Лю Цингэ и ужасная, кошмарная, нехорошая, очень плохая трансмиграция

      Общепризнанной истиной было то, что китайские мальчики, у которых слишком много свободного времени, должны стремиться стать успешными авторами в сети.       Так и случилось с Самолётом.       Он с рождения был творческим мальчиком, на уроках всегда придумывал нелепые истории, вместо того чтобы учиться. Он писал при любой возможности: на ресторанных салфетках, на обратной стороне домашних заданий, даже на собственной коже, если у него была достаточно хорошая ручка. Идеи не прекращали рождаться.       Сначала он размещал короткие рассказы в сети на различных форумах, смеясь над получаемой критикой. Слишком необычно? В чём смысл фантастики, если не в том, чтобы быть необычной? Слишком много персонажей? Ха! Это не вина Самолёта, что его читатели не могут запомнить больше трёх персонажей. Жалобы всё продолжали сыпаться, но они никогда не мешали Самолёту заниматься своим ремеслом. Более того, они только мотивировали его на создание ещё более хаотичных историй с ещё бо́льшим количеством персонажей.       И так был рождён «Путь гордого бессмертного демона»! Название, конечно, было дерьмовым, но Самолёту нравились такие названия, которые ничего не говорили о сюжете и представляли из себя просто рандомный набор прилагательных.       Он начал, написав две главы подряд. Его идеи были хороши, ну, почти. Может быть, даже блестящие! Ему надо было продолжать в том же духе, и это могло стать новеллой, он был в этом уверен!       Самолёт никогда раньше не писал новелл, но разве это было сложно? Он сделает её настолько потакающей его собственным желаниям, настолько порнушной, настолько нелепой, что читатели со всего мира потекут к нему рекой!       Он себе это уже представил — «Путь гордого бессмертного демона», переведённый на двадцать языков, выпущенный в двадцати томах в мягкой обложке.       Пока что «Путь гордого бессмертного демона» — или ПГБД, как называли его фанаты — не был принят ни одним издательством и не был переведён ни на один из других языков, но однажды. Однажды это обязательно произойдёт. Самолёт был рождён для успеха!       А ещё он был рождён, чтобы походить на смятую диванную подушку, но его читатели этого не знали, да и не нужно им это было знать. Для них он был уважаемым автором — Самолётом, стреляющим в небо — что было маленькой остроумной шуткой, которую он сам придумал.       Главы писались легко — на удивление легко. Стоило Самолёту набрать десять тысяч слов, как тут же появлялись следующие десять тысяч. Он мог провести часы, а то и дни, едва ли моргая, пока его пальцы бешено порхали по клавиатуре.       Только когда начинала саднить спина, а горло гореть от жажды, он понимал, что не спал уже больше суток. Ещё несколько слов, говорил он себе, делал быструю разминку, не вставая со стула, и продолжал работу.       А потом снова наступал рассвет.       Самолёт вздохнул, допил остатки энергетика, и, вопреки этому, заполз в свою постель.       Когда он проснулся, была глубокая ночь, и его желудок урчал от голода. К счастью, он знал, что у него в шкафчике есть, по крайней мере, один пластиковый контейнер с лапшой быстрого приготовления.       Самолёт включил чайник и стал собирать ингредиенты. Многого ему не требовалось — только лапша и палочки для еды. Он подумывал взять свежий энергетический напиток, чтобы немного взбодриться. Да, эта сладкая аккумуляторная кислота отлично будет сочетаться с солёной и острой лапшой.       Через несколько минут он снова сидел у компьютера, полный энергии и готовый печатать. Даже его сны были заражены ПГБД. Пока он спал, его мозг не переставал перебирать идеи и сюжетные моменты, придумывать новое пушечное мясо и сексуальных цыпочек. Он придумывал позы, в которые его любимый герой, Ло Бинхэ, мог бы поставить бедных женщин, и ситуации, в которые он мог бы бросить свой гарем, чтобы обеспечить больше возможностей для секса.       Писать о сексе было так весело! И его читатели это любили. А кто бы нет?       Ну, он мог припомнить одну личность.       Его самый любимый хейтер, Непревзойдённый Огурец. Самолёт обожал этого парня! Он был так последователен в своих постах, когда разносил в пух и прах каждую новую главу. У него всегда было столько мыслей и мнений, которые только разжигали огонь внутри Самолёта. Что бы не предлагал Непревзойдённый Огурец, Самолёт отказывался это делать просто из вредности. Или, в некоторых случаях, совсем наоборот! Личные сообщения от этого парня переполняли его почтовый ящик. Самолёт обычно не читал тысячи сообщений и писем, которые получал ежедневно, но быстрое использование функции поиска всегда приводило его к Непревзойдённому Огурцу.       Даже сейчас, перед тем как сесть за стол, чтобы набросать ещё десять тысяч слов (возможно, больше), он развлекал себя последними стенаниями Огурца.       Посты Огурца всегда вызывали массу откликов на форумах. Кто-то соглашался с его мыслями, но другим уже обрыдла его критика. «Почему он продолжает читать, если так сильно это ненавидит?» — спрашивали они. Это было справедливое замечание, но ярость Огурца была лучом солнца сквозь шторы Самолёта. Огурец был зефиром и шоколадом на крекере Самолёта.       Эй, звучит неплохо, ему стоит это записать.       Говоря о писательстве: Самолёт проглотил два глотка едва тёплой лапши, запил её энергетиком, и вернулся к своему документу.       Ах, на чём он остановился?       Точно, наш убийственно красивый протагонист работает с леденящим душу и не менее, если не более, красивым королём ледяных демонов Мобэй-цзюнем. Между ними сложилась напряжённая обстановка: несмотря на свою преданность, Мобэй-цзюнь затаил обиду на молодого человека, который так легко занял его трон. Титул Ледяного Короля, конечно, остался за ним, чтобы не унижать его ещё больше.       Да, эти двое задумали нечто поистине злодейское. Возможно, в дело будет втянута ещё одна героиня, которой придётся испытать на себе агонию похотливой страсти двух не обиженных природой мужчин.       Самолёт начал лихорадочно набирать сцену, которую он себе представил: эти два великолепных столпа в тандеме вонзаются в несчастную девицу.       Дерьмо! Блять!       В азарте он задел локтем свой ужин — или, может быть, очень ранний завтрак? — и лапша вместе со сладким напитком опрокинулись на клавиатуру. Ни одна клавиша не осталась в безопасности!       Великий Писатель Самолёт-стреляющий-в-небо бросился спасать дело всей своей жизни. Но сделал всё только хуже, загнав жидкость глубже в электронику.       Затем он почувствовал странный запах. Не запах пряного бульона и сладкой аккумуляторной кислоты, а что-то... горелое.        Его ослепила вспышка голубого света, как будто в компьютер ударила молния.       Самолёт, не думая о скорее-всего-спящих соседях, издал не слишком мужественный вопль ужаса. Ебать, да у него так вся квартира сгорит! Его будут вспоминать не как знаменитого писателя, а как кучку пепла!       Он рухнул спиной назад на своём кресле, ударившись головой о деревянный пол. Боль взорвалась в голове, запульсировала за глазами. Самолёт трясущимися руками оттолкнулся от пола. Компьютер, наконец, прекратил шипеть. Вспышка давно погасла, но всё ещё полыхала белым, стоило ему опустить веки, чтобы моргнуть.       Когда его глаза снова привыкли к слабому освещению, перед ними появилось нечто, чего раньше не было. В его спальне, обычно лишённой громоздких объектов, один теперь возвышался прямо над ним.       Пугающе широкие плечи, крепкие сильные ноги в широкой стойке, аура, с которой Самолёт ещё никогда не сталкивался... Кто этот незнакомец?!       — К-как ты попал в мою квартиру? — пролепетал Самолёт, отползая назад.       Массивная фигура ничего не ответила. Она хмыкнула — он хмыкнул — низко и темно.       По телу Самолёта пробежали мурашки. Этот человек был огромен. Он мог легко скрутить его, сделать всё, чего ни пожелал бы его больной разум. Самолёту, живущему на тотальном недосыпе и мусорной еде, не хватит сил защитить себя.       Хм. Интересная концепция для одной из жён гарема Ло Бинхэ.       Сейчас не время, идиот!       Зловещая фигура низко пригнулась, и Самолёт попятился назад, пока его спина не прижалась к стене.       Городской свет просачивался сквозь шторы, освещая половину лица преступника, который приближался, пока не оказался прямо перед Самолётом. На него смотрел пронзительно-острый, голубой глаз, почти скрытый густой тёмной бровью. Его кожа была поразительно бледной, и волосы, рассыпавшиеся по широким плечам чёрными волнами, составляли с ней разительный контраст.       Сердце Самолёта заколотилось в груди. Запах этого мускулистого мужчины, стоящего перед ним, затуманил его чувства. По телу расползлось не комфортное тепло. Может, быть скрученным было бы не так уж и плохо...       Внезапно взгляд мужчины смягчился, брови расслабились. Он заговорил с облегчением и хрипотцой в голосе.       — Шан Цинхуа.       Самолёт нахмурился. Шан Цинхуа? Глава пика Аньдин, который связался с царством демонов? Он практически продал свою душу и достоинство за славу в преступном мире! Самолёт не был таким трусливым придурком, как тот парень. И почему он так ласково называет имя Шан Цинхуа?       — Я не... — прошептал он. Больше он ничего не мог выдавить.       Взгляд мужчины прошёлся по телу Самолёта, задержавшись на задравшихся на бёдрах шортах. Его зрачки потемнели, в то же время глаза сузились.       — Что на тебе надето, Цинхуа?       Опять это имя... Он поправил край шорт. В его одежде не было ничего скандального, но с учётом того, что этот парень смотрел на него как на своё следующее блюдо, нельзя было быть слишком осторожным.       — Меня зовут не Шан Цинхуа, — сказал он, но голос его дрожал.       Тёмные брови мужчины сошлись вместе. Он нахмурился ещё сильнее. Его взгляд снова пробежался по телу Самолёта. Когда он вновь встретился взглядом с дрожащим автором, его губы разошлись в знак осознания.       — Ты... — начал он, но запнулся. Он отодвинулся назад, и Самолёт был одновременно благодарен за пространство и сожалел, что не может задержаться в этом мощном присутствии подольше.       Он чудом наскрёб у себя каплю смелости. Кто же этот незнакомец, ворвавшийся в его квартиру в потоке ледяных голубых искр? Автор требовал объяснений. Конечно, парень мог раздавить его одним движением руки, но Самолёт имел право знать, ясно?       Он тяжело сглотнул.       — Кто ты такой? — его голос дрожал сильнее, чем он хотел бы признать. Если он скажет что-то не то... для него всё может печально закончиться!       Привлекательный незнакомец задрал свой подбородок, словно испытывая отвращение к невежеству Самолёта.       — Я правитель Северных Пустошей.       Мобэй-цзюнь. Конечно. Что-то обжигающе горячее ударило прямо в живот Самолёта. Проклятье. Он знал, что хорошо прописал Мобэй-цзюня и изобразил его прекрасным, словно бог, но во плоти? У Самолёта пересохло в горле. Но что он здесь делает? Как этот демон, будучи в одном месте, в одну секунду переместился в его спальню?       — М-мой король? — выдавил Самолёт. Он не знал, откуда взялись эти слова, но они полились из его рта так же естественно, как молоко из коровьего вымени.       Хм. Какое интересное сравнение. Фокус!       Уголки губ Мобэй-цзюня приподнялись в надменной ухмылке при этом обращении.       — Мн.       Но восхитительное выражение не задержалось на его губах. Казалось, внутри него происходит борьба. Он продолжал беззастенчиво пялиться на Самолёта, изучая.       Самолёт съёжился под его пристальным взглядом. Да что там можно изучать? Какого хуя этот отбитый косплеер Мобэй-цзюня забыл в его комнате с утра пораньше? И почему он казался таким... достоверным?       На мгновение воцарилась тишина, лишь паническое дыхание Самолёта и миллионы беспорядочных мыслей проносились в его голове. Он не мог выбрать, на какой из них сосредоточиться в первую очередь. У него было слишком много вопросов, и он не хотел рисковать, пытаясь потребовать на них ответы. Разве не может человек просто спасать свою задницу, вместо того чтобы разгадывать тайны?       С его губ сорвался нервный смешок.       — Ха-ха, в любом случае, мой король, не могли бы вы любезно проводить себя из...       Мобэй-цзюнь всё ещё сидел на корточках перед дрожащим телом Самолёта, нависая над ним глыбой. С его длинными волосами, ниспадающими, словно занавес, он выглядел ещё более грозно. Грозно, но неоспоримо привлекательно. Самолёт не знал, что ему делать: замирать от восторга или произносить последние молитвы.       — Где Цинхуа?       Это становилось немного неловко. Самолёт не понимал, откуда взялась эта внезапная одержимость. От всей этой ситуации его терпение истощалось. Он слишком мало спал и был слишком растерян, чтобы сложить эту мысленную головоломку.       — Я уже сказал, его здесь нет. Его, блять, не существует, — ладно, это вышло резче, чем ему хотелось бы.       В тёмных глазах Мобэй-цзюня вспыхнуло что-то опасное. В мгновение ока его когтистая рука взлетела вверх и сомкнулась на горле Самолёта.       — Что ты с ним сделал? — прорычал он.       Самолёт затрепыхался и зацарапал неподвижные руки Мобэй-цзюня. Его предплечье было словно ёбаный ствол дерева!       — М-мой король, п-пощады! Пожалуйста! — ему надо было раньше следить за своими словами!       Что ему нужно было от него? От визжащей крысы главы пика Шан Цинхуа? Он уже давно умер! Мобэй-цзюнь убил его, когда тот исчерпал свою пользу! Это было уже так давно! Это значит, что у него всё ещё были причины держать этого парня рядом?       Самолёт, конечно, опасался за свою жизнь, но перед глазами мелькал его тщательно выстроенный сюжет.       Его жизнь была милостиво спасена, когда Мобэй-цзюнь, казалось, заколебался. Он с удивительной быстротой встал и уселся на край шаткой кровати Самолёта. Длинные пальцы обхватили лоб.       Сейчас самое время схватить телефон, убежать и позвонить в соответствующие органы, но Самолёт почему-то не мог заставить себя оставить его. Что-то в этой горе мускулов вызывало у него интерес.       Самолёт наблюдал за Мобэй-цзюнем всего лишь мгновение, прежде чем сорвался с места, вспомнив кое-что важное. Не обращая внимания на громоздкую фигуру демона, сгорбившегося на его кровати, Самолёт бросился к столу.       — Сгорел! Сгорел полностью!       Из клавиатуры поднялась слабая струйка дыма. Экран заглючило, и он был наполовину синий, наполовину заполненный словами.       Он пытался сообразить, что делать. Может, протереть клавиатуру? Есть ли поблизости круглосуточная мастерская? В таком большом городе вполне возможно. Он похлопал себя по карманам в поисках телефона, но его не нашёл.       Точно! Он оставил его на кровати. Самолёт крутанулся на месте, забыв о присутствии Ледяного Короля, притаившегося у него за спиной. Когда он сделал один поспешный шаг в сторону простыней, которые ему так отчаянно нужно было поменять, Мобэй-цзюнь одарил его неприятным взглядом.       Ладно. Никакого телефона.       Самолёт едва не захныкал от потери. Все шансы на ремонт компьютера сводились к нулю, если он даже не сможет проверить, есть ли здесь поблизости сервисы, которые могли бы помочь ему в такую трудную минуту.       Поэтому он уселся на своё вращающееся кресло, тревожно стуча коленями друг об друга. Ногти оказались в его рту, и он впился в них зубами так, как не делал с самого детства.       Мобэй-цзюнь, разумеется, ничего не сказал, лишь продолжал озадаченно разглядывать Самолёта, время от времени хмыкая и негромко порыкивая себе под нос.       Он был похож на волка, оценивающего свою добычу. Самолёт чувствовал себя невероятно открытым и уязвимым под взглядом этого человека, который с каждой секундой всё больше и больше походил на его персонажа.       В голове мелькнула мысль, что, возможно, это просто сложная галлюцинация, и он умудрился каким-то образом отключиться, вместо того чтобы приготовить лапшу и выпить ещё один энергетик. Может быть, на самом деле его голова покоится на скомканной подушке, а одеяло натянуто до ушей.       Было приятно представить себе такое.       Но реальность была такова, что на его кровати по-прежнему сидел незнакомец, не сводя с него пристального взгляда.       Посидев в тягостном молчании, Мобэй-цзюнь встал с шаткой кровати и в мгновение ока оказался перед ним. Его когти обхватили подлокотники кресла, зажимая его в клещи.       Самолёт мысленно прослезился от того, как подлокотники застонали под хваткой Мобэй-цзюня. Он пережил слишком многое, чтобы это кресло просто рассыпалось в пыль от рук его же собственного творения!       — Где я, — сказал Мобэй-цзюнь. И это было требование, а не вопрос.       Сердце Самолёта затрепыхалось в груди, словно встревоженная птица.       — В-в Китае! Ты всё ещё в Китае!       Рука Мобэй-цзюня рванула вперёд и скинула Самолёта на пол. Его конечности раскинулись вокруг него в виде звезды, в ушах звенело от недосыпания и удара. Как только он смог, он вскочил на колени, потирая руки друг о друга с такой силой, что удивительно, как на его ладонях не запылал огонь.       — Пощады, мой король! — снова забормотал он.       Мобэй-цзюнь заменил Самолёта на вращающемся кресле, вероятно, решив, что оно величественнее, чем кровать, на которой он сидел раньше. Больше подходило для такого короля, как он. Он нахмурился ещё сильнее. Может быть, Самолёт недостаточно усердно пресмыкался.       — Что тебе нужно? Я сделаю всё, что угодно! — промямлил он, беспомощно цепляясь за крепкую голень Мобэй-цзюня.       В этот момент с лицом Мобэй-цзюня произошло что-то странное, будто он что-то вспомнил. Его брови дёрнулись, а глубокий хмурый взгляд дрогнул. Наклонившись, он схватился за футболку Самолёта. Затем дёрнул его к себе вверх так, что они оказались лицом к лицу.       Руки Самолёта вцепились в первое, что под них попалось, и это оказались мускулистые бёдра Ледяного Короля. Они были... очень твёрдыми. Самолёт быстро вспоминал, что Мобэй-цзюнь был создан по образу мужчины его мечты... И что это была за мечта...       Одна рука обхватила его челюсть, поворачивая лицо Самолёта то в одну, то в другую сторону. Казалось, он тщательно его изучает. У Самолёта возникло странное ощущение, будто его осматривают как свинью, которую готовят на убой.       Мобэй-цзюнь хмыкнул.       — Ты — Цинхуа.       Самолёт сглотнул, на висках проступил пот.       — Я... я действительно не...       Мобэй-цзюнь провёл ладонями вверх и вниз по плечам Самолёта. Он несколько раз — угрожающе? ободряюще? — сжал их.       — Это ты.       Неожиданный рывок в груди заставил Самолёта почти поверить этому ёбнутому чудиле. Нет! Это... это всё газлайтинг!       Губы Мобэй-цзюня разошлись от слабого вздоха.       — Мой Цинхуа, — его большой палец прижался к нижней губе Самолёта с такой силой, что было почти больно.       По его телу прокатилась волна порочного жара. Самолёт испугался, что от ещё одного прикосновения, ещё одного тёмного взгляда он самопроизвольно воспламенится.       Может быть... он был Шан Цинхуа. Быть Шан Цинхуа было бы не так уж плохо, верно?       Нет! Сколько раз Самолёту нужно было напоминать себе о судьбе главы пика Аньдин?! Немногим позже Мобэй-цзюнь выбросит его ещё тёплый труп на кишащие демонами улицы, где он окажется нарезанным на куски и попадёт к кому-нибудь на тарелку!       Он жалко пытался сопротивляться. Его пальцы впились в эти крепкие бёдра, но те не двигались.       Мощные ладони Мобэй-цзюня обхватили руки Самолёта так, словно они были всего лишь зубочистками. Если бы Мобэй-цзюнь переломил его пополам, Самолёт не думал, что смог бы возразить!       — Этот король, — прогрохотал Мобэй-цзюнь, — долго ждал своего Цинхуа.       Ужас зародился в груди Самолёта. Разве не он писал, что Мобэй-цзюнь издевался и бил своего крысоподобного слугу при каждом удобном случае? Разве Шан Цинхуа не был для него лишь подставкой для ног?       Но... но... это был его самый лелеемый персонаж! Конечно же, он и пальцем не тронет его со злым умыслом, верно?       Он вспомнил о всех тех военных преступлениях, совершённых Мобэй-цзюнем, о которых он сам написал.       К счастью, Мобэй-цзюнь больше его не бил. По крайней мере, пока. Самолёт не мог не смотреть на него, заворожённый его совершенством.       Было странно приятно, что его называют чьим-то. Ещё никто никогда так открыто не выражал к нему симпатию. Ни друзей, ни брачных перспектив, ни семьи, только несколько положительных отзывов о его веб-новеллах и любимые дети, которых он создал, чтобы составить себе компанию. На время он забыл, что прямо перед его глазами безжалостный убийца.       Ага! Но постойте! Ему нужно было кое-что узнать!       — Просто, — Самолёт поёрзал в непоколебимой хватке Мобэй-цзюня, — не мог ли этот милостивый король всё объяснить, — не слишком ли он жирно мазал? Один взгляд на выгнутую бровь Мобэй-цзюня подсказал ему, что, возможно, он мазал недостаточно жирно. — Как этот король попал сюда?       Он снова хмыкнул.       — Если бы этому королю не суждено было быть с Цинхуа, то как бы он здесь оказался?       Логика была простой. Ужасающе простой. Именно к такому выводу пришёл бы его персонаж Мобэй-цзюнь. Он ненавидел работать. Если что-то идеально падало ему на колени, значит, это судьба. Предназначение. Везение. Всё это и прочие похожие слова.       Самолёт всё ещё не мог взять в толк. Конечно, Мобэй-цзюнь не стал бы беспокоиться о логистике. Но для Самолёта логистика была самым главным.       — Где вы были до этого? — Самолёт знал ответ. Если всё было так, как он думал, то Мобэй-цзюнь бы усердно трахал новую гаремную жену вместе с Ло Бинхэ.       Мобэй-цзюнь цокнул языком. Его терпение иссякало.       — Этот король готовился ко сну, — он обвил рукой талию Самолёта, почти затащив к себе на колени. — Он желал, чтобы его Цинхуа прекратил свою работу и... — он остановился, видимо, решив закончить на этом фразу.       От такого намёка у Самолёта голова пошла кругом.       Это напомнило Самолёту о вопиющем вопросе: если он утверждал, что Самолёт — это Шан Цинхуа, то почему он вёл себя с ним так ласково? Самолёт никогда не писал и даже не намекал на какие-то более глубокие отношения между ними. Шан Цинхуа был не более чем паразитом на спине Мобэй-цзюня, сливая информацию о хребте Цанцюн, пока не израсходовал свою полезность. После чего его отправили в утиль, а его труп даже не был должным образом похоронен. Шан Цинхуа был не больше, чем пушечное мясо и одноразовый сюжетный ход!       И Самолёт не писал такой сцены. Нигде в психике Мобэй-цзюня Самолёт не создавал желание и страсть к своему жалкому, пресмыкающемуся слуге. Разве что у Мобэй-цзюня были злобные намерения. Но даже в этом случае, почему бы ему просто не использовать Шан Цинхуа в качестве игрушки для ебли, если он так захотел?       Было ещё так много вещей, которые надо было понять.       Но взгляд Мобэй-цзюня снова стал жёстким.       — Помоги этому королю приготовиться ко сну, — оттолкнул он Самолёта.       Самолёт ничего не мог поделать! Он подчинится этому демону, пока не найдёт способ избавиться от его властного присутствия.       Но сейчас ему лучше покориться своему королю.