с одной стороны чужая радость отражается внутри теплом и непривычным удовлетворением, а с другой колет пиками осознание, как редко они виделись, как мало уделялось ответного внимания, что для счастья Итэру достаточно совсем малого. — Я! Я останусь. Где-то на день. До утра точно. — вспоминает, как вскакивал ночами на бой с очередным демоном или на изгнание порочной твари, когда просто чтобы провести ночь не наедине с монстрами внутренними и тушуется, это обещание остаться он может нарушить легко, как ветер рушит поздний осенний убор у деревьев. Потому хочет уже оборвать зародившуюся надежду, как его перебивают. — И слава Архонтам, успеешь с себя дорожную пыль смыть. Любишь масла? Или соль предпочитаешь, может зажечь свечи? — Как хочешь, но к чему вопросы? — Ах, хотел тебе набрать воды. — Я сам могу. — останавливает резким взмахом руки, недоумевая внутри, неужели вера в его силы так пошатнуться успела? — мне не сложно перетаскать ведра с водой. — Я понимаю, ты и не будешь... — Ты тоже не будешь! Удивление сменяется плавно пониманием и расходится смешком в тишине. — Ты немного не понял, никто такскать никакие ведра не будет, с этим справляются трубы и несколько особых механизмов, — юноша снимает с себя верхний слой одежд и разминает плечи, смотря без злобы и раздражения на его недогадливость, — я просто подумал, что тебя захочется расслабиться после пути, потому и спросил. И каков твой ответ? — Делай как знаешь. Тут, стоит парня уложить верх на сгиб руки, что-то выпадает, как припоминает Сяо, это супруг спрятал при встрече. Не давая вещице упасть на пол, быстрым жестом хватает её и невольно заглядывается. Вещица явно сделанная Итэром, уж слишком очевиден иназумский мотив: необычные сложенные ровными углами ленты бумаги с переливчатым на свету множеством красок узором, схожий заметен и на начищенном до блеска колокольчике медном, только тот никак при движении не поёт из-за отсутствия "язычка". Подвешен звонок за красную нить где-то в полладони длиной вместе с бумагами за чарующей красоты цветок лотоса. В меру крупный, с аккуратной, словно ювелир драгоценные камушки кропотливо разложил на бархатистой подложке да белоснежными лепестками с теми же линиями то невидимого, то цепляющего всеми оттенками от бирюзы до пурпура мотива. А сверху вязанный узор из красной нити, не сразу Сяо вспомнил, что это обережный, уж давно бросил подобными пользоваться. — Что это? — Эм, ну... Знаешь, ты всё время в опасности, с демонами сражаться и всё такое, ещё и уставший. Нет, я верю в твои силы! Ты отлично справляешься, просто, просто не хотелось бы потерять тебя из-за случайности нелепой. Да и у нас и не только говорят - бережёного да Селестия сбережёт, ну. — Итэр непривычно запинается, щёки цветут маками, а взгляд уходит куда угодно, кроме находки, — Аргх! Это амулет обережный! Должен им быть, я не уверен, что он получился. — Получился точно, — смотрит на поглядывающего супруга и добавляет, — и очень даже хороший. — то, насколько очевидны и видны радость и волнение аж улыбаться хочется, — А почему не звонит? — А, он должен сообщать о появлении рядом демонов, я знаю, сильного сложно не заметить, но даже слабейший может навредить из тени. И, — Итэр попытался расправить неподдатливую ткань в руках, неудача в таком простом деле отметилась маленькой складкой меж бровей, разгладившейся, стоило поднять снизу вверх взгляд, — и я не хочу потерять тебя из-за какой-то случайности, или если ты опять будешь драться до изнеможения и возвращаться с ужасными ранами домой. — Домой куда? — нахмурился Якша, перебирая случаи, послужившие причиной чужого ярого недовольства, — И когда это у меня были ужасные раны? — Хах, ну, мы тогда впервые отоспались вместе, ты ещё ворочался. Не сильно. Ты тогда... А, вспомнил, рассказывал про деревню, в которой прошла свадьба, после которой ночью демон перебил всех жителей деревни, припоминаешь? А дом... Ну, дворец, наверное. Молчание так и вопило чем-то оставшимся в горле, невысказанными рвущимися наружу. Уж как вытянуть несказанное из супруга Адепт не знал, угрожать не стал - побоялся спугнуть, а выпытывать тайны ему приходилось последние столетья из демонов, на которых и лезвие у горла не всегда срабатывало. Тем временем внимательно смотревший украдкой на него муж отвернулся, закрываясь растрёпанными волосами да веером цветущего, по запаху теперь ясно, розы, после борьбы с нерешительностью Сяо в папу шагов преодолел медленно разраставшееся расстояние и прижал спиной к себе супруга. Вздрогнувшее, мгновенно напрягается и так же расслабившееся тело под руками было едва теплым, от одежды и кожи тянула, как угадал Адепт, лимонником, десятком горных травами и чем-то своим уникальным. Сяо уткнулся куда-то над ключицами, улавливая такой несвойственный для гор запах песка у моря, бриза, шальными дорогами заглянувшего в общество чинных и строгих гор, да нагретого на редком солнце сухого камня. Даже уложенные поверх его ладони ощущались иначе, не далекой грезой о воссоединении, а чем-то настолько мирским и свободным, спокойным и нежным, что становилось до пугающего непривычно. В тишине под кожей едва заметно чувствовалась бьющаяся жилка, мышцы внизу напряглись с разворотом головы, когда владелец оставил то ли поцелуй, то ли неказистое касание где-то в волосах, разжигая в сердце неповторимый трепет. Чужие пальцы вслепую оглаживали, ладони а собственные руки тихо вздымались вместе с грудью под ними. — Ты - мой дом. — вырвалось без задней мысли, да и вообще раздумья отошли куда-то в сторону. Все терзания вмиг показались настолько глупыми, ненужными и нелепыми, что странным казалось одно волнение о них. Да и сам путь в Дайлянг как-то размылся в череду серого и мрачного до яркого, каждым мигом врезающегося в память мёда с золотом, теплом и образом одного человека. - "Это ли счастье - радоваться одному его существованию и радости?" - промелькнуло с заливистым смехом сверху, когда, немного извернувшись, Сяо опустился с жадными касаниями на шею. — Ну всё-всё, а то мы не разойдёмся! — Ещё немного... — пробурчал куда-то в ключицы, понимая голову и жалостливо заглядывая в глаза, тепло взгляда уходит на уголок губ и становится ощутимым приятным касанием. — Всё будет, когда ты отдохнёшь с дороги. — Прямо всё? — А что бы ты хотел? Вместо ответа разворачивает, осыпая, как когда-то его самого лаской и теплом, пока его самого не ловят, заглядывают мимо глаз прямо в душу да оставляют целомудренно след прямо на символе на лбу. — Про масла... — вздохнул Адепт, уже готовый к духоте и неприятной настороженности, вскоре отсутствие одежды прошлось неприятным холодком по спине, уже готовой к отсутствию даже такой простой защиты. Исходящая паром вода сразу нарисовалась демоническим туманом, а ароматные сборы дурманящим ядом, тепло и холод, сменяющие друг друга - первый знак замутненного рассудка, а мокрые волосы, так и норовящие залезть в глаза, и без того сошеренные от жгучих масел, раздражали ещё будучи сухими. — Я не разбираюсь в этом, может сам выберешь? — То есть ты без них принимаешь? — Итэр не выглядел удивлённым, наоборот, излучал какое-то облегчение, — Понимаю, даже мне не всегда привычен их запах, что уж говорить о том, когда он остаётся на теле. Эй, а хочешь случай послушать как раз про масла? — Хочу. — Когда мы стояли на берегах Татарасуны, собирались захватить побережье Надзути, когда пройдёт особый прилив, мы хотели ударить... Ох, извини, чуть не полез в стратегию, в общем, одному из отрядов доставили посылки из дома. Всякая мелочёвка- одежда, еда, что-то для ухода за оружием или просто письма. Одному офицеру - выходцу из семьи торговцев, сердобольные родные уложили обломков нового масла. — Обломков? Это, это как? — удивлённый, совершенно беззлобный взгляд смутил Сяо его же незнанием окажется, совершенно обычных вещах. — Глупый вопрос, знаю. Прости. — Ты за что сейчас извиняешься? — по-птичьи, теперь, после знания о семье, вырастившей супруга, и обраще загадочных тенгу, Адепт стал находить такие маленькие причудливые повадки в нём, склонил голову к плечу юноша, рассматривая его с удивлением и странным раздражением. Не сразу, следы нелегких раздумий мелькнули тенью в отдалившемся взоре, но он решительно начал — Знаешь, когда мы с сестрой только попали в огромное поместье аристократов, знаешь, даже не так, в главную обитель - одного из трёх благороднейших и почитаемых домов Иназумы, мы не знали многого... Итэр усмехнулся, не замечая, как с ушедшим совершенно в иное направление рассказом эти детские, по-своему невинные годы прошлись шумным и жизнерадостным ветерком по лицу, унося все переживания, расслабляя и скрадывая напряженную складку между бровями. Адепт любовался этими изменениями смиренным стражем, и касанием, и взглядом неверным не смея осквернить нечто настолько чистое и непорочное своим ненавидимым и опасным существом. Он лишь поглаживал незаметно спину, наслаждаясь тем, как выбившиеся прядки игриво пытаются запутать его пальцы да потянуть к голове, чтобы золотой ворох огладил. — ...а первую нашу чайную церемонию и вспоминать стыдно, я залпом хлебнул кипятка, а Сара искала заварку, потому чай был совершенно безвкусным... "А ведь он сам предпочитает сладкий с цветком-сахарком..." — вспоминается их первая совместная церемония, наверное не по всем правилам этикета и не в самой традиционной обстановке, но тот напиток даже сейчас ощущался лёгкой, простой и приятной слабостью на языке и в памяти. — Ты поэтому чай с цветком-сахарком любишь? — Не то чтобы люблю, скорее привык к нему. Ты уж прости, но чайная церемония Ли Юэ и Иназумы уж слишком разные, я это с первых уроков понял, а потому хотелось сначала понять, какие у вас предпочитают сорта... Знаешь, после легенд о том, что в Натлане напиток буквально сжигает язык, станешь с опаской относится к чужеземной еде и питью. — Мастер Гюрен хорошо учит чайной церемонии? Он. Весьма умный, я хотел сказать - очень развитый в разных вещах наставник. — Прости, если я не уследил за мыслью, а причём здесь мой учитель? — изумился Тихо, скашивая глаза, где практически можно было перечитать обрывки их беседы. — Ты рассказывал про уроки... — А! Нет, просто госпожа Нин Гуан оказала мне большую милость и согласилась просветить некоторые моменты культуры Ли Юэ. — удивление, осознание, а теперь и подъем духа со смешинкой - чувства так ярко, легко и свободно менялись на лице любимого, ни разу не идя в сравнении с первым месяцем их брака. — Ну, не в одиночку же тебе изучать семейный быт! Знаешь, я побаивался, что мог оскорбить по незнанию, или не уважить в нужной мере, но, к счастью, Иназумского воспитания оказалось достаточно. "Он, учился строительству крепкой семьи, хотя явно обучен этому, да ещё и сказал, что не стоит мне этим заниматься в одиночестве... Он меня так поддержал?" - одна мысль разворошила весь порядок в голове, оставляя сущий бардак и непонимание, отчего Итэру даже пришлось тихо окликнуть ушедшего в себя Адепта. — Я несколько ушёл от темы, к чему всё это - нас, хах, удручало незнание простейших вещей. Да и учиться было сложно, — юноша тяжело выдохнул, на папу мгновений уходя в дебри неприятных чувств, — но отец сказал нам одну старинную мудрость, которая, конечно же, не сделала всё простым и понятным, но дала облегчение. "Спросить — стыдно на минуту, а не знать — стыд на всю жизнь." Хорошо, что не зная что-то ты спрашиваешь, за это вовсе не надо извиняться... А теперь, не мог бы ты напомнить ею как мы к этому пришли? Сяо неловко улыбнулся за виновато хихикнувшим супругом, всё волнение окончательно растопило этот незамысловатый разговор, жар чужого тела в руках да какая-то особенная чувственность, теплота их маленького мирка волшебным образом притупила горечь кармы. — Что-то про ванну было... — Ах да! Спасибо, родной! — поцелуй легкий и невинный, как и проступивший яркий румянец, и то и другое умиляло. — Сухие масла это просто особым образом приготовленные обычные, не знаю, то ли в них что замешивают, то ли просто другие материалы используют. Ну не суть дела! Тот офицер от души воспользовался подарком от сердобольных родных, после чего всю ночь убегал от крабов! — Их привлёк запах? — Ага! Я только потом узнал, что в эти новые масла замешивали много жира рыб, которыми питались те крабы. Бедолагу потом с дерева стаскивали всего закутанного. — Забавно... А какие тебе нравятся? — Масла? Хм, даже не думал, с мятой обычно беру, или алоэ... Наверное ещё с глицинией, как-то попробовал ещё потом неделю хорошее настроение было. Я в таком не эксперт, да и чаще сборами пользовался, а там каких только трав не намешано. А может хочешь такой? — У меня, — скосил глаза, словно ища совета у многолетнего камня в стене, — нет предпочтений. — Может что-то привычнее, — вкрадчиво продолжил выспрашивать Итэр, кажется, совершенно не подозревая, что любой аромат, выбранный им, Якша примет без прекословий. Да даже если супруг постоит в комнате, чтобы тугой пар жадно ухватил его запах, унёс на то далёкое море, которым мимолётно тянет каждый раз, стоит чуть глубже вдохнуть, - Адепт будет доволен. — Может вместе примем? — высказал едва созревшую мысль, тут же ощутив неприятную, ошеломляющую кислоту и горечь столь поспешного решения, — Извини. Вырвалось. — Н-ну, — мурашки на светлой кожи ощутимо поднялись с напрягшимся телом владелица, чти волосы едва не поднялись в воздух от удивления и смущения, — я так-то должен ухаживать за тобой, да-да и дорога наверное опасная выдалась, раны какие следует помочь залечить... И с маслами заодно помогу. Уже ночь опустилась на двор, вполне удовлетворенному беседой Мораксу пришлась по душе возможность остаться на день или даже два, предлог даже не находился, уже имелся, - "В конце-концов, новость о переходе в качестве наставника в другой Орден - новость внезапная, как порядочному Хранителю, Вану надлежит разобрать дела и подготовить место для приемника. Залог же хорошей работы - в изобилии потраченное в усердном труде время. А уж коль мы заговорили о проведении времени, не расскажешь про новый талисман?... " Адепт повторно аккуратно подцепил безъязычный колокольчик на снятом для ванны амулете, прикрыл глаза в молчаливой, смиренной мольбе возносясь к своему Архонту и благодаря за щедрый дар в образе его мужа. Кудесника, не иначе, а то как могла, казалось, простенькая вещь, невинная забота так топить и оживлять сердце, как не просыпается спешно припоздавшаяся весна, ещё в снегу выпуская цветные бутоны? — Итэр сделал его, сказал, что для меня на случай, если устану в битве и потеряю во внимательности. — как бы его не вертели, а талисман преданно молчал, — Должен зазвонить, если рядом окажется демоническое создание, но я чувствую ещё что-то в нём. — С таким узором у него и не может быть одной задачи, позволишь. — спешно снятая Сяо подвеска, шелестнувшая напоследок бумажными листками, оказалась в обсидиановой ладони. — Не высший уровень, но сделано добротно. Что главное - точно под тебя, что скажешь, с твоим уровнем получатся подобные зачарования? Обережным узлом Сяо не владеет, но с указаниями худо-бедно, да сплетет, иназумского же происхождения ленты остаются загадкой, фонарём в густом тумане. А вот лотос свои тайны раскрывает с лепестками, широко и открыто для охочих глаз, но и эти узоры Якше недоступны. Они яркие, чёткие, с чистой элементальной силой почти что прямо из Артерий Земли. Аккуратно Адепт подносит цветок сердцевиной к уху, иной бы такой благожелательный талисман и сгорел бы, оказавшись поближе к нему, но этот, теперь точно ясно, сделанный под него, охотно шепчет свои заветы. Одно очищение чего стоит - для Сяо они сложный тем, что амулет при добавлении капли отравленной силы то гниёт, то сгорает в зловонном пламени, то попросту разорвётся. В этом же не только побывала капля с кармой, она же участвует в последующей защите от злобы и ненависти древних богов. Его силу потянет, да сплетёт щит округлый, а большего для передышки и не требуется. Узор шепчет приветливо и ласково, кажется даже - чуть любопытно, на слабый ветерок, со свистом пробежавший по ладони лишь слабо переливается ответно. — Моих навыков не хватит на такие защитные заклятия, — не хочет говорить, что навыки есть, только в грязных не по локоть - по макушку и сверху руках всё портится, — вполне неплохо. — На следующем этапе очистки тебе так или иначе придётся взять бой с осквернённым существом, что думаешь о совместном путешествии кое с кем? — Моим, — "идиотам" тактично осталось в тени тишины, — ученикам наверняка пригодится подобная практика. — А чего же супруга не уважишь прогулкой? — Нет! — осаждает себя и на шаг отходит, глубоко опуская голову, — Прошу меня простить. Просто, просто... Ему и тут есть где разгуляться. — Хоть он и не выходец из поднявшихся вольными ветрами полей, но это не умаляет несуразности твоих слов. — в ночном темени легкий золотистый след от светящегося низа божественных одежд словно привносил кусочек дня - времени, когда волнения Адепта имели так же совершенно иной окрас, хоть и казались одного человека, — Знаешь, ведь даже самых прирученных и послушных птиц следует выпускать на волю, удержи в клетке подольше - начнёт чахнуть, да с любовью к тюремщику. — Моракс, державший на руках достаточно искусную каменную фигурку птицы-ласточки с нарочито вычурными, переливающимися, словно на солнце отблики отрасывет, золотистыми узорами, расслабил ладонь, отпуская рассыпавшуюся счастливым дождём из обломков пташку. — Итэр примет любое твоё решение, уж если не из любви, то из причитающегося воспитания, у иназумцев с этим строже всякого, но стоит ли его мнимая безопасность такой клетки? — Так лучше, — шепчет Адепт, опуская взгляд к неверящему камню под ногами, — безопаснее для него. Я не хочу нового похищения или... Чего похуже. — Так бери его с собой, — едва заметно пожимает плечами Моракс, — ему, как стражу Архонта, не привыкать сопровождать знатную особу. Он за себя постоит в случае чего, тебе тыл прикроет, да поможет с деликатным общением при знакомствах и встречах. — пришур беззлобный так и припоминает пепепутавшего все традиции и чуть не спугнувшего прямиком в Селестию запутавшегося в несуществующих намёках дворянина. И ведь Якша искренне старался весь этикет соблюсти, даже верные друзья изо всех сил старались помочь собрату. — Я знаю, правда. — невольно дёргает уголок губ давным-давно позабывший этот несколько стыдливый, но весьма забавный случай, — Только вот этого мало. — Мало? Ну а ты? Я звания не даю из пустой прихоти. — Прошу простить, я не имел ни капли намерения вас задеть. — Ты не веришь в его силы, в свои, так это и есть причина держать его запертым здесь. Думал, оставить в горах как статуэтку в шкафу? — Нет... Просто, просто... — с уталым выдохом рука встречается со лбом, — Я совсем запутался... — Даже хрупкие вазы требуют свободы, иначе потеряют всю свою красоту как внешнюю, так и скрытую. — намекнул, подталкивая к совершенно очевидному, но не видимому для тыкающегося как слепой котёнок Сяо, решению. — Может, взять его с собой? Как раз развеется в Фенхонсе среди таких же аристократов. — Недурной выбор, но повлечёт за собой некоторые сложности, впрочем, решать тебе. Я же собираюсь наведаться в порт Юци Чи, надо подготовить следующий торговый план на Иназуму, а заодно принять меры против недоброжелателей.

***

— Бездновские Адепты, бездновская ванна, масла из ошмёток бездновских тварей, да чтоб вас с хиличурлами обручили и устроили семидневные брачные игрища! — отрывисто бормотал Итэр, с отчаянной надеждой наблюдая за странным молочно-белым варевом из кипящей воды, масел и соли, и недумавших растворяться в описанное в справочнике "нежно-персиковое наваждение". — Единственное наваждение - это успех в стирке одежды от этих масел. Фу, ещё и пахнут как вытяжка из моллюска. О, Архонты, Кокоми, ты святая, не иначе, раз терпишь эту дрянь на ваших ватацумских встречах! С сомнением, то глядя на последний бутылёк ядовито-зелёного и надпись поверх стекла, то на пункт в рецепте и не находя различий, юноша с обреченным выдохом без лишних раздумий откупаривает и вливает последний ингредиент в варево. Содержимое большой бадьи стремительно забурлило, выдавая фигуристые клубы пара, цвета не столько персикового, сколько насыщенно лимонного, отчасти из-за тут же затянувшего всю комнату во свои владения густого освежающего аромата. - "Как там говорится, у лекарства скверный вкус? Вот уж правда, из такой дряни да такая красота!" - с удовольствием вдыхая аромат, парень начинает снимать лишнюю одежду, как можно аккуратнее складывая, да придирчиво поправляя, чтобы ровнее лежала. Уж неизвестно какой ёкай поигрался с рассудком супруга, но тот авторитетно заявил, что ванную примут они вместе, а затем улетел во тьму ночи как моряк дальнего плавания срывается с корабля в кварталы красных фонарей, но всё для приёма Итэр подготовил с должным старанием. Только вот та баночка лежит не совсем ровно, стоит чуть пододвинуть вровень узору на столешнице и сразу глазам приятно. Те же следом замечают огрешность положения ещё того пустого бутылка, ему вообще здесь не место, у сменных одежд складок явно больше, чем у писателей тех паршивых романов ума, а за так небрежно установленный на сплозшем ручном креплении стилет любого солдата заставили бы поправлять до кровавых следов стрертости. "Хах, до чего докатился, — вздох утонул в услужливо молчащем паре, — теперь как девица на выданье собираюсь, да даже Сара перед приходом Сёгуна так не поправляет всё что лежит, стоит да летает! Эх, палку эту сухую надо бы снять, поди наверху всё растрепалось... Стыд-то какой, перед Мастером, Архонтом и мужем с гнездом на голове вышел, как те только не рассмеялись? Простите вашего нерадивого сына, предки... — надуманные пряди, вместо того, чтобы отпустить неказисиую шпильку, как назло и с проклятием Мага Бездны, не иначе, вцепились в ту, дальнейшие попытки избавиться от деревяшки окончились только ощущением выдернутых волос, — Ладно-ладно, виноват, но можно не так наказывать?... О, Архонты, да что там навертелось?!" — Сестра моя тенгу... Да чтоб вас и вашу мамашу хилличурлы и метачурлы во всех!... Не гнездо, Итэр недооценил вредность своей шевелюры, а живописный куст с самыми что ни на есть настоящими цветами! Парень дрогнувшей рукой дернул чудом, благословением Архонтов и под проклятые воспевания Мага Бездны держащийся локон, живописной дугой спускающийся из недр причудливого переплетения его волос и даров природы, делающий несколько кругов, дернувшихся следом за подцепленной пряжкой сбоку и чуть назад. Конец локона, уже взявшего всю длину его волос, предполагаемым маленьким кончиком надёжно крепился где-то изнутри своего истока. "Ну, мне пойдёт короткая стрижка, — как пёрышко над руинами разрушенного штормом города пролетали неспешно мысли, — на Сару буду похож, у неё правда аккуратнее выходило, а тут, дай Селестия, не под корень бы срезать... Ну и зачем с этой "аристократической длиной" мучился все годы, один раз чирканул и не страдал бы сейчас." Уже отделённый от его иногда светлой, иногда не совсем а как считал братец Камадзи - "ну совсем тьма-тьмущая" комок тяжелым как весом в руках, так и взглядом цветов-глаз то пинком ноги закатывался под шкаф, но светлые тут же пряди издевательски торчали из тьмы. Затем Итэр подметил окно и, уже подойдя, примерялся, куда полетит это безобразие. А следом дверь открылась...

***

— Ты как? — А! О, это ты, Сяо. Не пугай так, я чуть душу в клановые чертоги не отпустил! — подпрыгнувший парень вздохнул и живо указал на испускающую ощутимый ещё на подходе в комнату аромат каких-то фруктов. — Всё готово, надеюсь, я не промахнулся с ароматом? — Нет. Мне нравится. — Сяо дёргает уголками губ в подобии подбадривающий улыбки, что отражается более изящной, яркой и сопровождаемой, словно верной свитой, едва заметно выпрямленной спиной. Всегда ли супруг так делал, или относительно недавно обрёл эту привычку горделиво открываться миру при довольстве, Сяо не знает, но это мимолётное движение плеч, малое и неприметное, становится вдруг совершенно особенным, запечетляется в памяти и стоит самому размяться после боя или медитации, как тут же мелькает озорной золотой волос да может мёдом взгляд со стороны. Тем временем его обладатель с немым вопросом обращается на большое медное зеркало в их рост, получив в быстром немом разговоре ответ, он подходит к Адепту, убирая и без того ровно лежащую прядку за ухо: — Сяо, ты не мог бы мне помочь с причёской? Я пойму, если ты устал с дороги и больше хочешь расслабиться в воде, чем возиться с цветами, — Сяо едва сдерживается, чтобы возмущённо перебить, доказать, что даже проведя в схватках с демонами три дня и три ночи, он всегда готов помочь мужу во всём что угодно, а такую мелочь и помощью не назовёшь, да и их поход сюда больше походил на прогулку! Но Итэр опережает его мягко и умело, — но я совсем с ней извёлся, чуть шею не вывернул, пока пытался разобрать всё сзади, там всего-то пара прядок, не подсобишь? Сяо нетерпеливо подходит, беря любимого за плечи и разворачивая прямо к медному полотну, чтобы тот подсказывал, если он ошибётся. Осматривая фронт работ, Якша впервые за долгое время, в смятении - к изящному плетению, да ещё и со сложным украшением негде подобраться, начала вроде как сложно, но в то же время без затянутости, даже естественно уложенным локонам не найти, поэтому он как можно аккуратнее, чтобы, не дайте, Архотны, не выдернуть целиком, подхватывает наиболее свободно лежащую прядку и потягивает, настороженно следя, где есть ответное движение. Внезапная головоломка не сложна, но Сяо, боясь сломать изящный механизм, берёт мягко, тянет, да поглядывает попутно на плечи: содрогнулись ли, приподнимаясь на резкую боль? Но его милый Итэр сидит спокойно и смиренно, даже умиротворённо, с каким-то незнакомым, вроде как детским любопытством и восхищением глядя на его отражение в зеркале. "Подбадривает, наверное." — сколько силы в одной этой мысли, что заставляет самого Якшу подобраться, расправляя плечи и наконец-то извлекая крючковатую, полную жизни ветку, увенчанную роскошными, благоухающими бутонами. Стараясь не примять те, Сяо расправляет послушно ложащиеся в ладони скользкие прядки, одну он воровато удерживает, большим пальцем растирая, да ловя блики от причудливых кристаллов, вырастающих прямо из каменной подровненной стены, которую умело совместили с банным убранством комнаты.

***

"Да что за несправедливость такая..." — Итэр, проживший всю осознанную часть жизни с этими, как он ласково обзывал во время причёсывание: патлами соломенными, Магами Бездны отрощенными и петлёй переносной изо всех сил поддерживал спокойную, чуьб усталую улыбку, сжимая под ней едва не до скрежета зубы. Его волосы ласковыми лентами сами распускались в руках Якши, даже ветка, казалось, навсегда застрявшая там, ушла почти без проблем... А ведь ещё пару дней назад скопище бешенных угрей на его голове раззадоренными змеями путались прямо после гребня, возмущаясь на упорные попытки юноши распутать клубок. Стоило очередному, кажется, последнему локону ровно уложиться на спину, как захотелось до дрожи в пальцах, в мечтах уже сжимающихся накрепко на одеждах, до дернувшегося глаза и поджатых ног, уже готовых развернуться и вцепиться в Сяо да допросить, что за магию Адептов он использовал? — "Мог бы и поделиться, не чужие друг другу, тем более, я, как верный супруг, имею право на него, его вещи и знания! — парень взял шелковистый локон, словно только что вымытый и отмоченный в маслах, да сакэ, с удовлетворением укладывая на спину. — Надо бы уломать его почаще их разбирать, может и себе парочку волосин нахватает, будет собирать этих червяков соломенных и вспоминать любимого мужа." — Итэр с приятной дрожью поджал плечи, довольный своей задумкой.

***

Последняя прядка, слишком долго удерживаемая в руке, утекла, махнув на прощание пушистым кончиком. Сначала Адепт решил, что вычесал все лепестки, но, вспоминая свою общую растерянность, он оглядел волосы по новому, мельком отмечая, что ночь за окном уже обрядилась в самых роскошные и тёмные наряды. Едва ли он вспомнит, куда потратил то время, что сидит за перебиранием тяжёлых локонов. Сразу же вспомнились уловки хитрых демонов-иллюзионистов, чей туман не раз заставлял его побродить в поисках небольшой худощавой фигуры, отползающей с одновременно возмущенным и испуганным визгом, а потому небольшая, даже осторожная с соженным ядром дел емутиметь не приходилось волна духовных сил развернулась на многие ли, возвращаясь с хорошими, хоть и толкающими в раздумья новостями: из демонической энергии он - единственный на округу её источник. — "Так вот почему он предложил обмыться, наверняка спешил убрать остатки той мелкой твари, которую я прибил по дороге. Но, та была маленькой и совершенно бессильной, одно и могла - на голову спрыгнуть и за волосы схватить, а ломалась при малейшем сжатиии руки, неужели Итэр приметил такие маленькие остатки демонической крови?... — Сяо глянул на свою броню, где теперь виделись крохи мерзкой плоти, — Селестия... Опять я всё вижу последним. Это значит... Он терпел и улыбался, хотя даже стоять со мной неприятно? И даже целовал..." Сяо уверенно ухватил локон, где, наверняка пропустил ещё лепесток другой, да и проверить лишний раз бывает полезно. Учитывая, как он весь день пребывает в раздумьях - легче лёгкого. Да и манит, соблазняет лучше демона иного человек напротив, сбивает серьёзный настрой даже не двигаясь: просто дозволяя текучие охотно по рукам пряди перебирать, разбивать пальцами одну речушку золотистую на много маленьких. Сначала вздрагивая, стоит сквозь сорочку задеть неумелым, грубым жестом кожу, а затем украдкой улыбаться с шёпотом "Щекотно же". Терпеливо храня молчание как жестом, так и словом, когда особенно сильным рывком Сяо рвёт узелок, резко дергая чужую голову назад, и застывает, наблюдая, как ворох волосков не спеша слезает с пальцев, будто надеясь, что их вот-вот вернут на законное место... Сяо расслабился, продолжая проходиться по ровным и гладким волосам, мысли разбегались низшими монстрами от яркого света "его солнышка". Так он называл супруга невольно,не вычитав обрашение из книги по семейным отношениям, не после чьего-то совета, даже его опыт не помог так как... Дурин, пересказывавшим ему сбито, метаясь от одной детали к совершенно несвязанной, какой-то талмуд, смутно напоминавший обычный роман, коим смертные любят до безумия убить и без того не многое время. И ведь новый ученик Мастера, истративший весь многолетний запас терпения за краткий срок, говорил так уверенно и привычно, что становилось ясно - выслушивали его тщательно и даже внимание уделяли, чего Сяо не делал, удостаиваясь искреннего возмущения того. Все романы, как выяснилось, да и многие другие вещи рассказывал дракону Итэр, изредка о традиции громовых земель, когда о правилах приличия. К последнему, к радости наставника, дракон хоть иногда, но прислушивался, хоть и не приминуя показать язык тому украдкой, за что и шёл изучать учёные книги. Оттуда такими окольными путями и дошло "солнышко". "Моё" добавилось сейчас, когда при взгляде на текучие пряди Адепт задумывается, не сразу, с остановками, но подтягивает кончик к себе, тот щекочет кожу бледных губ, прижатых мягко, робопленно перед силой, возвдевшей им сполна. Такого покоя и уюта он не помнил со времён Войны Архонтов, когда Босациус упорно и уверенно предлагал ему вторую чарку супа, увещевая, что нельзя одной насытиться, хотя Сяо и половины хватило бы. Когда Меногиас заспанный и бледный, закусывает кисть, ломая дерево уже в который раз. Он до ночи тогда писал выкройки нарядов, которые, как тогда казалось, никогда не сошьёт. Сяо на это со всеми втайне хмурится, не понимая, ну как можно уставшим посое бойни иди чёркать свои костюмы без всякого сна?! Тогда Бонанас им приносит закусить речных даров, мясо монстров чисто от останков божеств и просто тает на языке, о чём не применет оповестить восторженная Инадариас, когда вытащит из-под сени дерева нелюдимого Сяо на тусклый дневной свет. И так вдруг хорошо на сердце и спокойно, Война, стоящая фигурой из тени с самого плеча чуть отшатнется, Владычица беспрекословная всего Тейвата, сама уставшая от алого шествия по миру присядет где-то вдалеке, спуская путы с души. И как тогда, теперь вокруг нет мира, скал, ночи, демонов, да внутри покой царит, нет роя мыслей неуёмных и тягот на пути сюда... Стоячую воду сознания баламутит чужое движение плечом, на что Сяо покорно прекращает. Муж оборачивается, наугад цепляя волосы и с улыбкой, даже гордостью разглядывает свои сокровища. — Спасибо, ты очень мне помог. А теперь, прошу меня простить, ты первый начнёшь раздеваться? — Сейчас. Сяо встаёт, бодрым шагом направляясь к двери и нахолу её толкая. Итэр вместе с окриком, следует за ним, хватая за ладонь и утягивая в тепло обратно. — Ты куда это собрался? — Раздеваться? — Ты себя-то хоть слышишь? На мороз ведь вышел. — Итэр вздыхает, всё-таки затягивая Адепта назад и, огиная его, касаясь обнажённой кожи рук, тянется за дверью. Смотрит без прежнего укора, даже как-то ласково и беззлобно — Простынешь же, и что мне с больным мужем делать? — Не подумал. Прости. — Может тебе помочь с доспехами? — Нет!... — Хорошо... — мёд утекает куда-то с наплечника то на пол, то на стены, а там принимается от содержимого полок на Сяо уходить, — Тогда я развернусь, и ты тоже. Зови, если нужна будет помощь. В тихом мерном шорохе лёгкой ткани, скрипа половиц и далёкой прогулке напевающего ветра меж пиков, грохот скинутого набора экзорцизма напоминает вопль сломанного инструмента прямо посреди маленькой мирной оперы. Сяо резко срывает наплечник, кривясь от шума множества деталей, почти что удивляясь, как на их перезвон не стекаются все демоны вокруг, вспоминая, что тварей в этой долине и не водится. Он старается снять и уложить быстрее, ненавистная теперь одежда издаёт невероятно много шума, а тихий всплеск воды позади только подстрекает ускориться. Итэр же сидит в воде, прикрыв глаза и уложив голову на сложенные на краю бадьи руки, кажется, что совсем уснул, что наводит на полнейшее недоумение. — "Раз даже со спешкой я его утомил, то... Неужели я так медленно переодеваюсь?..." — смущенный открытием Адепт переводит взгляд на себя. Демона видит, не иначе, руку отнимает, как от прокажённого, да самому от конечности противно: под кожей нездорово бледной, с сетью шрамов — творением безумного ткача-тирана, что мир своим искусством оскорбил, течёт проклятая богами сила, их чаянья, надежды, ярость, боль - всё обратилось в яд текучий, что кровь в Адепте заменил. А та вся грязная, лишь выйдет на свет - сразу тошно от запаха мимолётного гнили. А сколько этой жидкой киновари на руках, забах, собранной из чужих сердец? Невинно убиенных, от младенцев нерожденных до стариков, лишь время дай - сам отойдёт в иной мир, один намёк на семя демона внутри - Якша приговор приводит в исполнение... А как же хорошо он помнит, некогда венчали когти пальцы - уродливые заострённые коряги, что раздирали хрупкие тела людишек на куски и выковыривали из глазниц стекляшки мёртвые, едва оружие держать могли нормально, всё время протыкая плоть у основания ладони до крови, а снег на них, да и почти на нём на всём не таял, язык приятно холодил... Сяо встряхивает головой, сжимая кулаки, ногти, которые как Моракс научил его, аккуратно и коротко стрижены и оставляют лишь темные лунки. Он хватает кусок ткани и обматывается до самой шеи. На шортах Итэр приоткрывает один глаз, явно сморенный теплом и ароматом масла, и с полулыбкой кивает на воду. Дожидаясь, пока супруг опять прикроет глаза, чтобы не осквернять их своим видом, Сяо быстро снимает белоснежную и плотную связанную простыню, забираясь в воду под ленивые возмущённые брызги и сразу же вздрагивает. Тепло. Очень тепло. Почти горячо, но разломленный, беззащитный вид любимого существа рядом, так доверчиво, так легко открывшегося перед ним и оставшегося без единого подобия защиты лишь щемит сердце, подгоняя упрямое настроенье вверх. Воды оказалось действительно много, поэтому Сяо сидит на коленях, спина прямая, руки сложены, ладони сдаты в кулаки. Боится даже громче дозволено вздохнуть, чтобы не спугнуть хрупкое и нежное мгновение. А Итэр, кажется, придремал, оставляя себя на растерзание глазам, волосы где-то под яркой мандариновой водой прикрыли спину, а над кромкой надежно припрятали шею и немного плечи. Его любимое солнышко устроилось на сложенных руках и мерно, медленно дышало, в отличии от действиях Сяо, чудом не выплеснувшим воду, едва заметное приподнимание груди оставляло поверхность воды ровной. Сяо неловко поддался вперёд, баламутя воду, протягивая руку и останавливаясь у самых кончиков намокших ресниц, шекочущих так не свершившимся касанием коду костяшек. Так невероятно близко, но так непостижимо далеко оказался милый муж, что в который раз задался вопросом, так и вьющимся в мыслях, стоило родному стану появиться рядом: А не небожителя ли ему подослали в тайне в качестве жениха? Или какой ёкай Иназумский так ловко и умело всех убедил в человеческом происхождении? Или вообще высший демон заявился мороча голову одним видом разрумяневшейся от жары бархатной кожи, руками, избавленными от мелких шрамов к его восторгу, перламутром ноготков, венчающих искусные как в обращении как с ним, как с мечом руками и, как оказалось, умелых в артефактном деле... Губами, в чей виднеющийся уголок Сяо взглялывался как зачарованный. "Может, я могу?.. Но ведь могу разбудить. Тогда аккуратно сделать? Мы ведь законные супруги, у меня долг не оплачен, да и право имею... Всего один разочек... — от пощёчины себе останавливало лишь то, что вскинутая рука поднимает брызги и разрушит благой сон Итэра, не видящего весь его ужас и омерзительность, — Нет, нет, нет! О чём я думаю?! Совсем с ума сошёл! Он же спит и согласия не давал! А, а, а что дальше, сначала поцелуй, потом оскорблю, потом уд-ударю?!.. Точно зря хвалился, что какой-никакой контроль обрёл и часть заразы вывел, вернулась, ла в тройном размере, и что творит?!" В памяти всплыло испуганное, затравленное лицо любимого, такого неожиданно надломленого в момент, стоит только начаться тому разговору о посягательствах похитителя. Сяо не нуждался ни в каких нитях, чтобы почувствовать это чувство - всепоглощающую слабость, собственное обречённое бессилие перед лицом Божества. Адепт видел себя на месте хрупкого, беззащитного человека, что складывает в уме бесхитростные, уродливые и грязные детали картины произошедшего, обхватывал себя за плечи, сцарапывая до крови внезапно столь омерзительную кожу да понимал, что лучше бы его оставили без сознания или вовсе лишили жизни, потому что по-любому не заснёт, не убежит трусливо в глубины собственного разума а заскучавшему и решившему всё для себя божеству противопоставить ничего не сможет, только тянуть в отчаянии и молить небеса о снисходительном забвении. Если он спустя века всё помнил, то какого смертному, едва ли с полгода назад пережившему такой кошмар понимать, что повязанный с ним узами брака Адепт, которого он называл любимым, которому так доверчиво открывался, воспользовался им? Поддался влиянию кармы, нашептывающей, как бы не дать проснуться не вовремя, чтобы успеть совершить мерзкое дело... Сяо отпустил поджатые губы, не отводя покалывающие, исполненные жалостью глаза от мужа, — "Отлично, теперь во всём у меня виновата карма и её последствия, даже перед собой не могу быть честным... Я ужасен. Я монстр. Я ничтожество. Я тварь. Я кошмар. Я... Я плохой... Прости, прости пожалуйста..." Словно слыша даже шепотом не выскользнувшие слова сожаления, Итэр зажмурился, приоткрывая глаза, так невинно и непонимающе, — Хм-м, ты чего делаешь?.. Спросить что-то хотел? — Нет, я, м-м, я... — Адепт выпрямился, твердо решая признаться в своём мерзком намерении, и подготовился к заслуженной выволочке, — Я хотел тебя поцеловать! — Мн-х? — Итэр поднял голову, забавно прищуривая глаза и часто-часто моргая ими, отчего-то это вызвало знакомую волну щемящего тепла и ворочанья в груди, — Ну целуй. — Что? — Целуй говорю. — Зачем? — Ну ты же хотел. — юноша недовольно поджал губы, не понимая, что пытался донести Сяо. — Я - хотел поцеловать тебя. Против твоей воли. — Я понял. Целуй уже. — Я же чуть не воспользовался твоим сном. — Будто тебя мой... — неразборчиво бормотавший Итэр зевнул в сгиб локтя, чуть не засыпая прямо в нём, но упорно держался. — Целюй двай... — Но ты же не хочешь?.. — Гха-а! Я хочу и я требую, чтобы мой законный муж уже поцеловал меня прямо в губы! Преисполненный решимости, но всё также пребывающий в полудрёме, Итэр резко придвинулся, попутно отталкиваясь руками от края бадьи, но скользкое дно лакированного дерева сыграло с ним злую шутку, подсекая и одновременно роняя в руки стремительно подхватившей цели. Даже не испугавшийся юноша, цепляющийся скользкими от масла пальцами за плечи Якши подтянулся, промахиваясь и вырывая у мужа неожиданный смешок. — Прости... Сяо пустил правую руку за спину, влажная кожа скользила под голыми ладонями гладким и теплым шёлком, бугорки по центру спины приятно прогнулись, приближая ладное тело к нему. Заплутав в своих мыслях, Адепт притягивал мужа всё ближе и ближе, случайно задевая пальцами бугорок на груди. Ладонь тут же устремилась ниже на рёбра, а Адепт запоздало радовался, что Итэр сделал ванну в комнате, где грубое основание бадьи подогревало воду, не давая остыть даже спустя столько времени, инча он не смог бы объяснить нездоровый пожар, безудержно захватывающий сначала цши, затем переносицу, перетекая на щёки. Когда собравшийся с силами Адепт не спеша обхватил левой рукой щеку любимого, тот извернулся, оставляя горячий след, желаемое всегда и везде клеймо на основании, отчего и без того беснующееся сердце едва не выскочило прямо к этим горячим губам. И всё же Сяо прикусил себе щеку изнутри, вынуждая себя осторожно, тихо произнести: — Мне, мне правда можно?... — Тебе - всегда. — Адепт едва улыбнулся, не давая своим чувствам обуздать себя, иначе даже страшно представить, на что он может решиться. Он склонился, обхватывая сонные губы, подцепляя своими, отпустил, чтобы ветер смыл стыдливое касание, затем задержался на подольше, отрываясь и ловя ладонью ещё сонное движение груди. Уже решивший преподать ему урок Итэр сам обхватил его лицо, в последний момент мягко, но настойчиво приоткрывая движением ладоней вниз и отдалившихся от остальных больших пальцев. Скользнул языком сразу к месту прикуса, оставляя жаркое пятно, руками двинул назад, путаясь в его волосах и притягивая ближе. Родное тело оказалось невероятно близко, Сяо отчетливо чувствовал, как те самые бугорки, один из которых он оцарапал, твердыми горошинками, напряженные мышцы под правой рукой, когда пальцы вслепую подобрались, щекоча атласную кожу. Якша приоткрыл глаза, встречаясь с глубокими в тени ресниц медовыми озёрами напротив, примечал излом бровей и ловил попутно вырвавшийся сладкий тихий стон, когда жаркая плоть внизу оказалась задета от сближения тел. Оторвавшийся Итэр тяжело дышал, обласканная светом кристаллов масляная кожа блестела драгоценным полотном атласа, под шёлковый тяжёлым обрамлением потемневших от воды золотых волос, линии на обнажённой , беззащитной шее пребывали в постоянном движении, как рыбки в пруду так и маня уловить одну, чуть втянуть, слизнуть ту капельку пота, да почувствовать это горячее биение под губами. Блеск в глазах супруга мог увидеть каждый в долине, он широко улыбнулся, явно не в силах сдержать шкодливое хихиканье, что так спешит оповестить весь мир о гениальности затеи хозяина. — Сяо, — то ли голос, то ли мёд обласкал слух, пока губы нарочито растянуто, словно заклинание напевая выговаривали его имя, — а, у нас же долг супружеский, а ты вроде как хотел узнать побольше о ласках, и Шенли говорил тебе заняться ими на досуге, да изучить, что к чему? — Да, было... Что-то такое... — Ну, я как послушный супруг, просто обязан тебе помочь освоить непростое задание от Наставника. — Итэр уже более устойчиво расставил ноги, выравниваясь, чтобы расставить руки по бокам от застывшего бездыханного мужа. — Так что будь добр, сядь на края...