Генерал, войдите в мой отряд!

Издав тяжёлый хриплый выдох курильщика со столетним стажем, Агата нашла в себе силы и разлепила глаза. Небольшая передышка не принесла того эффекта, на который девушка наивно надеялась, наоборот, показалось, что всё пережитое разом навалилось на неё, из-за чего тело казалось будто свинцовым. Чувствуя, как параллельно с ясностью ума возвращается испуг, который наслаивается на себя с каждой секундой, увеличивая размеры, Агата заставляет себя отвлечься на что-нибудь, лишь бы не предаться панике. Адреналиновая анестезия закончилась, и теперь её начинал накрывать так называемый «отходняк». Мысленно считая от одного до десяти снова и снова, она приняла сидячее положение, скрестив ноги по-турецки, и стала медленно глубоко дышать. Агата не возлагала больших надежд на такую ерунду как йога, но глубокое медленное дыхание вроде бы действительно помогало успокоиться и взять себя в руки. Пока руки эти оставались ледяными от страха… Осмотревшись, к выводам она пришла неутешительным: она в какой-то пещере или норе, вокруг сплошная темнота, а от голубых вставок её собственного костюма исходит небольшое свечение, которого хватало только на то, чтобы кусками видеть очертания самой себя, но зато телефон был при ней. Так, телефон: судя по значку на дисплее смартфона, связь не ловит от слова совсем, что очень плохо, но в телефоне есть фонарик, которым можно посветить, что очень хорошо. Не без помощи вышеупомянутого фонарика, сумка с компроматом обнаружилась рядом, её содержимое тоже было на месте. Посветив вокруг себя фонариком, Агата обнаружила, что вариантов дальнейших действий у неё немного. Вернее, всего два: либо предаться панике и закатить истерику прямо на месте, либо идти вперёд по неизвестной тёмной норе. Первый вариант привлекал тем, что давал возможность выплеснуть эмоции, но отталкивал тем, что это было абсолютно бесполезно, и на её истерику всем будет наплевать, включая боженьку — всех существующих и несуществующих, а сама Агата просто начнёт себя жалеть, потом войдёт во вкус и будет себя жалеть ещё усерднее. Всё это, увы и ах, никак ей не поможет в данной ситуации, только дух ещё сильнее упадёт. Второй вариант привлекал тем, что Агата не будет стоять на месте и попыткой выжить отвлечётся от неуместной рефлексии, но отталкивал тем, что неизвестность пугала, да и, по правде говоря, поныть очень хотелось, жалко всё-таки себя, бедняжечку. Что ждёт там, впереди? Судя по виду, это была действительно какая-то нора, вырытая кротами-переростками, где сырая земля боролась за местную власть с грязными кривыми корнями, торчавшими снизу, по бокам, сверху — да отовсюду, где-то и вовсе отсохшие ветви свисали. Кто-то сказал бы: ерунда! А в полутьме это казалось кривыми лапами какого-то монстра, который тянул их к Агате. — Бр-р, жуть… — одними губами прошептала девушка, поёжившись и тряхнув плечами, словно пыталась сбросить с себя цепкие лапы невидимого монстра из детских страшилок. Пахло так же, как и выглядело: сырой землёй и ничем больше. А что если здесь действительно есть кроты-мутанты? И она, Дюймовочка, которую старый крот заберёт себе и сожрёт. Нет-нет-нет, если и быть съеденной, то она предпочтёт старого льва, а не старого крота. Кстати… а не в подобной ли норе во Властелине Колец обитала гигантская паучиха Шелоб? Нет-нет-нет, пусть лучше кроты, только не членистоногие! Хуже могут быть только черви. Понимая, что это выбор без выбора, девушка поднялась на ноги и… внезапно обнаружила, что пострадавшая лодыжка больше не болит. Да и рёбра с плечом не беспокоят. Это фоксийская регенерация справилась? Что-то слишком много плюшек природа отсыпала лисьему народу, уже не получается завидовать белой завистью. Чуть-чуть размявшись, чтобы удостовериться в том, что травмы зажили, Агата ещё несколько раз попробовала дозвониться до кого-нибудь и отправить пару сообщений Цзин Юаню. В чате все сообщения так и остались висеть со значком загрузки, который означал невозможность отправки. Ещё раз глубоко вдохнув и выдохнув, Агата тихо шмыгнула носом, не позволив натёкшим вместо слёз соплям вытечь и опозорить её, и двинулась вперёд, освещая себе путь фонариком. Ей всегда было интересно: почему в фильмах герои, оказавшись в тёмном мрачном месте, где стоит полнейшая тишина, начинают кричать фразы по типу «эй, здесь есть кто-нибудь?!» или «меня кто-нибудь слышит?!»? По её скромному мнению, в подобных местах лучше не знать, есть ли здесь кто-нибудь, психика здоровее будет. Подобные крики — всё равно, что роспись в своём смертном приговоре. Потому что… ну кто будет обитать в тёмном злачном подземелье? Санта Клаус? По-хорошему, ей бы и фонарик свой выключить, чтобы не ходить как мишень для каких-нибудь черепашек-мутантов-ниндзя из местной канализации, но без него будет тяжко ориентироваться в пространстве. Вот только идя всё дальше и дальше, Агата не натыкалась ни на что и ни на кого. По её внутренним ощущениям, блуждала она уже прилично, может час, может два… В какой-то момент даже страху будто стало скучно, и он постепенно растворился, оставив Агату одну. Ноги не гудели только потому, что девушка позволяла себе передышки по необходимости. Спутников у неё не было, подстраиваться не под кого, поэтому она себя не мучила. Да, кстати, время на часах тоже застыло: без подключения к интернету смартфон не мог определить дату и время, застыв в обоих показателях на цифрах «00:00:00», так что у Агаты стабильно полночь нулевого дня нулевого месяца в нулевом году. Прямо как пелось в песне про Остров невезения: «…в день какой неведомо! В никаком году!». Поэтому девушка и не знала, сколько действительно гуляла по этим подземным катакомбам. Хорошо ещё, что «нора» была довольно широкая и просторная, а то не хватало заработать себе клаустрофобию и начать сходить с ума и задыхаться в полном одиночестве. Думала ли Агата о том, что выхода из этого подземелья может и не быть, и она останется тут навечно? Пф, конечно думала! Да только что ей от этих мыслей? Опять панику призывать на свою голову? Вот спасибо, от этого сто-о-олько пользы, удивительно даже, что первыми в фильмах умирали как раз те, кто начинал паниковать. Это был сарказм — единственное, что удерживало Агату в состоянии трезвого ума. А ещё, чтобы не копить внутри себя переживания, она нашла отдушину в том, чтобы откровенно захламлять их с Цзин Юанем чат неотправленными сообщениями, имитируя общение, хоть и одностороннее. Но это действительно сильно выручало, успокаивало и даже вселяло надежду, что всё будет хорошо. Он всё равно их не прочитает, а она их удалит, когда поймает связь. Сначала она писала о том, что случилось и где себя обнаружила, потом пыталась описать место. Но говорить по делу её хватило ненадолго: сначала первая саркастичная колкость, потом вторая ироничная шутка, и понеслось… Агата была убеждена, что она не одна такая, кто имеет пакостное пристрастие заваливать ворохом всяких бессмысленных сообщений человека, если он по каким-то причинам не отвечает, просто чтобы немножко побесить его, когда он увидит эти сто-двести непрочитанных сообщений. Неважно, что писать, главное — побольше. Поэтому были сообщения и о том, что Агата ударится в блогерство, когда выберется: будет как Гуйнайфэнь снимать видосики и стримы, а свой проект она назовёт «Сдохни или умри», с её умением влипать в неприятности контент будет сыпаться бесконечно. Было голосовое сообщение, полное лёгкой насмешки, о том, что на Лофу давно пора делать косметический ремонт, а то, вон, скоро крысы в подвалах корабля заведутся. В это же аудиосообщение попал тихий писк и женский визг на ультразвуке, сменившийся панически-истеричным: «Крыса! Там крыса! Сделай что-нибудь, убери её!», как будто генерал действительно мог хоть как-то повлиять на ситуацию. В следующем сообщении, не удержавшись, Агата написала пресловутое: «Дорогой дневник, мне не передать всей той боли и разочарования, которые я испытала, когда он заставил меня пить чай без сахара», попутно сознавшись в том, что любит чай с сахаром, а во все их совместные посиделки с чаепитием она притворялась, что ей вкусно. Ну ладно, без сахара… Но тогда конфеты или другие вкусняшки должны быть на столе, чтобы «закусывать» горький чай, это же аксиома! А у Цзин Юаня из сладкого в доме только… он сам. Всё ещё не веря, что она действительно отважилась такое записать, Агата пару минут стояла на месте, закрыв ладонью лицо, чтобы спрятать бесстыжие глаза и глупейшую улыбку на лице. Нахулиганила и стоит довольная, притворяется перед самой собой, что стыдно ей. А ей не стыдно… Потом в ход пошли голосовые сообщения, где Агата философским тоном размышляет на тему того, что если Яньцин по возрасту взрослый, ведь является бессмертным сяньчжоуцем, но физически он на уровне подростка, чей организм ещё в процессе взросления и формирования, то насколько законно будет продавать ему алкоголь? Не только с законодательной, но и с этической точки зрения. Яньцин ведь вроде как взрослый, и в то же время нет. Дилемма… Бесцельные гуляния продолжались ещё какое-то время, пока Агата не заметила впереди небольшой отсвет. Где-то был свет! Будучи тише воды, ниже травы, фоксийка осторожно двинулась в нужном направлении, но, завернув в очередное ответвление норы, обнаружила, что слабый бирюзовый свет исходил от корней, пронизывающих поверхности данной зоны. На всякий случай Агата сфотографировала странные корни и отправила фото Цзин Юаню с вопросом, что это за чудеса? Выключив фонарик в телефоне, так как в нём уже не было нужды, девушка двинулась дальше, идя по ходу расположения корней, вросших в стены, потолок и пол «норы», словно это была путеводная нить, а она — Тесей, ищущий выход из лабиринта минотавра. Чем дальше она шла, тем ярче светились корни, и толще они становились. В какой-то момент пути нора начала постепенно, по мере продвижения Агаты, обрастать зеленью: сначала один полумёртвый кустик попался по пути, потом чуть более живой цветочек, затем немного мха, покрывавший крупные камни. И чем дальше Агата шла, тем больше этот оазис разрастался, пока девушка и вовсе не ощутила себя героиней фильма Аватар, попавшей на планету Пандора, заросшую флуоресцирующими растениями и цветками. Красиво? Это было слишком слабое слово, чтобы описать то, что испытывала Агата, лицезря раскинувшийся перед глазами рай в жанре научной фантастики. Она на какое-то мгновенье даже забыла про телефон, но потом тут же вспомнила о нём, начав всё фотографировать и отсылать Цзин Юаню, попутно спрашивая, почему он не говорил, что на Лофу есть такие потрясающие места? Восторгалась бы и дальше, если бы за очередным поворотом не вышла на небольшой пустырь, на котором звери Изобилия со скучающим видом паслись словно овечки на лугу. Она вернулась обратно за угол быстрее, чем сообразила, что делать. Осторожно высунув голову, она удивлённо разглядывала то, что открылось её глазам. Если первой реакцией Агаты был испуг, то второй — восхищение. Эти звери… они по-настоящему красивые. Да-да, Агата помнила, что они опасны, всё-таки дикие звери, да ещё и монстры Изобилия, но-о-о… до чего же они все прекрасны! Внутренний эстет и художник в Агате испытывали настоящий экстаз. Волки с белой головой, золотыми рогами и сине-бирюзовым окрасом тела. Кажется, в игре они назывались «Зверь Изобилия: Древесный волк». А были ещё волки полностью тёмно-бирюзового окраса, но на лапах шерсть имела золотистый цвет. А ещё их голову и тело венчали золотые обручи, которые будто парили в воздухе возле них, неподвластные гравитации. Этих вроде называли «Зверь Изобилия: Золотая гончая». А вот здоровенный примат посреди всего этого животного царства был проблемой. Самый нелюбимый моб из игры. Эта гигантская горилла реально пугала! Если она в реальности прыгает сверху и бьёт кулаком так же, как и в игре, то… Шумно сглотнув, Агата медленно скрылась за поворотом, думая, что делать дальше, как обойти этих зверей незамеченной, куда бежать, если они погонятся за ней, и каковы шансы спасти свою шкуру в случае неудачи? Ну… если понадеяться на фоксийские дары природы, может, получится бочком незаметно прошмыгнуть мимо? В конце концов, волки относятся к семейству псовых, лисы — тоже, может, получится найти общий язык как дальним родственникам? Но примат Изобилия всё равно оставался проблемой, и вряд ли этот Кинг Конг разглядит в Агате свою Энн Дэрроу. Тихо сфотографировав это небольшое «пастбище», Агата и эти фото отправила Цзин Юаню, написав, что сожалеет, что не может сказать ему точное местоположение Зверей Изобилия, но знать, что у него на Лофу водится такой зверинец, ему всё же стоит. Ещё раз оглядев территорию, Агата смогла взглядом найти направление, куда ей нужно будет двигаться, но совершенно не зная, как туда добраться незамеченной. Это звери: у них хороший слух, хороший нюх, они быстрые и сильные, клыки у них острые, а у примата тяжёлый удар. Про тяжёлый удар — это скорее очередные скромные знания Агаты из зоологии, обычные гориллы действительно очень сильные, и удары у них соответствующие. Она ещё в детстве узнала из одной из передач про животных по телевизору, что самцы горилл, когда начинают драться за самку или звание альфы, бьют друг друга с такой силой, что могут повредить кости оппоненту. А если сравнить толщину костей гориллы и человека, то тут смешно становится. Человека переломать для гориллы то же самое, что человеку зубочистку. Страшные звери… Пока она напряжённо думала, что же делать, Агату неожиданно посетила дельная мысль. Проверив свой инвентарь и найдя там уже знакомые туфли, которые вроде как дают прибавку к скорости, Агата решила использовать острый слух зверей против них. Тихо всхлипнув от осознания, что с туфлями придётся расстаться, девушка сделала глубокий вдох и взяла себя в руки. Подхватив пальцами ремешки туфель, фоксийка выждала момент, когда звери в очередной раз лениво перевернутся, тем самым повернувшись спиной к той зоне, где находилась она, и тихонько вышла из своего укрытия, чтобы как следует размахнуться и швырнуть туфли на небольшом каблуке в сторону, противоположную той, которая ей нужна. Звякнувший замочек на ремешках, стукнувшиеся каблуки и упавшие на землю туфли создали идеальный отвлекающий манёвр: зарычавшие звери тут же в любопытстве ринулись в сторону звука в поисках добычи. А вместе с ними Агата шустро, едва ли не по стеночке, ринулась в нужном направлении, используя отвлекающий манёвр на все сто процентов. За чертой финиша её ждал спуск, но Агата уже настолько привыкла к подобным подставам, что без каких-либо криков прокатилась вниз, словно съезжала по горке на детской площадке. Бесшумно приземлившись благодаря фоксийским рефлексам, невольно приняв супергеройскую позу Чёрной Вдовы из Мстителей, девушка осела на том же месте, куда приземлилась, пачкаясь в сырой земле, и довольно выдохнула, прикрыв на секунду глаза. Шальная улыбка украшала губы: у неё всё-таки получилось, она сделала это! Обдурила зверьё, ха! Радостная фоксийка ещё раз выдохнула и выпрямилась, открывая глаза. Довольная улыбка меркла по мере того, как взгляд охватывал всю территорию представшего перед ней лежбища, где в окружении бессчётного количества цветов и растений, флуоресцирующих от синего и фиолетового до золотого и бирюзового цветов, дремала целая стая волков Изобилия. И ладно бы только это… Оказалась она в какой-то гигантской, прямо исполинских размеров пещере. Посередине, словно на каком-то пьедестале, цвёл гигантский распустившийся бутон неизвестного цветка, переливавшийся персиково-оранжевым светом, каждый его лепесток по размерам превышал рост Агаты раза в два. А в нём, словно Афродита в раковине морской, восседал Чёрный олень Изобилия с таким надменным и преисполнившимся видом, что в голову против воли лезли ассоциации с Трандуилом из трилогии Хоббита. Но и это было не тем, что более всего поразило Агату. Свод пещеры, он… словно… Оглядевшись вокруг себя, Агата лишь убедилась в своей догадке. Корни, которые торчали отовсюду и которые она наблюдала на протяжении всего своего пути, и здесь охватывали собой всё пространство, но здесь их толщина была такой, что сравнить можно было только с градирнями — большими конусными трубами, стоящими на теплоэлектростанциях, они ещё выпускают такие «белые облака». Вот каждый корень здесь был в диаметре не меньше стандартной градирни. И все эти корни уходили вверх, возле свода сплетаясь в единый толстый… ствол? Ствол, который уходил куда-то вверх за пределы свода. Если у него такая толщина, а у корней такая длина, то страшно представить высоту потенциального дерева. А если учесть, что все эти корни как-то странно светятся, а конкретно здесь, находясь ближе к стволу, на них искрятся какие-то непонятные полупрозрачные символы… И все эти звери Изобилия… их здесь так много, наверное, на поверхности их не было столько, сколько здесь. Ещё и олень Изобилия… Сидят тут все, словно охрана. В памяти сам всплыл игровой набор планарных украшений «Флот нестареющих», и описание соединительной верёвки под названием «Ветви Древа амброзии»… «Когда-то обладающий Древом амброзии Лофу Сяньчжоу безраздельно властвовал над флотом кораблей Альянса. Позже Лофу попал в бедствие из-за плода бессмертия Древа амброзии, чьи лозы навечно вплелись и крепко удерживают корабль в своих тисках» — Корни Древа амброзии… — едва слышно прошептала себе под нос Агата, во все глаза глядя на свод пещеры, корни Древа и образованный ими его ствол, который народ Сяньчжоу не мог вырвать. Это было физически невозможно, не уничтожив при этом корабль, из-за чего они были вынуждены запечатать под водой Древо силами Верховного старейшины Видьядхара. Юйбе — первое воплощение Дань Хэна — хорошо постарался. Всё это чем-то невольно напоминало историю из вселенной игры Варкрафт: мир Азерот, будучи ещё совсем юным, был захвачен четырьмя древними богами, которые свалились откуда-то из космоса на новенькую планету и пустили на ней свои корни, а когда пришли другие боги, титаны, началась война. Самый могущественный из титанов в буквальном смысле вырвал из Азерота самого сильного из древних богов, но тот своими щупальцами настолько глубоко пророс в мир, что оставил после себя раны, которые никогда не заживут. И тогда до титанов дошло, что они не смогут вырвать остальных древних богов, не убив мир — настолько глубоко те проросли в недра планеты, Азерот просто не переживёт такие раны. Посему было принято решение запечатать древних богов, раз уж избавиться от них невозможно. Очень похоже на историю с корнями Древа амброзии, проросшими в Лофу настолько, что их невозможно вырвать, не угробив некогда флагман Альянса. Судя по толщине этих корней и ствола, Агата понимает, почему попытка избавиться от них может закончиться плачевно. Считай, почти весь «фундамент» корабля состоит из этих корней, словно они — скелет, на котором держится всё «мясо». Это в каких же недрах Лофу Сяньчжоу Агата оказалась? Но что ещё важнее: как выбраться? Внимание привлекло пофыркивание оленя, дёрнувшего ухом и чуть тряхнувшего головой. Волки Изобилия неподалёку настороженно подняли морды, с опаской оглядываясь на травоядное, которое явно ощущало себя здесь хозяином куда больше их, хищников. Приглядевшись, фоксийка теперь заметила и дистанцию, которую все остальные обитатели пещеры сохраняли с рогатым, и то, как они присматривались к каждому его движению, будто ожидая чего-то. Сам олень, в свою очередь, вообще их не замечал. Ладно, полюбовались красотой и надо сваливать. Не удержавшись и сфотографировав оленя и корни Древа амброзии на память, Агата стала медленно продвигаться вглубь пещеры, стараясь прятаться за камнями и в тенях, которых из-за скудного освещения было в избытке. План был в том, чтобы незаметно обойти пещеру и найти какие-нибудь тоннели, которые уведут её прочь отсюда. Но тоннели, как назло, не находились, зато не так давно пострадавшая нога хоть и зажила, но начала немного ныть — видимо, остаточные явления травмы дают о себе знать, от длинных прогулок и нагрузок Агате пока лучше воздержаться. Ага, если бы она ещё могла себе это позволить… А ещё зверски хотелось пить и есть. Если раньше было терпимо, то сейчас голод и жажда припёрли к стенке. Агата чувствовала себя так, словно не ела месяц. А сколько калорий она потратила за это время? Одни только побеги от преследователей чего стоили… Еда… еда… Все мысли начали вертеться вокруг холодильника Цзин Юаня, заполненного всяческими продуктами, которые она так опрометчиво игнорировала. Ух, окажись этот холодильник сейчас в её руках, она бы… исправила своё упущение и неважно сколько раз её способности потом щёлкнут её же по носу. Не зря говорят, что имея не ценим, а потерявши — плачем. И кто бы мог подумать, что скучать по Цзин Юаню она будет даже меньше, чем по его холодильнику? Остановившись, чтобы дать отдых ногам, Агата достала телефон и накатала Цзин Юаню оду о том, что она его, конечно, любит, но если выбирать между ним и содержимым его холодильника, то великий генерал-арбитр безбожно проигрывает. От всех этих мыслей о еде желудок обиженно заурчал, да так громко, что фоксийка сразу спрятала телефон и с опаской выглянула из своего укрытия, проверяя, не услышал ли кто. Вроде никого. Выдохнув, она снова повернулась, приваливаясь спиной к грубому камню, да так и замерла, уставившись на оскалившуюся пасть волка, который стоял прямо перед ней, с вполне очевидными намерениями. — Стой! Фу! — в панике зашептала Агата, когда волк двинулся к ней, а слюна из его пасти тонкой ниточкой растянулась и капнула на камни. Кажется, вместо фоксийки он сейчас видел запечённого поросёнка с яблоком во рту, красиво поданным на серебряном подносе специально для него… Быстрее, чем успела подумать, Агата одним прыжком выскочила из-за камней, ощущая, как зубы клыкастого цокнули прямо рядом с её хвостом, который тут же прижался к хозяйке, что не спасло несколько волосков, оставшихся в оскаленной пасти. Паника накрыла с головой, уже неважно было, заметят её или нет, надо срочно бежать! Но волк, эта шерстяная клыкастая морда, пусть и красивая, если смотреть на него, будучи по ту сторону экрана, завыл на всю пещеру, привлекая внимание остальных шерстяных. Проклятые стайные животные! А как же пресловутое волк-одиночка и так далее?! А как же стайное кумовство? Агата ведь тоже теперь относится к семейству псовых, дальние родственники как-никак. Фоксийка уже видела, как клыкастые звери стали появляться и тут и там, окружая со всех сторон, кроме одной — той, где в лучах псевдомагического света гордо возлежал Чёрный олень Изобилия, всё так же в полном одиночестве. Даже сейчас, когда наметилась добыча, волки обходили оленя десятой дорогой, стараясь не беспокоить, а тот флегматично фырчал, делая вид, что их и вовсе не существует. Стая хищников или одно травоядное, но очень опасное, но враждебности пока не проявляющее? Выбор очевиден. Волки, кажется, слегка оторопели, когда уже почти окружённая законная добыча со всех ног бросилась туда, куда они не ожидали. Кто-то за спиной даже обиженно заскулил, как бы уговаривая: «Вернись, мы же просто хотели поиграть…» Ага, поиграть: попробовать на клык мяско — вот уж веселуха. Если задуматься, наверное, есть причина, по которой эти милые — по меркам ада — волки боялись оленя, но для этого, как уже было сказано, надо задуматься, Агате сейчас было совершенно не до этого. На половине пути она чуть притормозила, приглядываясь к величественной фигуре оленя, продолжавшей равнодушно следить за переливающимися золотом листочками, время от времени отрывавшимися от корней и веток и падающими вокруг. Его, казалось, нисколько не заботила ни фоксийка, дерзнувшая подойти непозволительно близко, ни стая, жадно наблюдавшая сейчас за ним и наверняка ожидавшая, что он швырнёт «добычу» обратно им или сам её затопчет, чтобы знала своё место. Но олень (наверняка от слова «лень»), не замечая ничего вокруг, только медленно, с чувством вдохнул и на выдохе всхрапнул, продолжая размышлять о своём. От схожести с Цзин Юанем, который наверняка частенько ведёт себя подобным же образом, у Агаты нервно дёрнулся уголок губ. Подумать только, у Лофу оказывается два хозяина, и оба так похожи: один в полудрёме скучает наверху, а второй здесь, внизу. Из мыслей вырвало движение сбоку. Не дождавшись от оленя никакой реакции на наглое нарушение фоксийкой негласных границ, некоторые волчары тоже вдруг осмелели и начали медленно приближаться, с каждым шагом действуя всё увереннее и рыча всё громче. Дело было плохо. Как защититься от стаи волков? В мыслях крутилась лишь одна мысль, подцепленная то ли из какого-то фильма про собак, то ли из фильма про школьных хулиганов: побей вожака и другие не сунутся. Насколько это умно, конечно, вопрос открытый, но в конце всё равно хочется добавить — АУФ. Всё вокруг снова затихло, волки замерли, в немом изумлении уставившись на неё. Кажется, последнее Агата произнесла вслух. И кажется, не только в её мире данный возглас вызывает испанский стыд. Вот только смотрели волки не столько на неё, сколько куда-то ей за спину. Обернувшись, Агата тоже замерла. Олень Трандуилович наконец обратил свой величественный взор на незваную нарушительницу спокойствия и теперь осматривал, небрежно повернув голову. То ли размышлял о том, насколько она опасна, что само по себе абсурд, то ли насколько она вкусна… Хотя стоп! Он же наверняка травоядный, олень всё-таки. Вероятно, он просто привык, что никто к нему не суётся по доброй воле, и теперь не понимал, с какой радости в его личное пространство завалился не пойми кто и что теперь с этим двуногим делать. Агата тоже не знала, что ей делать. Назад не отойти: там в паре шагов уже снова начинали скалиться волчары, в любой момент готовые преодолеть расстояние и хоть клыками вытащить Агату в безопасное для стаи пространство. А впереди был Его Высокоблагородие, величественно и презрительно фыркнувший, когда обнаружил, что кроме Агаты обнаглели ещё и волки, раз сунулись так близко. Медленно и лениво, совершенно уверенный в своей силе и превосходстве, олень поднялся, гордо выпятив грудь, высоко задрав величественные рога, и чуть топнул копытом, грозно фыркнув ещё раз. Волки словно очнулись от хищнических инстинктов, и те, кто подошёл ближе всех к хозяину этой пещеры, вдруг, поскуливая как щенки, кинулись прочь. А вот Агате было некуда бежать. Что этот олень делал в игре во время боя? Бил копытом, выращивал деревья, управлял корнями, махал рогами и наносил большой электроурон… И, судя по всему, то же самое он задумал повторить прямо сейчас. Изящное копыто медленно поднялось в воздух, а потом с силой ударило о землю. Рыхлая почва тут же вздулась, что-то зашевелилось под ней, ужасный треск разнёсся по всей пещере. Волки уже куда-то испарились, словно их и не было, а Агата приняла единственное решение, пришедшее в голову: в тот момент, когда первые корни показались из-под земли, девушка прыжком нырнула вперёд, в единственную безопасную сейчас зону, что была непосредственно рядом с оленем. Быстро юркнув за огромный камень, который мог послужить надёжной защитой, Агата спряталась. Как только всё затихло, фоксийка тихо выдохнула. Кажется, пронесло. Лёгкий цокот копыт и больше ничего. Судя по шуршанию и звуку удаляющихся копыт, наверняка лёг обратно. И как теперь отсюда уйти? Если опять покажется, есть риск снова спровоцировать оленя. Волки эту пещеру знали, как свои пять пальцев, наверняка имели понятие и о том, как прятаться и где. А вот Агата была без понятия, сумеет ли теперь улизнуть. Может, стоит подождать, пока он заснёт или отвернётся куда-то? Но… проблема с волками всё равно оставалась: они, теперь зная о присутствии мешка молодого сочного мяса, наверняка недалеко ушли. Вот засада. Достав телефон, Агата написала Цзин Юаню ещё одно сообщение о своём невесёлом положении, сетуя на то, что конкретно сейчас с удовольствием променяла бы лисьи уши и хвост на черепаший панцирь, и вообще всем фоксийцам, видимо, на роду написано быть мишенью. Это была колкая отсылка на то, что в игре весь агр мобов всегда приходился на фоксийцев, будь рядом хоть ещё три персонажа гармонии или армия всех существующих сустейнов. Жаль, генерал не поймёт отсылку, да и в целом сообщение не получит и ничем не сможет помочь, но это было скорее как терапия для самой Агаты: чтобы разложить всё по полочкам в собственной голове. Как там генерал говорил? Нужно структурировать мысли, не отвлекаться. Но пока не получалось, мысли о голоде, волках и олене сменяли одна другую так быстро, что сосредоточиться на чём-то одном просто не получалось. Глубоко вздохнув, девушка решила попробовать выглянуть из своего укрытия и оценить обстановку. Олень снова улёгся и сейчас чуть пофыркивал, дёргая ухом, словно ворчал на что-то. Агрессивным не выглядел. Красивый он всё-таки. Настолько хорош, что аж дух захватывает. Переливы цветов, роскошные рога, украшенные листьями и ветками, на которых росли крупные золотые яблоки, шкура, переливающаяся на свету словно шёлк… Хотелось бы подойти и рассмотреть всё это великолепие поближе, но было страшно. А с другой стороны: что ещё делать? Сидеть за этим камнем, пока не умрёт от голода? Надо как-то находить контакт, хотя бы дать понять парнокопытному, что она ещё здесь и не желает ему зла. Это лучше, чем если она начнёт шуршать как мышь, шуметь, нервировать слух животного и напугает его этим, а следующий удар копытом прилетит прямиком ей по «тыковке». Сначала олень, а уже потом, если получится, может она придумает и как от волков себя защитить. Напрягая немного уставший мозг, Агата вспомнила все передачи про животных, которые знала. Самое главное — не показывать страх, не издавать громких звуков, не делать резких движений и внимательно следить за рогами и копытами. Правило общения с парнокопытными номер один: никогда не подходить к ним сзади! Не то лягнут, а сила задних конечностей у них больше, чем во всех остальных частях тела. Ещё раз окинув взглядом оленя, Агата рассудила, что он вроде как не жаждет крови, скорее просто хочет побыть в покое. Это подтверждало хотя бы то, что преследовать волков он не стал, а просто отогнал подальше. Глубоко вдохнув, девушка решилась вылезти из своего укрытия и нагло уселась на камень метрах в двух от оленя, став ждать, когда он заметит инородный объект интерьера. Если что — сбежать обратно за свой камень она ещё успеет. Ну не съест ведь он её: олени совершенно точно травоядные! Разглядывать этого красавца вблизи было интересно. Агата не могла перестать коситься на него, пусть напрямую глазеть и боялась. Как человек городской, она видела оленей лишь на фотографиях в интернете и видео, а в реальности даже в зоопарке не доводилось их встречать. Тем более такого: да у него помимо светящихся жёлтым глаз, шерсти сине-бирюзового окраса и копыт, сделанных будто из обсидиана, ещё и чистое золото то тут, то там на теле растёт! Ноги с чёрными каменными наростами, напоминающими своеобразную броню, так вообще покрыты прожилками золота. И носик жёлтый. Почему-то это казалось таким милым: золотой носик-кнопка — так и хотелось легонько нажать на него пальцем с негромким «пунь». Чисто детское любопытство, когда впервые видишь животное, о котором только в атласах читал. План прост как две копейки и надёжен как швейцарские часы: сейчас олень заметит её, увидит, что она нападать или мешать ему не собирается, и вообще просто отдыхает, как и он, понаблюдает, привыкнет… Но Швейцария, видимо, решила наложить на Агату персональные санкции, и об их часах она могла даже не мечтать. Внезапно раздавшееся бурчание голодного желудка спутало все планы, уже второй раз навлекая на её голову непрошенное внимание. Точнее, внимание прошенное, но получить его Агата хотела совсем не так. Бросив украдкой взгляд на оленя, она отчего-то смутилась. Тот смотрел на неё с таким непередаваемым возмущением, недоумённо дёргая красивым ухом время от времени, что не хватало только ему с пафосом зачитать отрывок из басни Крылова:       «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом       Здесь чистое мутить питье Мое       С песком и с илом?       За дерзость такову       Я голову с тебя сорву» Хорошим знаком было то, что вставать или проявлять агрессию олень не спешил, так что девушка немного расслабилась. Неужели и правда сработало? Верилось плохо, и желудок согласился с ней, снова издав неприлично громкий звук, ещё и резонирующий от стен пещеры. Увы, контролировать некоторые вещи она никак не могла.

***

Время летело интересно: под пение двух урчащих желудков. Иронично, но в какой-то момент их действительно стало два. По началу олень просто пытался медитировать, презрительно фыркая на пение её живота и отворачиваясь. Но какого же было удивление фоксийки, когда в один момент под аккомпанемент её желудка заиграл чужой, да на такой громкости, что её собственный можно назвать тихим мышонком. И ведь рогатый даже не дёрнулся: продолжал сидеть, высоко задрав голову и делая вид, что ничего не было. Усмехнувшись, Агата задумалась: а что вообще он здесь ест? Кроме флуоресцирующих растений, травы, стрёмных цветков размером с голову Агаты, крупных сочных листьев и гигантских корней, больше ничего здесь не было, только голые камни. И не сказать, что растительность выглядела где-то надкусанной или пожёванной. Да и зверь не проявлял к ним интереса в таком плане, просто наблюдал иногда. Ещё парочка повторов музыкального дуэта и олень, видимо, потеряв терпение, немного нервно поднялся, после чего начал странно трясти головой, словно пытался стряхнуть с себя несуществующую пыль или снег. А ещё спустя мгновение с его рогов на землю упало одно из крупных золотых яблок. Склонившись, олень неловко попытался съесть его, но морда у него была оленья: узкая и вытянутая, а яблоко — слишком большое для него. Несмотря на старания, он физически не мог его правильно обхватить ртом и раскусить. С любопытством Агата наблюдала как олень ещё немного попыхтел, а потом подошёл к яблоку с другой стороны, но снова смог лишь обслюнявить полный бок фрукта в безуспешных попытках укусить. Возмущённо фыркнув на неприступно лежащее яблоко, Олень Трандуилович, недолго думая, саданул по нему копытом, возможно, предполагая, что разделит этим фрукт на кусочки поменьше, но на деле всё, что осталось от яблока — это яблочное пюре, которое олень, горестно вздохнув, попытался слизать прямо с земли. Наесться таким невозможно, тем более с такими габаритами, как у Трандуила. Когда от яблока ничего кроме мокрого пятна не осталось, олень резким движением головы сбросил на землю ещё одно и всё началось сначала. Наблюдать за таким зрелищем было мучительно. Хотелось и подбодрить, и подсказать, и даже пожалеть. Если он всегда так страдает при приёме пищи, то понятно, почему он лежит всё время, энергии же нет совсем! Может, потому он и не отходит далеко от цветка, на котором восседал? Если Агата правильно понимает все эти переливы энергии, олень питался за счёт сил Изобилия, идущих от цветка, потому и не помер до сих пор от голода, который самостоятельно утолить не мог. Это лишь теория, но только так Агата могла бы объяснить увиденное. Выходит, голоден он очень давно. Организовать себе еду олень может, яблоки благодаря силе Изобилия воспроизводятся быстро, но он не может их есть чисто по механическим причинам: копыта, узкая морда и травоядные зубы не позволяют. Получается, Изобилие было ловушкой не только для наивных дурачков, которые искали бессмертие, а нашли Мару, но и для, так сказать, «своих»? Ну, Яоши… Пранки явно придумал именно этот Эон, Ахе стоило бы поучиться. Ещё какое-то время мучений, и второе яблоко олень бросил продавленным зубами в нескольких местах, а сам, обиженно фыркая и тряся головой, вернулся на своё обычное место. Агата проводила его взглядом, а потом вновь взглянула на оставленный фрукт. Ну невозможно смотреть, как животное страдает, пусть это и монстр Изобилия. Ей то он ничего плохого не сделал, напротив, даже защитил и позволил посидеть рядом со своим величеством, в безопасности. Решившись, фоксийка медленно сползла со своего камня и, аккуратно ступая, подошла к месту неудавшейся трапезы рогатого. Яблоко, которое она подняла, оказалось очень сочным, это определялось даже на ощупь, но шкурка была плотная. Впившись пальцами в мягкую плоть на местах, где оленю почти удавалось что-то откусить, девушка в несколько ловких движений в буквальном смысле разорвала фрукт на несколько крупных ассиметричных кусков. Руки были не первой чистоты, но этот олень недавно с земли слизывал остатки прошлого яблока, её пальцы уж точно не грязнее. Победно улыбнувшись, Агата лишь сейчас заметила недоумённый взгляд животного, направленный на неё. Он, не отрываясь, следил за её руками, кажется, совершенно не понимая, что вообще происходит. Пожалуй, это шанс для неё подобраться к нему поближе. Держа фрукт перед собой, фоксийка медленно двинулась к зверю, остановившись на расстоянии вытянутой руки, и аккуратно поднесла к его рту один из отломленных кусков. Тот, совершенно неблагородно обалдев от происходящего, сначала пожевал воздух, потом принюхался, словно она ему предлагала не его же яблоко, а ядовитую змею, но в итоге всё равно сдался и настороженно взял угощение. За первым яблоком последовало второе, потом третье и четвёртое… Вообще, олень оказался довольно прожорливым. С каждым яблоком Агата, не без усилий, делала то же самое, что с первым, накормив настрадавшегося оленя вдоволь. От сладкого фруктового запаха, распространившегося по округе, собственный желудок девушки рычал ещё более утробно, словно у неё там монстр поселился — Ороборос, не иначе, который хочет сожрать всё, что видит. С пятым яблоком что-то пошло не так: как Агата ни протягивала своему новому приятелю куски яблока, как ни уговаривала, он лишь гордо отворачивался, пока ему не надоело и он не поднялся, совсем не вежливо развернулся к ней спиной и снова лёг. То бишь, повернулся к ней задницей. Видимо всё, аудиенция Его Величества окончена. И только потом до Агаты дошло, что пятое яблоко, видимо, было для неё. В качестве благодарности или чтобы её желудок в кой-то веки замолчал — неизвестно, но всё равно это тронуло девушку. Можно было бы задаться кучей вопросов собственной безопасности, на крайний случай озаботиться тем, что фрукты немытыми есть не рекомендуется, если нет желания заработать кишечную инфекцию, но перед Агатой стоял лишь один выбор: съесть яблоко со всеми рисками или помереть от голода. После того, как узнала о разрушительности своих новоприобретённых суперсил, Агата в принципе почти не ела, долго ли ещё она продержится на одной лишь выносливости фоксийского тела? А ведь ей надо ещё выбраться отсюда, она не собирается жить в грёбанном подземелье! Присев неподалёку от своего нового друга, девушка, больше не раздумывая, откусила от фрукта большой и сочный кусок. Вкус был приятный, но на яблоки её мира совсем не похож: крупное, кожура крепковата, приходилось прилагать усилия, чтобы откусить, зато мякоть была нежнейшая, едва ли не консистенцию каши имела. Не слишком сладкое, но недостаточно кислое, при этом чересчур сочное, с него сока текло столько, что Агата не только голод, но и жажду утолила. Одного только яблока Агате хватило с лихвой. Она даже доела его с трудом. Получив необходимую пищу, капризное тело наконец перестало урчать и теперь разомлело. Как там было: «После вкусного обеда, руки вытри об соседа, по закону Архимеда полагается поспать». Ничего же не случится, если она приляжет на минуток пять, верно? А поиском выхода займётся сразу же, как проснётся, ни секунды лишней не потеряет! Разбудил фоксийку толчок копыта. Судя по виду, олень решил, что пришло время снова трапезничать и «слуге» пора бы уже накормить его. А судя по собственным ощущениям, поспала она от души. Прилегла на пять минуток, как же… — Проголодался, Ваше Величество? — шутливо спросила она, разминая затёкшие мышцы спины. Вместо ответа прямо перед ней олень уронил яблоко, после чего сам уселся напротив, готовый принимать подношения. Смотрелось это так забавно, что Агата не сдержала улыбку. Но зверя всё-таки покормила, пусть он и мнит себя теперь хозяином, который завёл себе личного миньона. Впрочем, учитывая, что за выполнение этой роли она получает еду и возможность посмотреть на него поближе, жаловаться было не на что. Даже погладить свой бок кончиками пальцев дал, но потом всё равно предупреждающе всхрапнул, говоря всем своим видом, что не пристало слуге касаться господина. Все эти мысли о Трандуиле и Средиземье натолкнули на очередные размышления. Оглядывая пещеру с возвышения, на котором ей теперь разрешалось беспрепятственно передвигаться, Агата заметила в отдалении сразу несколько проходов, до которых раньше так и не добралась. И пока она размышляла о том, который из них ей следует выбрать, невольно вспомнила сцену из Властелина колец, когда Гендальф по запаху нашёл правильный проход, ведущий к выходу из Мории. Как он там сказал: «Если сомневаешься, всегда доверяй обонянию»? Гендальф фигни не посоветует, так что именно так Агата и решила поступить. Волков в зоне видимости вроде не наблюдалось. Вообще, фоксийка не видела их с того момента, как олень всех разогнал. И пусть острый фоксийский слух иногда улавливал какие-то звуки, главное, что вблизи не было никого из них. — Пусть ты и не понимаешь, но спасибо за еду и компанию, — искренне поблагодарила девушка рогатого, прежде чем снова двинуться в путь. — Гномье королевство у вас здесь, конечно, классное, но на мой вкус мрачновато и освещение не очень. Тот смотрел на неё лениво, уже без былой настороженности, и даже ухом не повёл, когда она развернулась, став удаляться. Ну ещё бы, дела холопов господ не интересуют. Лишь когда она подошла к одному из проходов, олень что-то заподозрил, даже поднялся на ноги, чтобы было лучше видно, куда самовольно посмел уйти миньон. Теперь он внимательно наблюдал за тем, как девушка старательно вдыхала воздух, пытаясь понять, свежий он или затхлый, хотя сам вряд ли в полной мере осознавал действия девушки. Эти двуногие… Кто их разберёт? Чуть подумав, Агата, сморщившись от брезгливости, намочила не первозданной чистоты палец слюной и подняла его вверх, пытаясь определить, есть ли движение ветра. Проверив ещё два тоннеля, Агата, кажется, нашла что искала, но на всякий случай обошла всё ещё раз, чтобы не ошибиться. В одном из коридоров мокрый палец уловил какой-то сквозняк. Рассудив, что наверняка это и есть её дорога наружу, фоксийка шагнула вперёд. Возмущённый, и отчасти даже обиженный рёв раздался в спину, напугав. Честное слово, как будто в рог трубили. Обернувшись, Агата удивлённо уставилась на оленя, который даже соизволил к ней подойти. Прихватив зубами её рукав, он легонько потянул её обратно, явно давая понять, чего хочет. Ну что за прелесть рогатая? И кто после этого скажет, что он неразумный? Пусть на одном языке они говорить не могут, но он явно посообразительнее своих «младших родственников» — шерстяных волчар. Вон как быстро смекнул, что бесплатный фудкорт от него сбегает. И пусть не хотелось его так бросать, но оставаться тут навсегда она не могла. Не стоит затягивать прощание. Аккуратно освободив рукав, Агата даже немного потрепала его по морде, с его разрешения. И со скрипящим сердцем двинулась дальше. Тот ещё более обиженно что-то проревел, дополнив это беспокойным фырканьем. Стараясь не оборачиваться, чтобы не мучить сердце жалостью, Агата уверенно двинулась в нужном направлении. Всё было тихо, и путешествие проходило довольно гладко, пока в какой-то момент она не услышала шаги. Дополнительные. Помимо своих. Которые, к слову, тут же затихли, когда девушка остановилась, из-за чего в первые мгновенья она даже подумала, что ей почудилось. Но возобновив движение, клон её шагов повторился, вынудив вновь остановиться. И снова, и снова, и снова… Сглотнув от промелькнувшей мысли, что волки выследили её по запаху, Агата начала медленно оборачиваться, готовясь встретить свою судьбу… Но судьба неожиданно боднула её в спину, заставив по инерции пролететь пару шагов вперёд. Не поверив собственной догадке, Агата резко развернулась, видя перед собой Трандуила, который, оказывается, пошёл следом. Это в план фоксийки уж точно не входило. — Фу! Нельзя! — обернулась она, невольно заговорив с ним как с Предателем. Олень сейчас был так похож на её питомца, когда тому было что-то надо, что это само собой вышло. — Я иду наверх. К людям. Там таких как ты не любят. Давай-давай, возвращайся. Ну же! Иди обратно, — махнула она рукой в нужном направлении, пытаясь хотя бы показать, что оленю нужно делать. Тому было всё равно на неуклюжие пляски миньона, он свой выбор уже сделал. И ему было совершенно безразлично, что там наверху будут пытаться сделать глупые двуногие, но кормушка от него не уйдёт. Пускай разговаривать олень не мог, и Агата не способна была узнать его историю, но она даже представить себе не могла, сколько на самом деле олень просидел взаперти, не способный отойти от цветка, подпитывавшего его жизненные силы в условиях отсутствия возможности утолять голод самостоятельно. Даже порождениям Изобилия известно, что такое голод. И просидев в заточении неисчислимое количество лет, охраняя уже давно погибшее и никому ненужное Древо амброзии, сила которого тем не менее продолжала теплиться в глубине исполинских корней, и питаясь ею ради выживания, он не собирался упускать первую за многие-многие столетия возможность выйти наружу и вдохнуть свежий воздух. Ведь теперь он нашёл того, кто будет служить ему и кормить по первому зову, а не кинется с оружием, как все люди, которых он встречал, когда в последний раз был на поверхности Лофу Сяньчжоу. Они сулили ему лишь смерть или заточение, что в сути своей равносильно смерти, только медленной, а все плоды, что он нёс на своих рогах, забрали бы для себя, не дав ему ни единого, как это когда-то делали их далёкие предки. Но теперь к нему под бок добровольно попросился маленький зверь — уши и хвост не обманывают. Так пускай маленький зверь служит тому, кто сильнее, приносит еду, занимается тем, что должен делать для «табуна», и не пытается укусить маленькими клыками своего вожака, которого сам признал, и тогда он защитит его от опасных хищников и людей. Ведь такова обязанность вожака, а Чёрный олень Изобилия — вожак всех зверей! — Да что ж такое, — страдальчески выдохнула Агата. — Куда мне тебя там девать? Цзин Юань нас обоих выселит, если я ему тебя приведу, и так пса на него повесила… И повезёт, если выселит не прямиком в Дом Кандалов! Оленю Трандуиловичу, судя по виду, всё это было до лампочки, и вряд ли он вообще понимал, что она говорила, он лишь ещё раз фыркнул, тряхнув головой, как бы говоря, что здесь он принимает решения, и своё он уже принял. Недовольно цокнув, Агата нагнулась, чтобы поправить шнуровку на ботинках, и так и застыла, почуяв то, о чём даже стыдно сказать: пока она стояла, согнувшись в три погибели, олень, словно ничего такого не происходит, приблизил свою морду и с любопытством… понюхал её под основанием лисьего хвоста. Шок был такой, что она всерьёз испугалась, что её глаза вывалятся из орбит и укатятся в неизвестном направлении. — Эй, я тебе не животное! — невольно воскликнула она, резко выпрямившись и отойдя от оленя на пару шагов, светя красными щеками так, что и фонарик уже не особо нужен был. А Трандуилу было нормально, судя по всему. — Вот Ахе, наверное, сейчас смешно, — пробормотала Агата, когда, смирившись, побрела дальше, слушая цокот копыт за спиной. Нельзя быть такой мягкосердечной.

***

Олень оказался очень полезным спутником. Любая живность Изобилия, только завидев его, тут же бесследно исчезала, не чиня никаких преград. Голод больше не был проблемой, и отдохнуть можно было в любом месте, которое приглянётся: один раз Его Величество даже соизволил использовать свой крупный тёплый бок как подушку. Но вот выход по-прежнему не находился. Иногда казалось, что они часами ходят кругами по одним и тем же сетям тоннелей, но застывшие часы отказывались подтверждать или опровергать данные размышления. Агата даже начала оставлять огрызки в качестве ориентиров на видных местах, но уверенности, что их не подъест кто-то, конечно, не было. Когда стало казаться, что выхода отсюда просто не существует, судьба всё же соизволила снова ей улыбнуться: сначала её рогатый спутник занервничал, став настороженно водить по округе ушами, а потом Агата почувствовала пробежавшее по спине дуновение холодного ветерка. Не веря своему счастью, она ринулась быстрым шагом в направлении, откуда дул ветер, едва ли не переходя на бег. Три поворота, один спуск, длинный витиеватый тоннель, а ветер становился всё сильнее и сильнее, отчего-то отдавая запахом моря. Ещё один поворот, и они вышли к тупику, в котором была дыра, из которой лился солнечный свет. Агата невольно прикрылась рукой, когда неожиданный свет ударил по глазам, едва не ослепив их, уже привыкших к темноте и свету фонарика. Это выход!!! Но дыра слишком маленькая, только голова и пролезет. И всё равно Агата бросилась к камням, начав разгребать их руками, но валуны были слишком большие, она ни один даже сдвинуть не могла, и всё равно продолжала отчаянно пытаться. Выбившись из сил, Агата отошла и села на землю, чтобы перевести дух. Она не сдастся, выход так близко! Она просто передохнёт и попробует снова. Придумает что-нибудь. Сколько раз ей уже удавалось, справится и сейчас. Олень, понаблюдав какое-то время за тщетными трепыханиями маленького слабого зверя, подошёл ближе к тупику. Признаться, когда на рогах Трандуила начала «заряжаться» энергия, потрескивая словно молнии, Агата не на шутку перетрухнула, но даже икнуть не успела, как олень ударил рогами с зарядом по тупику, вынося каменную стену подчистую, только осыпающиеся каменные крошки и остались. Медленно опуская руки, которыми до этого невольно прикрыла голову, фоксийка в шоке смотрела на довольного собой оленя, гордо поджидавшего её возле свежевыбитого выхода. — Обалдеть ты инженер, — сипло произнесла Агата, поднимаясь на ноги. — Спасибо. Нет, реально, спасибо, — с чувством выдохнула она. Думать сейчас не хотелось, не хотелось ничего, кроме как выйти наружу. Девушка почти вслепую бросилась к свету, наконец почувствовав свежий, немного солёный, морской воздух. Стоп… морской? Наконец разлепив привыкшие к свету глаза, Агата оторопела от вида, который ей открылся. Велком ту Чешуйчатое ущелье. Олень недовольно всхрапнул за спиной. Его явно не впечатлял этот крышесносный пейзаж. Он даже топнул копытом, как бы говоря: и на это ты променяла мою комфортабельную VIP-пещеру? — Не ворчи, — пробормотала Агата, при этом не скрывая своей радости. Так, минутку. А разве вход в Чешуйчатое ущелье не по спецпропускам? Ход мыслей прервал тренькнувший в ладони телефон. — Оу… Трандуил, у нас код красный, — не отрывая взгляд от экрана, нервно хохотнула Агата. Триста двадцать восемь пропущенных от Цзин Юаня, пять от рыжего банкира, господина Ву, и ещё два от малышки Гуй. На счётчик сообщений даже смотреть страшно было. Стоп… сообщений! Быстро открыв переписку с Цзин Юанем, она сразу прикрыла рот, чтобы изощрённое ругательство не сорвалось с губ. Связь появилась и весь тот бред, что она записывала для него ради успокоения собственных нервов, отправился. Более того, прямо на её глазах сообщения получили отметку о прочтении. Удалять уже поздно, на его телефоне сохранится копия. Представлять его реакцию было, мягко говоря, страшно, так что Агата решила «сдёрнуть пластырь резко», не растягивая свои мучения, и получить все люли за один раз. Подойдя к оленю, она сделала с ним несколько селфи на фоне вполне узнаваемого пейзажа: на первом Агата, прижавшись щекой к морде оленя, неловко улыбалась в камеру, на втором он размашисто лизнул сморщившую лицо фоксийку в щёку, а на третьем девушка вышла в профиль, с закрытыми глазами целуя в щёку смотревшего прямо в объектив оленя. Фотографии отправила с подписью: «Любовь моя, в нашей семье прибавление. Он большой, очень ласковый, и сам увязался за мной. Готова на любые компромиссы, только вытащи нас отсюда, я тебя умоляю!!!». Оставалось лишь надеяться, что сердце генерала выдержит.