Сны наяву

Комната на чердаке, куда ребята забрались в поисках разгадок прошлого, выглядела так, будто время здесь остановилось десятилетия назад. Свет, льющийся из единственного маленького окна, был тусклым и пыльным, придавая пространству таинственный оттенок. Старые деревянные балки источали запах сырости, а стены, когда-то выкрашенные в бледный зеленый цвет, облупились, обнажив потемневшую древесину. В углу стоял скрипучий стул с оборванной обивкой, а на массивном столе лежали пожелтевшие альбомы с записями, сделанными аккуратным, мелким почерком. Она словно хранила в себе тайны, оставленные десятилетиями. Тёма первым взобрался по шаткой лестнице, держа фонарь. Свет его осторожно выхватывал из темноты ветхую мебель, груды коробок и покрытые толстым слоем пыли альбомы. Следом поднялись остальные: Вита, Макс, Рома, Вика, Даша и Андрей. – Кажется, никто сюда не заходил уже лет двадцать, – заметил Рома, осторожно поднимая паутину, свисающую с потолка. – Гляньте, тут даже паук королевский поселился. Ви, не двигайся! Вита вскрикнула и резко начала стряхивать с себя несуществующее насекомое. Рома разразился смехом, едва не свалившись назад. – Дурачок, – фыркнула она, улыбнувшись сквозь смущение, её голубые глаза весело сверкнули. – Тихо, – бросил Тёма, пристально осматривая дальний угол. – Что это? Он направил фонарь на старый деревянный стол. На его поверхности лежали пыльные фотоальбомы. Их обложки местами облезли, и казалось, что достаточно одного движения, чтобы они рассыпались. – Это что, записи? – Даша осторожно открыла один из альбомов. Почерк был аккуратным, с характерными завитушками старого времени. – "Детдом номер восемь. Пятое октября 1979 года"… Здесь перечислены имена детей. Игорь, Коля, Миша, Вася, Ваня. Значит, этот детдом был здесь. – Вот же дикая история, – протянул Рома, разглядывая надпись, вырезанную на одном из деревянных столбов комнаты. Он провёл пальцами по буквам, читая вырезанные детскими руками имена. Тем временем Макс продолжал обследовать пространство. В дальнем углу он обнаружил банку, плотно закрытую крышкой. – Что-то тут слишком странное… – сказал он, подняв находку и направив на неё свет. Вита подошла ближе, заглянула через плечо и резко отшатнулась. – Это… глаза? Человеческие глаза? – её голос дрогнул, и она прижала ладони ко рту. Тёма тоже замер, глядя на содержимое банки. Там, в мутной жидкости, плавали несколько органических объектов, напоминающих глаза. – Чёрт, Макс, зачем ты это трогаешь? – раздражённо бросил он. Макс только пожал плечами, стараясь выглядеть спокойным, но внутри его сердце сжалось от отвращения. Он поставил банку обратно на пыльный стол и быстро отошёл. – Может, тут больше ничего такого? – предложил Рома, стараясь разрядить обстановку. Но атмосфера на чердаке становилась всё напряжённее. Вита была на грани. Её сердце стучало слишком быстро, воспоминания и страхи переплетались. "Почему я чувствую себя так? Почему все вокруг напоминает о боли?" Когда ребята решили разойтись по комнатам, Вита уже стояла в стороне, погружённая в свои мысли. Её взгляд был прикован к старому креслу, стоящему в углу, как будто оно могло что-то рассказать. Она, нервно перебирая пряди своих рыжеватых волос, стояла в стороне, поглядывая на других. Её сердце сжалось, когда Тёма подошёл к ней в угол комнаты, подальше от остальной компании. – А теперь объясни мне, кто тебя ударил, – сказал он тихо, но настойчиво. Его взгляд был мягким, но полный решимости. Пальцы аккуратно коснулись её лба и носа, едва ощутимо, будто он боялся причинить ей боль. – Давай не будем об этом, – попыталась уйти от разговора Вита, но голос её задрожал. – Нет, Вита. Ты либо говоришь сейчас, либо мы будем стоять здесь вечно. Я не могу смотреть, как ты страдаешь, – голос Тёмы звучал уверенно, но в нём сквозила тревога. Девушка отвела взгляд. Её глаза наполнились слезами, а губы дрожали. – Я не хочу это вспоминать. Правда. Всё в порядке. Это уже почти не болит, – прошептала она, но её голос предательски сорвался. Тёма придвинулся ближе, бережно взяв её за руки. – Витуся, я понимаю, как это трудно. Но прошу, скажи мне. Ради меня. Я должен знать, кто посмел так поступить. Пожалей брата, – его голос стал мягче, почти умоляющим. И тут слёзы Виты хлынули ручьём. Она разрыдалась, откидываясь в объятия Тёмы. – Я не могу, Тёма, не могу… Это так больно. Мне страшно… Спроси у Макса. Только он знает. Я не могу… – её голос дрожал, превращаясь в хриплый плач. Артём, чувствуя, как её тело содрогается в рыданиях, прижал её к себе крепче. Он гладил её волосы, шептал нежные слова, успокаивая. – Шшш… Всё хорошо, я с тобой. Ты не одна. Всё будет в порядке, Витуся, – повторял он, пока слёзы сестры не начали иссякать. Когда она немного успокоилась, Тёма поднял её лицо за подбородок, улыбнулся. – Я узнаю всё у Макса. Обещаю, я всё улажу. Ты моя сестра, и никто не смеет тебя обижать, – уверенно сказал он и проводил её до комнаты. Тем временем, уже в своей комнате Андрей метался в своих мыслях. Он был полон сожаления. "Как же так вышло? Почему я наговорил ей столько резкого? Надо извиниться… Она же совсем сломанная ходит. А я только усугубил. Вита... Она заслуживает другого. Я найду момент, чтобы попросить прощения". Макс, стоя в отдалении, мрачно смотрел на банку, которую держал в руках. Смотрел на Виту и Тёму. Его мысли были тяжёлыми, как камни. "Отец… Как ты мог? Как ты посмел ударить её? Это всё из-за меня. Если бы я раньше её забрал, раньше увёз от тебя… Вита, я виноват. Это я во всём виноват". Макс поклялся, что больше никогда не позволит никому причинить ей боль. Позже, когда все разошлись по своим комнатам, Тёма догнал Макса у входа в старый коридор. – Макс, мне нужно с тобой поговорить, – сказал он серьёзно, схватив его за плечо. – О чём? – холодно бросил Макс, но по его глазам было видно, что он догадался. – О Вите. Кто её ударил? Скажи мне правду. Она боится вспоминать, но ты, похоже, знаешь. Так кто это был? – голос Тёмы становился громче. Макс на мгновение закрыл глаза, тяжело вздохнул. – Это был мой отец, – наконец выдохнул он. Его голос звучал как у человека, который сам себя судит. – Чего? – Тёма побледнел. – Он сорвался, её позвал директор. Они были в его кабинете. И это произошло. Я не смог её защитить, – Макс сжал кулаки. – Но я сделаю всё, чтобы это никогда больше не повторилось. Когда Макс ушёл, Тёма остался один, уставившись в пол. "Как он мог? Как она вообще согласилась молчать об этом? Но я её понимаю. Она такая… Вита. Моя Вита". Он поклялся, что позаботится о сестре и сделает всё, чтобы её больше никто не трогал. Тем временем у девушек в комнате: Мысли Вики Вика стояла у стола, задумчиво перебирая старые записи. Которые она забрала с чердака. Её взгляд зацепился за имена детей, вырезанные на деревянном столбе. "Игорь, Коля, Миша, Вася, Ваня… Кто они были? Почему именно эти имена остались здесь, словно память? И что случилось с этим детдомом?" Она провела пальцами по старым страницам альбома, осторожно переворачивая их. Почерк Савельича был ровным, но каждая буква казалась пропитанной тайной. "Савельич явно знал, что здесь происходило. Но почему он ничего не рассказал нам раньше? Может, он хотел, чтобы мы нашли это место сами?" На глаза Вике попался рисунок, сделанный детской рукой. На нём был нарисован большой дом, похожий на этот. Дети, улыбавшиеся на рисунке, держались за руки. Но один из них был нарисован отдельно, в стороне, с грустным выражением лица. "Почему я чувствую, что эта история не закончилась?" – думала Вика, переворачивая страницу. Её охватило странное чувство — смесь тревоги и сочувствия к этим детям, которые когда-то жили здесь. Она оглянулась на Виту, которая сидела на кровати молча, уткнувшись в свои колени. "Ей явно трудно. Она словно чувствует здесь что-то большее, чем мы. Может, ей знакомо это чувство боли, которую переживали дети здесь?" Мысли Даши Даша вспоминала вырезанные на столбе имена. Она вспомнила как будучи на чердаке провела пальцами по буквам, которые когда-то вырезали детские руки. "Они так хотели оставить память о себе. Но кто их теперь помнит? Никто. Если бы не мы, это место осталось бы навсегда забытым…" Она вспомнила старую куклу, лежащую в углу. Её волосы были изрядно выцветшими, а платье превратилось в тряпку. "Эти дети, должно быть, мечтали о доме. О настоящем доме, где их любят. Может, они и не знали, что этот чердак станет их единственным памятником..." Даша задумалась над словами, которые она прочитала в альбоме. Детдом номер восемь. Дата. Всё это звучало так официально, так холодно. "Но ведь это были дети. Маленькие, беззащитные, полные надежд. Что с ними стало? Они выросли? Или…" Она вспомнила как Рома, двинул коробку, обнажив ещё один альбом. – Даша, смотри, тут ещё что-то, – сказал он, показывая ей находку. Вспомнила как она взяла альбом и открыла его. На первых страницах были фотографии детей. Даша тогда заметила, что на лицах некоторых из них были едва заметные синяки и царапины. "Эти дети страдали. Кто-то делал им больно, я чувствую это. Кто мог так с ними поступать? Савельич знал об этом?" Даша вспомнила как стиснула губы, переворачивая страницы. Её глаза наполнились слезами, но она не хотела показывать слабость. Она бросила взгляд на Виту, которая выглядела потерянной. "Она словно чувствует их боль. Что-то связывает её с этим местом. Мне нужно узнать больше, чтобы помочь ей…" Даша сделала глубокий вдох и тихо сказала девочкам: – Мы не можем оставить это так. Нужно разобраться, что здесь произошло. Эти дети заслуживают, чтобы их услышали. -Согласна,-тихо проговорили они в один голос. Мысли Виты перед сном: Когда дверь её комнаты тихо закрылась за спиной, Вита устало прислонилась к стене. Тёмнота чердака словно преследовала её, как тень. Вита опустилась на кровать, обхватив колени руками. Она увидела, что Вика и Даша посмотрели на неё, но девочки тоже были в своих мыслях. Тишина давила, а мысли всплывали одна за другой, как будто её собственный разум решил устроить ей допрос. "Этот чердак… Это место… Почему мне кажется, что я всё это уже видела? Как будто это было в моём сне. Те имена на столбе, эти альбомы… Савельич, ты всё знал, правда? Почему ты молчал? Это был детдом, ты должен был знать. Зачем ты тогда оставил всё так, словно это никому не важно?" Её дыхание стало неровным, когда перед глазами снова всплыли эти глаза в банке. Она сжала ладони в кулаки. "Мои сны. Они никогда не просто сны. Я вижу то, что должно случиться или уже случилось. Но почему я вижу их? Почему именно я? Это наказание или дар? Я вижу то, чего не хочу видеть. Это как будто кто-то насильно открывает мои глаза, а потом бросает меня одну с этим знанием. Что если эти дети во сне пытались сказать мне что-то? Но почему через меня? Что мне делать с этим?" Она зажмурилась, отгоняя дрожь. Перед глазами всплыло лицо Макса. Его тёмные глаза всегда были наполнены какой-то глубокой болью, которую он старательно скрывал. "Макс… Ты слишком много несёшь на своих плечах. Я чувствую, что ты винишь себя во всём. В том, что со мной произошло, в каждом нашем разговоре. Но это не твоя вина. Почему ты не видишь этого? И почему я не могу сказать тебе, что ты мне дорог? Почему я боюсь? Может, из-за Даши. Она всегда рядом. Кажется, вы понимаете друг друга без слов. Но тогда почему она так смотрит на Андрея… Почему мне так больно, когда ты не рядом?" Мысли перескочили к Тёме. Её брат всегда был её опорой, даже когда она отталкивала его своей холодностью. Сегодня он снова пытался вытащить её из темноты, в которую она сама себя загнала. "Тёма… Прости меня. Я не могу рассказать тебе о своих снах. Ты посмотришь на меня, как на сумасшедшую. Ты всегда защищал меня, но ты не поймёшь, что это не то, от чего ты сможешь меня уберечь. Это в моей голове, это часть меня. И это уничтожает меня изнутри." Девочки уже спали. Её взгляд упал на зеркало на двери. Худое лицо, впалые щеки, тёмные круги под глазами. Вита провела пальцами по ключицам, которые выступали слишком резко. "Я же почти не ем. Я говорю себе, что это неважно, но мой живот болит всё чаще. Может, если меня не станет, всем будет легче. Они перестанут волноваться за меня, перестанут смотреть на меня с жалостью. Может, так было бы правильно." Её пальцы замерли на животе, и она почувствовала, как слёзы медленно катятся по щекам. Она не вытирала их. Пусть текут. "Но если я исчезну, что будет с Тёмой? Он ведь просто сломается. А Макс? У него и так на душе раны, а я только добавлю ещё одну. А девочки с Ромой? И даже тот самый Андрей с Надюшей. Я не могу так просто сдаться. Я должна бороться. Ради них. Ради себя. Я не знаю, как справиться с этими снами, с этим чувством пустоты, но, может быть, я могу найти силы жить. Только бы они не оставили меня одну." Она закрыла глаза, укрывшись тонким одеялом. Тишина ночи обволакивала её, но её мысли унеслись далеко. Там, в глубине её разума, снова мелькали дети с чердака, их имена и голоса. Они звали её, как будто просили помочь. "Я попробую. Попробую понять, что это значит. Попробую не уйти. Даже если это сложно, я должна. Ведь у меня есть Тёма. Есть Макс. Есть ребята. Я должна попробовать жить." Ночь за окном становилась глубже, но Вита, наконец, позволила себе закрыть глаза и окунуться в сон. На этот раз, возможно, он не будет вещим. А может быть, он подарит ей ответы.