Сны наяву

Вита добравшись до своей комнаты, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Её ноги подкашивались, и, чувствуя их слабость, она оперлась на дверь, как на последнюю опору, которая должна была удержать её от падения. Губы её дрожали, глаза наполнились слезами, но она стиснула зубы и заставила себя сдержаться. Нет, она не будет плакать. Не из-за него. Не из-за того унижения, которое она пережила. Это было слишком тяжело, чтобы показывать слабость. Но как бы она ни пыталась, воспоминания о том, что случилось, словно невидимые цепи сжимали её сознание. Боль в лице была терпимой, но тот яркий момент — как её голова ударилась о стол, а руки Морозова-старшего были жестоки, когда он схватил её — не отпускал. Этот всплеск боли, его зловещие глаза, в которых не было ни капли сострадания, казались ей постоянной реальностью, которая не покидала её, как невыносимая тяжесть. Она провела рукой по лицу, ощущая припухлость, едва заметную пульсацию на лбу и носу, где всё ещё сохранялась болезненная память о жестоком ударе. Кровь давно остановилась, но вот чувство позора и унижения, которое было не менее реальным, не исчезало. "Я всего лишь проблема, обуза," — пронеслось в её голове, как мысль, которая разрывает все попытки найти свет. Этим словом её жизнь была сведена к нулю. Исключена. Как ненужная вещь. Это слово будто выжигало её изнутри. Исключена. Это был итог её существования, её существования среди людей. Но хуже всего было то, что это случилось из-за Макса. Не потому что он сам был виноват, но потому, что она была слишком близка к нему. Она любила его — всё было так ярко, тепло, светло, когда её душа находила в нём отражение. Он был другом, поддержкой, тем редким человеком, кто видел её не слабой, а сильной. И теперь она чувствовала, как её чувства к нему превращаются в ошибку. Он был всем для неё, а теперь её сердце металось от боли, потому что эта привязанность стала огромным барьером между ними. Даша… Это имя было словно нож в сердце. Она знала, что у них с Максом всё серьёзно, что он её любит, и в этот момент внутренне Вита не могла простить себе эту боль. Почему тогда Макс так смотрел на неё, почему его глаза были полны гнева и боли, когда он узнал, что с ней случилось? Почему он был готов броситься на защиту, даже если это могло разрушить всё? Вита терялась в этих вопросах, и она не могла их себе простить. "Ты хочешь, чтобы он был с тобой. Ты хочешь, чтобы он выбрал тебя," — этот внутренний голос было невозможно заглушить, как бы она ни пыталась. Она не имела права так думать. Даша была её подругой, и их дружба была тем, что Вита ценила больше всего. Но сердце продолжало кричать, искажая правду. Вита сжала руки на коленях, чувствуя, как её внутренний мир рушится, как холодное пустое ощущение в животе перекрывает все мысли. Голод, боль, страх и ужас сливались в невыносимую смесь. Она не ела с утра, и теперь чувство пустоты стало её единственным спутником. "Еда для тех, кто хочет жить", — промелькнула мысль, и она почувствовала, как её тело стремится исчезнуть, раствориться в воздухе, стать невидимой. Она подошла к зеркалу, но не могла смотреть на своё побитое лицо. Рёбра слишком резко выпирали, и Вита почувствовала, как её тело отталкивает её саму. "Ещё немного, и я стану легче… Может, тогда меня никто не удержит, даже гравитация." В этих словах не было облегчения, только боль и ненависть к своему телу. Это она считала слабостью. Именно оно становилось причиной всех её проблем. Но в этот момент в её сознании вспыхнули воспоминания о руках Макса, которые с такой осторожностью прикоснулись к её лицу, когда он менял салфетку. Его шёпот: "Ты справишься, ты всегда справляешься. Но тебе не придётся делать это одной." Эти слова были полны такой заботы, такой нежности, что Вита почувствовала, как её сердце почти разрывается. Какое же это было испытание, когда нужно было скрывать свои чувства от него. "Почему ты это делаешь, Макс? Почему не можешь просто быть моим другом? Почему заставляешь меня надеяться?" — её мысли кричали в голове, но она не могла понять этого. Даша была его миром, его любовью, а она — просто тем, что всегда было рядом, и никогда не станет тем, к кому он будет тянуться в такие моменты. Она вернулась к зеркалу, посмотрела на своё лицо, залитое слезами, и прошептала: "Соберись, Вита. Ты справишься. Ты всегда справляешься." Но эта мантра не могла развеять ту пустоту, что сжимала её сердце. Всё внутри трещало по швам, и она знала, что теряет контроль. Её мир рушился. Вита опустилась на кровать, подтянула колени к груди и замерла в тишине. Голод, боль, страх — всё смешалось в ней в один невыносимый коктейль. Но в глубине души она вдруг захотела услышать одно простое слово: "Ты важна. Ты нужна. Ты достойна." Макс, Тёма говорили это, но её надежда, всё, что оставалось, было слишком хрупким. Она улеглась, уткнувшись в подушку, пытаясь угнездиться в этом мгновении, отгородиться от всего. Вита замирала, не двигаясь, словно если не шевельнётся, всё плохое уйдёт. Но каждое воспоминание о том, что произошло, снова всплывало в её сознании, как яркое пятно боли: глаза отца Макса, его руки, её удар о стол… Всё это снова и снова наполняло её мир. Словно в отчаянии, она прошептала в пустоту, не веря, что её слова услышаны: "Боже, помоги мне. Пожалуйста, сделай так, чтобы я пережила это. Дай мне силы не сдаться. Чтобы я снова почувствовала, что я могу жить. Только не оставляй меня…" Тишина в комнате усилилась. Вита сделала глубокий вдох и попыталась расслабиться, но чувство тревоги не отпускало. В её голове крутился хаос, но она как всегда скрывала его от всех, думая, что никто её не поймёт. Особенно Макс. Он был для неё другом, но теперь Вита боялась, что всё его беспокойство — лишь временная слабость, следствие того, что случилось, а не его настоящее отношение к ней. И вот, когда она почти погрузилась в этот мир, дверь осторожно приоткрылась, и в проёме возникли две фигуры — Вика и Даша. Они вошли тихо, с осторожностью, как будто боясь нарушить её покой. Вика подошла ближе, её взгляд был полон заботы, но она не решалась разбудить Виту, видя, как подруга поглощена своими мыслями. — Спит? — спросила Даша, стоя у двери. — Да, похоже, спит, — ответила Вика, едва слышно. Даша, не говоря ни слова, подошла к кровати и присела на её край. Она понаблюдала за Витой в молчании, её взгляд был полон тревоги и заботы. — Всё это тяжело для неё, — тихо сказала Вика, проводя рукой по рыжим волосам подруги, как будто пытаясь успокоить её даже в этот момент. — Она должна отдохнуть, чтобы собраться с силами. Даша молча кивнула, её глаза не отходили от Виты. Она чувствовала, как тяжело подруге, и их молчание было полным взаимопонимания. Обе девушки решили оставить её в покое. Завтра они всё выяснят, завтра будет новый день. Они аккуратно укрыли её одеялом, стараясь не потревожить, и тихо пошли к своим кроватям. Вика ложась на кровать сказала вздыхая: — Завтра всё будет по-другому. Даша молча кивнула, и они обе тоже уснули.