Морозный алый

Очевидно, единственное место, которое всегда ждало Гермиону, — родительский дом. Нынешние Моника и Венделл Уилкинс, покинувшие это затянутое паутиной место со скрипучими половицами, сейчас беззаботно живут где-то за океаном и не имеют ни малейшего представления о том, что приходится испытывать их обреченной на страшную участь дочери. Девушка намеренно не знала, где именно находятся её родители. Знала бы — ставила бы под угрозу их сохранность, а этого никак нельзя допустить. Выплескивающая обиду Гермиона больше не сдерживалась. Она стояла на Хэмпстед-Гарден и, хлюпая носом, мокрыми глазами смотрела в конец улицы, туда, где находилась причина её прибытия. Внешне дом выглядел крайне мрачно на фоне десятка таких же двухэтажных домишек с аккуратными крышами. Этот факт придал еще большую трагичность её настроению. Девушка скорбно осмотрела это забытое всеми место и, выдохнув, прошла внутрь.  Отворившаяся со скрипом дверь открыла обзор на неприятную картину: разбитое окно заднего двора пускало в прихожую, плавно переходящую в кухню, леденящий ветер, развевающий бледно-розовую штору. На полу были разбросаны куски стекла, рядом находились чьи-то следы — некогда засохшая в форме ботинок грязь. Гермиона мрачно оглядела имеющиеся признаки незаконного вторжения в свой дом и поплелась в гостиную. Крупные слезы из-за вида на заброшенное жилище накатили с новой силой. Девушка медленно проходила вглубь дома, проводя пальцами по каждой холодной стене, встречающейся на пути.  В центре гостиной стоял все тот же полосатый диван серых оттенков. Из-за слоя пыли он казался темнее, чем был на самом деле. Воспоминание, как на этом самом диване когда-то она читала книгу в окружении родных, забило гвоздь в сегодняшнем отвратительном настрое. День был окончательно испорчен.  Не изъявляя ни доли брезгливости, Гермиона опустилась на грязный диван и приняла позу эмбриона. Поднявшаяся пыль и слезы разочарования душили её, не позволяя вдохнуть полной грудью. Она плавно скользила взглядом по стене с отсыревшими обоями и задерживала взгляд на каждой висящей фоторамке. С фотографий на неё смотрели два жизнерадостных человека, возле которых было неприметное пустое место. Гриффиндорка ненавистно сверлила взглядом каждую такую пустоту, вспоминая там себя. Это кололо сердце.  Спустя еще пару десятков минут пребывания в этом заброшенном месте, девушка сумела сладить с собой. Потерев опухшее лицо, она поднялась с дивана и направилась к выходу. За дверью всё так же морозно, на небе сверкало алое солнце, медленно закатывающееся за горизонт. Гермиона не хотела возвращаться в Нору и выслушивать нотации от Чжоу, либо иных доброжелателей. Она сама видела странность в поведении Гарри и не нуждалась в чужих советах. Ничего не оставалось, кроме как пройтись по родным улочкам. За время её отсутствия тут открылось множество новых заведений, где можно было переждать непогоду. Девушка шла по обледенелому асфальту, бросая взгляд на попадающиеся на пути вывески. Слева — парикмахерская с ярко поблескивающей табличкой «Закрыто»; следом расположилось залитое светом двухэтажное здание, в окнах которого странно мелькали темные силуэты. Читать вывеску Гермиона не стала.  Кафетерий, булочная, множество однотипных магазинов с бытовыми товарами. Гриффиндорка продолжала скучающе вертеть головой, позволяя глазам цепляться за бесполезные вывески, пока взгляд внезапно не задержался на длинной красной табличке. «Книжный магазин миссис Криви». Ход замедлился, а затем Гермиона вовсе вросла в тротуар. Пока она делала шаг навстречу магазину, с интересом оглядывая вывеску, в неё чуть не врезался выходящий оттуда парень. Гриффиндорка отшатнулась и вскользь взглянула на посетителей сквозь длинное панорамное окно. В приятном предвкушении она приблизилась к двери и прошла внутрь. Здесь благоухали и смешивались запахи краски, свежего пергамента и шоколада. В магазине находилось около семи человек, которые либо что-то читали, сидя за маленькими столиками, расставленными у стен, либо только выбирали книгу к прочтению. Это место было богато на авторов: Дойл, Хаксли, Фаулз, Эйр, сотни иных британских и зарубежных писателей. Зайти сюда и не купить себе книгу было бы большим упущением. Гермиона, обежав глазами высокий книжный стенд, сумела кое-что приметить. Она встала на цыпочки и аккуратно потянула книгу американского автора «Маус», которую хотела прочесть еще давно. Реалии этого произведения, как никакого другого, подходили под то, что происходило в её мире. Обдумывающе постучав пальцами по корешку книги, девушка решительно пошла меж стеллажей. Подойдя к кассе, Гермиона приметила блондинку лет сорока в аккуратной белой рубашке и коричневых брюках. Женщина медленно раскладывала журналы. — Мисс, вы берете эту книгу? — вдруг обратилась она к Гермионе. — Да, пожалуй, — гриффиндорка слабо улыбнулась. — Сколько с меня? — Пять фунтов, мисс. Проклиная экономику страны и цены на книги, Гермиона полезла в карман за мелочью. Взгляд случайно наткнулся на парня, сидевшего за столиком в углу магазина. Его короткие рыжие кудри легкими волнами спадали на веснушчатое лицо, а пухлые губы были сложены в трубочку. Человек был действительно заинтересован какой-то новостью. Чем-то он напомнил Гермионе Рона, только у этого рыжеволосого были томные карие глаза. Он был гораздо симпатичнее. Почувствовав на себе чей-то взгляд, парень поднял голову. Эмоции, которые выражало его лицо, было сложно описать. Он пронзительно всматривался в её заинтересованное лицо, неспешно хмуря брови. Его зрачки расширились, кожа побледнела. Гермиона, смущенная таким жестом внимания, уже хотела протянуть тихое «Привет?», но не прошло и минуты, как незнакомец встал и покинул магазин. Что это было? Расплатившись, девушка вернулась в мир морозного Лондона. Солнце окончательно село, темные тучи сгущались над головой, и только уличные фонари помогали ориентироваться в пространстве. Последним её пунктом назначения стал парк, в котором она планировала начать читать свою новую книгу, так как желание возвращаться в Нору до сих пор отсутствовало. Наложив на себя согревающие чары, гриффиндорка медленно зашагала к подземному туннелю, через который можно было попасть в парк. Вокруг ни единой души. Как решить проблему с Гарри? И он, и она очень уперты, все время стоят на своем, из-за чего шанс их примирения значительно снижался. Нужно третье звено, которое сможет их помирить. Либо еще больше рассорить. Но… кто сумеет помочь? Рон, субъективно относящийся к данной ситуации, может и не показывать истинное мнение. Его поддержка еще не говорит о том, что позиция Гарри для него ошибочна. Как можно пойти против лучшего друга, который переживает не лучший этап своей жизни? Полумна смогла бы помочь. В своё время она была единственным человеком, который помогал членам Ордена не пересекать грань между необходимостью и отчаянием. Рассудительная Лавгуд всегда выслушивала проблемы других, отдавая им всю свою энергию. Её советы помогали не совершать глупых поступков на эмоциях; она всегда могла быть посредником, который помогал прийти к справедливому исходу в абсолютно любом конфликте. Благодаря девушке Гермиона в свое время смогла побороть депрессию, расставшись с родителями. Полумна была убита в Тинворте еще осенью. После этого Гарри никогда не упоминал ни её, ни обстоятельства её смерти. Ему было как будто бы все равно — одним членом в отряде больше, одним меньше. Осознание важности каждого в рядах сопротивления к нему пришло лишь при их первом поражении в Кинбридже, где из-за недостатка людей они потеряли Майкла Корнера. Лавгуд была слово эпизод, который больше не заслуживал внимания. Страницы её жизни кончились, книга захлопнулась. Но ведь это Гермиона пропагандировала защиту прав эльфов. И из-за неё Полумна решилась на этот отчаянный поступок, дабы спасти бедных созданий. Доверчивая и милосердная девушка пронесла идею Гермионы с собой на тот свет. — Гарри, пожалуйста, отправь туда людей! — со слезами в унисон выкрикивали Гермиона и Джинни. — Вы уже слышали мой вердикт! Я не буду тратить свои ресурсы на спасение Полумны. — Что?! Ты бредишь?! Она не чужой человек, она наша подруга! — Гермиона была в ярости от слов своего друга и стучала по столу кулаком. — Вы прекрасно знаете, что на территории антиаппарационный барьер. Пока вы добежите до зоны аппарации, вы потеряете еще больше времени, — Гарри медленно повернулся к ним спиной и стал из окна наблюдать за происходящим на улице. — Я повторяю десятый раз, мы не будем ей помогать. Неизвестно, что с ней сделали и где она может быть. Я упрашивал её не делать этого. Это её выбор. И вы, хватит бегать вокруг дома! — обращаясь к кому-то снаружи, крикнул парень. — Все понятно! — Гермиона покинула комнату, яростно хлопнув дверью. Стук ее ботинок эхом раздавался в темном туннеле. Отсутствие людей напрягало девушку. Неужели никто не идет с работы? — Грейндже-е-ер, куда же ты так летишь? Надоело лизать яйца Поттеру и Уизли? Мчишься навстречу свободе?  От мерзости произнесенного Гермиона резко остановилась, будто врезалась в столб. Она не узнавала этот голос, но узнала мерзопакостную манеру. Это мгновение девушка не могла пошевелиться, всё тело напрягалось, не позволяя обернуться к источнику звука. — Я вроде не пускал в тебя заклятие немоты… Не стесняйся, грязнокровка. По обледенелому камню застучали мужские ботинки. Человек медленно приближался, сокращая расстояние между ними с каждой секундой всё больше. По позвоночнику пробежал холодок. Девушка в ужасе бегала глазами по выложенному тротуару, в попытке найти решение этой ужасающей ситуации. Она не была отменным тактиком, а на такие случаи не придумывала себе пути отхода тем более. Бежать или отбиваться? — Мерлин, ты собираешься открывать рот?! — рявкнул мужчина. — Циркумрота! Гермиона против своей воли развернулась к человеку. Перед ней предстал тот самый рыжеволосый парень в сером костюме и шляпе. Он с любопытством осматривал её с головы до ног, пока его рыжая бровь медленно поднималась всё выше. Наконец человек встретился с ней взглядом и нахально ухмыльнулся. — Малфой, твой хозяин снял тебя с цепи и разрешил прогуляться? — она наставила на него палочку. — Брось, Грейнджер. У тебя не получается язвить. — Что тебе надо? Если не ответишь, тебе же хуже. И не смей приближаться! Малфой цокнул. — Какая ты нудная… Рыжеволосый парень изящно провел палочкой вдоль тела, и через мгновение перед Гермионой предстал уже давно знакомый сноб. — Очень приятно, что ты решил избавиться от своей конспирации, но я еще раз спрашиваю, что тебе надо? — она нервно оскалилась. Девушка уже хотела кинуть в него пару ласковых заклятий, когда на всю улицу прогремело: — Экспеллиармус! Вот и всё. Сейчас её будут либо пытать, либо насиловать. А может, всё это будет происходить комплексно. К горлу подкатила волна отвращения, смешанная с безысходностью. Гермиона обреченно смотрела на бледную руку Малфоя, которая сжимала её палочку. Надо было сразу возвращаться в Нору, а не блуждать в одиночестве по тёмным улицам. — Грейнджер, мать твою, ты мне не сдалась, — он брезгливо сморщился. — Только слепой захочет тебя поиметь. Ну или Поттер с Уизелом, — на втором парне он почему-то сделал акцент. — Поэтому выкинь эти мысли из своей недоразвитой головы. После этих слов Малфой вновь быстро начал сокращать дистанцию. Последний раз она видела его полгода назад. За это время папенькин сынок превратился в вполне себе статного парня. Ублюдок стал выше, заметно выше. Серые глаза обрели серьезность, а на иссохшем бледном лице где-то проглядывались маленькие морщинки. При осознании, насколько ущербно выглядел этот самодовольный идиот, её потрескавшиеся губы сами растянулись в кривой ухмылке. Каждый элемент его образа будто кричал: «Я само совершенство!». Аккуратно уложенные волосы, без единой волосинки, вышедшей из лакированного строя; дорогой одеколон, отдававший чем-то древесным и горьким шоколадом. Очевидно, на нем были согревающие чары, что позволяло комфортно чувствовать себя в этот в январский мороз в таком виде. Приблизившись, он скинул шляпу и пиджак, который впоследствии повис на правой руке, и задрал рукав на левом предплечье. Метка. Это вернуло Гермиону в реальность. Она настороженно начала изучать его спокойное лицо, благодаря чему взгляд зацепился за свежий шрам на скуле. Малфой сразу же потер щеку, увидев её интерес к своему несовершенству. — Я был там, в Годриковой Впадине, — наклонив голову вбок, на удивление спокойно начал он. — Я видел, как из-за тебя умерло два Пожирателя. Трэверс и Макнейр явно не ожидали, что падут такой невероятно «трагичной» смертью. На самом деле, меня удивило, насколько развит твой инстинкт самосохранения. Ты быстро отреагировала. В серебристых глазах что-то блеснуло. Что-то, что он тут же попытался скрыть, слабо щурясь.  — К чему мне эта информация? — девушка ненавистно прожигала его самодовольное лицо.  Он хвалил её? С какой стати ему это делать?  Гермиона резко опустила глаза на свою палочку, которая до сих пор находилась в слизеринских тисках, а затем метнула их обратно на ухмыляющуюся физиономию.  — Лови свою зубочистку, — палочка полетела к девичьим ногам и, немного прокатившись по обледенелой поверхности, врезалась в ботинки Гермионы. — Еще увидимся, грязнокровка. Малфой еще мгновение с любопытством смотрел, как она резво наклоняется и хватает палочку, а затем аппарировал.

***

Гермиона вернулась в Нору только через два часа. Она как под гипнозом ходила вокруг домов, заходя за каждый угол и прокручивая разговор с ним снова и снова. Голова гудела. Грейнджер была непонятна причина, по которой враг, без проблем обезвредивший её, не закончил начатое. И что, черт побери, он делал в книжном магловском магазине? — Тебя не было дома пять часов, куда тебя занесло?! — возмущенно начал Рон, как только гриффиндорка переступила порог. — Я отправлял тебе патронус, почему ты не отвечала? — Мерлин, не пугай нас так, пожалуйста! — вмешалась перепуганная Чанг. — Мы думали, тебя схватили или еще что похуже. Мы волновались. Гермиона молчала. Она стыдливо сделала несколько шагов навстречу друзьям, а затем обошла их и направилась к лестнице. Душу грели эти искренние переживания. — Мне очень жаль, что я заставила вас нервничать, — неловко произнесла она, стоя на первых ступенях лестницы. — Впредь я буду оповещать вас, куда и на сколько отлучусь. Врать нехорошо, Гермиона. После этих слов она добежала до второго этажа и залетела в комнату. Гермиона делила спальню с Джинни, которая находилась в плену у ублюдков. Жива ли она вообще? Как Гарри собрался её спасать, не зная ничего о её местонахождении? Сотни вопросов, перекрикивая друг друга в её голове, мешали впоследствии сосредоточиться на сне. Нет, ну что Малфой делал в магловском магазине? Почему именно на этой улице? Кто бы мог подумать, что один из богатейших чистокровных волшебников, семья которого презирает всё, что движется, будет сидеть и спокойно читать газетку в окружении маглов. Еще и под оборотным зельем. Представив, как самый молодой Пожиратель разгуливает по улочкам Лондона, а после возвращается домой и пытает пленных до смерти, ей стало смешно. Ну что за абсурд? Гермиона была уверена — он читал её мысли. Каждое его слово и действие отражало то, о чем думала она. Но как возможно настолько развить навык легилименции? Он был там. Малфой точно знает, где находится Джинни. Может, именно он и был ответственным за её перемещение? Очевидно, такого важного пленного не доверят обычному Пожирателю, тут нужен кто-то, на кого можно положиться. Кому доверяют. Тут же медленно подкралось осознание, что Малфой единственный, кто мог бы в теории рассказать ей о местонахождении Уизли. Но с какой стати ему это делать? Это враг. Он, не задумываясь, может убить её или взять в плен, заставить испытывать невыносимую боль или просто отвести к своему господину, который, узнав о всех планах Ордена, будет пытать Круциатусом часами. Хотя… что ему помешало сделать это сегодня? Гермиона поежилась и натянула одеяло до ушей. Девушка не смогла бы предложить ничего взамен такой ценной информации. Она не станет предавать свою семью, не сможет выдать никакой секрет сопротивления. Тем более, когда в их рядах и так затаился предатель. Изначальной локацией для собраний отряда Дамблдора и Ордена Феникса был дом на площади Гриммо — тщательно защищенное и, соответственно, самое безопасное место, которое могло спрятать абсолютно всех добровольцев от глаз Пожирателей. Так думали все. Но в конце октября дом разбомбили. Тот день унес жизни Падмы Патил, Лаванды Браун, Энтони Голдстейна. Кто-то пал в бою, кто-то при пожаре. Еще множество незнакомых Гермионе старшекурсников были взяты в плен. Она до сих пор вспоминает отчаянные крики и плачь, доносившиеся из каждого угла. Девушка сама едва не простилась в том злосчастном доме с жизнью, став мишенью для Конфринго. Именно Чжоу успела схватить её и аппарировать в безопасное место.  После этого случая отношение Гермионы к Чанг поменялось. Когтевранка, рискуя своей жизнью, спасла её и вытащила из смертоносной карусели. Это заслуживало уважения. И девушка сумела оплатить ей, когда спасла в Годриковой впадине. Они были в расчете. Налет на дом не был случаен. Пожиратели безошибочно знали, что Орден скрывается именно там. Из-за этого случая Кингсли принял экстренное решение о создании нескольких независимых укрытий, одним из которых впоследствии стала Нора. Такой подход в случае очередного нападения мог поставить под угрозу лишь малую часть сопротивления. Молли и Артур Уизли хорошо постарались: расширяющие чары, примененные на Нору, обеспечили место каждому, кого определили в это укрытие. Кингсли и Тонкс наложили массу маскирующих, отпугивающих и защитных чар, благодаря чему для чужих глаз это был не полноценный дом, а лишь груда обожженных балок и мусора, которые вот-вот и превратятся в пепел. Гермиона не знала, где находятся остальные укрытия — в дела такой важности она не посвящалась. Лишь те, кто возглавлял укрытия, знали о их нахождении — в теории это сокращало круг подозреваемых при очередном предательстве. После того инцидента каждый из Ордена был подвергнут допросу. Гермиона принимала участие в подготовке: она помогала варить сыворотку правды. Еще никогда девушка не видела такой большой объем зелья, на которое была потрачена шестая часть из фонда Ордена. Ко всеобщему разочарованию, расследование не привело к успеху. Ни один из допрошенных не был причастен ни к заговору, ни к переходу на сторону врага. Но это, очевидно, всё равно не исключало наличия предателя в их рядах. На следующий день она проснулась позже всех. От ярких лучей слабо греющего солнца Гермиона сморщилась, после чего натянула одеяло как можно выше и начала вновь проваливаться в сон. Идиллию нарушила внезапно распахнувшаяся дверь.  — Ты еще не встала? Дорогая, время близится к полудню... Четыре тяжелых шага и человек остановился. — Вставай же, Гермиона! — одеяло начало медленно сползать с девушки. — Ну Молли… А если этот сон был последним в моей жизни? Неужели я не могу им насладиться? — Значит так, дорогуша, отбрасывай эти мысли и спускайся завтракать! — в приказном тоне, но с ноткой заботы, прозвучало от Уизли. Порой Гермиона ощущала, будто она вовсе не осталась без матери. Молли отлично справлялась с этой ролью практически для каждого обитателя дома: для тех, у кого погибли родители, для тех, кто не может их навестить, для тех, кто их отпустил. За это девушка была ей благодарна. Потянувшись и продрав глаза, Гермиона скинула с себя ночную сорочку и подошла к зеркалу. За эти полгода она сбросила значительную часть своего веса. Иногда времени на еду не хватало, иногда ей просто не хотелось есть. Постоянный вид крови тех, с кем она когда-то могла сидеть за одним столом, отбивал аппетит.  То, что Гермиона видела в зеркале, её не устраивало: не хотелось выглядеть как труп, который вчера простился с близкими. Но пихать в себя всё подряд — глупое решение, поэтому единственный вариант в этой ситуации — смириться. Облачившись во все черное, она поплелась вниз, надеясь не наткнуться на Гарри. Девушка не хотела портить настроение в первые пятнадцать минут пробуждения. — Доброе утро, Гермиона, — прозвучало от жующего хлеб Долгопупса. — Доброе, Невилл. Как спалось? — Знаешь… Мне приснился ужасный сон, — парень резко опустил глаза. — Правда? И о чем он? Гермиона надкусила кусочек сыра, который схватила со стола, и аккуратно села рядом с парнем, подмяв одну ногу под себя. Её взъерошенные волосы были завязаны в высокий хвост. — Мы проиграли войну. Я видел со стороны, как убивают меня и Гарри. — Мерлин, Невилл! Срочно выбрасывай эти глупые мысли из своей головы! — девушка возмущенно стукнула по столу. — Я… Я, конечно, понимаю, что это бред, но вдруг… Вдруг наша участь вправду такова, Гермиона? — Ох, Невилл, не зли меня! — гриффиндорка строго посмотрела на поникшего друга. — Забудь об этом сне. Это чепуха! — Да… Я все-таки верю, Гарри не даст умереть никому из нас! Он закончит эту блядскую войну! — Эй, что за выражения? — прозвучало где-то за входом. Улыбающийся Рон бодрой походкой влетел в столовую. — Что с тобой? — Гермиона изумленно подняла брови. Уизли подхватил яблоко и оперся на кухонный гарнитур. — Ну… Как сказал Невилл, эта блядская война начала меня радовать. Вот и всё. Девушка насупилась и с подозрением всмотрелась в друга. Рон действительно редко появлялся в хорошем расположении духа, поэтому сегодняшняя эйфория, в которой он находился, не могла не смутить. Спустя пару мгновений на кухню неуверенно вошла Ханна Эббот. Гермиона редко видела девушку. Пуффендуйка была серой мышкой, которая либо всё время сидела в комнате, либо куда-то уходила с подружками. Сейчас, когда она проходила мимо Рона, тот еле заметно ей подмигнул. Всё понятно. Гриффиндорка сразу метнула взгляд в сторону Невилла, который также приметил этот нелепый жест. Он всё понял. Повернувшись к подруге, парень закатил глаза и сделал смешную гримасу, пародируя подмигивание Рона. Гермиона не смогла сдержаться и залилась смехом, чем привлекла внимание находившихся в помещении. Ханна, осознав свою причастность к возникновению этих смешков, зарделась, взяла пару тостов и, не встречаясь ни с кем взглядом, вылетела из столовой. — Что вас так рассмешило? — то ли притворяясь, то ли искренне поинтересовался Рон. — Да так, пустяк. Не отвлекался бы на свою новую подружку, узнал бы, — ехидно парировал Невилл, которого явно раззадорила эта ситуация. — Всё понятно, друг мой. И это твоя благодарность за всё то, что я тебе сделал? — с иронией и чуть раскачивая головой в такт каждому слову, промямлил Рон. Невилл же, ничего не отвечая, медленно потянулся за одиноким яблоком, лежащем подле Гермионы, после чего встал и, аккуратно подмигнув Рону, покинул кухню. Чем занять этот день девушка не знала. Рон поведал ей, что Тонкс и Люпин прибудут примерно через три дня. А это значит, что новая операция по штурму Впадины уже, скорее всего, активно готовится. Девушка не знала никакой точной информации, потому что вчерашнее собрание она пропустила, а если бы и была дома, то явно не была бы на него приглашена. Личный интерес и субъективность никогда не должны идти выше здравого смысла, но Гарри, видимо, так не считает. Гермиона потратила час на помощь Молли в готовке: фирменный пирог тети был сногсшибательным, и женщина уверяла Гермиону, что будущий муж, если девушка испечет ему такой же, сразу с ней обручится.  — Разве остальные пункты в списке «Идеальной жены» не будут играть роли? Я, конечно, понимаю, что это условность, но может ли теоретически человек выйти за другого только из-за вкусного пирога? — Дорогая, не будь такой занудой. Артур, когда впервые испробовал мой шедевр, уже на следующий день был готов вести меня под венец. Так что получается, что да, может, — Молли слабо улыбнулась и продолжила резать пирог. — Хорошо, тогда я отработаю навык готовки на все сто, — жестикулируя руками, как бы показывая важность сказанного, воодушевленно парировала девушка. Спустя пару часов Гермиона зашла в зал. В большом помещении, к её удивлению, было довольно тихо. Лишь шелест страниц разбавлял это гробовое молчание. — Как ты? — сразу начала Чжоу, отрываясь от книги. — Ты про вчерашнее? Всё в порядке. Гриффиндорка подсела к подруге на диван. — Гермиона, — Чжоу положила свою руку ей на колено, — ты всегда можешь рассказать мне о том, что тебя тревожит. Не закрывайся от меня. В глазах Чанг Гермиона читала искренность. Она никогда не наблюдала такой взгляд ни у Гарри, ни у Рона. Даже Джинни, с которой она была действительно близка, никогда так на неё не смотрела. Девушка ничего не ответила и лишь слабо кивнула, позволяя губам растянуться в мягкой улыбке. — Миона, а как у вас с Роном? — резко перевела тему Чжоу. Брюнетка аккуратно легла Гермионе на колени и закинула ноги на подушки дивана. — Никак… Я не заинтересована в отношениях, когда каждый день умирают люди, — девушка потупила взгляд и плавно провела по черным как смоль волосам Чжоу. — Любовь может царить там, где есть покой. У нас я покоя не наблюдаю. — Ты чего? Точно только в этом причина? — когтевранка тревожно заглянула в глаза подруги. А ведь правда, в чем причина? Рон абсолютно её не привлекал. Он был слишком мягок, наивен, не понимал намеков. Гермиона попросту не могла поменять своё восприятие: в течение минувших лет она видела в нем лучшего друга, брата, опору. Но не любовный интерес. Мало кто имел отношения в Норе. Джинни и Гарри первое время скрывали свои чувства, но под давлением Рона всё же рассказали о них. Симус Финниган часто сидел с Кэти Бэлл, особенно после её травм во Впадине, где она чуть не погибла из-за кровопотери. Обычно он скромно улыбался, заправляя её выбившуюся прядь за ухо, а она смущенно смотрела на него из-под густых ресниц и краснела. Это выглядело действительно мило. У Гермионы же никого не было. Она была девственницей. Ее напрягали разговоры о сексе или о иных интимных вещах, а тем более, когда они заводились про неё. — А вы пробовали с ним?.. — Что? Нет! — Гермиона подалась вперед, из-за чего чуть не скинула Чжоу на пол. — Конечно нет! Я не была еще ни с кем. Гермиона начала краснеть и растерянно метнула взгляд на приоткрытое окно. Чжоу ухмыльнулась и хищно прищурилась, наблюдая, как забавно гриффиндорка пыталась казаться невозмутимой. — Да брось, Миона. В этой теме нет ничего постыдного. — У тебя есть темы поинтереснее? — не сводя глаз с окна, протараторила Гермиона. Чанг цокнула и закатила глаза. — Не-а, я хочу поговорить об этом. — Ой-й-й, я не хочу это обсуждать,— девушка недовольно сморщилась и пихнула подругу. — Хорошо-хорошо, — Чжоу поднялась с колен гриффиндорки, — как скажешь. — Я лучше… Я пойду в комнату. Мне надо закончить дела. С этими словами она метнулась к лестнице. За спиной раздался смешок. — Ну Миона, извини уж! Я не виновата, что тебя смущает грешное слово секс! Мне кажется, ты не в том возрасте, чтобы сторониться подобных тем! Гриффиндорка даже не обернулась и, залетев в комнату, сразу плюхнулась на кровать. Она прикрыла лицо руками и выдохнула. В голове появилась картинка. Здесь даже не процесс напрягает, а то, кто его участник. Тошнотворно. Перед глазами начали мелькать последние события. Тут-то возникло надменное выражение лица Малфоя, который с подавляемым любопытством глядел в её испуганные очи.  Дабы отогнать мысли о Роне и очередном бесполезном человеке, девушка устало поднялась с кровати и приблизилась к книжным полкам. Это была её гордость. Она единственная интересовалась литературой маглов, из-за чего Симус в шутку предлагал ей после войны устроиться в магловскую библиотеку.  Часы до сна она решила занять чтением недавно приобретенного произведения. Девушка медленно раскрыла книгу и провела по листам, наслаждаясь новой бумагой. Эта ужасающая история действительно её поглотила. Ей потребовалось менее получаса, чтобы дойти до сорок четвертой страницы. На сорок пятой же был вложен маленький лист, сложенный пополам. Гермиона в недоумении поднесла бумажку к лицу и аккуратно её развернула. «Завтра в 11. Книжный. Без опозданий» Записка рассыпалась её руках. Девушка слегка рассмеялась с нотками истерики, после чего потрясла книгу, чтобы удостовериться, что на последующих страницах её ничего не ждало. Везде было пусто. Гермиона откинула книгу и потупила взгляд. Заклятые враги нынче назначают свидания?