Из наших пеплов, мы восстаем.

Суна вернулась с девичника с тяжестью на душе. Она чувствовала себя совершенно опустошённой, не в силах снова вынести ледяное равнодушие Каи, дистанцию, которая поселилась между ними, словно тяжёлый груз. Их молчание, ставшее почти привычным за считанные дни, оставляло пустоту. И хуже всего было то, что она не знала, как её заполнить. Войдя в их комнату, она увидела его, сидящего на подоконнике, прислонившись к стене. Он делал чётки, занимался тем, что должно было принести ему внутренний покой, но его взгляд, мрачный и отстранённый, выдавал его беспокойство. Его глаза, устремленные на чёрные бусины с отчаянной концентрацией, казались ищущими утешение, которого повторяющееся движение не могло дать. Его лицо было измождённым, плечи слегка сгорблены, как будто вес его мыслей был слишком тяжёл для него. Её сердце болезненно сжалось, когда она смотрела на него. Это был её муж, мужчина, которого она любила больше всего на свете, и всё же теперь она чувствовала себя чужой для него. Он закрылся от неё, и она больше не могла это выносить. «Кая,» мягко сказала она, её голос дрожал от эмоций, когда она сделала шаг вперёд. Она должна была поговорить с ним. Это молчание было невыносимо. Сначала он не поднял глаза, только пробормотал тихо и отстранённо: «Привет,» как будто эти два слога были всем, что он мог в тот момент выговорить. «Привет...» тихо ответила она, подходя немного ближе к кровати. «Как прошёл твой день?» Она надеялась на ответ, на что-то обыденное, просто чтобы начать разговор, но он даже не посмотрел на неё. Бусины чёток продолжали скользить сквозь его пальцы, всё его внимание было сосредоточено на повторяющемся движении. «Так себе,» пожал он плечами. «А у тебя как прошёл?» спросил он равнодушно, как будто его совсем не интересовал её ответ. Суна почувствовала, как внутри поднимается волна беспокойства. Этот отстранённый, почти механический тон заставлял её ощущать, что она говорит с кем-то другим, а не с тем мужчиной, которого она знала. Она села рядом с ним, достаточно близко, чтобы почувствовать напряжение в его теле. «Я думала, что мы могли бы провести вечер вместе... может, посмотреть фильм или... поговорить о том, что тебя беспокоит,» предложила она, пытаясь растопить лёд между ними. «Прошло уже столько времени с тех пор, как мы по-настоящему поговорили.» Но Кая оставался бесстрастным. Он не ответил сразу, и когда наконец заговорил, его голос был едва слышен, словно он говорил сам с собой. «Я не в настроении, Суна.» Её разочарование достигло предела. Это небрежное признание, это холодное равнодушие этого больше было недостаточно. Она приблизилась к нему, её руки дрожали, когда она встала перед ним. «Кая, что происходит? Почему ты отталкиваешь меня?» её голос стал громче, отчаяние звучало в каждом слове. «Ты больше не говоришь со мной о том, что тебя тревожит. Что я сделала? Почему ты так далеко… от меня?» Наконец, его глаза поднялись, чтобы встретиться с её. В них было что-то, что-то сырое и невыраженное, но он не ответил сразу. Вместо этого он отложил чётки в сторону и тяжело вздохнул, проведя руками по лицу. «Ничего, Суна,» пробормотал он, его голос был хриплым, но её это не удовлетворило. Она покачала головой, её голос дрожал от накопленных эмоций. «Не говори так! Ты был отстранённым уже несколько дней. Ты почти не разговариваешь со мной. Ты ничего не рассказываешь мне. Ты даже… не прикасался ко мне уже несколько дней. Ты больше не похож на себя. Это из-за меня? Я что-то сделала не так?» Он медленно покачал головой, выглядя уставшим, словно даже ответ на её вопрос требовал от него огромных усилий. «Суна, я не хочу сейчас разговаривать,» наконец сказал он, его голос был тихим, почти уставшим. Он нервно провёл рукой по волосам, его плечи напряглись под невидимой тяжестью, давившей на него. «И так всё слишком сложно... у меня нет сил спорить с тобой.» Его ответ был до боли простым, почти режущим. Это было далеко не то, что она хотела услышать, но это было всё, что он мог предложить в тот момент. Он немного отвернулся, как бы завершая разговор, но напряжение между ними оставалось ощутимым, висевшим в воздухе. Суна смотрела на него, её сердце сжималось всё сильнее. Слёзы навернулись на её глаза, но она сдерживала их, чувствуя, что сейчас не тот момент, чтобы давить. И всё же боль от его слов эхом отдавалась внутри неё, расширяя пропасть между ними. «Я не хочу ссориться,» прошептала она, её голос дрожал. «Я просто хочу понять, что отдаляет тебя от меня.» Но Кая, сжав челюсти, молчал. «Почему ты не хочешь поговорить со мной?» прошептала она, её голос ломался под напором эмоций. «Почему ты больше не доверяешь мне? Я твоя жена, Кая. Я люблю тебя. Но ты отталкиваешь меня, и я не понимаю, почему.» Слёзы теперь свободно текли по её щекам, когда она стояла перед ним, чувствуя себя абсолютно обнажённой. Комната вокруг неё казалась сжимающейся, воздух был тяжёлым и удушающим. Её сердце стучало в груди, дыхание было прерывистым. Кая, наконец, встал, его собственное разочарование начало всплывать на поверхность. Его руки сжались в кулаки, когда он повернулся к ней. «Дело во мне, Суна,» сказал он, его голос был резким. «Да, мне было больно, что ты не захотела пойти со мной, но дело не в этом.» «Тогда в чём дело?» потребовала она, её голос звучал с гневом и недоумением. «Если дело не в переезде, то в чём? Ты отдаляешься от меня уже несколько дней. Ты едва смотришь на меня! Что я должна думать?» Обезоруженный её слезами, Кая ощутил на себе тяжёлую волну вины. Каждая солёная капля, скользящая по щекам его жены, казалась невидимым клинком, пронзающим его сердце. Он не мог вынести её слёз, и стена отстранённости, которую он воздвиг, рухнула в одно мгновение. Он подошёл к ней, его движения были неуверенными и почти неловкими, но стремление облегчить её боль пересилило все его сомнения. «Суна...» его голос был хриплым шёпотом, почти задушенным эмоциями. Он нежно провёл пальцами по её мокрой щеке, словно пытаясь стереть её печаль с бесконечной нежностью. «Лютфен, не плачь.» Его взгляд искал её, но она отвернулась, не желая казаться такой уязвимой. Она не хотела плакать; она хотела быть сильной, но неконтролируемые слёзы продолжали течь, несмотря на её усилия. «Прости,» сказал он, мягко поглаживая её руку. Суна, её плечи дрожали от подавленных рыданий, не сразу ответила. Она пыталась восстановить дыхание, но её эмоции захлестнули её. Кая, не зная, что ещё сказать, держал её в своих объятиях, надеясь, что его объятие принесёт ей хоть немного утешения. «Я не хотел тебя обидеть,» пробормотал он. Через мгновение Суна, переведя дыхание, отстранилась от него. «Тогда почему, Кая?» спросила она, вытирая слёзы. «Объясни мне. Я заслуживаю хотя бы этого.» «Есть… что-то, что меня беспокоит. Ты отказалась переехать в другой дом… Я не понимаю, Суна,» признался он, в отчаянии ища понимания в взгляде жены. Суна нахмурила лоб, её лицо было полным недоумения. «Я не отказывалась; я просто сказала, что время не кажется подходящим. Но разве поэтому ты так себя ведёшь со мной уже несколько дней? Из-за этого?» Она почувствовала прилив сильного разочарования и печали, осознавая, как простое недоразумение перерасло в раскол, которого она не ожидала. Всё, чего она хотела, - это подходить к вещам взвешенно, избегать спешки и сохранить их взаимное счастье — особенно Кая, который уже сталкивался с нарастающим расстоянием от своей семьи. Вот почему она приняла это решение. Но он ответил тем, что отстранился от неё, закрывшись, уйдя в уединение, которого она не видела. Кая опустил взгляд, на его лице был виден болевой оттенок. «Ты знаешь, как трудно мне оставаться в этом особняке после всего, что случилось, после окончательного предательства, которое я пережил. И всё же, несмотря на это, ты кажешься колеблющейся, не желающей оставить этот чёртов особняк и начать новую жизнь вместе. Ты отказываешься сделать этот шаг со мной… для меня. Я знаю, что ты имеешь право делать собственный выбор. Я не могу заставить тебя…» Несмотря на собственные чувства разочарования и печали, Суна заставила себя сосредоточиться на беспокойстве мужа. «Извини, что заставила тебя чувствовать себя так, Каным. Но есть причины, по которым я думаю, что нам стоит подождать…» Кая отвернулся, его челюсти были сжаты. «Недэн, Суна? Недэн?» - спросил он, в голосе звучала фрустрация. «Не пойми меня неправильно, я не хочу давить на тебя… Я просто хочу понять.» Суна сделала глубокий вдох. «Я уже говорила тебе раньше. Думаю, нам следует подождать,» сказала она мягко. «Ты не должен уезжать, пока не разрешишь свои проблемы с остальной частью семьи.» Кая нахмурился, боль и горечь были видны в его глазах. «Почему это должно что-то изменить? Я просто хотел, чтобы мы начали новую главу вместе, подальше от всего. Но каждый раз, когда я вижу, что ты колеблешься, я начинаю сомневаться, будешь ли ты готова сделать этот шаг со мной. Или вообще хочешь этого.» «Я действительно хочу, Кая. И я уже готова. Но важно действовать в нужное время, чтобы мы могли действительно начать новую жизнь вместе, без сожалений. Я не хочу, чтобы наше решение было принято под влиянием эмоций момента.» Суна приблизилась, её взгляд был одновременно решительным и нежным. «Твоя семья... Я понимаю, что ты чувствуешь боль от их поступков. Они затронули твою больную точку. И, возможно... это больше, чем это. Это накопительный эффект. Организация столкновения с Джемилом и отсутствие предупреждения о его приезде стали последней каплей. Я всё это понимаю, моя любовь. И я понимаю, что тебе нужно время, чтобы преодолеть это чувство предательства. Но я хочу, чтобы у тебя было это время, чтобы обработать, принять... простить.» Кая вздохнул, борясь со своими эмоциями. «Ты действительно думаешь, что мне нужно помириться с ними перед тем, как уехать?» — спросил он, почти не веря. «Да,» ответила она нежно. «Я думаю, что это необходимо. Ты можешь не хотеть этого признать, но твои отношения с ними важны для тебя.» Кая на мгновение закрыл глаза, вес эмоций постепенно исчезал. «Может быть, ты права. Но это меня ещё больше расстраивает. После всего, что они сделали со мной... почему я должен продолжать о них заботиться?» Суна посмотрела на него с нежностью. «Потому что в глубине души ты всё ещё надеешься, что они изменятся, что они наконец признают тебя. Потому что ты увидел прогресс, который даёт тебе надежду. И потому что ты их любишь, Кая.» Кая некоторое время молчал, его взгляд встречался с взглядом Суна, разрываясь между обидой и желанием двигаться вперёд. Суна обняла его, пытаясь утешить. «Но в конце концов, это твоя семья, твои чувства. Тебе решать... если ты действительно хочешь уехать сейчас, если ты думаешь, что это лучше так... мы уедем, когда ты захочешь. карар сенин.» Кая слегка повернул голову, удивлённый. Он посмотрел на неё, с сочетанием сомнения и любопытства в глазах. «Я даже посмотрела варианты аренды,» добавила она с лёгкой улыбкой, пытаясь развеять напряжение. «Это не дешево, признаю, но нам не нужно много. Просто небольшое место, только для нас.» Кая долго смотрел на неё, её слова, казалось, доходили до него. Затем на его губах появилась медленная, искренняя улыбка. «Ты уже посмотрела арендуемые дома?» спросил он, удивлённый, с намёком на развлечение в глазах. Суна слегка пожала плечами, её улыбка расширялась. «Да, на всякий случай... чтобы быть готовой.» Она крепче обняла его, нежно положив руку на его. «Мы можем уехать, когда ты захочешь, Кая. Если ты считаешь, что это правильное время, я буду следовать за тобой. Я с тобой.» Кая посмотрел вниз на их соединённые руки, его пальцы крепче обняли её. «Мы найдём наше место,» пробормотал он, теперь спокойнее, его улыбка превращаясь в смесь благодарности и облегчения.

***

Суна, почувствовав, как глубокая связь вновь устанавливается, наклонилась к нему, её губы коснулись его с нежностью, наполненной сдержанной страстью. Кая немедленно ответил, его рука твердо легла на заднюю часть шеи Суна, углубляя поцелуй. Он осознал, что этот поцелуй был тем, чего ему не хватало уже несколько дней. Однако часть его сопротивлялась. Гнев, смешанный с печалью, который захватывал его грудь в течение нескольких дней, усложнил это подчинение. Его губы плотно слились с губами жены в отчаянном пыле, а его язык, нетерпеливый, смело продвинулся в её рот. Суна, поддаваясь интенсивности поцелуя, ответила с такой же теплотой. Её губы двигались с живым любопытством, её язык становился смелым в свою очередь, переплетаясь с его в страстном танце. Их поцелуи становились всё более жадными и настойчивыми. Кая осторожно прижал её к стене, холодное прикосновение обоев к её коже усиливало жгучий контраст их объятий. Он откинул её волосы назад с явным нетерпением, открыв её нежную шею. Его рот опустился на её кожу, его поцелуи превратились в голодные кусочки вдоль шеи и ключиц. Его нетерпеливые руки скользнули под её платье, лаская голую кожу её бёдер с неутолимой страстью. Он хотел всего, каждого дюйма её существа, и показывал это с поглощающей интенсивностью. Отдышавшись, Суна ответила такой же страстью, её руки исследовали контуры его тела, её пальцы крепко держались за его плечи с отчаянной силой. С горячей решимостью она сняла футболку мужа, медленно скользя её с его плеч, наслаждаясь прикосновением своих пальцев к его жгучей коже. Когда ткань упала на пол, её руки бродили по мускулистому торсу, её пальцы проводили жгучие линии вдоль его груди. Кая, его глаза пылали желанием и неотложностью, ощущал каждое движение Суна как неотразимый призыв. Его дыхание становилось быстрым, его руки дрожали от нетерпения, когда он положил ладони на стороны её платья. С дикой интенсивностью он схватил край платья и начал медленно тянуть его вниз. Его пальцы касались голой кожи Суна, когда он открывал её бёдра и ноги, открывая каждый дюйм её фигуры с неутолимой жадностью. Платье, падающее шёпотом ткани на пол, оставило её тело открытым и уязвимым. Кая, движимый жгучим нетерпением, снова наклонился, его руки обвивались с поглощающей твёрдостью вдоль её ног. Его пальцы скользили по её бёдрам, медленно двигаясь внутрь, где он касался её кожи с провокационной медлительностью, усиливая каждое прикосновение. Их губы снова встретились. Поцелуи Каи, жадные и жгучие, быстро опустились, выстраивая извивающийся путь по её шее и ключице, сосредоточившись с возрастающей интенсивностью вокруг её груди. Его руки, нетерпеливые и решительные, двигались к её бюстгальтеру, быстро расстегивая его и обнажая её грудь с дикой чувственностью. Кая немедленно прижал свои губы и язык к груди Суна. Его поцелуи и прикосновения были беспощадными, исследуя каждую часть с неутолимой жаждой. Стоны Суна, заглушённые интенсивностью их обмена, сливались с его растущим желанием. Не давая ей времени осознать свои эмоции, он позволил своим рукам скользнуть по её телу, снимая её трусики уверенным, импульсивным движением. Трусики упали на пол, оставляя Суну полностью обнажённой и в руках его нетерпеливых рук. Поражённый желанием, он скользнул смелой рукой по её бёдрам, позволяя пальцам касаться внутренней части её ног, прежде чем осторожно погрузиться в её интимность. При его прикосновении он почувствовал тепло и влажность Суна, явный признак её возбуждения. Удовлетворённая улыбка растянулась на его губах, усиливая удовольствие момента. Смотрев на неё, он прошептал тёплым, полным желания голосом: «Ты так готова ко мне, Суна». Его слова были наполнены дикой чувственностью, ещё больше усиливающей интенсивность их связи. Суна глубоко покраснела, её щеки покраснели от смущения. Однако она была полна решимости не позволить Кае увидеть её стыд. Она прикусила нижнюю губу, её глаза на мгновение закрылись, когда она взяла несколько секунд, чтобы собраться. С новой смелостью она схватила пояс Каиных брюк и расстегнула его с лихорадочной нетерпеливостью. Затем её руки скользнули к краю избыточной ткани, тянув её вниз. Брюки и боксёры быстро были сброшены, присоединившись к остальной одежде, разбросанной на полу. Кая крепко схватил бёдра Суна с повелительной интенсивностью, осторожно, но решительно раздвигая их в стороны. Когда он вошёл в неё, интенсивное ощущение заставило каждую ткань тела Суна дрожать. Она обняла его шею, её руки вцепились в его волосы почти с отчаянной силой, притягивая его ближе, как будто пытаясь слиться с каждой частью его. Их тела слились в почти инстинктивной синхронизации, их движения превратились в ленивый танец неутолимого желания. Каждое движение было глубоким исследованием, каждое прикосновение было обещанием более глубокого удовольствия. Стоны Суна, наполненные тоской, сливались с рычаниями Каи, создавая дикий симфонию страсти. Интенсивность между ними была очевидна в каждом жгучем прикосновении, каждое давление их тел идеально совпадало друг с другом. Их движения становились всё более настойчивыми и интенсивными, каждое движение усиливало их общее наслаждение. Кая переживал всё более поглощающее удовольствие, в то время как Суна поддавалась волнам восторга, её вздохи и стоны отражали глубину их связи. Отголоски их желания резонировали в замкнутом пространстве, каждое вибрация, каждое трение усиливали очарование, которое они испытывали. В этом вихре ощущений они терялись друг в друге, их страсть разрывалась без сдерживающих средств. В последнем всплеске страсти Кая усилил свои движения, вовлекая Суну в волну необузданных и беспрецедентных ощущений. В ответ она крепко схватила одну из его ягодиц, прижимая его к себе с нетерпеливой силой. Их тела, в полном гармонии, освободились в бешеном ритме, каждое движение несло освобождающую эйфорию, которую они никогда прежде не знали. Когда наступил оргазм, он пришёл как тихий гром. Суна, не в силах дышать, почувствовала волну экстаза, накатывающую на неё, её мышцы напряглись в спазме чистого блаженства. Кая, закрыв глаза и искажённый удовольствием, потерялся в общем восторге, извергая довольное рычание. После кульминации их взгляды встретились, полные интенсивности, превосходящей слова. Их глаза искали друг друга, пытаясь охватить и увековечить глубину этого уникального момента. Тёплая мягкость и чувство завершённости окружили их, как будто они прикоснулись к чему-то первобытному и беспрецедентному. После нескольких долгих секунд Кая, его глаза всё ещё пылающие от интенсивности переживания, прошептал с удовлетворённой улыбкой: «Это было… что-то». Суна, её лицо слегка покрасневшее, опустила глаза с застенчивой улыбкой. «Да, действительно». Она немного отвернулась, пытаясь восстановить дыхание, пока начинала одеваться. Она медленно надела платье, её руки дрожали, а движения были полны новообретённой деликатности. Кая, всё ещё потрясённый интенсивностью их обмена, тоже начал одеваться с осторожной медлительностью. Без слов Суна направилась в ванную, её медленные шаги выдавали усталость и глубокое удовлетворение. Она закрыла за собой дверь и посмотрела на себя в зеркало, её глаза всё ещё были затуманены от интенсивных эмоций, которые она только что пережила. Когда она умывалась, прохлада воды была приятным контрастом к жгучему heat их объятий. Холодная вода была одновременно освежающей и успокаивающей, помогая ей сосредоточиться и успокоить быстрое биение её сердца. Мысли блуждали между страстными моментами, которые она только что разделила с Каем, и разговором, который предшествовал этому. *** Когда она вышла из ванной, она увидела, что Кая сидит на краю кровати, его руки лежат на простынях, голова откинута назад, а глаза закрыты. Он выглядел более расслабленным, его выражение лица было смесью удовлетворения и размышления. Суна подошла к нему, села рядом, и их близость усилила чувство интимности между ними. «Привет,» — начал Кая, на его губах играла игривая улыбка. «Как ты?» Суна, слегка смущённо улыбаясь, ответила: «Я очень хорошо. И это не только из-за… этого.» Она взглянула на место, где они только что разделили свою страсть. Игривая, она сделала жест в сторону того же места. «Что ты имеешь в виду под ‘этим’?» Чувствуя смущение, она опустила взгляд, и Кая продолжил с улыбкой: «Знаешь, можешь сказать это. Поскольку мы это сделали, мы можем говорить об этом тоже.» Покраснев, она снова опустила глаза и пробормотала с лёгким укором: «Кая!» Хотя у Суна и Кая полноценные и гармоничные сексуальные отношения, характеризующиеся глубокой связью и взаимным комфортом, и они чувствуют себя полностью раскрепощёнными вместе, Суна остаётся глубоко под влиянием своего воспитания, которое привило ей определённую сдержанность. Это воспитание налагает определённую степень сдержанности, делая открытые обсуждения секса — и даже произнесение этого слова вслух — трудными для неё: С.Е.К.С… СЕКС! Цинселлик! Таким образом, даже с мужем, человеком, который был ей ближе всех, несмотря на свободу и открытость, которые она испытывает с ним, она выражает свои желания через жесты и действия… но не словами. Говорить об этом было другим делом. Кая, развеселённый её реакцией, улыбнулся и ответил: «Да, ашкым, я слушаю. Почему это не только из-за этого?» Она посмотрела на него, её улыбка медленно возвращалась. "Секс, Кая. Секс! Это не только из-за секса... Это было..." Она замялась на момент, искала слова. "Интенсивно, и так... ново... так хорошо." Она искала его взгляд. "Но я также счастлива, что мы смогли поговорить и разрешить недоразумение между нами." Кая посмотрел на неё с глубокой нежностью. "Да, я тоже рад, что мы смогли поговорить." "Кая..." — сказала она мягко, кладя свою руку на его. "Я понимаю, что случившееся было просто недоразумением. Я также знаю, что момент был не самый удачный, что и объясняет твою реакцию." Она взяла его руку в свою, нежно положив её на своё бедро. "Ты носишь в себе столько боли. Но ты не можешь отталкивать меня из-за этого. Я здесь для тебя. Я твоя жена. Позволь мне помочь тебе." Он посмотрел на неё, его глаза были полны сожаления. "Я не хотел отталкивать тебя. Я не делал этого намеренно." Кая чувствовал дистанцию уже несколько дней, несмотря на себя, но он никогда не хотел оттолкнуть её; это была реакция, которая была выше его. Он любил её больше всего, он знал это. Он просто желал гармоничных отношений с ней. Он не хотел напряжённости между ними. Но что-то оставалось заблокированным внутри него, он был ранен и дезориентирован, не зная, как справиться с ситуацией иначе. Она покачала головой, её голос дрожал от эмоций. "Но ты это сделал. И, сделав это, ты заставил меня почувствовать, что я теряю тебя. Это было действительно трудно для меня." Кая немного повернулся, чтобы приблизиться к ней, затем он потянул её в свои объятия, нежно обняв её за плечи. "Извини," прошептал он ей в волосы, его голос был полон сожаления. "Мне так жаль, Суна. Я... я не знал, как справиться со своими чувствами." "Просто не отталкивай меня снова, Олу́р му?” прошептала она, её голос был хриплым. "Пожалуйста, Кая. Давай останемся связаны... всегда." Он поцеловал её в макушку, держал её близко. "Не буду, любовь. Обещаю." Она оставалась так несколько мгновений, завернутая в тепло друг друга, молчание между ними было утешительным. Суна закрыла глаза, положив голову на его грудь, прислушиваясь к ровному ритму его сердца. Это было безопасно, словно мир за пределами не мог до них достичь в этом тихом объятии. Кая крепче обнял её, его мысли метались, несмотря на спокойствие, которое он ощущал, держа её в объятиях. Он знал, что не может держать это внутри дольше. Ему нужно было сказать ей. «Суна,» — прошептал он через несколько мгновений, его голос был едва слышен. Она немного приподняла голову, глядя на него. «Что случилось?» «Есть кое-что, что я ещё не сказал тебе.» Его голос был твёрдым, но в его словах чувствовалась тяжесть. Она немного отстранилась, нахмурив брови, и начала искать его взгляд. «Я слушаю, детка.» Он медленно кивнул, но остался молчать ещё немного. Затем, более тихо, он начал: «Сегодня я видел Селин. Она позвонила мне после того, как ты ушла, и… мы поговорили… обо всём, что случилось.» Он потер затылок, словно пытаясь избавиться от невыносимого напряжения. Он рассказал о встрече в саду и напряжённом обмене репликами, который последовал. Он объяснил обвинения, которые выдвинул против Селин, горькие слова, которые сказал, предполагая, что его сводная сестра жила привилегированной жизнью с их отцом. Кая описал, как она пыталась показать ему другую реальность, семью, также разрушенную отсутствием Джемиля, но он отказался слушать. «Я был с ней жесток,» признался он. «Может быть, слишком жесток. Но я не мог ничего с собой поделать. Я знаю, что это не её вина, но…» Он остановился, сжав кулаки. «Я знаю, что не должен быть сердитым на неё или на Селима или Севду… но в то же время я не могу… ты понимаешь?» Суна осторожно положила свою руку на его руку. «Я понимаю.» «Я поговорил с Дерьей Оджа на последней сессии. Я не могу перестать думать, что у детей Джемиля было всё, чего у меня никогда не было. Отец рядом, единая семья… Что он оставил мою мать и меня, чтобы быть с ними. Возможно, потому что он был так расстроен, что был вдали от них, он был плохим отцом для меня… Так я и думал. А теперь Селин только напомнила мне, что для них всё тоже не всегда было розовым. Они провели большую часть своего детства без него… и…» Он наконец повернул голову к Суна, его взгляд был уязвимым. «Она заставила меня задуматься. Я не хотел признавать это, но она могла быть права. Она и её брат тоже страдали… по-другому.» Суна посмотрела на него с нежностью, её глаза блестели от понимания. Она знала, что это важный шаг для Кая, который должен был увидеть, что его братья и сестры не являются его врагами. Она осторожно погладила его по затылку, её большой палец рисовал маленькие успокаивающие круги у основания его волос. «Кая… это нормально быть сердитым. То, что ты пережил, что ты и твоя мама перенесли… это оставляет шрамы. Но знаешь… признание того, что Селин и Селим тоже страдали, не значит предательство твоей собственной боли.» Она сделала паузу, ища нужные слова. «Вы все были жертвами выборов Джемиля. Каждый по-своему. Это не про сравнение боли или определение, кто пострадал больше. Ваши истории разные, конечно, но все они так же реальны... И, возможно, если ты сможешь это увидеть, ты сможешь начать отпускать часть той злости, которая тебя поглощает.» Кая оставался неподвижным, его глаза были устремлены в пол, челюсти напряжены. Он знал в глубине души, что Суна права, но эта истина делала его уязвимым. Это было как будто злость, которую он чувствовал к Селиму и Селин, была броней, защищающей его. Отпускание означало бы открытие перед реальностью, которую он не мог контролировать, столкновение с отношениями, которые он не знал. Какие отношения будут у него с ними, если он отпустит свою злость? Что он будет делать? Что он скажет? Какое место они займут в его жизни? Страх впустить этих незнакомцев в свою жизнь, страх, что они могут не принять его или что они могут причинить ему боль, что он не будет знать, как взаимодействовать с ними, всё это парализовало и пугало его гораздо больше, чем он хотел признать. Суна, ощущая его колебания, осторожно положила свою руку на его, и сказала так, словно могла читать его сердце и мысли: «Я знаю, что это страшно, Кая. Но злость и страх не защищают тебя; они разрушают тебя. Поверь мне, я это хорошо знаю. Я чуть не потеряла тебя из-за них…» Даже в этой ситуации Кая не мог не восхищаться Суна за ту силу и мудрость, которые она приобрела со временем. Её стойкость перед лицом трудностей, способность понимать и поддерживать, всё это проявляло глубину и зрелость, а также силу и мудрость, которые завораживали и вдохновляли его каждый день. «Отпускание не означает, что ты теряешь контроль,» — сказала она. «Напротив, это может позволить тебе вернуть свою историю, не будучи диктованным прошлыми ранами или ошибками других.» Суна и Кая продолжили разговор, напряжение между ними постепенно исчезало по мере того, как слова находили своё место. Кая подробно рассказал о разговоре со своей сводной сестрой. Суна внимательно слушала, не осуждая, стараясь успокоить его своим присутствием. Она взвешивала каждое слово, ища лучший способ помочь ему успокоить свои волнения. «Каным,» сказала она, нежно сжимая его руку. «Эта ситуация трудна для тебя так же, как и для остальных. Совершенно нормально чувствовать себя потерянным, делать ошибки или не всегда знать, как реагировать. Никто не ожидает от тебя идеальности в такой сложной ситуации. Дай себе время, делай ошибки, если нужно; у тебя есть на это право. И знай, что я буду поддерживать тебя на каждом шагу. Я здесь для тебя.» «Спасибо, Суна,» наконец прошептал он, его голос был полон эмоций. «Это много значит для меня.» Слова Суна повисли в воздухе, как бальзам для раненной души Кая. Он посмотрел на неё, её взгляд был непоколебимым и полным сострадания, и почувствовал, как тяжесть исчезает с его плеч. Бремя его нерешённой злости и путаницы, такое тяжёлое и удушающее, казалось, облегчалось с каждым словом утешения от Суна. Глубокая связь, которую они разделяли, понимание и эмпатия, которые она предложила, создавали убежище, в котором он мог начать исцеляться. Кая глубоко вздохнул, впитывая тепло и искренность её поддержки. Ощущение изоляции, которое он испытывал несколько дней, теперь заменял зарождающийся надежда, что, возможно, он сможет справиться с этим новым этапом своей жизни без злости и парализующего страха отвержения или осуждения. Непоколебимое присутствие Суна было свидетельством силы их связи, обещанием, что они будут сталкиваться с этими вызовами вместе. «Я постараюсь,» тихо сказал он, его голос был полон решимости. «Я постараюсь увидеть вещи по-другому и отпустить… злость, предвзятости... но я не уверен, что смогу. Я сомневаюсь, что смогу.» Суна улыбнулась, её глаза отражали глубину веры в него. «Это всё, о чём можно просить, дорогой. Один шаг за раз. И помни, что ты никогда не один в этом. Мы разберёмся вместе.» Они сидели в тишине, обнявшись, находя утешение в своём общем объятии. Тяжесть прошлого и неопределённость будущего казались менее устрашающими, когда Суна была рядом. Кая почувствовал возрождающееся мужество и решимость встретить предстоящие дни, зная, что у него есть поддержка и любовь того, кто действительно понимает его. Когда они, наконец, отпустили друг друга, взгляд Каи задержался на Сунe, полон благодарности и привязанности. «Спасибо, что ты здесь,» — сказал он тихо. «Ийи ки варсын. Ийи ки янымдасын.» Суна кивнула, её улыбка была тёплой и обнадёживающей. «Всегда, Кая. Несмотря ни на что.»