Морозный алый

— Джини, выброси его! — смех Гермионы разносился по ветру, смешиваясь с криком чаек. — А вот и не выброшу! — девушка гналась за убегающей Гермионой по пляжу, держа в руках крупного краба. — Посмотри на него, он очень хочет ущипнуть тебя за задницу! — Джинни, нет! — Гермиона забежала в ласкающее море. — Ну вот! Прости, Блейзик, мне придется тебя отпустить, — рыжеволосая аккуратно двинула краба навстречу приливной волне. — Как-как ты его назвала? — изумленно спросила шатенка, сдерживая смех из последних сил. — Блейзик. Он похож на вашего однокурсника. Такой же… темненький и симпатичный. — Джинни! — Гермиона начала плескаться, стараясь намочить подругу. Тот день на берегу Северного Моря они запомнили на всю жизнь. Лето после пятого курса было одним из самых беззаботных; оно было лишено бесконечного побега от смерти, который сейчас повторялся изо дня в день. Их лица светились радостью, сердца переполнялись счастьем. Небо постепенно заливалось оранжевым и алым, легкий морской бриз освежал лица, аккуратные волны ласкали тела. Поспешная рябь переливалась всеми оттенками розового, играя с нежными лучами заходящего солнца. — …А я в этот момент сидела с Полумной под зонтиком, — придаваясь воспоминаниям, парировала Чжоу. — Да, я помню, она испугалась морской звезды, — Гермиона грустно улыбнулась, складывая руки в замок на коленях, — хотя это существо должно было быть последним, кого можно испугаться. Тем более нашей Луне. — Ты про ее мозгошмыгов? Я их до сих пор боюсь, хотя у меня всё равно никак не получается их увидеть, а Полумна говорила, что возле меня роятся пятеро, — Чжоу встрепенулась, словно пыталась отогнать невидимых созданий. Гермиона нашла подругу на ступеньках между шестым этажом и чердаком. Всхлипывающая Чжоу сидела окружении колдографий и картин, парящих в мыльных пузырях. Ей хотелось разнести весь дом, но, не поддавшись эмоциям, она использовала безвредное Эбублио, из-за которого десяток пузырей с чьими-то лицами начали кружить вокруг нее. От скуки и не таким займешься. — Тебе уже лучше? — заглядывая в лицо подруги, спросила гриффиндорка. — Да. Спасибо, что напомнила мне о наших счастливых моментах. Это как будто местами залечило душу… А что насчет тебя, Миона? — девушка вопросительно вскинула бровь. — Я слышала твой крик. Мне кажется, Рон и некоторые еще долго не выйдут из комнаты после того, как мамочка Гермиона отчитала их. — Ну Чжоу, — шатенка улыбнулась и слабо толкнула когтевранку. — Я просто не могу молчать, когда эти люди переходят границы. Рон правда отвратительно поступил. — Мне уже все равно на то, что он сказал. И мне все равно, что делает мама. — Почему ты это говоришь? — Ей же абсолютно все равно на меня. Отец всегда отвечает на мои письма, а она, если повезет, максимум возьмет их в руки. Я не говорю, что не люблю ее. Просто… Просто я не понимаю, что я делаю не так. Может она вправду перешла на ту сторону… — Чжоу, не надо загадывать. Ты сможешь узнать об этом, только спросив у нее лично. Брюнетка кивнула и поджала губы. Ее отношения с родителями были действительно натянутыми. Иногда Чжоу шутила, что напиши она родителям Симуса, те ответят ей быстрее и охотнее, чем ее собственные. — Ладно, уже поздно. Я хочу выспаться перед завтрашней битвой, — брюнетка встала и отряхнулась. — Спасибо за поддержку, Миона, — с этими словами она быстро побежала вниз. Гермиона снова осталась наедине со своими мыслями. Ее глаза устало скользили вдоль стен, по потолку, лестнице, блуждали по пузырям, картинам, колдографиям. Она стремилась найти хоть что-то, на что можно отвлечься. Ей не хотелось думать о том, что будет завтра. Я не могу притворяться. Я не могу лгать. Я не умею. Ей нужно было придумать тактику, которая поможет не лишиться головы в первый же день. Неизвестно, как Волан-де-Морт обходится со своими новыми приспешниками. И неизвестно, как он будет реагировать на девчонку из значимой семьи. Гермионе хотелось проявить себя и подобраться к врагу как можно ближе, чтобы потом обрушить на него небеса. Стоит тотально подчиняться или показывать характер? Что ему ценнее? Спустя время размышлять получалось все сложнее. Веки налились свинцом, голова тяжелела, мысли начали путаться. Девушка, все так же сидя на лестнице, аккуратно прислонилась к стене. И вот она уже погружается в сон, лишенная сил добраться до комнаты. Ей снился тот радостный день у моря, навеянный разговором с Чжоу. — Рональд, прекрати! — Гермиона пыталась отплыть дальше от парня. Юноша не оставлял попыток нагнать ее и схватить за ноги. Его лицо, красное от свежего загара и розовых бликов на воде, светилось счастьем. — Всё, я выдохся. В следующий раз, я тебя поймаю и закину вон туда! — Рон указал на место, где величественное солнце закатывалось за горизонт. — Сначала попробуй догнать, — девушка подмигнула ему и медленно вышла на берег, осматривая друзей. Джинни лежала на песке, повернувшись на живот, и дремала, стремясь поймать последние лучики солнца, которые подарили бы ее коже благородный оттенок. Невилл и Луна строили песочный замок, украшая верхушки башенок изящными ракушками. Рядом с ними, под зонтом, расположилась Чжоу, наблюдающая за строительством. Гермиона аккуратно обошла замок и устроилась возле брюнетки. — Почему ты не загораешь? — заглянув под волосы девушки, спросила гриффиндорка. — Твоя кожа осталась такой же светлой, какой была до нашего приезда сюда. — Я не люблю загар, Миона. А вот тебя он явно красит. Девушка не лгала. Шоколадные кудри гриффиндорки выигрышно смотрелись с бронзовым загаром. Ее глаза блестели, легкий румянец, на фоне которого отчетливо проявились веснушки, покрывал всё лицо. Поцелованная солнцем. — Спасибо… Ты не видела Гарри? — Гермиона, — кто-то начал трясти девушку. — Ты слышишь? Что ты тут делаешь? — тряска усилилась. Девушка распахнула глаза. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, где она и кто стоит рядом. Фред, державший девушку за плечи, с недоумением осматривал её. — Э-эй, ты в сознании? Ты что, всю ночь тут провела? — Я… Мне… — она часто моргала, стремясь избавиться от сонливости. — Понятно. Ну ты это, если планируешь спать тут дальше, подвинься чуть. Мне нужно вынести ящик с чердака. — Да ну тебя, — она быстро встала и поплелась вниз. — Не свались там. Гермиона спускалась, прокручивая в голове вчерашний вечер. Засыпать в настолько неудобном положении было не лучшим решением: шея ныла, спина затекла. Добравшись до комнаты, она уставилась на часы. 12:03. Осталось два часа. Грейнджер в спешке взяла блокнот и карандаш, после чего начала записывать: 18.01.98. Я не знаю, с чем мне предстоит столкнуться. Я не знаю, доживу ли до завтра. Для кого я это пишу — тоже не знаю. Если вам в руки попал этот дневник — значит я уже мертва. Сегодня я негласно стану Пожирателем смерти и попаду в логово змей. Я искренне надеюсь, что меня не раскроют раньше времени, потому что умирать с таким позором — отвратительно. Она положила карандаш и уставилась на запись. В животе закручивался узел, по телу пробегали волны мурашек. Девушка размышляла о том, как ей стоит вести себя, о том, что стоит говорить. Я согласилась на это. Я справлюсь. Гермиона наложила на дневник охранные чары и спрятала его на полке меж книг. В назначенное время она аппарировала к магазину. Знакомая рыжая макушка уже ждала ее внутри. Девушка быстрыми шагами добралась до Малфоя и схватила за руку. Тот, удивленно взглянув на ее, перенес их в давно знакомую комнату. — Ну наконец-то! — Нотт подлетел к Гермионе. — Скажи мне свой рост и вес, чтобы Томми заранее разлил зелье по порциям. — Кто такой Томми? — Томми! В воздухе раздался щелчок, после чего перед Гермионой появился молодой эльф. Он смотрел на нее своими большими зелеными глазами, слабо улыбался и подергивал ушами. — Хозяин, — промямлил эльф. — Рост и вес? — снова обратился брюнет к девушке. Девушка назвала заветные числа, после чего домовик растворился. Малфой, решивший напомнить о своем присутствии, вернулся к истинному облику и подал голос: — Волан-де-Морт сегодня упомянул о своем желании взглянуть на девчонку Нотт, которую скрывали все эти годы. К тебе будет особый интерес, — глаза блондина ехидно поблескивали, но лицо оставалось серьезным. — Как мне стоит себя вести? — Не дергайся лишний раз. Делай все, что скажет он. Если что, твою мать звали Лана и она чистокровная волшебница. Веди себя подобающе. — Время. Нам пора, — Нотт прервал Малфоя и приблизился. — Ты, главное, не удивляйся сильно. Девушка вопросительно вскинула бровь и непонимающе взглянула на Теодора, после чего тот схватил ее, и они аппарировали. О великолепии поместья Ноттов всегда ходило много легенд. Хоть оно и было меньше, чем Малфой-мэнор, но не отставало по своему изяществу и виду. Огромный сад с бесконечным количеством клумб, беседок и прудов был ключевым украшением поместья. Когда они очутились на крыльце дома, Гермиона ущипнула себя. Она не могла воспринимать открывшийся вид как реальность. — Почему тут все цветёт?! — не сумев сдержать себя, девушка подбежала к белым лилиям. — Но-но-но, осторожнее. Отец не любит, когда трогают цветы. Подними голову. Гермиона взглянула наверх и увидела большой прозрачный купол, охраняющий сад от вмешательства снега, мороза и иных неблагоприятных для развития зелени факторов. — Здесь и тепло, если ты обратила внимание. Этот сад — единственное, что осталось от мамы. Отец не любит ежегодно восстанавливать его заново, поэтому прибегает к таким мерам. Пойдем, у тебя еще будет время тут всё осмотреть, — Теодор толкнул дверь и зашел в дом. Еще большее восхищение охватило Гермиону, когда она переступила порог. Просторные залы с высокими потолками, мраморные полы, покрытие дорогими коврами, десяток комнат с резными деревянными дверьми. Сотни картин с предыдущими владельцами поместья, которые безэмоционально смотрели на девушку, когда она поднималась на второй этаж по массивной лестнице из темного дерева. — Нам туда, — указал Нотт на белую дверь. Шатенка с осторожностью повернула дверную ручку. Ее взору открылась просторная белоснежная комната с гигантской кроватью в центре. Вдоль правой от нее стены располагались шкафы, комод и зеркало в пол, а слева — туалетный столик, кресло и книжные полки. Малфой зашел в комнату последним и прикрыл дверь, после чего достал из кармана красную прядь. Гермиона в недоумении уставилась на яркий клок волос, который передавался в руки Нотту. Она ожидала чего угодно от девушки, в которую собиралась превращаться, но не алые волосы. С такой шевелюрой она всегда будет в центре внимания, чего хотела меньше всего. Теодор вынул из шкафа флакон с зельем и бросил в него волос. Тот с шипением растворился, и жидкость приобрела бордовый оттенок. Юноша протянул Гермионе флакон и улыбнулся. — На сколько часов рассчитано зелье? — напряженно спросила гриффиндорка. — На десять. Я не знаю, сколько продлится битва, но на всякий случай мы возьмем еще одну порцию. Девушка с опаской взглянула на зелье, затем перевела взгляд на слизеринцев. Оба стояли в предвкушении, которое Нотт не скрывал, а Малфой старался подавлять. Выдохнув, шатенка поднесла зелье к губам. Через мгновение жидкость распространилась по желудку, и процесс запустился. Гермиона свалилась на белый ковер, скрючиваясь от боли во всем теле. Тут же кожа посветлела на два тона, небрежные коричневые локоны стали преобразовываться в аккуратные алые волны, губы набухли, глаза приобрели небесный оттенок. Амаранта была выше ростом, поэтому ноги гриффиндорки вытянулись. Она чувствовала натяжение в районе бюста и, опустив голову, наткнулась на упругую грудь, сильно выпирающую под белой блузой. Спустя минуту девушка поднялась и столкнулась с ошарашенными взглядами парней. Их глаза бегали снизу вверх и оценивающе поблескивали. — Великолепна! — наконец воскликнул Теодор и подбежал к девушке. Если раньше глаза девушки были на уровне торса юноши, теперь же она смотрела на его подбородок. — Она хороша, — слабо прозвучало от Малфоя, который прятал глаза под волосами. — Только теперь ей осталось вести себя как подобает чистокровной волшебнице, а не грязнокровке. — Что ты сказал? — Гермиона выглянула из-за Теодора и одарила блондина брезгливой гримасой. — Ты так редко открываешь свой рот, а тут тебе снова приспичило высказаться насчет чистоты моей крови. У тебя на это фетиш? Малфой резким движением поднял голову из-за чего волосы, закрывавшие глаза, отлетели в сторону. Девушка встретилась с его холодным и одновременно заинтересованным взглядом, изучающим ее лицо. Губы подрагивали, словно он хотел что-то сказать, но то ли не подбирал нужных слов, то ли не хотел устраивать конфликт накануне важного события. — Дорогая, не слушай его. Я уверен, ты отлично справишься с тем, что тебе предстоит сегодня пережить, — Теодор аккуратно провел по волосам девушки, заправляя локон за ухо. — Нам пора собираться. Вон там висит твоя одежда, — он указал на изящное черное платье, висящее на резной ручке балкона. — Мы выйдем, а ты переоденься и приведи себя в порядок. После того, как слизеринцы покинули комнату, девушка скинула свою одежду и подошла к зеркалу. Тело Амаранты было как у античной скульптуры: тонкие изгибы талии, пышная грудь, объемные бёдра. Гермиона едва различала родинки, что показалось для нее необычным, потому что на ее собственном теле были сотни маленьких пятнышек. Она восхищенно осматривала каждый сантиметр своей новой оболочки, поглаживая мягкую фарфоровую кожу. Шелковое платье и туфли на высоком каблуке, которые подготовили для нее, были в самый раз и подчеркнули все достоинства Амаранты. Подойдя к туалетному столику, она увидела маленькую черную коробочку, внутри которой ее ждало ожерелье с десятками красных сапфиров. Рядом девушка нашла черный бант и гребень. Мягкие волосы сразу поддались ее влиянию, и, расчесав каждую прядь, девушка закрепила бант на затылке. Спустя десять минут она покинула комнату. За дверью никого не оказалось, и Гермиона, не зная иного пути, направилась к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж. Внезапно на глазах материализовался эльф. — Томми проведёт мисс, — он схватил ее своей тонкой рукой и переместил в незнакомую гостиную. Нотт, куривший на диване, закашлялся, когда она предстала в центре зала. Малфой, стоявший напротив окна, резко обернулся и окинул ее многозначительным взглядом. В нем она читала… удовлетворение? Гермиона скромно улыбнулась и позволила себе скинуть с плеч волосы, что открыло взор на длинную шею и тонкие ключицы. Слизеринцы, одетые в черные мантии, не сводили с нее взгляд. — Я… — неловко начала она. — Нам пора? — Да, — Малфой пересек гостиную и встал рядом с ней. — Не открывай рот лишний раз и делай только то, что тебе скажут, и тогда, я думаю, мы все сегодня останемся живы. Он кивнул Нотту, и оба, надев маски Пожирателей, аппарировали в поместье Малфоев. «Скромное жилище», которое предстало перед Гермионой, заставило ее невольно ужаснуться. Поместье было гораздо выше предыдущего, имело острые шпили на крыше, которые, казалось, вот-вот и проткнут небо. Это точно дом, а не королевский дворец? Теперь понятно, откуда у Малфоя такое высокое самомнение. Блондин, демонстративно повернувшись к ней, прошептал: — Да, Грейнджер. Не каждому дана возможность тут жить, — он зашел внутрь, оставляя Гермиону и Теодора на крыльце. — Почему мы не идем? — девушка напряженно огляделась. Проходящие мимо Пожиратели с интересом поглядывали на незнакомку с вишневыми волосами. Кто-то был в маске, а кто-то, не желая скрывать свою сущность, оставался без нее. — Заходить с ним нельзя. Мы должны влиться в толпу, — напряженно прошептал Теодор, следивший глазами за идущим мимо мужчиной. Тот, приметив его настороженный взгляд, приблизился в парочке. — Нотт. Что за… особа сегодня в твоем сопровождении? — мужчина, не пытаясь скрыть свой интерес, пожирал оболочку Гермионы глазами, метая взгляд от лица к груди. — Долохов. Рад тебе представить свою родственницу. Амаранта сегодня будет принята в наши ряды. — Амаранта… — будто пробуя это слово на вкус, повторил за Теодором Пожиратель. — Что ж, очень приятно, надеюсь, мы еще с вами встретимся, — он ухмыльнулся и прошел в дом. — Его лучше обходить стороной. Сейчас он мог показаться тебе адекватным, но… Я думаю у тебя будет время понять, о чем я говорю. Пойдем, — Теодор приблизился, чтобы Гермиона взяла его под руку, и они прошли в особняк. Внутри все оказалось еще мрачнее, чем она думала. Десятки Пожирателей разбились на компании и активно что-то обсуждали, наслаждаясь обществом друг друга и наблюдая за всем, что происходит вокруг. Если энергия поместья Ноттов была светлой, то тут царила кромешная и поглощающая тьма. Казалось, эти многовековые полы и стены были пропитаны кровью и мучениями тех, кто здесь погиб. По залу ходило несколько молодых людей, разносящих алкоголь. Один из них подошел к Гермионе. — Мисс, извольте испробовать этот чудный напиток, — он без одобрения поднял его с подноса и протянул в руки девушки. — С-спасибо, — ее тонкие пальцы обхватили бокал. Когда юноша отошел, Нотт, всё это время анализировавший зал, произнес: — Не пей. Он дает эту дрянь только тем, кому предстоит посвящение. Что-то тут не чисто, — он забрал напиток и поставил на ближайший стол. Гермиона вглядывалась в каждого, кто находился в помещении. В большей степени на нее не обращали внимание, но находились те, кто одаривал ее многозначительными взглядами. В ком-то она читала восхищение, в ком-то интерес, в ком-то брезгливость вперемешку с завистью. Чувства, которые в данную минуту испытывала девушка, возвышали ее и давали невероятную дозу уверенности. Гриффиндорка, не стесняясь, встречалась взглядом с теми, кто раздевал ее глазами, и пыталась вложить в свой жест все отвращение, какое могла достать из глубин своей сущности. Она продолжала осматривать каждого, пока не наткнулась на пару серых глаз. Малфой с ухмылкой уставился на нее, слушая чей-то «интересный» монолог. Когда собеседница блондина обернулась с желанием найти источник интереса Малфоя, Гермиона узнала Паркинсон. Брюнетка шелохнулось, будто ее тело пропустило электрический заряд. Пэнси сначала подняла брови, затем слабо улыбнулась, а после повернулась к Малфою, и тогда их диалог набрал новый оборот. Она явно заинтересовалась Амарантой и завалила Драко вопросами, а тот, отвечая на них, иногда поглядывал в их с Ноттом сторону. В моменте Гермиона ощутила себя в окружение дыма, из-за чего закашлялась и в недоумении осмотрелась по сторонам. Пока Нотт разговаривал с каким-то молодым Пожирателем, кое-кто решил напомнить о себе. Долохов стоял неподалеку, вальяжно оперевшись о камин, и медленно затягивался, после чего выдыхал в ее сторону. Мерлин, что за сын инфузории. Какой безмозглый способ привлечения внимания! Она аккуратно попятилась назад, стараясь не упасть на каблуках. Нотт, закончивший разговор со своим собеседником, обернулся к ней: — Скоро всё начнётся. Нам надо пройти в другой зал, — он взял Гермиону под руку и повел мимо Пожирателей. Посреди нового зала стояло кресло, которое выглядело так, словно на сотню змей, обвивших мягкую мебель, вылили раскаленное железо. Вокруг кресла, вдоль стен, располагались три ряда сидений. Там же были гигантские витражные окна. Это всё было похоже на амфитеатр, в котором, скорее всего, участие принимали люди без собственного желания — по принуждению, как это было сотни лет назад. Устроившись на втором ряду, девушка стала дожидаться всех тех, кто переступит порог: с этой позиции было удобно рассматривать каждого гостя. Незнакомые Пожиратели, Малфой с Паркинсон, устроившиеся на первом ряду напротив Гермионы, Долохов. Она не знала имен, но помнила лица некоторых присутствующих. Когда в зал зашла Беллатриса Лестрейндж, а следом Нарцисса и Люциус Малфой, у девушки пробежали по спине мурашки. От безумной тетки Малфоя шла темная энергия, которая, словно черный дым, начала заполнять помещение. Она быстрым шагом прошлась вдоль рядов, обмениваясь приветствиями со знакомыми, пока не наткнулась на Гермиону. Облизнувшись, Белла оценивающие взглянула сначала на нее, потом на Нотта, а затем пошла дальше. Люциус и Нарцисса с видом, как будто это мероприятие только удручает их, расположились возле сына и тихо о чем-то спорили. Следом зашел Яксли, обмениваясь какой-то информацией со своим собеседником. Судя по тому, как привстал и напрягся Нотт, и какой Малфой бросил на парочку взгляд, Гермиона поняла, что это был отец Теодора. Ей впервые пришлось столкнуться с ним, потому что за годы обучения в Хогвартсе Нотт-старший ни разу не соизволил посетить своего сына. — Теодор, я сейчас упаду в обморок. Парень тут же обернулся к ней и испуганно всмотрелся в лицо. — Ты чего? Не сдавай позиции, красотка, всё самое интересное еще впереди, — он снова провел по ее волосам, стремясь успокоить. Гермиона сжала губы и начала глубоко дышать. Количество запахов, голосов и энергетика этого места одарили ее головокружением. Не хватало еще завалиться под ноги Волан-де-Морта. Спустя мгновение девушка наткнулась на вопросительный взгляд Малфоя, который словно спрашивал: «Что у вас там происходит?» Пожиратель снял маску, поэтому на его недовольном лице читался весь спектр эмоций. Гермиона демонстративно отвернулась и прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться на внутреннем голосе. Я справлюсь. Я сильная. Я справлюсь. Спустя пару минут все смолкли. Внезапная тишина врезалась в сознание девушки, из-за чего тревога и страх набрали новый оборот. Она чувствовала, что еще пару мгновений, и сердце выскочит из груди. В зал медленно вплыл Волан-де-Морт, за ним беззвучно ползла Нагайна. Гермиона впервые видела врага так близко. Он выглядел словно труп, внешне не подававший никаких признаков жизни. Мертвецки бледное лицо, впалые красные глаза, покрытый венами скальп. Все Пожиратели разом встали, кто-то воскликнул: «Да здравствует Темный Лорд!» Он медленно сел в кресло, после чего начал речь: — Сегодня мы собрались здесь, чтобы пополнить наши могущественные ряды. С каждым новым моим последователем наша цель становится все ближе, а голова Поттера держится на его плечах все слабее, — шипел он, осматривая присутствующих, а в зале послышались смешки. — Перед тем, как мы приступим к посвящению, я бы хотел показать вам свою игрушку, — Волан-де-Морт скучающе дернул палочкой, и в зал залевитировало чье-то обезображенное тело. Только рыжая макушка позволила понять, кем был этот человек. Джинни! Гермиона вжалась в кресло и схватилась за ногу Нотта, сжимая ткань его брюк. Тот, раскрыв глаза от неожиданности, положил свою руку сверху и прошептал слабое: «Прости». Его лицо оставалось серьезным, но верхняя губа слабо подрагивала. Девушка задержала дыхание и снова взглянула на Джинни. — Выродок Уизли из семьи предателей крови, — тело девушки подплыло ближе к лицу Волан-де-Морта, после чего тот провел по ее окровавленным волосам. — Девчонка сильна, и хотя от ее разума мало что осталось, она нам еще поможет. Сегодня Поттер падёт! А мы, за все его старания, перед смертью выдадим ему этот приз, — он оттолкнул от себя Джинни. — Хочу похвалить того, благодаря кому нам удалось добыть такого ценного пленного. Драко, мальчик мой, подойди. Даже издалека было видно, насколько сильно напряглись скулы Малфоя, и как его глаз задергался. Он на негнущихся ногах приблизился к Лорду и сжал губы в брезгливую дугу. — Я одарю его честью и позволю ему сделать Пожирателями несколько лиц, — глаза безносого забегали и остановились на алых волосах. — Ты. Спустись к нам, дитя, — его цепкий взгляд прожигал Гермиону. В тот момент сердце девушки остановилось. Она не слышала никого вокруг, уши словно заложило. Когда она медленно поднялась с места, то услышала невнятный шепот Нотта, который то ли желал удачи, то ли приказывал расслабиться. Стук ее каблуков, когда она спускалась по деревянной лестнице, эхом раздавался на весь зал, из-за чего взгляд каждого Пожирателя был прикован только к ней. Когда девушка неспешно приблизилась к стоящим в центре, она опустила глаза. Волан-де-Морт протянул свою костлявую руку к ее лицу и провел от скул к плечам. Гермионе хотелось вывернуть себя наизнанку из-за прикосновений ублюдка. — Назови свои имя, — еле шевеля губами произнес он. — Амаранта Нотт, — голос дрожал, но девушка старалась не терять самообладание. — Я желал увидеть тебя, Амаранта. Я был наслышан о твоей красоте, но слухи не сравнятся с явью. Мне льстит, что ты примкнешь к нам, — он плавно переходил от одного слова к другому, наблюдая за реакцией девушки. — Спасибо, господин. Это честь для меня. Волан-де-Морт слабо кивнул, будто одобряя сказанное, и дал стоящему рядом пройти вперед. — Мы начнем с тебя. Давай, Драко. Пожиратель смотрел на Гермиону дикими глазами, выражавшими страх; на лбу была испарина. Малфой, хватит трястись! Он тут же встрепенулся и небрежно схватил ее тонкую руку, обхватывая запястье. Гермиона дернулась от неожиданности, что вызвало смешок у публики. Блондин сильно гнул руку в запястье, из-за чего девушка думала, что он вот-вот и сломает ее. Спустя мгновение Малфой прочистил горло, вдавил кончик своей палочки в ее предплечье и начал произносить незнакомое заклинание. Гриффиндорка не знала, на каком языке оно было, но улавливала слова, которые звучат при наложении Протеевых чар. Кожа под палочкой тут же начала гореть, кости заныли, сердцебиение участилось, а ноги стали ватными. Ей хотелось свалиться на колени и закричать, но она из последних сил напрягалась и сжимала руки в кулаках, впиваясь в нежную кожу ногтями до крови. На предплечье медленно начал вырисоваться череп, из которого лениво выползала змея. Она обвилась вокруг себя, создавая узел, и когда заползла в него, то с шипением выгнулась и замерла. В то же мгновение хватка Малфоя ослабла и он тихо выдохнул. У Гермионы тряслись ноги, она с ужасом смотрела на то, что теперь красовалось на ее руке. Волан-де-Морт подошел ближе, осматривая свежую метку, которая мгновенно посветлела, после чего надавил на нее своим острым пальцем. Метка с еще большим жжением снова налилась чернотой, и шипящая змея вновь медленно выползла изо рта черепа, из-за чего Гермиона со свистом втянула воздух сквозь сжатые зубы. — Прекрасно, Драко, — он положил свою руку ему на плечо. — Ступай, девочка. Я буду наблюдать за тобой сегодня вечером. Все, что происходило последующие часы, было как в тумане. Гермиона тяжело дышала и пустыми глазами прожигала метку, желая отрезать руку уже сейчас. В ее бокал отвращения ко всем присутствующим медленно падали новые капли, и она чувствовала, что он вот-вот переполнится. Нотт с горечью поглядывал на неё, пытаясь подбодрить хоть как-то. Он гладил ее по спине, сжимал плечи. Девушка никак не реагировала и ощущала, будто ее лишили всего того счастья, что находилась в глубинах ее души. Темная магия постепенно проникала в кровь и разносилась по всему телу, вызывая холодок и покалывание. — Пожалуйста, хватит сидеть, будто ты сейчас откинешься, — шептал Теодор. — На нас косо смотрят. Гермиона подняла глаза и пробежалась по присутствующим. Она наткнулась на равнодушно изучающую ее Паркинсон, которая тут же отвернулась, словно и не смотрела вовсе. Следом она почувствовала на себе взгляд тетки Малфоя, но не решалась посмотреть в ее безумные очи в ответ. К восьми часам посвящение закончилось. Волан-де-Морт вёл бесконечные речи про свое величие и силу, которые могут сокрушить каждого, кто встанет на его пути, из-за чего мероприятие затянулось. Пожиратели стали расходиться, чтобы к девяти собраться во Впадине. Когда она с Теодором спускалась вниз, услышала обрывки фраз: — …перенесите ее в дом Поттеров. Я хочу, чтобы мальчишка простился с жизнью там же, где это сделали его жалкие родственники, павшие от моей руки. Он про Джинни? Он хочет, чтобы Гарри нашел ее в своем доме? Гермиона тревожно сминала платье, когда они шли к выходу. Она, погруженная в свои мысли, больше не обращала внимание ни на кого, кто пытался начать диалог или мешался на пути. Оказавшись снаружи, девушка спросила: — А Малфой? — Ты уже соскучилась? — хитро прищурившись, поинтересовался парень. — Он нужен Лорду. После того как они оказались в поместье Ноттов, Гермиона начала: — Теодор, мне нужно в Нору! Я хочу взглянуть на друзей, я не прощу себе, если сегодня с ними что-то произойдет. Мы вчера повздорили… — Ты же понимаешь, что оставшаяся часть эффекта от зелья бессмысленно пропадет? Ты должна знать, что оборотное такой длительности варится гораздо дольше и на него требуется больше ингредиентов, — он устало запустил пальцы в свои волосы. — Я знаю! Пожалуйста! Это первый и последний раз! — слёзно просила девушка. — Ох-х, Мерлин, хорошо. У тебя есть пятнадцать минут. Том может вызвать нас в любой момент. — Спасибо! — она подлетела к нему с объятиями, что смутило парня. В ту же секунду Гермиона вернулась в прежний облик и уже собиралась аппарировать как закричала: — Теодор, что это?! Что это?! Нет! Этого не может быть! Не-е-т! — она свалилась на колени, осматривая бледную метку, красующуюся на ее руке. — Почему?! Я думала оно не отпечатается на мне! — слезы страха и разочарования подтупили к глазам. Нотт медленно подошел и одарил ее сочувствующим взглядом, после чего произнес: — Прости.