Бедный Рипер

Папирус с ледяным спокойствием буравил старшего брата прежде чем наконец не посторониться, словно пропуская Рипера в дом. Который, в общем-то, их общий, но после ухода брата он, по сути, стал едва ли не в частной собственности самого Папируса. — Да, хотел. Младшая Смерть уже скользнула вглубь зала, поворачиваясь к старшему брату, после чего придирчиво осмотрел его, немногим хмурясь. Когда… Когда они вообще с Рипером вот так виделись в последний раз.? Тем более с намерением поговорить, а не просто отчитать за невыполненную работу. — Это твоя полумертвая аномалия тебе сказала о моих намерениях? Не удивлен, что ты всё же приполз к нему обратно. Младший из богов Смерти словно собирается добавить что-то ещё относительно дерьмового выбора брата относительно партнёра, но решает промолчать и не язвить насчёт смертного ещё больше. Всё же, они и так уже достаточно ругались из-за увлечений Рипера этим полудохлым глюком, и отсутствия у Санса хоть какого-то самоуважения. Сейчас куда больше волновал другой вопрос… — Я хотел поговорить с тобой насчёт ситуации с Азгором. Сам не хочешь что-нибудь рассказать по этому поводу? Смерть сам молча вошел, мрачно оглядывая комнату. Ощущения такие… Непривычные и даже странные… Давненько он здесь не был, это однозначно. Хотя, «дома», хех, кажется, совсем ничего не изменилось с момента его ухода. На слова Папайруса он сперва лишь слегка сердито хмыкнул, складывая руки на груди. — Если ты пришел для того, чтобы по старинке поунижать меня, то, пожалуй, мне стоит идти? Ему и самому хотелось нагрубить после этого, но, отличаясь отличной выдержкой (но не в сексе, хах!), старший из братьев все же сдержался. Самому разжигать конфликт не хотелось от слова совсем. А вот на следующий и, кажется, основной вопрос, он даже не знал, как отреагировать. Рипер глянул в пол и усмехнулся. — А что я могу сказать?.. Что ты хочешь от меня сейчас услышать? — задал он ответный вопрос (вопросы?..) Папайрусу. По большому счету Санс просто не чувствовал себя достаточно близким с ним для нормального ответа. Папирус в ответ на недовольство старшего брата сам ощерился. Разве он виноват, что у Рипера нет никакого самоуважения? Ты чёртово божество Смерти, а судя по наглости этого куска кода, Жнецу абсолютно плевать на собственный имидж, — которого, если честно, особо не было и до того, как он разосрался со всеми богами. Но всё же, — так это существо ещё и крутит им как хочет. — Ну если бы ты хотя бы немного придавал значение своему статусу… — младшая Смерть хмыкнула. — Позволять смертному собой вертеть… Неудивительно, что Азгор обратил на тебя внимание. Если даже полудохлый глюк может тебя выебать, что же тогда ему, Небесному отцу, станется? Нет, не то чтобы Папирус правда желал прямо сейчас закатить скандал… Но долбанное помешательство на наглейшем смертном всё ещё действовало на нервы, заставляя в смятении и не понимании от такого поведения лишь больше выплескивать на Санса агрессию. На следующие слова собеседника высокий скелет лишь скривился, щуря глазницы и издавая какой-то недовольный презрительный цыкающий звук. — Ну не знаю? Может, хочешь объяснить, какого хера вообще происходит? Может, хочешь пояснить, почему тебя насилует Всевышний, я об этом узнаю из слухов? Я уже понял что тебе похуй на собственную репутацию, если ты так со смертным возишься, но тебе не кажется это уже перебором? В начале ты стелешься под ошибкой таймлайна, теперь молча пропадаешь где-то, пока вся наша вселенная наслышана о том, какая ты шлюха в постели Небесного отца. Как, по твоему, должен на это реагировать я? — Заткнись! Почти перебивает его старший брат, чувствуя себя до ужаса раздраженным. Было весьма обидно осознавать, что его вновь позвали спустя столько времени по сути только для того, чтобы по старинке отчитать и полить грязью. — Мне уже в край осточертело выслушивать на протяжении всего своего бренного существования это дерьмо с твоей стороны, братец, — последнее слово Рипер почти выплюнул. — Какой смысл был звать меня и даже приходить в мой с супругом дом только для этого? Жнец фыркнул, прикрывая глаза, но при этом умудряясь сверлить все также взглядом пол. Мерзко… Папирус упёр руки в бока, неодобрительно осматривая своего брата и если честно, уже даже особо не понимая, а не зря ли он затеял всю эту авантюру. Было ли в целом разговаривать с братом хорошей идеей…? Они такое долгое количество времени нормально не общались, что Папирус уже и забыл, каково это. Разговаривать с Сансом в какой-либо другой манере, помимо обвиняющей. — Да потому что в твою бестолковую голову так и не придёт здравая мысль о том, что ты занимаешься откровенной хернёй! — гаркнул Папайрус, кажется, уже не менее раздраженный чем его старший брат. — Неужели этот бесполезный омерзительный смертный стоил того, чтобы испортить со всеми отношения? А теперь ещё и это. Мало тебе было позора… Азгор в начале вовсю потешался над твоим помешательством, а теперь сам решил найти новое развлечение в твоём лице. Младшая Смерть сурово покосилась на Жнеца, недовольно пыхтя и лишь больше скалясь. — И какое там твоё бренное существование? — скептично спрашивает Папирус. — Ты всё время либо гнешься под смертным, от чего тебя вечно приходиться пинать, и даже когда работаешь… Ты, отец тебя раздери, гребанное божество, когда ж ты уже вспомнишь об этом? Собирать души и судить — ума особого не надо, Санс. Если только лени поменьше. — Затк-нись! — еще громче, чем до этого, закричал Жнец, кидая в брата рандомный предмет со стола. Им оказался обычный стакан, который, к сожалению, попал не в пункт назначения, а в стену за ним. Хотя, по хорошему, следовало бы кинуть свою косу в этого гада, вот только на эмоциях Рип не додумался ее призвать сразу же. — Как ты вообще смеешь говорить мне подобное?! Как тебе вообще хватает ума обвинять меня в лени, когда ты сам, черт возьми, все время сидишь без работы?! И пошел ты знаешь куда со своим Азгором и со всеми остальными нашими соседями на хрен! Свой нос в мои отношения не суй, тебя и раньше это не ебало, сейчас чего решил устроить нравоучения? Сукин ты сын всё-таки, Папайрус… — Сам закрой свой рот! — сплюнул Папирус, щерясь в сторону брата и уворачиваясь от летящего в его сторону стакана, который со звоном разбился о стену за спиной. — Ты позоришь наши имена божеств Смерти! Ты кусок дерьма, Рипер, который о собственном уважении кажется и не слышал. И какая, позволь спросить, у тебя такая работа, чтобы ты так говорил? Бедненький, не заработался? От тебя требуются максимально простые вещи, а ты всё равно хуи пинаешь. И ты даже не слова не сказал мне о происходящем с Азгором дерьмом! Младший из богов сделал по направлению к старшему Жнецу пару шагов, глядя на него свысока, практически пожирая взглядом. — Д-да ты… От злости абсолютно весь дом, да и улица, охватил ледяной холод, заставляя вещи чуть ли не покрываться инеем. Окружение становилось черным и темная аура Жнеца явно показывала весь его праведный гнев. От подобной наглости даже не мог подобрать слов… — К-как тебе вообще хватает мозгов говорить мне подобное… — негромко произнес Рип, покачав головой. Неожиданно бог грустно и не по-доброму посмеялся. — Н-не ты вынужден был работать чуть ли не десятилетиями без перерыва, в окружении вечно орущих и порой не желающих умирать душ грешников, которые готовы сами тебя с ума свести… Не тебя ненавидят вообще все, не тебе «подарили» убийственные ко всему прикосновения… Н-не ты каждый день размышляешь о том, как неплохо было бы вообще не рождаться. Не ты, мой милый брат, вынужден хвататься за абсолютно любую возможность не чувствовать себя одиноким. Он, аж дергаясь от жгучей злости и чувствуя, как слезы начинают обжигать глазницы, подошел ближе, и голос его стал куда громче. — И, черт возьми, блять, не тебе пришлось пережить столько дерьма за свою жизнь! Не тебя, блять, все ненавидят, не тебя, сукин ты сын, насилует Всевышний и, блять… — тот он сделал паузу и подошел почти вплотную. Слезы уже лились и, несмотря на разницу в росте, Санс смотрел сейчас сверху вниз. — НЕ ТЕБЕ ГОВОРИТЬ О ТОМ, КАКОЙ Я ЛЕНИВЫЙ, НИЧТОЖНЫЙ И ЖАЛКИЙ! Что, черт возьми, можешь ты, дорогой братец? Ты никогда ничем не занимаешься, тебе просто не на что жаловаться! У тебя может быть буквально все, в то время как у меня нет ничего! И, хах, ты и все остальные божества так травите меня из-за отношений со смертным, но, блять, представляешь, я тоже имею какие-то чувства! — на последних словах он уже громко всхлипнул, но тон голоса не сбавил. — Мне хочется быть нужным хоть кому-то, по настоящему нужным, любимым и желанным! О-хо-хо, наверняка тебя это удивило, но, представляешь, мне тоже хочется ощущать чью-то заботу и любовь! По-моему за столько лет я заслужил хотя бы грамма чей-то ласки, не находишь?! Ты хоть раз за нашу жизнь хотя бы спросил, как у меня дела?! Так вот, не тебе, Папайрус, сейчас осуждать меня, потому что я тоже имею право на счастье! Дальше он уже говорить не смог нормально, ибо слезы взяли вверх. Когда в последний раз Рипер вот так вот все высказывал, хех?.. Да, кажется, никогда и никому… Так что неудивительно, что сейчас он почти захлёбывался слезами, после чего вообще упал на колени, закрыв лицо обеими руками и продолжая всхлипывать. На мгновение Папайрус дрогнул, немногим шарахаясь в сторону от резкого холода и накалившейся (хотя вернее наоборот, охладившейся, лол) атмосферы. Кажется, Санс был не в восторге с его слов, и, будучи честным, младшая Смерть ещё не видела своего брата в настолько раздражённом состоянии. На сокращение расстояния между ними двумя высокий скелет никак не отреагировал, продолжая внимательно следить за фигурой брата, немногим прищурившись и всё также по привычке хмурясь. Лишь к концу речи Рипера надбровные дуги приподнялись, а глазницы из нахмуренного состояния немногим округлились в удивлении, провожая взглядом чужие слезы. Каждое слово Санса заставляло въедливое противное чувство вгрызаться в собственную душу, впиваясь в нее острыми зубами и когтями, раздирая и заставляя чувствовать себя очень неудобно. Чужое откровение оставляло едкий осадок, а сам Папс неловко покачнулся, чуть вжимая голову в плечи и морщась. Рипер никогда не был откровен с ним, что неудивительно. Если честно их и братьями можно было назвать с огромной натяжкой. Что, наверное, нисколько не удивительно. Слова старшего лишь подтверждали это, когда он высказывал всё накопившееся, а в какой-то момент, когда гневная речь закончилась, осел на полу, всхлипывая и дрожа. Неловко вышло. Папирус чувствовал себя отвратительно. Брошенные ему надменные едкие слова смертного монстра как назло замаячили в черепушке. Отчитывающий его в эгоистичности, в том, насколько он был отвратительным братом, этот полумертвый кусок кода был как никогда прав. Слова Жнеца лишь подтверждали это. Рипер никогда не делился с ним своими проблемами. С тем, какую цену он действительно платил и с каким грузом на плечах существовал, вечно третируемый всеми подряд, начиная от Всевышнего и заканчивая им самим, Папирусом. Проморгавшись и немного отойдя от обилия вылитой на него информации, младшая Смерть издала тяжёлый вздох, мрачно опуская голову на плачущего брата и топчась в какой-то нерешительности. Они все всегда с такой небрежностью относились к нему, но… Ха… Никто никогда не пытался даже представить как тяжело самому Риперу. Папайрус в том числе. Осторожно подойдя к Сансу и присев рядом с тем на колени, младший из богов Смерти просто протянул к тому руки, делая то, чего не делал никогда в жизни. Осторожно приобнял Рипера, поглаживая того вдоль спины и чувствуя себя и неловко, и ужасно пристыженно и виновато одновременно. — Прости. Мне очень жаль, брат, — в этот раз фраза прозвучала гораздо мягче и, может даже, с каким-то намеком на… Ласку?