Круцио на десерт

Спустя десять минут Гарри Поттер стоит в своем кабинете в полной тишине и рассматривает пергамент со списком. Фамилий оказалось не так уж и много, что ожидаемо — в банке все-таки больше гоблинов, чем людей, и так было всегда.

Уильям Прэтт — младший оценщик драгоценных камней и металлов.

Рядом лежит досье. Гарри быстро пробегается по нему глазами. На фото незнакомый ему молодой парень, закончивший Хогвартс четыре года назад. Ничем не примечательная история жизни: мать умерла во время его обучения в школе, парень был уже на последних курсах. Проходил стажировку в Гринготтсе, попал туда благодаря отличным результатам СОВ, недолго проработал и уволился. Чем занимается сейчас, непонятно. А вот в графе «отец» становится интереснее. Поттер берет бумажку и выходит из-за стола, смотря на команду, собравшуюся в кабинете и тихо наблюдавшую, как он читает. — Смена фамилии на «Прэтт» произошла после смерти матери. До этого была другая — Томпсон. Примерно в этот же период Квентином Прэттом принято отцовство над мальчишкой, в комментарии указано, что ранее он просто понятия не имел о существовании сына. Они с его матерью разошлись, когда та уже была беременна, но решила ему об этом не говорить. Сына растила сама. Но когда осознала, что в скором времени умрет от какого-то заболевания, раскрыла тайну, чтобы парень не существовал один в этом мире. — У адвоката есть сын, о котором он узнал несколько лет назад, — задумчиво повторяет Николь. — Адвокат был вхож в дом Паркинсонов. Поттер кивает. — Я пока не понимаю, что нам это дает, — говорит Джейк. — Точнее, я понимаю, конечно, но при чем тут дом Малфоев и родовая защита? А Нотты? Гарри прищуривается. — У меня есть мысль, но мне нужен Люциус, — он возвращает пергамент на стол. — Идите домой, ваш рабочий день уже окончен. Завтра собираемся, как и договаривались. Все присутствующие, кроме Пэнси, поднимаются со своих мест и, попрощавшись, выходят из кабинета. Дверь закрывается. — Утром будь готова к тому, что о Кристофере узнает команда. — Хорошо, — она тоже встает с кресла. — Иди к себе, Пэнси, тебе нужно обдумать случившееся, все-таки это потрясение… — Да, потрясений сегодня было предостаточно, — тянет она. Гарри поднимает глаза, разглядывая ее лицо. — Я могу что-то сделать для тебя? Она закусывает губу. — Ты делаешь достаточно. Даже больше. На некоторое время в кабинете воцаряется тишина. Поттер не выдерживает и улыбается. — Рад слышать. Она улыбается в ответ. — Доброй ночи, — произносит Пэнси и идет к двери. Он следит за тем, как она берется за ручку, медленно опускает… Жутко хочется остаться. Просто побыть с ней, сделать ей опять этот чай или просто поужинать, да что угодно… Но он молчит. — Это твой родной брат, Пэнси. У тебя есть семья. Пусть поживет с этим. Наедине с собой. — Доброй ночи.

***

Пэнси Паркинсон засыпает с мыслью о том, как мало значат декорации. Не то чтобы она и так этого не понимала, имея такую-то историю детства, но сегодня… Ее родители вкладывали столько смысла в видимость. Во внешнее, пытаясь соответствовать, стараясь демонстрировать, выпячивать. Сама она сильно сбросила ценность перечисленного, однако все равно осталась представительницей фамилии. Внешность, лоск, ровная спина, манеры. Туда же действия: держать лицо, контролировать эмоции. Туда же выбор мест и времени: все должно подходить под ситуацию, быть уместным и правильным. Но этот вечер… Она закрывает глаза, улыбаясь сама себе, как маленький ребенок. Оказалось, что декорации не нужны. Правильный момент не нужен, подходящая погода тоже. Не нужно вообще ничего специально придумывать. Оказалось, что до безумия счастливой можно стать на обычной лавочке в каком-то безымянном парке посреди промозглой осени. Нужно только увидеть, что у тебя есть кто-то близкий и что он в безопасности, рассмотреть в чьих-то глазах свой цвет. Оказалось, что достаточно просто понять, что перед тобой сидит кто-то, кому важно, и почувствовать, как кожу греют теплые руки. Оказалось, что защищенной можно быть даже в странной безликой комнате Министерства магии, где нет ничего твоего. Но есть те, кто о тебе позаботятся. Оказалось, что человеку нужен… человек.

***

Азкабан выглядит ровно так, как мог бы себе его представить человек, скажи тому, что это тюрьма для преступников. Камень, решетки, серость и подавление магии на таком уровне, что рука с трудом тянется к карману, где лежит палочка. Несмотря даже на то, что самого Гарри ограничения никак не касаются. С момента падения Лорда они многое сделали для того, чтобы Азкабан стал… приемлемее. Дементоров здесь давно не помнят, камеры стали обогреваться, а на еду можно даже смотреть. Но атмосфера одиночества и безысходности давит настолько, что все это нивелируется за считаные секунды. Камеру Люциуса Малфоя Гарри находит быстро, он бывал здесь не один раз. У них длинная история. Комната пуста, потому что заключенного отвели в специальное помещение для допросов. Гарри открывает дверь в конце коридора. — Поттер, — звучит приветствие от представителя древней фамилии. Люциус Малфой сидит на металлическом стуле, разглядывая посетителей. Джейк заходит следом и опускается на соседнее от Гарри место. — Доброе утро, Люциус, — спокойно говорит Поттер. — У меня есть пара вопросов о твоем поместье. Если Малфой и удивлен, то не показывает. — Слушаю. — Кто управляет родовой защитой? — Члены семьи по крови, — быстрый ответ. — Кому еще ты передавал эти права во времена войны? Вопрос звучит так прямо и стремительно, что Люциус замирает. То же самое происходит с Холдом, который резко уставляется на Гарри. Наверняка он ожидал, что Поттер прощупает почву, будет тонко подлавливать Малфоя или наводить на нужную тему аккуратно. Люциус облизывает пересохшие губы, а Гарри не дает ему ничего сказать, продолжая: — Я буду говорить прямо и кратко, — он ставит локти на стол. — Поместье подверглось нападению неделю назад, я уверен, что ты видел это в «Пророке». Это произошло потому, что кровная защита оказалась снята в тот вечер. Количество пострадавших в случае, если бы стихийно не были предприняты меры, составило бы примерно сто пятьдесят человек, но и без этого там имеется несколько десятков раненых. Обвиняемыми в этом деле являются Драко и Нарцисса Малфой, они предстанут перед Визенгамотом за умышленное снятие поля безопасности с замка. Малфой сглатывает. — Кровная защита носит свое название не просто так, поэтому других обвиняемых у присяжных не будет. Вину быстро докажут, ведь среди гостей приема была масса представителей Визенгамота, а отец семейства сидит в Азкабане, куда его и посадили эти самые представители. Сын и жена решили отомстить, наняв кого-то, кто бросил бомбы. Все будет очень просто и пройдет как по маслу, я уверяю тебя. Гарри делает паузу, глядя, как побледнело лицо Люциуса. Малфой сцепляет дрожащие руки. — Они проведут здесь всю оставшуюся жизнь, может быть, вы даже пару раз пересечетесь в коридоре, хотя вряд ли, водят тут только поодиночке. Нарцисса никогда не увидит теплой постели и нормальной еды, о ее здоровье уже через парочку месяцев я могу только догадываться. — Люциус дергается как от удара. — Мы, конечно, стараемся контролировать поведение охраны, но если она будет слишком уж им докучать своими чистокровными замашками… И еще, если Драко решат не сажать в одиночную камеру, то он попадет в компанию, где наверняка у некоторых найдутся старые счеты… — он прищуривается. — Я не думаю, что Нарцисса выдержит больше пары лет и… — Квентин Прэтт. Юрист Паркинсонов. По крайней мере, был им тогда, — выпаливает Малфой и вытирает ладонью пот над верхней губой. Что и требовалось доказать. — Его не было в стране, — тут же играет дальше Поттер, подаваясь чуть вперед. — Кто еще? Малфой непонимающе мотает головой. — Только он, я клянусь! — Почему он и когда? — продолжает Гарри, а Джейк записывает. — Перед битвой за Хогвартс. Если бы я… Если бы погибли я и Нарцисса, кто-то должен был объяснить все Драко. Если бы он сам выжил, конечно. А Прэтт являлся доверенным лицом Паркинсонов громадное количество лет, он не отвернулся от них и тогда… Примерно так Гарри и думал. После войны он сидит здесь, до нее не было никаких причин делиться с кем-то столь серьезными правами. Оставались только какие-то опасения «во время». Так и оказалось. — У тебя не было своих юристов? Доверенных лиц? — У меня не было уже никого на тот момент, Поттер. В моем доме жил Темный Лорд, сам я являлся неугодным рабом, которому запрещено помогать или облегчать участь. Это несколько не располагало к комфорту посетителей и персонала, — выплевывает Малфой. — Почему же согласился Прэтт? — Паркинсоны попросили его. Он согласился при условии полной анонимности, не знал вообще никто, кроме меня, даже Паркинсоны не стали уточнять, к какого рода вопросу я хочу его привлечь. Я сказал, что это будет связано с ценными бумагами, а чистокровные умеют воздерживаться от любопытства, когда дело доходит до секретов. К тому же наши семьи должны были объединиться в будущем. Так что помочь нам — практически то же самое, что помочь Паркинсонам. Они очень близки. — Как выдается это право? — Что именно тебя интересует? Это довольно обширный обряд… — Обряд кровный, права кровные, магия тоже. Включается ли Прэтт в вашу семью? — Нет, не включается, он не может стать ни наследником, ни частью фамилии. Но права имеет почти равные, если дело доходит до управления поместьем. — До каких пор? Всегда? — Любой Малфой по крови может забрать их обратно. Человек, получивший их, не становится на одну ступень, хоть и многое может. — А передаться сами эти права могут? — Что значит «сами»? — Что будет, если у Прэтта, например, есть ребенок? — У него нет детей, чары отследили наличие наследников. — А если бы появился позже? — Магия ограничивает это. Она обрубает возможности на будущее, если он надумает размножаться. Фиксируется только человек на данный момент. — Итак, по крови все же права передаются? — Я не знаю точно, но если магия это проверяет… Вероятно, — хмурится Малфой. — Магия обрубает на будущее, а на прошлое? Малфой молчит, задумавшись. Гарри почти физически ощущает, как шевелятся шестеренки в мозгах, складывая данные. На тот момент Квентин не знал о сыне, десять лет назад он сам считал себя бездетным. Более того, тогда под его фамилией тоже по улице никакой наследник не разгуливал. Значит… — Что имеется в виду под «отслеживанием наличия наследников»? Что именно проверяет магия? Правдивость слов опрашиваемого? Наличие родственника под фамилией? Или она чувствует кровь и фактическое наличие ребенка? Как это работает? Люциус теряется, хлопая глазами. — Я… Я никогда не уточнял. — Ты предоставил доступ к защите, не потрудившись уточнить, какие есть детали и лазейки? Люциус смотрит волком. — Как будто у меня был выбор. Тогда. Я же объяснил… Поттер откидывается на спинку стула и некоторое время думает в тишине. — Что нужно, чтобы забрать права? — Семейная книга с описанием обряда, там слова заклинаний. И палочка в руках кровного Малфоя. — А у Лорда были такие права? — скорее из личного интереса спрашивает Гарри. — Нет, он никогда и не просил… Он знал, что… — Малфой опускает глаза. — Он знал, что ты и так никуда не денешься. Просто не посмеешь, — заканчивает Поттер и встает с места. Люциус резко вскакивает, но чары тут же притягивают его обратно к стулу. — Поттер, помоги им! Слышишь? — в голосе звучит мольба. — Я не сумел, они ненавидят меня. Гарри рассматривает бледное, покрытое седой щетиной лицо некогда статного мужчины и не находит слов. Они оба знают, что Люциус прав. — Я ошибся. Я крупно облажался. Я оказался слишком слабым и за это я буду проклят до конца своих дней. Но они… Помоги им. Пусть у них будет шанс на жизнь. Гарри кивает Джейку на дверь, тот покидает комнату. Глянув на Малфоя в последний раз, Поттер бросает: — Они в безопасности. И удаляется.

***

Джейк заговаривает только в конце коридора. — Вот это поворот, дружище. — Точно, — Поттер усмехается. — Давно сообразил? — Вчера, когда пришла папка на Прэтта-младшего. — Они поворачивают в соседний коридор. — Магия, Джейк. Я, конечно, понимаю, что кровные чары — это сильнейшее волшебство. Но оно направлено на семью-владелицу, а не вне. Влезть же в чужой род для каких-то внутренних проверок… Сомнительно. — Ты о проверке наличия детей? — Да. Если адвокат и сам не знал о ребенке, настолько ли сильна магия, к тому же чужая, чтобы выявить это? Она могла проверить его голову на наличие вранья — да. Так он и не врал. Могла пройтись по фамильному древу? Возможно. Так Уильяма и нет на древе, точнее, не было на тот момент. Считать честность намерений? Да, но они и были чисты, судя по всему. Однако нащупать наследника, о котором не знает даже сам отец, еще и носящего другую фамилию… Не думаю, что чары способны на такое. Вот и брешь. Холд качает головой. — Почему мы идем другим путем? — уточняет он, видя, что Гарри пропускает поворот с лестницей, ведущей к выходу. — Мы поболтаем еще кое с кем. Ты, кстати, о нем слышал. Джейк вскидывает брови. — С кем же? — Томас Броуд. Помнишь такого? — Вор и взрыватель? Сколько он тут уже сидит? — удивленно интересуется Джейк. — Ага. Лет семь, кажется. — Ты хочешь выяснить что-то о бомбах? — Именно. — Устроишь еще один жуткий допрос? Гарри улыбается. — Не совсем, Томас никогда никого не убивал, он только подворовывал и использовал свои таланты не на благо, за что и сидит. Проходи. Найдя нужную дверь, он толкает ее. Магия считывает личность гостя и не препятствует. Джейк шагает внутрь и пораженно замирает. И причины у него имеются. Камера напоминает… обычную комнату в каком-нибудь простеньком доме. Более того, наличие некоторых нестандартных удобств видно невооруженным взглядом. Книжные полки, стол, заваленный бумагами и какими-то металлическими деталями, мягкий стул на колесиках. Никаких решеток или страшных холодных стен. — Томми, доброе утро, — обращается Гарри ко взрослому мужчине лет шестидесяти. — Мистер Поттер! — тот поворачивается и дружелюбно кивает, а потом подходит и протягивает руку. Гарри пожимает ее, а Холд хлопает глазами. — Рад видеть вас, я как раз закончил. Гарри садится на небольшой табурет, аналогичный подает Джейку. Тот только молча наблюдает. Броуд с улыбкой располагается на своем стуле по другую сторону стола и начинает: — Я получил все ваши записи и заметки, мистер Поттер, а также образцы. Описание характера повреждений, фото и колдо с место преступления. Джейк бросает удивленный взгляд на Гарри. — Давайте разбираться, — Томми деловито надевает очки. — Я постараюсь говорить простым языком. — Он берет два небольших предмета со стола. — Это те самые интересные штучки, которые вы мне прислали. Итак, шарообразные устройства способны поглощать магию и размножать ее, усиливая, после чего выталкивать по велению владельца. Именно это вы и сделали тем вечером на приеме, мистер Поттер, —наделили их очень мощным зарядом защитных чар разного рода, а потом активировали, бросив навстречу бомбам. Магия размножилась, сплелась в паутину, люди были спасены. Очень интересная разработка, хочу заметить. А количество вложенной магии… Мое почтение, мистер Поттер, мне такой мощности у человека видеть не доводилось. Гарри кивает, а Томми продолжает: — Это мне понятно. Давайте теперь перейдем к вашему основному вопросу, — он открывает папку, Гарри сразу видит знакомые фото и колдоснимки взорванных поместий чистокровных. — Разрушения типичные для, например, обычных магловских бомб, но ваше описание того, как сработала та самая бомба в поместье Малфоев, говорит об обратном. Еще я вижу в отчете, что на местах преступления найдены следы пороха. Значит, как и подтверждает ваша экспертиза из Министерства, они содержат магловский компонент, становясь, так сказать, гибридными. Я разобрал и изучил образцы и соглашусь, что сделать это вполне реально, — он показывает на мелкие детали на столе. Поттер ставит локти на колени и наклоняется, сцепляя пальцы рук. — Моя теория такова, — Томас закрывает папку, — эти устройства напичканы магловским порохом, с которым как-то поработали магически, потому что очень уж он эффектно взрывается для такого небольшого количества вещества. Вероятнее всего, внутри шарика вот этот измененный порох и заряд какого-то заклинания, может быть, даже самого обычного. Чары возгорания, например, просто мощные. Все это приводится в действие и вспыхивает. И так как вы описываете, что бомба разделялась и выпускала щупальца… Гарри прищуривается. — Мистер Поттер, вы меня спрашиваете как эксперта, и я даю вам положительный ответ. Я полагаю, что это одни и те же устройства. — БЛЯТЬ! — Поттер вскакивает и, разворачиваясь, ударяет по стулу ногой. Тот отлетает в стену и разваливается на части. Сука! Сука! Сука! Догадывался ли он? Разумеется, да. С того самого гребаного вечера у Малфоев, когда рассмотрел эту дрянь над крышей, перед тем как обезвредить. Она показалась странно похожей по виду и действию на его же собственные устройства, зажатые в ладони. Так же разделилась на части, так же закрыла собой ровную площадь… — Вы что хотите сказать, что бомбочки, которые бросают ублюдки… — Джейк открывает рот и недолго молчит, глядя на Поттера. — Это оружие, создающееся специально для Аврората и для тебя в частности? Гарри стискивает челюсти. — И в Малфой-мэноре друг другу противостояли одни и те же бомбы? Просто их были напичканы взрывчатыми веществами и возгорающимися чарами, а твои — защитной магией?! — Холд округляет глаза и встает со стула. — И вопрос был только в том, что окажется сильнее? Поттер просто кивает. — И собирают их исключительно… — Джейк не решается продолжить, вместо него это делает Гарри: — В Министерстве. Лицо Холда сереет.

***

Что-то идет не так, и Пэнси понимает это с самого начала. Собрание, которое должно было состояться утром, внезапно перенесли на неопределенное количество часов после визита Поттера и Холда в Азкабан. Почему? Что там могло такого случиться? Николь сказала, что он разговаривал с несколькими людьми. Но с кем, кроме Люциуса? Мерлин, одни загадки. Она сидит на диване, рассматривая гостиную. Взгляд натыкается на барную стойку, где утром… Она улыбается. Пэнси нашла их прямо перед завтраком. Еще горячие круассаны с манго и сливочным кремом в красивой упаковке с подогревающими чарами. Под крышкой записка.

Доброе утро.

Интересно, он как-то отправил сюда бокс или заходил сам перед визитом в тюрьму? Впрочем, какая разница. Бумажку с ровными буквами она так и не выбросила, кстати. — Пэнси, привет! — голос Хардинсона отвлекает от мыслей. — Привет, Питер, есть новости? — Да, идем к мистеру Поттеру. Собрание пройдет у него. Пока оба шагают к скрытой двери, Питер замечает: — Все никак не скажу, что тебе идет новая прическа. Интересно придумано, сейчас так модно? Я не замечал. — Да, что-то вроде того. Ага. Коридорчик они преодолевают за считаные секунды. Шагая в кабинет, Пэнси понимает, что нервничает. — Но… Она собирала вещи не из-за сборов? — Нет, Пэнси, не из-за сборов. Внутри становится тепло. — Добрый день, мисс Паркинсон, — слышит она знакомый голос и вскидывает брови. Министр здесь. Решил послушать отчет на собрании? — Здравствуйте… всем, — она обводит взглядом присутствующих. Николь кивает, Холд тоже, Поттер поднимает глаза и осматривает ее с ног до головы, перед тем как сказать: — Привет. Он произносит это и показывает ей на свободное кресло. Паркинсон присаживается.

***

Уже спустя три минуты с начала его монолога собравшиеся, открыв рты, пялятся на Пэнси. — Я уже знаю о нем, — она тяжело вздыхает. — Пэнси, это же… Это же так здорово! — Хардинсон даже выпрямляется в своем кресле. — Ты сможешь с ними познакомиться… — он быстро смотрит на Гарри, как бы уточняя: — Сможет же? Это же… это же не нарушение? Рассказать им? Поттер кивает. — Разумеется, когда вся эта заварушка закончится, — добавляет Николь. — Мы не можем светить их сейчас, это опасно. Если с ними до сих пор все в порядке, а книга хранилась в тайнике Малфоев, вероятнее всего, недруги Пэнси не знают об этой семье вообще. Несмотря на то количество защиты, которое наложил Гарри на их дом и те места, что они посещают… В любом случае, это должно быть строго конфиденциально. Само их существование. — Защиты? — уточняет Холд. — Да, я скрыл адрес, дом не найти с сомнительными намерениями, — Гарри откидывается на спинку стула. — Любое внеплановое перемещение отслеживается, вмешательство магии тоже, я узнаю сразу же. Влезть в их сознание или психику также не смогут. Ну, и еще парочка заклинаний… Джейк моргает. — Что за чары такие? Ты использовал не стандартную магию слежения, а какую-то другую? — Другую, — спокойно отвечает Гарри и боковым зрением замечает, как Пэнси вскидывает голову, глядя на него. Джейк удивляется, это очевидно, но задавать вопросы не решается. Николь ухмыляется. — Если мы берем за основу версию с тем, что на этом разборки с обрядами и семьями закончены и брат Паркинсон не при делах, — встревает Бруствер. — То что у нас остается на повестке? — Сын адвоката, — Николь закидывает ногу на ногу. — Люциус во время войны тайно передает расширенные кровные права единственному доверенному лицу, которое у него хоть как-то да есть. Сам попадает в Азкабан, забрать их, конечно, не успевает. Спустя годы оказывается, что у адвоката есть сын, не вписанный в род, более того, отец вообще не знал о его существовании. Таким образом, мы полагаем, что малфоевская магия тоже пропустила этот факт. Сынок появляется, и что-то мотивирует его взяться за Паркинсонов. Министр кивает. — Находится гоблин, с которым работал этот самый сын. У него все признаки помешательства и громадное желание отомстить как раз интересующему этого сына семейству. Гоблина обманывают и используют… — Зачем? — тут же спрашивает Кингсли. — Что с посещением хранилища? Ники замолкает, остальные тоже ничего не говорят, Гарри обводит взглядом каждого. Министр злится. — Мне нужны результаты, Райли, — нервно бросает Кингсли. — Что дальше? Николь сглатывает. — Мы занимаемся этим, министр. — Чем именно вы занимаетесь? — прищуривается Бруствер, напирая на Ники. Гарри поднимает глаза. — Господин министр, — спокойно говорит он. — Претензии к мисс Райли вы можете адресовать мне, я ее руководитель. — Да что ты? Правда? — Абсолютная. Кингсли морщится. — Оставь свои геройские замашки, они меня сейчас не интересуют. Что вы собираетесь делать дальше? Меня не волнуют теории, я спрашиваю о планах, — министр встает с кресла. Николь открывает рот, но Гарри поднимает руку, останавливая ее. Он продолжает сам: — Завтра целители попробуют привести в чувство адвоката, также… — Кто будет его допрашивать? — перебивает Бруствер. — Я. — Хорошо, что еще? — он потирает подбородок. — Я жду документы контрабандиста. — Ты понимаешь, что почти наверняка они сами не ходили покупать портключи? Не делай ставку на эти бумажки. Там либо подставное лицо, которое уже убито, либо Оборотное. Никакой идиот не светится у таких, как Биги. Поттер кивает. — Понимаю. Но проверю. — Что с Малфоями? — Кингсли смотрит на него. — В каком смысле? — удивляется Поттер. — Что с ними? — В вашем деле утром появился другой подозреваемый, по закону вы не можете задерживать их. Домашний арест прописан как рекомендация на такие случаи, особенно с учетом сотрудничества со следствием. Гарри задумывается ненадолго. — Плохая идея. Парень, у которого есть доступ в их дом, на свободе. И он настроен не особенно дружелюбно, даже если предположить, что бомбы бросались в поместье из-за Пэнси, а не для порчи имущества или физиономий Малфоев. — Я не сказал, что это хорошая идея. Но ты должен дать им выбор, потому что если Нарцисса ведет себя нормально, то ее сынок ежедневно напоминает моим аврорам о том, что считает свое пребывание здесь необоснованным. Меня раздражают их адвокаты, которые осадили Министерство. А теперь они становятся в выигрышную позицию, поскольку с того момента, как появился этот Уильям, мы не можем насильно удерживать их. В конце концов, пусть заберут у него права, если я правильно понял, это может сделать любой Малфой с книжкой и палочкой, и валят отсюда. Разве вы и так не предложили бы им этот вариант? — Я поговорю, — бросает Поттер. — Мне нужно идти. Вы меня ничем не порадовали. Тряси адвоката как угодно, меня достали эти бомбы, жду тебя через двадцать минут. Дверь хлопает. Гарри вздыхает. — Министр не в настроении, — подытоживает Хардинсон, молчавший все это время. — У него есть на то причины, — отрезает Поттер. Еще какие. — Ты как? — интересуется Гарри, глядя на Ники. — Забудь, он зол, я чувствую это и все понимаю, — она отмахивается. — Слушайте, а что с мотивом? — оживает Холд. — Деньги? Но какие? Может, они за что-то не заплатили Квентину? — Да ну, — тянет Ники. — Тогда почему он работал на них все это время? Да и денег у них полно. — Но на зеркальце не нашлось… — замечает Питер. — Я думаю, это не был вопрос золота, а скорее намеренного унижения. — Это сделали мои родители? — внезапно спрашивает Пэнси, все поворачивают головы к ней. — Забрали зеркало. Это были они? — Нет, — отвечает Николь. — Это твой дед, отец Гровера. — Ясно, — Пэнси опускает глаза на сомкнутые руки. — То есть это давняя злоба и давняя месть. — Да, — Райли кивает. — Может, этот сын захотел быть поближе к семье? Смотрите, наследников почти что нет, те, что имеются, — а мы берем за основу то, что о Кристофере никто не знает, — это одна Пэнси. Так вот, она не общается с семьей, денег у нее и самой полно. Вот вам мотив. Убрать Пэнси — кто наследник семьи вообще? Джейк хмурится, задумываясь. — А правда, что происходит в таком случае? — Дальние родственники? — Питер пожимает плечами. — Прэтты могут быть в родстве с Паркинсонами? Пэнси морщится и потирает виски, протягивая: — Мерлин, Питер… — А где вообще всякие твои бабушки, тетушки, дядюшки?.. — Я не знаю никого, — она вздыхает. — Я застала одну бабушку, и та сейчас уже мертва. В кабинете повисает тишина. — Может, это какой-то из твоих парней? — бросает Хардинсон. Брови взлетают у всех присутствующих. — Что? — недоуменно говорит Пэнси. — Почему мы ходим только вокруг Англии. Ты сказала, что врагов в Америке у тебя нет, но ты же можешь не знать этого? — И? — Ты не представляешь, сколько сумасшедших убийств совершается на почве любви и ревности? Ты же встречалась с кем-то в эти годы? Вряд ли после неудачной помолвки ты собралась хранить… Ну… — Питер, милый. Уверяю тебя, мне и к помолвке уже нечего было хранить. — Я… — Хардинсон краснеет. — Я не имел в виду… Мистер Поттер, помогите! — И правда, Пэнси, — добавляет Поттер, стараясь не рассмеяться. — Что насчет парней? — Что именно тебя интересует, Поттер? Количество? Качество? Николь моргает, Холд переводит глаза с одного на другого. Поттер растягивает ухмылку. — Меня не волнует ни первое, ни второе. Есть ли кто-то, с кем ты, возможно, некрасиво разошлась? Месть? Обиды? Сучка. — Нет, это были самые простые романы без великих любовных историй, — вздыхает она. — А что с той актрисой? Которую ты лишила платьев из-за инцидента? — вспоминает Холд. Теперь морщится Гарри. Он смотрит на часы. — Мне нужно быть у министра, расходимся. Давайте пока остановимся на том, что сегодня придут документы Биги, а завтра мы попробуем поболтать с адвокатом. Если что, соберемся еще раз вечером, а Пэнси пока что подумает о своих возможных врагах в США. Питер, Джейк и Николь кивают и поднимаются.

***

Когда закрывается дверь, Пэнси проходит к камину. — Собрание переносили, что-то случилось? — начинает она. Поттер перебирает бумажки на столе. — Да. — В Азкабане? — Можно и так сказать. — Тебе нельзя это обсуждать? — она задает вопрос, поворачиваясь. Поттер просто кивает, а она продолжает рассматривать фотографии на стене. Увидев общую карточку с подписью «Аврорат», Пэнси обращает внимание: — Раньше аврорами были только мужчины, как мне помнится, во всяком случае большинство. Сейчас столько девушек, надо же. Почему так? — Что именно тебя интересует? Количество? Качество? Пэнси рада, что стоит к нему спиной, потому что она улыбается. Почему-то она была уверена, что это прилетит ей обратно. — Меня не волнует ни первое, ни второе, — тянет она и поворачивается. Он опирается задом на стол, руки в карманах. Интересно, долго рассматривает? — А кто их собеседует? — продолжает Пэнси. Поттер прищуривается. — Я, конечно. — Что интересного спрашиваешь? — она обходит кресло, поглаживая ладонью мягкую спинку. Он следит за этим движением. — Хочешь попробовать пройти? — А у меня были бы шансы? — она смотрит на него настолько пристально из-под опущенных ресниц, что только идиот не заметит и не поймет происходящего. На какие-то секунды Пэнси кажется, что она зря ведет себя так, но остановиться уже не получается. Поттер опускает взгляд на ее голые ноги. Одеваясь, Пэнси думала о том, что длина юбки соответствует офисным нормам. Но то, как он пялится… — Зависит от твоей подготовки и… умений. Они смотрят друг на друга через комнату, замерев. Пэнси сглатывает, понимая, что от зелени в радужках Поттера не осталось и следа с того самого момента, как они остались вдвоем. Она проходит к книжному шкафу и опирается на него плечом. — Поттер, глаза желтые. — Я знаю, — спокойно говорит он. — Ты контролируешь это? — Да. — Расслабляешься? — Да. Ее нога живет собственной жизнью, потому что Пэнси трясет ею, не имея сил остановиться. Похоже, нужны какие-то успокоительные. — Что такое, Пэнси? — он улыбается. — С нетерпением жду следующего собрания. Поттер отталкивается задницей от стола, на который опирался, и делает шаг к ней. — Поттер… Он вскидывает бровь… и шагает снова. В комнату врывается самолетик, останавливаясь возле него. Поттер расправляет бумагу, читает. Хмурится. — Мне пора к министру. Она кивает. Пергамент только что спас ее от… чего-то. От чего-то, на что ты старательно провоцируешь его сама. — У меня болит голова от разброса версий, — Пэнси складывает руки на груди. — Особенно последних о моих неудавшихся женихах, которые теперь мстят. — Придется нам их поймать, — Поттер ухмыляется. — Ага. И поиграть с ними в Империо, как с Биги? — Мне много во что можно поиграть с ними, ты же помнишь, — Поттер внезапно подмигивает. Пэнси наблюдает, как он возвышается над ней. В голову приходит неутешительный вывод: если она выдержит еще неделю, не набросившись на него, это будет чудом. — Спасибо за круассаны, — добавляет она. — На здоровье. Остальным не говори. — Здесь же свободный заказ еды… — Таких в меню нет. Вот оно что. — Начинка с манго… — она все-таки улыбается. — Это… мило. — Я, конечно, не сам его доставал, но выглядело прилично, — поясняет Поттер и набрасывает пиджак. — Какие планы? — Мне нужно принять душ, переодеться, а потом я разложу все эти ваши бумажки и попробую что-то сообразить, — Пэнси чувствует усталость от одной только мысли о том, что нужно подумать о возможных врагах в Америке. Она искренне считает затею глупой, а задачу — поставленной лишь для того, чтобы она хотя бы чем-то занималась. — Помощь требуется? — С чем именно? Он поднимает голову, уставляясь на нее. Его руки застывают на воротнике. — А с чем из перечисленного я мог бы помочь тебе? Пэнси замирает. Мерлин, что она несет? Она же сама задает этот тон. — Э-э-э… С бумагами, конечно. Поттер открывает рот, словно хочет что-то сказать, но потом захлопывает его и, покачивая головой, выходит из кабинета.

***

— Мы можем покинуть Министерство? — Нарцисса Малфой уточняет во второй раз. — Да. С учетом того, что дело еще ведется и свое положение вы знаете, по закону нам подойдет домашний арест. Она понимающе кивает, а затем смотрит на сына, сидящего в кресле неподалеку. — Миссис Малфой, — продолжает Гарри, она тут же хмурится. — Есть проблемы, не так ли? И какие-то «но», — раздраженно бросает Малфой. Поттер думает о том, что люди, которые не хотят вломить Драко спустя пять минут общения, видимо, имеют какой-то особенный иммунитет. — Я отпускаю вас, потому что у нас появился подозреваемый. Этому человеку ваш муж дал те самые расширенные права, именно о них я спрашивал вас обоих вчера. Нарцисса поджимает губы, со стороны Драко негромко звучит что-то очень напоминающее слово «ублюдок». Уточнять, что это было сделано Люциусом ради него же самого, Гарри не считает правильным. Пусть сами разбираются со своей семейкой, Поттер не ограничивал им переписки, решение не слушать и не слышать отца было принято самим младшим Малфоем. — Мы, разумеется, хотели бы попросить вас эти права забрать. Это может совершить любой представитель фамилии. Есть какая-то книга… — Да, я знаю, что за фолиант, — тут же отвечает миссис Малфой. — Я изучала его как раз после взрывов, когда вам нужна была информация. И я знаю, как забрать возможность у этого… подозреваемого. И я готова сделать это сразу же, как только попаду в дом. — Нарцисса, я буду говорить прямо. Вы возвращаетесь в поместье, куда он способен попасть в любой момент, может быть, он уже сейчас там и ждет вас на пороге. И я не могу гарантировать вам безопасность и покровительство Министерства, как только вы покинете эти стены. Потому я предлагаю вам подождать до послезавтра, поскольку завтра весь Аврорат будет занят, и вернуться в замок с отрядом авроров. Они все осмотрят, сопроводят вас и, убедившись, что обряд прошел успешно, а защита дома восстановлена, покинут поместье. Малфои переглядываются и молчат. — Я благодарю вас за предложение. Мы могли бы подумать и посовещаться с сыном? — Конечно, — он кивает и идет к выходу. — Эти комнаты в вашем распоряжении столько, сколько потребуется. — Мистер Поттер. Гарри оглядывается, держась за ручку двери. — Спасибо.

***

Скитер смотрит на него, вскинув подбородок. Все-таки она бывает достаточно собранной, когда дело доходит до по-настоящему стоящего скандальчика. Не юлит, не выкручивается. Даже отрицать не стала, а он думал, что придется надавить. — Мистер Поттер, вы просите о достаточно… специфической помощи. — Рад, что вы так тактичны в высказываниях, — Гарри ухмыляется. — Учитывая ситуацию. — А вы очень прямы, — она хмурится. — Рита, мы знакомы столько лет, что я не считаю нужным кокетничать, если позволите. Я не люблю то, что вы делаете, вам не нравится, что я лезу и ограничиваю ваши возможности. Я все понимаю, друзьями нас назвать сложно. Но мы все еще работаем в одном Министерстве, и то, о чем я сказал вам две минуты назад, коснется всех. Она рассматривает его лицо, Гарри не торопит, а просто сидит, открыто улыбаясь. — Второго такого предложения не будет, вы же понимаете? Выбор за вами. Скитер поднимается и протягивает руку. — Вы невыносимы, господин аврор, — все-таки кокетничает. — Что от меня требуется?

***

Они стоят посреди спортивного зала Аврората. Молча. Кингсли Бруствер выглядит задумчивым и злым. — Знаешь, — начинает он. — Я часто гадал, будет ли на моем веку в этом кресле подобное… Даже тешил себя фантазиями, что обойдется, что мы все осознали за годы войны, что люди стали… другими, что они увидели своими глазами, куда это в конечном итоге ведет… Возможно. Гарри не отвечает, а министр продолжает: — Я, конечно, давно не мальчишка, и все прекрасно понимаю. Это жизнь, это политика. Это власть и громадные деньги… Но вот самую малость, совсем немного… Но я надеялся, что мы не столкнемся с этим после войны, — он усмехается. — Наивный министр магии, да? Поттер вздыхает. Сейчас он разговаривает не со своим начальником, он говорит с другом. — Мы разберемся с этим, Кингсли. Бруствер кивает. — Я знаю. Ты разберешься. Поттер переводит на него взгляд. — Ты — моя главная поддержка и опора здесь, Гарри. Я давненько не говорил тебе этого, кажется. Много дел, за которыми порой теряется важное. Или я просто старею. Оба ухмыляются, министр смотрит на часы. — Кто в курсе? — Николь, она будет вести группу своих. — Хорошо, — он молчит некоторое время. — Я слегка перегнул с ней сегодня, я знаю. — Она не из обидчивых. Внезапно атмосфера в помещении меняется, вибрация магии чувствуется в нескольких местах сразу. Друг за другом в зале с негромкими хлопками появляются люди. Гарри кивает каждому. Спустя минуту на месте все, Поттер делает глубокий вдох и шагает вперед. — Добрый день, друзья.

***

Застегивая юбку, она осматривает себя в зеркале и вздыхает. Во сколько будет следующее собрание, никто не уточнил. И будет ли вообще? Весь день она не слышала ничего от команды, Хардинсон забегал составить компанию за обедом, Николь и Поттера после утренней встречи она не видела вовсе. Не покидает ощущение — что-то происходит. Просто это не ее ума дело, так что… — Что-то случилось? — Да. — В Азкабане? — Можно и так сказать. А еще никак не идут из головы мысли… о них. — Моя мама разрешила дать тебе конфету, чтобы ты не плакала. Но только одну, потому что тогда не достанется моим куклам. Говорят, что человек, на которого похож кто-то другой, сам не замечает сходства. Но, видит Мерлин, даже Пэнси ясно, в кого пошла эта девочка. А стрижка! Понимая напористость и нрав Элизабет, она почти уверена — идея принадлежит ей самой. — Я с ней болтал, и она как-то по-умному назвала мое пальто. Мерлин, а ей только пять, можешь себе представить, что я ощутил? Интересно, как назвала? Нужно будет спросить Поттера. Пэнси поворачивается и находит взглядом яркую розовую конфету, лежащую на столе. Она качает головой. Двое детей, крепкий брак. Мерлин, Кристофер отработал программу за них двоих к своему возрасту. Возникает незваная мысль. Что сказала бы она? Двое внуков, сын… Дом мог бы стать не пустым и холодным. Могла ли она знать об этом? Ведь если информация была записана в книге, к которой у нее все время имелся доступ… Пэнси сглатывает и отбрасывает размышления, не желая портить настроение, анализируя личность матери. Однако навязчивая идея о том, что теперь у нее есть кто-то, не покидает. Она уверенно шагает к скрытой двери.

***

Lace — Movement

Гарри выходит из ванной, когда видит ее, сидящую в кресле у камина. — Что-то случилось? Пэнси резко поворачивается и вскидывает брови. — Ты принимаешь душ здесь? — она разглядывает его влажные пряди, еще не полностью застегнутую, не заправленную в брюки рубашку и небольшое полотенце в руке. Поттер пятерней зачесывает волосы назад. — При кабинете есть полноценная ванная. А я полчаса назад был в магловском морге, хотелось смыть это ощущение, поскольку там довольно специфические запахи. Так что… Она становится серьезной тут же. — В морге… — Ничего такого, просто убедился. Все наши живы, — сразу успокаивает он. — Проверил девушку, волосы которой использовали. В голове вспыхивает картинка. Молодая блондинка, серое лицо, впалые щеки. И холод. — Под видом нее приходили к Биги? Он просто кивает. — Кто она? — Просто девушка-магл. Недавно пропала, некоторое время была в розыске. Потом нашли мертвой. Все по классике, никаких зацепок. Вероятно, взяли первую попавшуюся на улице, так происходит почти всегда в подобных случаях, как и говорил министр утром. Пэнси вздыхает. — Ясно. — Ты пришла по делу или просто? Паркинсон напрягается, он замечает это сразу же. — Я… Пришла с просьбой. Гарри вскидывает брови. — Слушаю. — Поттер, я хочу увидеть их снова. Он тяжело выдыхает. Вот оно. То самое, из-за чего он так долго сомневался, потому что предполагал такой вариант с самого начала. Что будет, если перед лицом голодающего размахивать стейком? Вот именно. — Пэнси… — устало произносит он. — Ты же взрослый человек и все понимаешь. Ты слышала Николь утром? — Слышала. — О них никто не знает. Скорее всего. — Мы примем Оборотное или придумаем что-то еще. Просто прогуляемся мимо, я же не прошу обниматься и знакомиться… — Сколько пройдет до момента, когда попросишь? — Поттер… Он закрывает глаза. Хочется сказать ей, что все не так просто. Что любое ее необдуманное действие опасно, что сегодня стало понятно — в Министерстве тоже есть свои бреши, и теперь он не может гарантировать, что среди тех, кто находится близко, нет людей, которые вынесут информацию. Что все усложнилось, черт возьми, и ему наоборот нужно продумать новые меры защиты этой семьи, вплоть до их вынужденного отъезда куда-нибудь. Что она не должна тереться рядом с ними, привлекая возможное ненужное внимание… Но он не может. Пока что. Завтра все станет яснее и проще, но пока… — Пэнси, извини, но мой ответ — нет. Внезапно она вскакивает с места и подходит к его столу. — Поттер, это мои родственники! Я что, не имею права требовать этого? Ты сказал, что я больше не пленница Министерства, так? Он уставляется на нее. — Вот как ты заговорила? — Именно, — она взмахивает руками. Гарри обходит ее и направляется к двери. — Куда ты собрался? — Подальше от неуместных истерик, я не буду разговаривать в подобном тоне. Он считает собственные шаги. — Ну конечно! — кричит Паркинсон в ярости, скидывая что-то с его стола. С глухим звуком вещь падает на пол. — Разумеется, ты не собираешься говорить! Мистер Гарри я-запрещу-тебе-потому-что-могу Поттер. А меня ты не хотел бы спросить? Это моя семья! Гарри приближается к двери, не желая вестись, как что-то острое ударяется о его спину. Он останавливается. Она бросила в него какую-то вещь? Бросила? Поттер опускает веки, пытаясь подавить такое количество эмоций, что внутри становится больно. Посчитай про себя. Просто посчитай. Десять, девять… Он распахивает глаза. Нет. К черту! — Какого хрена, Паркинсон? — он поворачивается, тут же обращая внимание на ее ногу… без туфли. — Ты что швырнула в меня обувью? — он только рот не открывает. Она чокнутая. Паркинсон пылает от злости и негодования, это видно невооруженным взглядом. Интересно, она действительно считает себя такой устрашающей с этими сжатыми кулаками? Хочется хорошенько надавать ей по заднице, чтобы знала свое место. Мысль тут же отзывается в паху. Блядство. — Я просто хочу их увидеть! И все! — У меня нет на это ни времени, ни желания. Что непонятного во фразе «Это опасно, нельзя злоупотреблять подобным до того, как все закончится»? Поттер пинает туфлю, которая валяется у него под ногами. Пэнси прослеживает взглядом за летящим предметом своего гардероба, пока тот не закатывается куда-то под кресло. — Иди к себе. — Никуда я не пойду. — Пэнси. Иди. К. Себе. Он сжимает кулаки в карманах, когда она мотает головой из стороны в сторону. Гарри бросает взгляд на часы, потом возвращает на нее. — Скажи мне, ты вообще ни хрена не боишься?

***

Пэнси замирает. Глаза. Абсолютно желтые. У нее перехватывает дыхание, пока Поттер ждет ответа на свой вопрос. Пэнси сглатывает и… — Нет. Он громко выдыхает, это настолько сильно похоже на стон, что у нее пересыхает во рту. Пэнси хочет добавить что-то еще, но Поттер срывается с места. Она не успевает даже понять, по какой траектории он приблизился, когда горячая рука хватает ее и усаживает на стол, другая же предварительно сбрасывает оттуда все папки и предметы. Грохот чего-то разбившегося рассекает кабинет. Он раздвигает ее колени, чтобы подойти вплотную, Пэнси чувствует натяжение юбки на бедрах. Поттер ловит ее подбородок пальцами, поднимая лицо. Довольно грубо, но это не мешает ей ощутить жар внизу живота. — Чего ты добиваешься, скажи мне? — он говорит это практически ей в рот. Еле слышно. — Ты понимаешь значение слова «провокация», Пэнси? Пэнси дрожит, когда кончик его носа скользит по щеке. Она ощущает запах шампуня или геля, сложно разобрать сразу, Поттер только вышел из душа. — Отвали от меня, — выплевывает она так же тихо. Он ухмыляется. Зло. — А то что? — Пошел ты, Поттер, — он отпихивает его ладонь от собственной челюсти. Движение срабатывает как спущенный курок. Горящий янтарь в глазах — последнее, что она видит перед тем, как Поттер резко перехватывает ее запястье и выворачивает его, заваливая Пэнси животом на стол. Точно так же, как тогда… Когда он якобы показывал Хардинсону обездвиживание при отсутствии палочки. Пэнси оказывается на деревянной столешнице в одну секунду, он удерживает ее руки за спиной. — Знаешь, это даже не смешные шутки. Твои повторяющиеся приемчики… Она замолкает на полуслове, вздрагивает и открывает рот. Мир переворачивается и останавливается. Святой Мерлин… Когда он сделал подобное в прошлый раз, то соблюдал дистанцию. Он просто фиксировал ее рукой, не подходя, не приближаясь… Сейчас же… — Ты действительно считаешь, что я шучу? Пэнси Паркинсон лежит на столе, застыв и пытаясь начать снова дышать… потому что Поттер упирается напряженным членом ей в задницу. В том самом месте, где прямо сейчас до ужаса сильно натянута юбка. — Поттер, — на судорожном выдохе. — Да? — невинно и ровно. Не успевает она что-то сказать, как он жестко толкается бедрами вперед. В этот же момент с соседней стены падает какая-то грамота. Стекло разбивается, разлетаясь вокруг. Она чувствует его так, словно на них нет никакой гребаной одежды. — Где твое остроумие, в котором ты так старательно практиковалась весь день? Или ты считаешь, что я этого не заметил? Чего ты хочешь, Пэнси? Все ощущения сосредотачиваются в точке, где соприкасаются их тела. Пэнси закрывает глаза и сильно закусывает нижнюю губу, чтобы не издать звуков, которые ее абсолютно точно скомпрометируют. Колени дрожат. — Я… — М? — заинтересованно произносит он. Кажется, что нервные окончания в руках, которые он фиксирует сзади, раскаляются и пекут. Но это только до того момента, когда обжигающая ладонь ложится на поясницу. Он проводит ею вверх по позвоночнику. Пэнси чувствует жар собственного дыхания и опускается лбом на какую-то оставшуюся на столешнице бумажку. Поттер, кажется, даже не собирается прекращать давить членом ей на зад, его пальцы прочерчивают по спине до лопаток и останавливаются. Он резко хватает ее за шею, делает шаг назад и тянет вверх, поднимая. В одно движение он разворачивает ее к себе, снова усаживает на стол, а потом просовывает колено между бедер и подходит так близко, как позволяет положение. Руки ложатся по бокам от нее. Она сглатывает, когда их лица оказываются напротив, разделенные какими-то несколькими дюймами, и Пэнси замечает, что радужки Поттера пульсируют янтарным. Такого с ним еще не случалось, во всяком случае она не замечала. Зрелище завораживает, на какие-то мгновения она тонет в этом живом огне. Он замирает, скользя по ней взглядом. Поттер кажется злым, что подтверждают сомкнутые челюсти. Внезапно он глубоко вдыхает и как будто с трудом делает шаг назад. — Выметайся отсюда. Прямо сейчас. Я говорю тебе это в последний раз, — его голос хриплый и, кажется, дрожит. В кабинете стоит тишина, прерываемая его тяжелыми вдохами и выдохами, которые Поттер даже не старается скрыть. А Пэнси Паркинсон в этот же момент не двигается и думает, что вся жизнь — это череда выборов. И сейчас она должна сделать свой. Он отступил, но продолжает прожигать ее этим взглядом. — А если я не уйду? — произносит она и слегка откидывается, опираясь ладонями на стол позади. Блузка натягивается на груди, он, конечно, это замечает. — У тебя слишком длинный язык, Пэнси. — Не думаю, что ты можешь это утверждать. — На это он вскидывает бровь, а она продолжает, усмехнувшись: — Не припомню, чтобы ты проверял. Он закрывает глаза на несколько невероятно длинных секунд, а когда открывает вновь… Рывок вперед. Он впивается в ее рот, как умирающий от жажды набрасывается на глоток воды. Поттер не подходит, не подбегает… Он ударяется об нее, хватая одной рукой за шею ровно настолько, чтобы остаться на грани между жесткостью и болью. Их зубы лязгают друг о друга, Пэнси уверена, что поцарапала его губу клыком. Но мысль тут же выбивает из головы соприкосновение языков. Как только это происходит, Поттер испускает в ее рот такой звук, который она не смогла бы даже описать. Она вздрагивает, когда стеклянная дверца шкафчика позади лопается. — Забудь об этом, — бросает он на выдохе. Пэнси чувствует горячую руку, обхватывающую ее колено, а потом скользящую дальше. Достигая края юбки, он даже не раздумывает, ныряя под нее и натягивая ткань, которая стремится вверх следом за кистью. Однако плотный материал не позволяет пойти так далеко, как хочется Поттеру. Он распахивает глаза. Слегка отдаляется, чтобы видеть ее в момент, когда меняет траекторию движения ладони и… просовывает между ее раздвинутых бедер. Пэнси сглатывает, а когда подушечки его пальцев касаются трусиков, она замирает, приоткрывая рот. Он неотрывно смотрит на нее, когда медленно проникает под тонкую ткань… Пэнси резко вдыхает, ощущая, как он скользит во влажности чувствительного места. Осознавая, как просто ему это дается, он ухмыляется. Внезапно Поттер убирает руку, Пэнси хочется перехватить ее и вернуть обратно, но его лицо снова становится серьезным. Паркинсон замирает, не понимая… Он наклоняет голову вбок и прищуривается. — Я все еще очень зол на тебя, — говорит он негромко, а после ловит ее локоть и разворачивает Пэнси на сто восемьдесят градусов, наваливаясь сзади. Она чуть нагибается и опирается ладонями на стол, чтобы сохранить равновесие. — Что ты… — Заткнись. Он находит молнию на юбке и одним движением расстегивает. Тяжелая ткань падает на пол, Поттер некоторое время ничего не делает. Пэнси уверена, что он рассматривает ее задницу. Вдруг его ботинок слегка подбивает ее лодыжку. — Шире, — хриплое сзади. Она слушается и расставляет ноги. Пэнси чувствует, как он прижимается грудью к ее спине и проскальзывает под блузку. Когда Поттер обнаруживает отсутствие бюстгальтера, то резко выдыхает. Пэнси стонет, ощущая как он проводит пальцами по соскам, периодически слегка сжимая их, а горячий рот в это время изучающе блуждает по ее шее. Ей становится сложно стоять, но он удерживает ее второй рукой поперек живота. Поттер ослабляет хватку, позволяя Пэнси опуститься на стол. Она упирается локтями в поверхность, когда слышит короткий звук расстегивающейся молнии. В горле пересыхает, а все внимание внезапно концентрируется между ног, она подается чуть назад… навстречу. Почти незаметное тепло внизу живота говорит о том, что он использует заклинание. Она не успевает заволноваться или подумать о чем-то, когда чувствует его. Пэнси замирает, понимая, что он проникает в нее медленно, но уверенно. Она закрывает глаза, ощущая, как растягивается изнутри. Мерлин… Неожиданно Поттер опирается ладонями на стол по бокам от нее, словно старается не упасть, кладет голову ей на плечо и не двигается. Она хочет спросить, все ли с ним в порядке, но открывает глаза и замечает их… Пэнси замирает. Тонкие голубые нити магии тянутся из его рук, скользят по столу, а потом… обвивают ее ладони, стремятся вверх по предплечьям, плечам… Она наклоняет голову, глядя на собственную грудь под блузкой, и видит, что лучи опутывают все тело, словно наброшенная сеть. Словно его метка на ней. Внезапно Пэнси понимает кое-что странное. Она словно становится… сильнее, выносливее… Как будто ногам проще держать ее, на локти уже не давит деревянная столешница, а вес Поттера не ощущается так сильно. Кажется, что она может сейчас сделать что угодно. А еще вдруг становится до жути любопытно… Что чувствует он? Наверняка это его первый секс после того, как он принял магию. Что происходит прямо сейчас с ним? Настолько сильно его поглощает, что Поттер с трудом удерживает собственное тело, упираясь руками в стол… Мысль обрывается, потому что он начинает двигаться внезапно и резко, убрав голову с ее спины. Пэнси покачивается вперед, хватается за край стола, вскрикивая от разряда, проходящего сквозь нее, когда он проникает глубже. С этой магией действительно что-то не так, это не похоже ни на что… Она падает, не удерживаясь на локтях. А потом понимание того, что именно происходит с ним, передается Пэнси вместе с голубыми нитями, которые погружаются под кожу, исчезая с ее поверхности… Это похоже на наркотики, Пэнси закрывает глаза, вокруг все плывет. В следующие минуты она почти ничего не соображает. Где она, сколько прошло времени, в каком она вообще положении, может быть, он развернул ее… или нет? Они еще одеты? Или уже нет? Что он делает с ней? Звуки разлетающегося стекла и ломающегося дерева означают, что от кабинета ничего не осталось? Может, кто-то зашел и устроил дуэль? Плевать… Возможно, если бы прямо сейчас перед ней кто-то упал замертво, Пэнси бы не впечатлилась. Она может только тонуть в жаре внутри, который разливается и поглощает все ее чувства и сознание. Пылающие волны разливаются в ней, пока Поттер бесконечное количество раз толкается внутрь, крепко удерживая ее сзади за шею. Вторая его рука давит на поясницу, практически обездвиживая. Интересно, он способен остановиться? Поскольку попроси кто-то об этом ее саму… Пэнси снова вскрикивает, задыхаясь от новой волны удовольствия, пронзающего тело. Горло раздирает от сухости, она пытается сглотнуть, но закашливается. Что если он убьет ее, разве Эфа не упоминала о чем-то подобном? Мерлин, тогда она хотела бы умереть именно так… Размышления прерываются так же внезапно, как появились, потому что… Она цепенеет, ощущая, как тепло внутри собирается в один плотный шар, напряжение скапливается внизу живота, а зрение не фокусируется. Ноги не просто дрожат, Пэнси их не чувствует. — Я… — она хрипит еле слышно, пытаясь сказать, но он понимает и без этого. — Ты выдержишь, Пэнси, — произносит он, хватка на шее становится крепче, а его ладонь пропадает с поясницы. Поттер склоняется чуть вбок, рука проскальзывает под ней. Пэнси закрывает глаза, когда его пальцы касаются ее между бедер и начинают монотонно кружить в одном месте. Где-то на краю сознания мелькает вывод о том, что в ней не осталось контроля. Вообще. Никакого. Брось он ее сейчас на пол, она просто останется валяться обессиленным телом. А потом вокруг все взрывается. Пэнси не слышит, как кричит, — хотя совершенно уверена, что делает это, — в ушах звенит, а мозг отключает любые ощущения, кроме рухнувшего на нее оргазма. Наверное, Поттер держит ее. Возможно, она уже не цепляется за край стола, потому что пальцы, кажется, тянут его за рубашку. Магия разливается внутри волнами, не позволяя думать, видеть или воспринимать звуки. Спазмы выбивают из нее все силы, оставляя перед глазами только яркие голубые всплески. Через пелену Пэнси чувствует, как сильно он толкается несколько последних раз, а потом прижимает ее к себе, в этот же момент позади них раздается грохот. Ни один не реагирует. Щека Поттера скользит по ее уху, он издает какой-то совершенно потрясающий низкий звук на выдохе, и это продлевает ее удовольствие еще на какое-то время. Наконец все вокруг погружается в тишину. Пэнси неспешно открывает глаза, удостоверяясь в том, что зрение все-таки возвращается. Первое же, что она замечает — еле видные голубые нити магии на собственных руках, которые мерцают еще парочку мгновений и исчезают. Он тяжело дышит. — Знаешь, Поттер… — хрипло произносит она, преодолевая сухость и боль в горле. — Я не знаю, что там с тобой сделали в Африке, но о подобном нужно заранее предупреждать, потому что, чтобы выдерживать это… Он резко напрягается и хватка на животе Пэнси становится крепче. За дверью раздаются шаги. — Гарри, ты здесь? — голос министра магии приводит в чувство обоих. — Уже восемь, мы договаривались… — Блять, — бросает он тихо, а потом прочищает горло, снимает заглушающие с кабинета и произносит громко: — Кингсли, подожди меня минуту, я принимал душ после морга. Одеваюсь. — Да, конечно, я посижу тут. Поттер разворачивает Пэнси к себе, и она замечает, что он сдерживает смех. — Невероятно весело, — нервно выдавливает из себя она, пытаясь поправить дрожащими руками блузку. Он наклоняется, поднимая юбку Пэнси, и подает ей. На его губе все-таки виднеется ранка. Значит, не показалось. — Понятия не имею, как это надеть на тебя, извини. — Ничего, — она оборачивает вокруг себя ткань, находит молнию и осознает, что он даже не снимал с нее белья. Просто отодвинул. Пэнси качает головой, а Поттер застегивает ширинку. Она поворачивается, глядя на кабинет… — Мерлин… Сломано почти все. Книги вылетели из шкафа, часть разорвана; ножки кресел переломаны пополам, весь пол в стекле, рамок на стенах нет. А в центре всего этого безобразия… — Поттер, люстра упала… Он взмахивает рукой, приводя кабинет в порядок за считаные секунды. Пэнси поправляет волосы и замирает, глядя на него. Поттер смотрит на нее в ответ, ухмыляясь. — Я зайду позже, хорошо? Мне нужно уйти с министром. Она кивает и выбегает из кабинета, не оборачиваясь. Попав в гостиную, Пэнси прислоняется к стене и замирает, прикрывая ладонью рот. Он только что трахнул ее на своем столе в своем кабинете. В Министерстве магии Великобритании, а министр стоял в соседнем помещении. Она сглатывает, даже не стараясь подавить идиотскую улыбку, а потом прищуривается, вспоминая. Трахнул. Именно так это и называется. То, что он сделал. Потому что Поттер не занялся с ней сексом. Он даже не раздел ее и не раздевался сам. Грязный, мстительный ублюдок разозлился и просто закрыл ей рот, повалив на стол. Удивительно, что она по заднице не получила. Нервный смешок вырывается из Пэнси, она чувствует как дрожат ноги. Мерлин, она не может стоять. А эта магия? Это разве законно? Он чуть не убил ее. Она осматривает свои руки, голубых нитей на ней больше нет. Пэнси плетется в ванную, прихрамывая. — Святой Мерлин…

***

Гарри Поттер смотрит на то, как исчезает дверь на стене и опирается ладонями на стол, опуская голову. Снова. Он занимался сексом огромное количество раз в своей жизни. Разными способами, с разными женщинами. Но прямо сейчас ему кажется, что до сегодняшнего дня он не знал об этом ничего вообще. Он закрывает глаза. Только воспоминание об ощущениях заставляет его вздрогнуть, ведь в какой-то момент ему показалось, что он не сможет удержаться на ногах, и они оба рухнут на пол. Он запрещает себе думать об этом, потому что его ждет министр. Гарри выпрямляется, выдыхает и шагает к двери. А потом резко вспоминает. — А кто их собеседует? — Я, конечно. — Что интересного спрашиваешь? — Хочешь попробовать пройти? — А у меня были бы шансы? Он хватает первый попавшийся чистый пергамент со стопки.

***

Она отскакивает в сторону, когда прямо в воздухе внезапно материализуется конверт. Пэнси, ничего не понимая, поправляет полотенце на голове. На ленте, опоясывающей бумагу, изображена эмблема Министерства магии Великобритании. Что за?.. Она вскрывает его до сих пор дрожащими пальцами и вытаскивает лист пергамента. Размашистая, крупная подпись Поттера сопровождается пафосным «Руководитель отдела магического правопорядка Министерства магии Великобритании. Глава Аврората Великобритании» на печати. А сверху красуется единственная строка, написанная его рукой:

Безоговорочно принята по результатам собеседования.