Сегодня, завтра, всегда

Ненависть — столь же сложное и сильное чувство, как и любовь. Оно может вспыхнуть в одно мгновение или же возникать медленно и постепенно, простираясь через весь жизненный путь. Ненависть нужно заслужить, так же как и любовь. Ненависть способна разрушить человека изнутри, а, возможно, даже доставить удовольствие, эмоционально насыщая нас… так же, как и любовь. Эти два чувства могут стать более прозрачными и исчезнуть со временем, но они всегда оставят свое послевкусие. Можно возненавидеть и полюбить, а также, наоборот, полюбить и возненавидеть. Если посмотреть с другой стороны, то можно решить, что эти чувства диаметрально противоположные, но их некая схожесть и дает нам права думать, что между ними всего один шаг. Северус Тобиас Снейп и Джеймс Флимонт Поттер невзлюбили друг друга с самого начала. Их первая встреча могла бы походить на дружеское знакомство, но дети были слишком разными, чтобы пойти друг другу навстречу. По великой случайности мальчишки оказались в одном купе Хогвартс-экспресса. Джеймс уже нашел себе нового друга и даже не обратил внимания на рыжеволосую девочку, сидевшую у окна, к которой, напротив, подсел другой мальчик. Они были заняты своими личными разговорами, пока внимание Джеймса не привлек диалог двух ребят. — Тебе лучше поступать в Слизерин, — сказал Снейп, ободренно смотря на свою подругу. — В Слизерин? Джеймс вмешался и уставился на них. Ему показалось до безобразия глупым целенаправленно желать поступить на факультет, который оканчивают все злые колдуны и волшебники. Он искренне не понимал этого абсурда. — Кто это тут хочет в Слизерин? Да я бы сразу из школы ушел, а ты? — спросил Джеймс мальчика по имени Сириус сидевшего напротив. — Вся моя семья училась в Слизерине, — ответил он без энтузиазма. — Елки-палки! — воскликнул Джеймс. — А ты мне показался таким приличным человеком! Сириус усмехнулся: — Возможно, я нарушу семейную традицию. А ты куда собираешься, если тебе позволят выбирать? — Гриффиндор, славный тем, что учатся там храбрецы! Как мой отец. Снейп презрительно фыркнул, и Джеймс это заметил. Он глянул на него и понял, что действительно, мальчик вполне походил на типичного слизеринца: вид мрачный, глаза черные и холодные, как приближение дементора, аура вокруг него напряженная и явно не дружественная. Джеймс посчитал его недвусмысленное фырканье грубым жестом, в то время как Северус воспринял насмешливые слова за оскорбление его уважаемой матери, учившейся когда-то на Слизерине. — Тебе это не нравится? — обратился к нему Джеймс. — Да нет, почему? — ответил Снейп, хотя его первоначальная реакция говорила сама за себя. — Если кто-то предпочтет быть храбрецом, чем умником… — А ты-то куда пойдешь, если ты ни то, ни другое? — грубо вмешался Сириус. Джеймс расхохотался. Лили сидела прямо, вся красная, и переводила неприязненный взгляд с Джеймса на Сириуса. — Северус, пойдем поищем другое купе. — Оооо… Джеймс и Сириус передразнили ее высокомерный тон. Он попытался поставить Снейпу подножку. — До скорого, Нюниус! — раздалось из купе, когда дверь захлопывалась. Первое впечатление было испорчено у обоих. Казалось, они не могли подружиться, даже если бы пытались изо всех сил. Дети были слишком разными, чтобы иметь хорошие отношения. Даже внешний вид и всякие неуловимые признаки давали им повод относиться друг к другу с отчужденностью. Джеймс был худеньким, черноволосый, как и Снейп, но совсем другой. Было видно, что его любят и носят на руках — так же как по Северусу было заметно, что с ним все обстоит наоборот. Только по одному взгляду можно было определить, что Джеймс рожден в благополучной и богатой семье. Его вещи были аккуратно выглажены, запах от него исходил приятный и мягкий, даже домашний. Он всегда улыбался и был расположен к общению. Его открытость и оптимизм всем нравились, из-за чего мальчик с первого дня обучения в Хогвартсе начал обзаводиться друзьями и хорошими знакомыми. Его единственными неприятелями стали все учащиеся Слизерина, но в особенности он недолюбливал Северуса Снейпа, который слишком отличался от него по всем параметрам. Неважно, находился Снейп с кем-то наедине или в большой компании, он всегда молчал. То, как он выглядел, отталкивало всех, кто хотел бы с ним познакомиться. Его черные, как смола, волосы прикрывали лицо, будто защищая от внешнего мира, темные ледяные глаза пугали своей враждебностью, а доброй улыбки можно было не ждать от него в принципе. Единственная, с кем он мог быть более открытым, — это Лили, которая дружила с ним еще до поступления в Школу Чародейства и Волшебства. Только с ней он выглядел более мягким и доброжелательным, и кроме нее никого к себе не подпускал. — Нюниус, какая встреча! — Отвали. Мальчики пересеклись в коридоре Хогвартса, через который можно было выйти во внешний двор, поэтому вокруг толпилось много других учеников. Главное, что рядом с Северусом не было Лили Эванс, которая, как решил Джеймс, ему понравилась. Его раздражало то, что столь симпатичная и уверенная в себе девчонка постоянно ошивалась с таким неприятным типом. Северус ускорил шаг, теряясь в толпе, но Джеймс не хотел его отпускать. Рядом с ним находился Сириус, который всегда был не против посмеяться над каким-нибудь жалким Слизеринцем. — Ну подожди, куда же ты, Нюнчик! — Я не желаю с тобой разговаривать. Надменный тон Снейпа выводил из себя, но Поттер держал себя в руках, в то время как Блэк уже вспоминал все самые оскорбительные фразочки, выжидая лишь момента. — Меня Эванс интересует. Познакомишь меня с ней? Северус молчал, но было видно, что он злился. — Мы учимся на одном факультете, но она даже смотреть на меня не хочет, а ты бы мог расположить меня к ней! — Было бы чем, — не сдержался мальчик, продолжая стремительно идти вперед. — За языком следи, мерзкий червяк, — выпалил Сириус, и это развеселило Джеймса. — Ну серьезно, Нюниус, тебе жалко что ли? Снейп шел вперед. Если бы не книги, которые он так крепко прижимал к груди, — давно бы прикрыл уши руками и не слушал мальчишек, навязчиво следующих за ним. — Поделим ее напополам, и никто не останется с пустыми руками. Глупая шутка заставила Северуса покраснеть от ярости. Он тяжело пыхтел, и это позабавило Поттера еще больше. — Эй, тебе что, тоже нравится Эванс? Снейп выглядел так, будто готов был взорваться в ту же секунду, но Джеймс заметил, что мальчик смутился, и его глазки забегали в разные стороны. — Не похож ты на Слизеринца, ведь даже они более смелые и находчивые, я-то знаю, — Сириус открыто потешался над ним. — Действительно, может ты сквиб, а не волшебник? Случайно сюда попал? — Ты вообще слышишь, что мы тебе говорим? — Не игнорируй меня, Нюниус! Джеймс резко схватил мальчика за локоть, отчего все его учебники рухнули на пол. Северус в ту же секунду вытащил волшебную палочку: — Экспеллиармус! Джеймс даже не успел среагировать. Заклинание произвело мощный, толкающий эффект, отбросивший его в стену. В полете он задел пару детей, которые от испуга и боли разразились громкими рыданиями. — Что ты творишь, недоумок! — выкрикнул Сириус, подбежав к своему другу. Джеймс ощутил невозможное презрение, терзающее его изнутри. Он приготовился сделать что-то страшное по отношению к Слизеринцу, но реакция общества, его осуждение и оскорбления стали для него куда более приятным исходом. Все до единого, кто находился в том коридоре и видел потасовку, настроились против Снейпа. Они выкрикивали все самые плохие слова, унижали и прогоняли его. Не важно, кто был прав в их конфликтах, ведь люди всегда готовились встать на сторону Джеймса, с которым все хотели дружить. Так продолжалось каждый год обучения в Хогвартсе, и единственное, что менялось — это весьма оригинальные издевательства, за которыми стояла компания Мародеров, состоящая из Джеймса Поттера, Сириуса Блэка, Римуса Люпина и Питера Петтигрю. Иногда их шутки походили на обычные детские шалости, а иногда выходили за рамки дозволенного. Этих Гриффиндорцев знали как безбашенных весельчаков, создателей самых смешных проделок и лучших вечеринок. Где бы они не находились — всегда оказывались в центре внимания. Им не смели переступать дорогу: с ними можно было либо дружить, либо оставаться в нейтралитете. Мародеры не любили Слизеринцев. Они не упускали возможности подшутить над кем-то или обозвать, и во главе этих издевок чаще всего стоял Сириус Блэк, у которого изначально испортилось представление о них из-за проблемной семьи. Но ни один Слизеринец не мог сравниться с их главным объектом насмешек — Северусом Снейпом, которого особенно не любил Поттер. За все эти годы в нем изменилось лишь одно — школьные унижения заставили его уверенность и гордость пасть еще ниже, и он старался как можно меньше отвечать грубым словом, зная, что за этим последует. Парень всегда ходил сгорбившись, стараясь быть незаметным для всех микробом, при этом выглядя гораздо ниже, чем на самом деле. Он никогда не поднимал взгляд и смотрел себе под ноги. Грязная одежда и больной вид дополняли его отталкивающий, непереносимый образ. Всех учащихся безумно будоражила мысль, насколько еще более жалким они могли бы его увидеть. Их смешило то, как парень шарахается от всех, словно раненный зверь, и как пытается дать сдачи, если кто-то решает физически навредить ему. — Смотри куда прешь, Нюниус! — выкрикнул Поттер, специально столкнувшись с ним в коридоре. Парень еле удержался на ногах от удара, но ничего не ответил и даже не обернулся. — Ну хватит, зачем так грубо… Римус, самый спокойный из Мародеров, не одобрял выходки приятелей, но и не вмешивался. Несмотря на золотой значок старосты, красиво украшающий его мантию, он предпочитал закрывать глаза на все шалости друзей. Возможно, он боялся потерять их уважение или был в те годы слишком слабохарактерным. — Лунатик, он заслужил это, — серьезно напомнил ему Джеймс, которому в ту же секунду начал поддакивать Питер. — Нюниус сам вставляет нам палки в колеса, так что все честно, — поддержал Сириус. — Но… Не успел Римус ничего добавить, как заклинание ударило Джеймса в ноги, и он рухнул на землю, расцарапав ладони. Он попытался встать, но околдованные веревки сжимали конечности все сильнее и сильнее. — Этот слизняк!... Мародеры обернулись и увидели, как Северус быстро скрылся за углом и исчез. Сириус собрался последовать за ним, но Римус схватил его за мантию и потянул на себя. Послушав своего друга, парень остановился и взглянул на Джеймса, нелепо пытающегося избавиться от веревок. Питер испуганно старался помочь ему, а Сириус не смог сдержать ухмылки. — Знаешь, ты выглядишь очень смешно. — Заткнись, Бродяга, и помоги мне! Окружающие начали посмеиваться над ним, и Джеймсу стало не по себе. Он мог бы выкрутиться из ситуации и посмеяться над собой, но ответный удар врага вывел его из себя. Он не хотел, чтобы впечатление о нем испортилось во всем Хогвартсе. Юноши ненавидели друг друга. Снейп терпеть не мог надменного Поттера, жаждущего внимания и лести в свою сторону. Он был лучшим игроком в квиддич, популярен у девушек, и, несмотря на немыслимые выходки, ему все сходило с рук. Даже профессора специально отворачивались в те моменты, когда парень решал что-то натворить. На самом деле Поттера любили не просто так. Он действительно был душой компании, поддерживал маглорожденных волшебников, когда над ними насмехались Слизеринцы, и всегда был готов прийти на помощь. Конечно, Северус знать этого никак не мог. Джеймс, впрочем, тоже не знал о Северусе ничего хорошего. Когда стало известно о том, что парень водится со старшекурсниками, изучающими черную магию, по Хогвартсу поползли слухи, что он хочет стать Пожирателем смерти. Тем более сами Слизеринцы как-то обмолвились о том, что Снейп недолюбливает маглорожденных волшебников. Лили Эванс даже не отрицала этого, когда ее спросили напрямую. — Почему ты вообще с ним дружишь? Пятый курс, а вы до сих пор вместе, — начал Джеймс. — Мы с ним друзья, я не могу его бросить, — ответила Лили без особого желания вести с ним диалог. — Так может ты поменяешь свой круг друзей? Джеймс прижал руку к стене у головы девушки и наклонился, тем самым создав довольно пикантную сцену, которую она не оценила. — Пообщайся с кем-нибудь другим, пока я не пожалела, что пришла на эту вечеринку. Девушка отошла от Джеймса, который с тяжелым вздохом проводил ее взглядом. Парень взял со стола бутылку пива и сделал пару глотков, наслаждаясь легким помутнением в сознании. — Опять тебя отшили? — спросил Бродяга, ударив друга по спине так, что он поперхнулся алкоголем и закашлялся. — Ты что… творишь… собака… — Джеймс от смеха задыхался еще больше. Мародеры устроили вечеринку, на которую пригласили пару десятков учащихся из разных факультетов, выбрав место проведения Выручай комнату. Пространство, которое она создала, было достаточно большое: вокруг куча столов со всякими сладостями и вредной едой, а еще много бокалов с вином и бутылок пива. Они смогли заколдовать музыкальные инструменты, которые играли сами по себе, создавая приятную атмосферу. Среди присутствующих не было ни одного Слизеринца, чему все были рады. — Мэри, а ты задержалась! — громко поприветствовал Джеймс однокурсницу, только пришедшую на вечеринку. — Извини, но было бы не очень разумно проходить мимо Северуса. — Нюниус? Он что, следит за нами? — Полчаса назад он заглядывал сюда, но не мог попасть никуда, кроме уборной, а потом сидел за углом и выжидал какого-то чуда. Сейчас он пошел в подземелье, поэтому я только зашла. Джеймс сердито запустил руку себе под очки и потер глаза, не веря в то, что Снейп до сих пор пытается выведать их секреты и при любой возможности рассказать преподавателям. Он пересказал все друзьям, которые отреагировали по-разному: Люпин забеспокоился и предложил поскорее закончить эту вечеринку, а после притвориться, будто ничего и не было, чтобы их не поймали; Сириус начал без передышки плеваться оскорблениями в адрес Слизеринца, что у него выходило довольно смешно; Питер не мог определиться со своей реакцией, тупо смотря на друзей и решая, чье мнение ему перенять. — Его слишком длинный, горбатый нос постоянно лезет в наши дела! Надо с этим кончать! — сердито воскликнул Бродяга, закинув в горло рюмку крепкого алкоголя. — Может, побьем его? Ну, чтобы никому не рассказал, — предложил Хвост, которого в ту же секунду мягко отшлепал по спине Лунатик. — Если он сдаст нас — будем говорить кулаками. А пока я хочу веселиться! Джеймс встряхнулся, потормошил свои черные густые волосы и подбежал к музыкальным инструментам. Он забрался на мини-сцену и схватил гитару, повернувшись ко всем присутствующим и привлекая к себе внимание. — Леди и джентльмены, прошу вас послушать мое выступление и оценить от десяти до десяти мою новую песню! Я сочинил ее специально для моего любимчика — Нюниуса! Джеймс посчитал, что на данный момент это будет достаточной местью. Он зажал нужный аккорд и начал бить по гитарным струнам, быстро составляя в голове подходящие слова. Опьяненный организм мгновенно выдал оригинальную идею, и парень удовлетворённо прикрыл глаза, представив, что Северус прямо сейчас слушает его.

— Твой кривой нос и горбатая спина, даже это не сравниться с грязным цветом твоих глаз! Я бы взял все свои деньги и отдал тебе на гроб, чтобы ты не пачкал землю и не портил нам веселье. Я бы все отдал на свете, чтоб ты взял и залез в душ, смыл с них масло и желательно заткнулся навсегда… И-и, возможно, лишь тогда-а, я прощу твой жалкий вид, но сегодня, завтра и всегда, ты будешь грязным, таким, как… сейчас?

— Ты слишком пьян, чтобы составлять рифму, Олень! — выкрикнул Сириус, заставив весь зал залиться смехом. Реакция была разной: кто-то аплодировал и громко смеялся, а кто-то неодобрительно мотал головой, искренне не понимая, чем же Снейп заслужил такое внимание. В любом случае, Джеймс насладился тем, что выплеснул негативные эмоции, но он заметил, как его выступление заставило Эванс покинуть это мероприятие. Он сделал вид, будто его это совсем не волнует, и победно вернулся к своим друзьям. Люпин притворился, будто не слышал этой песни, и с кем-то разговаривал, в то время как Сириус и Питер хлопали артисту без остановки. — Жаль, что Нюниус этого не слышал. — Ничего, когда-то я и для него песенку спою, — рассмеялся Поттер. Через час ученики потихоньку начали собираться обратно в спальни своих факультетов. Выходили по-одному, стараясь не попасться на глаза Филчу и его кошке. Бродить ночью по школе после вечеринки было самой напряженной частью, но это добавляло своего шарма. Адреналин и бунтарство, которых так не хватало подросткам, Мародеры предоставляли сполна. Была бы у них на руках готовая карта Мародеров — все проходило бы куда проще. Компания выходила последней, контролируя ситуацию, чтобы не дать никому узнать о Выручай комнате. Оставалось лишь надеяться, что Северус ни о чем не догадался. — В СМЫСЛЕ НЮНИУС ОБО ВСЕМ ДОГАДАЛСЯ?! — как ужаленный заорал Сириус во всю голосину. Все четверо друзей шли по коридору прямиком в кабинет их декана — Минервы МакГонагалл. На следующий день после вечеринки все преподаватели уже знали о их тайных тусовках, и им грозило наказание, а возможно, даже исключение из Хогвартса. Хотя, если подумать, на вечеринке присутствовало множество учащихся, и всех исключить не могли. Тем более, стоит лишь соврать о том, что алкогольных напитков не было, несовершеннолетние вовсе не употребляли их, и наказание смягчат, как уверял Римус. За все их разглашенные тайны можно было благодарить Снейпа, который сейчас, вероятно, праздновал неудачу своих врагов. Компания впервые видела МакГонагалл в таком гневе. Она целый час читала им нравоучения, а в конце заявила, что сообщит об их выходке родителям. Больше всего досталось Люпину, ведь он, как староста, не пытался остановить своих друзей от такой глупой затеи. Друзья, как могли, оправдывали себя, но наказание смягчить не удалось. Теперь им каждое утро и вечер приходилось расписываться в комнате Филча, а ночью за ними приказали приглядывать Безголовому Нику, и ко всему прочему, каждый день после занятий им не посчастливилось драить лестницы до начала весны. — Нюниус всегда подставляет нас как крыса… — со злостью бурчал Питер, устало водя шваброй по ступенькам. — Это ты крыса, а он крыса, — с разной интонацией произнес Джеймс, встав в боевую стойку и направив швабру на Сириуса. — Ну давай-давай, нападай! — шуточно прокричал он, повертев шваброй в руках. Питер и Римус беспрекословно мыли лестницы, в то время как Джеймс и Сириус постоянно отвлекались, занимаясь всем чем угодно, кроме уборки. Сейчас они в глупых боевых позах бегали и пытались ткнуть друг друга грязными тряпками. — Уйди от меня, фу! — вскрикнул Джеймс, когда друг навел мокрую швабру ему на лицо. — Парни, а ну прекратите! — строго вразумил их Римус, хотя сцена его позабавила. — Если вы не хотите упасть с этих волшебных лестниц и разбиться — ведите себя нормально! — Мамочка, не ругайся, Сохатому и Бродяге страшно, — ребячился Сириус, подстраивая детский тон. — А знаете, мы могли бы отомстить Нюниусу, — Поттер внезапно перевел тему. — Ну знаете, он же постоянно пытался вынюхать наши тайны, и его длинный нос все-таки добрался до нас. — Хочешь, чтобы мы тоже вытянули носы на встречу к нему? — понял его Бродяга. — Мы могли бы что-то разузнать про него и рассказать всей школе! — тупо повторил Хвост другими словами. — Парни, вы же понимаете, что нам досталось по заслугам? — Лунатика никто не услышал. — Именно! Мы должны использовать какой-нибудь компромат на него, который можно слить и посмеяться! Джеймс поставил швабру прямо вертикально, и опираясь на палку, состроил важный вид, пытаясь придумать какую-нибудь гениальную идею. Мародер перебирал все варианты, достаточно жестокие для Северуса, ведь он должен был поплатиться за то, что так нагло пошел против него. — Придумал! — победно выкрикнул Джеймс. — Оборотное зелье!