В зале суда и за его пределами

«Это всего лишь сон». Эджворт, открывая глаза, всё ещё думал так, когда перед ним мелькнуло что-то неуловимое, трепещущее, блестяще-ультрамариновое. Ими полнилось его недавнее сновидение — поле, где вместо цветов по земле стелился ковёр из бабочек, колышащийся подобно водной глади. Но это больше был не сон. Это была его квартира, его кровать — и вполне реальная бабочка, которая, порхая, подлетела слишком близко к его лицу. Протирая глаза, Эджворт отмахнулся от видения, но оно не отступило по доброй воле — и словно бы размножилось, заметалось по спальне обеспокоенно и растерянно. Не обращая на синие всполохи внимания, Эджворт отдёрнул штору и распахнул окно, впуская в комнату свежий воздух. Да, это всё ему привиделось от духоты, несомненно. С этими мыслями он скрылся в ванной, а когда вернулся обратно в комнату, умытый и вполне наконец проснувшийся от холодной воды, бабочек в спальне больше не было. «И правда. Это был всего лишь сон». В этом сне было ещё что-то — кто-то, возможно, — но Майлзу не хотелось об этом вспоминать. Его не должны были волновать грёзы, когда и наяву хватало дел. На сегодня не было назначено заседаний, и потому Эджворт уже через каких-то полчаса расположился за столом в кабинете, готовый принять и изучить материалы по новым делам. Гамшу вскоре явился к нему с отчётами от полиции. — Две кражи, одна в крупном размере, незаконное хранение оружия, — складывая по одной папки в стопку, монотонно бубнил полицейский, пока наконец не дошёл до последней: — О, и убийство. Эм… думаю, надо было об этом в первую очередь сказать, да? Строгий взгляд Эджворта, который он бросил на Гамшу, был достаточно красноречив. Раскрывая папку, он поинтересовался: — Больше нет никаких важных новостей, о которых ты тоже случайно умолчал? — А? Нет, вроде ничего… В отделе нашем все, конечно, носятся с самого утра, но это всегда так, не новость даже, — Гамшу хмыкнул. — Про этого нового адвоката, Райта, уже поползли слухи. Из того, что я слышал, например, что фикус у него в офисе эта его маленькая ассистентка использует для своего спиритуализма… — он смолк на половине фразы, снова поймав недобрый взгляд Майлза. — Это тоже не те новости, которые вы хотели бы услышать? — Ты свободен. И хватит болтать про Райта, — раздражённо ответил Эджворт, закрываясь от Гамшу раскрытой папкой с делом. Райт. Все словно бы помешались на нём — и главное, из-за чего? Только потому, что он оказался так удачлив, что оборвал многолетнюю череду побед Эджворта? И теперь дня не могло пройти, чтобы его кто-нибудь не поминал… Майлз сам не заметил, как начал нервно постукивать носком ботинка по полу, отбивая ритм своих мыслей. Райт. С того самого дня он всё не выходил у Эджворта из головы. Майлз прокручивал из раза в раз тот суд, пытаясь понять, в чём была его ошибка — в чём было преимущество Феникса. Только в том, что он… был прав? И свою правоту смог отстоять? Чушь. Эджворт, учившийся у самого фон Кармы, лучше кого бы то ни было знал — правда в суде никого не заботит, важно лишь заполучить нужный вердикт. Но нет, адвокат Феникс Райт был не таков, он играл по каким-то своим правилам — и выиграл. Глаза скользили по строкам дела, но не выцепляли из них ни слова — размышления затянули Эджворта слишком глубоко. Райт. Райт, Райт, Райт… Отчего Майлз просто не может выкинуть его из головы? Отчего, вспоминая проигранное дело, слышит не только стук молотка судьи, но и радостный смех Райта, поздравляющего Майю с оправданием, видит не только разложенные перед ним неопровержимые улики и признание свидетеля, но и улыбку Райта. Такую счастливую… Райт. «Райт». — Райт… Последнее слово сорвалось с его губ и, взмахивая лазурными крылышками, принялось порхать над столом. Вырванный из омута мыслей, Эджворт растерянно глянул на неё — бабочку. Настоящую. Из его сна явившуюся в реальность. В груди что-то шевельнулось, словно просясь наружу. *** Держась за грудь и стараясь дышать поверхностно и ровно, Эджворт, стиснув зубы, снова нажал на кнопку звонка. Чёрт, где ещё он мог искать Райта, как не в его офисе? На третий звонок наконец послышались шаги по ту сторону двери — торопливые и громкие. — Добрый день, простите за ожидание… Мистер Эджворт! — Майя, открывшая ему, удивлённо округлила глаза. — Мне нужно увидеться… с ним. Сейчас же, — сдавленно попросил Эджворт, избегая называть имя Райта. От звука этого имени бабочки начинали порхать в животе совершенно не фигурально — Майлз уже это выяснил экспериментально, и не то чтобы эти опыты над собой ему понравились. — Д-да, хорошо, — Майя почему-то обеспокоенно оглянулась вглубь офиса, прежде чем пропустить Эджворта внутрь. Райт сидел за своим столом как ни в чём не бывало, но стоило Эджворту подойти к нему, как тут же бросил читать какие-то бумаги и поднялся ему навстречу. Улыбнулся — внутри у Майлза снова кольнуло, и он сделал глубокий вдох, готовясь заговорить. Его опередили. — Эджворт… — Райт даже слова приветствия произнести не успел — алая, словно оживший огонёк, бабочка уже вилась вокруг его головы. Глянув в сторону, Эджворт заметил раскрытое настежь окно. Вот, значит, чего не открывали так долго — тоже выгоняли «видения». — Да. Я как раз относительно этой… видимо, нашей общей неприятности, Райт, — почему-то теперь, произнося его имя, Майлз испытал облегчение. Синяя бабочка, сделав изящный пируэт в воздухе, подлетела к красной, и двое молодых людей замолкли, наблюдая за их парящим танцем. Это было как во сне Эджворта: он сам, бабочки и — теперь он точно помнил — Райт, стоящий напротив, протягивающий ему руку. Только сейчас это определённо точно не был сон. Он мог принять эту руку и не бояться, что она исчезнет, стоит открыть глаза.