Из наших пеплов, мы восстаем.

«If I had the choice, I would leave my body and let it live through all of this without me. If I had the choice, I would close my eyes and sleep until it no longer hurt. I don't have a choice.» — Virginie Grimaldi *** Кайя чувствовал тяжесть прошлого и настоящего, лежащую на нем, когда он сидел за ужинным столом, разговор вихрем кружил вокруг. В комнате звучали звуки столовых приборов, сталкивающихся друг с другом, и шепот разговоров, но мысли Кайи были далеко, потерянные в воспоминаниях о трудном детстве и бремени новых обязанностей после ухода отца. Неприкрытые вопросы Исмин и ее непрошенные мнения о его браке заставили его почувствовать себя обнаженным и уязвимым. Он бросил взгляд на Хаяль, которая бросила на него извиняющийся взгляд. Он ответил ей понимающим кивком, оценивая ее попытку сгладить напряжение. По мере того как ужин подходил к концу, Исмин встала, чтобы убрать тарелки, ее выражение немного смягчилось. «Кайя, в следующий раз приведи Суну в Лондон», сказала она тихим голосом. «Было бы здорово познакомиться с ней как следует.» Кайя выразил вынужденную улыбку, испытывая смесь облегчения и усталости. «Я сделаю это, Исмин. Спасибо за ужин.» Хаяль проводила его до двери, ее глаза были полны беспокойства. «Прошу прощения за мою маму. У нее хорошие намерения, но иногда она перегибает палку.» Кайя покачал головой. «Это ничего, Хаяль. Я понимаю.» Выйдя на свежий воздух ночи, он глубоко вдохнул, ощущая легкое чувство освобождения. Вечер прошел нелегко, но он был благодарен за неизменную поддержку своей старой подруги. Он направился обратно к своему дому по ту сторону города, мысли о Суне и о проблемах, с которыми им приходится сталкиваться, наполняли его ум. Слова Исмин задели его за живое, заставив столкнуться с мыслями и вопросами, которые он долгое время избегал. Что, если он не должен решать эти проблемы? Что, если с самого начала они не были сделаны друг для друга? Что, если их брак был изначально построен на неправильных основаниях? Слова Исмин звучали в его голове, вызывая глубокую тревогу. Конечно, Кайя знал, что его отношения с Суной не начались самым идеальным образом, но для него они всегда были подлинными и глубокими. Они встретились во время бурного периода своей жизни, и их связь была сформирована как от общего чувства выживания, так и от начинающейся любви. Он вспоминал первые дни, полные страсти и возбуждения. Каждый взгляд, обменянный с ней, был полон обещания счастья и сопричастности, каждый маленький момент, проведенный рядом с ней, был оазисом покоя, приносящим ему чувство радости и полноты, которые он никогда раньше не испытывал. Но эти чувства постепенно сменились спорами и недоразумениями. Поведение Суны и его собственные разочарования и неуверенности создали пропасть между ними, которая казалась углубляющейся с каждым днем. Кайя размышлял о своем прошлом, о Чемиле, о его матери. Он ли женился на Суне потому что хотел её или из-за отца? Нет! Кайя почувствовал великое влечение к этой нимфе с самой первой встречи, ещё до того, как узнал о насилии со стороны своего отца. Перевод на русский: Каждый раз, когда он видел её, он не мог оторвать от неё глаз. Всё в ней неотразимо привлекало его. Её улыбка, её нежный голос, её губы, и её глаза… её глаза были самой историей. Её взгляд непреодолимо увлекал Каю, словно каждый раз, когда он встречал её глаза, он погружался в эмоциональный водоворот. Он терялся в глубине её взгляда, где видел одновременно нежность и силу, уязвимость и устойчивость. Это было больше, чем просто физическое влечение. Каждое взаимодействие, каждый обмен взглядами был заряжен глубокой связью, безмолвным пониманием, которое казалось преодолевает слова. Даже когда их разговоры становились напряжёнными, когда Суна осуждала его за его внешний вид или поведение, он не мог не улыбаться и восхищаться этой дикой стороной, которая была неожиданной для такой нежной женщины, как она. Кайя чувствовал себя одновременно благословенным и мучимым этим магнитным притяжением. Благословенным, потому что среди всех безумий, происходящих вокруг него, был этот луч света, который освещал его дни. Мучимым, потому что он боялся этих неизвестных чувств, которые наполняли его сердце. *** Путь Каи до его дома прошел молча под звездным небом. Знакомые улицы несли в себе воспоминания о трудностях, но и о стойкости. Подойдя к своему дому, он почувствовал новый прилив решимости столкнуться со всем, что их ждало, теперь когда они вернулись в Лондон, свой родной город. Его мысли снова ушли в прошлое. Когда все казалось налаживается, их постигла новая беда. У его матери был диагностирован рак. Кае было двадцать лет. Начались годы борьбы с болезнью, дорогостоящими лечениями, химиотерапией и госпиталями. Первое время было особенно напряженным. Кае нужно было найти большую сумму денег для срочного начала лечения матери, которая в то время не имела медицинского страхования. Юноша обошел много дверей, разрывался здесь и там, прежде чем ему удалось получить студенческий кредит, который он использовал для начала лечения. В течение трех лет он балансировал между работой, учебой и уходом за матерью. Он неустанно трудился, чтобы погасить свой студенческий кредит, оплатить аренду квартиры и пребывание матери в реабилитационных центрах. Наконец, после долгой борьбы, его мать выздоровела. Кае пережил много испытаний, но он вышел из них сильнее. Он научился выживать в самых тяжелых условиях, защищать тех, кого он любил, бороться за лучшее будущее. Однако шрамы его страданий оставались в его внутреннем мире, свидетельствуя о битвах, которые он вел, и жертвах, которые он приносил, чтобы поддержать свою семью. Годы насилия, нестабильности и чрезмерной ответственности на его молодом возрасте оставили глубокие следы на его психическом здоровье. Несмотря на его успехи и победы, призраки прошлого продолжали преследовать его мысли, напоминая о преодоленных испытаниях и сделанных жертвах для достижения мира и стабильности, которые он так отчаянно искал. Его страдания имели еще одно последствие: годы ненависти к семье Корхан. Горькие рассказы его матери о семейной истории оставили в его уме воспоминания об ужасах, совершенных Халисом и его семьей. В центре этой саги была трогательная история его бабушки, Зейнеп, женщины, брошенной и удерживаемой в плену Халисом, мужчиной, которого она любила, в квартире в Стамбуле… На самом деле, когда Зейнеп обнаружила, что она беременна от Халиса, тот был на пороге брака с другой женщиной, навсегда разбив сердце Зейнеп. Это было время, когда традиции тяжело лежали на плечах женщин, когда честь семьи ставилась выше индивидуальных желаний, особенно в городе подобном Антеп. Боясь мести своих, Зейнеп осталась одна, беременная и уязвимая, приговоренная нести бремя своего позора и одиночества. Но история этой девятнадцатилетней девушки только начиналась. Халис, несмотря на свой брак с другой женщиной, не мог полностью оставить беременную от него девушку. Он устроил её в квартире в Стамбуле, городе, где теперь жил со своей женой, изолируя от внешнего мира и запрещая выходить до рождения ребёнка. Халис хотел таким образом защитить свою репутацию и своего наследника. Месяцы прошли медленно и мучительно, пока Зейнеп ждала, пленённая своей собственной жизнью, надеясь, что мужчина, которого она любила, вернётся к ней однажды. Но когда наступило время родов, родилась дочь, которую Халис отказался признать своей. Рождение этой дочери, вместо долгожданного искупления, лишь добавило новый слой боли в историю молодой женщины. Халис, не в состоянии принять свою собственную дочь, вынудил Зейнеп насильно выйти замуж за одного из своих водителей и отправил её в Лондон, опасаясь за свою репутацию и собственное семейное счастье, приговорив тем самым молодую женщину к жизни во мраке и отчаянии. В течение восьми долгих лет Зейнеп жила в этом домашнем аду, в тени этого вынужденного брака, тщательно наблюдаемая водителем, который регулярно получал деньги от Халиса за поддержание контроля. Но с каждым разом выплаты становились всё реже, и водитель решил покинуть дом, оставив маленькую Нукет одну с депрессивной матерью. Каждый день с момента её приезда в Лондон был для Зейнеп жестоким напоминанием её позора, каждая ночь — бесконечным кошмаром одиночества и сожаления. Отчаяние Зейнеп было глубоким, оставляя невидимые шрамы на её уже раненой душе. Одиночество и депрессия стали её верными спутниками, пока она каждый день переносила отсутствие мужчины, которого любила, и боль от предательства собственной семьей. Разрушительные последствия агрессивной депрессии Зейнеп не ограничивались ею одной. Её дочь Нукет страдала от них жестоким образом. Зейнеп часто проявляла жестокость по отношению к дочери, говоря ей, что лучше было бы, если бы она не родилась, и сожалея о том, что у неё не родился сын. Она перекладывала на неё бремя своего отчаяния, утверждая, что из-за Нукет она потеряла мужчину, которого любила, и осталась без семьи. Иногда насилие молодой женщины выходило за физические пределы, она шлепала Нукет за пустяки. Травмы от этого физического и психического насилия, а также повторяющиеся истории об отказе её отца, оставили глубокие шрамы в хрупком уме Нукет и являются главной причиной её психических проблем. Кажется, что Кая предназначен жить такой же судьбой, как его мать, цикл психических расстройств и насилия продолжается от матери к дочери. Девушка, выросшая в среде, где насилие и эмоциональные муки считались нормой, воспринимала эти опыты как часть своей реальности. Бессознательно привлечённая динамикой, отражающей её воспитание, она вышла замуж за Чемила, мужчину, который изначально проявлял к ней любовь, прежде чем выявилась его насильственная и эгоистичная природа. Несмотря на токсичность отношений, она была не в состоянии покинуть его. Нукет любила своего сына больше всего на свете, но, когда она находилась под влиянием своей второй личности, она повторяла ему те же слова, что и её собственная мать: «Я бы предпочла, чтобы ты не был моим сыном», «Ты жалок», «Ты разочарование»… Потом настал день, когда смерть наконец предоставила ей тот покой, который она так желала. Для ее дочери Нукет это было началом нового бурного путешествия, истории страданий и борьбы, истории, которая определила судьбу Каи и питала его ненависть к тем, кто причинил его семье столько боли. Оставшись одна с собой в семнадцать лет, Нукет вынуждена была столкнуться с тяготами существования, отчаянно ища смысл в жизни, отмеченной болью и предательством. Именно в этой атмосфере отчаяния Нукет встретила Жемиля, молодого человека обаятельного и хорошо говорящего, который должен был стать спутником ее мрачных дней, но оказался источником ее будущих мучений. Встреча с Жемилем была как ловушка, в которую Нукет, одинока и отчаянна, бежала вслепую, и последствия были серьезными. Кайя ненавидел семью своей матери всей душой, семью своей бабушки, которая не сумела защитить свою дочь в самые трудные моменты, оставив ее платить одной за ошибку, совершенную двумя людьми (но, увы! только женщины платят за такие ошибки!), он обвинял их, конечно, но больше всего ненавидел Халиса и его семью. Для него каждый член семьи Корхан был источником ненависти, питаемой несправедливостями, пережитыми его матерью и бабушкой. Богатство и роскошь, которые его мать часто показывала, консультируясь со страницами Интернета, были столь же жестокими напоминаниями о нищете и нестабильности, в которых жили Кайя и его мать. Пока его мама страдала в компании жестокого человека и страшной болезни, дети Халиса спокойно жили в особняке на берегу Босфора, окруженные богатством и слугами, готовыми исполнять их мельчайшие желания. В то время как он без устали работал, чтобы обеспечить свою семью или оплатить лечение больной матери, внуки Халиса вели жизнь в роскоши, защищенные от малейших страданий. Таким образом, каждая испытанная им и его матерью тягота, каждый момент одиночества, в котором они должны были сражаться со своими демонами, без поддержки и сочувствия, становились дополнительным камнем в основе его ненависти к тем, кто отводил глаза от их страданий, ненависти, выкованной в огне несправедливости и укрепленной рассказами и словами его матери, которая часто повторяла, что Корханы вели спокойную и счастливую жизнь, тогда как они переживали одну тяжесть за другой. *** Когда Кая вставил ключ в замочную скважину, он почувствовал, как тот слегка задрожал в его руке. Знакомый щелчок раздался в тишине ночного воздуха, и он осторожно толкнул дверь, которая слегка заскрипела. Волна затхлого воздуха встретила его, несущая неизбежный запах заброшенности и безразличия. Остановившись на пороге, он глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, и вошел внутрь. Тьма окутала его, и он нащупывал выключатель, пальцы легко скользили по холодной стене, пока он наконец его не нашел. Потолочный свет вспыхнул, бросив бледный свет на сцену. Пылинки плясали в лучах света, и он прищурился от этой внезапной яркости. Глаза Каи ознакомились с комнатой, рассматривая беспорядок, вызванный месяцами отсутствия. Когда-то аккуратно убранная гостиная превратилась в пейзаж пыли и запустения. Тонкий слой пыли покрывал каждую поверхность, смягчая контуры мебели и угасая цвета тканей. Тишина висела в воздухе, нарушенная лишь слабым гулом улицы за пределами дома. Он положил свою сумку рядом с дверью и сделал неуверенный шаг вперед. Пол скрипнул под его весом, и звук разнесся в пустом пространстве. Его шаги оставляли легкие следы в пыли, свидетельство его присутствия в этом заброшенном доме. Чувство одиночества уселось в его груди, спокойное одиночество этого места резко контрастировало с живыми и хаотичными месяцами, проведенными в Стамбуле с матерью. Кая медленно двигался, почти с благоговением, через гостиную. Он протянул руку к кофейному столику, пальцы следовали пути по пыли. Ощущение было странно утешительным, тактильная связь с жизнью, которую он оставил позади. Он отпугнул нескольких маленьких насекомых, которые осели в его отсутствие, их маленькие тела отступили под его прикосновением. Его взгляд упал на фотографии на камине, их поверхности потускнели от небрежности. Он взял рамку, протер грязь с края рукавом. Улыбающиеся лица его матери и себя смотрели на него, застыв в моменте счастья, который казался теперь принадлежащим другой жизни. Горло пережало, и он с трудом проглотил волну эмоций. Мысли Каи вернулись в Стамбул, в больничные коридоры и бесконечные дни беспокойства и надежды. Он был так поглощен борьбой за жизнь матери, что почти не думал об этом месте. Теперь, стоя в тишине, он ощущал тяжесть этих месяцев. Истощение проникало в его кости, и он чувствовал усталость, которая превышала простую физическую усталость. Он направился к кухне, включил еще один свет. Как и столешницы, и здесь была пыль. Он открыл кран, наблюдая, как вода струится ясной после нескольких тряск. Он прополоскал стакан и налил в него воду, питье глубоко, свежая жидкость предоставила короткое облегчение сухости во рту и заброшенности дома. Опираясь на столешницу, он закрыл глаза, позволяя воспоминаниям овладеть им. Оживленные улицы Стамбула, аромат специй в воздухе, хрупкая рука матери в его, когда они блуждали по городу. Он был так сосредоточен на ней, на ее выживании, что отодвигал все остальное на второй план. И лицо Суны, его возлюбленной жены, женщины, которая перевернула его жизнь с ног на голову. Сейчас, в тишине своего пустого дома, всё это оказалось для Каи подавляющим. Кая снова открыл глаза и взглянул вокруг. Это было его пространство, его убежище, и сейчас оно казалось ему чужим. Но это также был чистый лист, место для нового начала. Он выпрямился и поднялся на прямые плечи. Было много работы, пыли, которую нужно было убрать, и нужно было вновь наполнить эти стены жизнью. С глубоким вдохом Кая направился к шкафу, доставая средства для уборки. Он принялся за работу, его движения были спокойными и решительными. Убирая пыль и прогоняя мелких нежелательных посетителей, он почувствовал искру решимости в себе. Этот дом был его, и он вернет его себе, шаг за шагом, так же как он восстановил и очистил себя много лет назад. Годы борьбы и страданий оставили глубокие шрамы на Кае. Несмотря на его устойчивость и способность преодолевать трудности, тень его прошлого преследовала его, влияя на его выборы и поведение. Для того чтобы облегчить бремя своих обязанностей и временно уйти от своих забот, Кая находил утешение на вечеринках с друзьями, где часто присутствовал алкоголь. Вначале эти выходки были редкими, у Каи не было много времени на развлечения. Это были просто случаи социализации и расслабления. Раз в месяц, или иногда каждые две недели, Кая позволял себе перерыв. Он встречался с друзьями в баре или ночном клубе, наслаждаясь несколькими часами отдыха вдали от своих обязательств. Эти моменты были ценными, они предоставляли ему иллюзию нормальности и беззаботности в жизни, насыщенной стрессом и обязанностями. Кая научился получать удовольствие несмотря ни на что. Счастье не постучалось в его дверь, вызовы не покинули его, но он научился украдкой выбирать моменты наслаждения в жизни. Он пел и танцевал с друзьями, играл на гитаре, забывая в течение нескольких часов, кто он такой и что его ожидает за пределами этого места отдыха. История Каи с алкоголем началась во время этих вечеринок. Сначала речь шла только о случайных стаканчиках. Однако эта привычка быстро приняла более мрачный оборот. Вечеринки стали происходить всё чаще, а стаканы становились всё больше. Алкоголь, вместо того чтобы быть просто развлечением, стал убежищем, способом убежать от беспощадной реальности его жизни. Каждый глоток давал ему иллюзию избавления от его демонов. Но вечеринки часто заканчивались драками, алкоголь приносил на поверхность его скрытую агрессию. Несколько раз Кая оказывался в полицейском участке в субботний вечер после драки в ночном клубе или на улицах Лондона. Но утро было ещё более жестоким. Лезвия виски, тошнота и вина с добавлением к его ежедневным мукам. Алкоголь, вместо того чтобы решать его проблемы, усиливал их. Недели и месяцы проходили, отмеченные вечеринками и пьянками, и Кая погружался всё глубже в саморазрушительную спираль. Кая осознал, что несколько стаканов для расслабления были не лучшим решением для управления давлением. Хотя его выходки были относительно редкими, не более одного раза в неделю, он понял, что алкоголь не был здоровым ответом на его проблемы. Что хуже, алкоголь усиливал его эмоции, делая больные воспоминания более живыми и его страдания более острыми. Однажды вечером, когда он один бродил по улицам после особенно пьяной вечеринки, Кая испытал момент ясности. Он оказался лицом к лицу с отражением себя в витрине, разбитым молодым человеком, лицо которого было испещрено болями и излишками, пытавшимся утопить свои страдания в алкоголе. Он походил на своего отца, человека, которого он ненавидел больше всего. В этот вечер Кая взглянул на свою жизнь с ясностью. Это было, как будто впервые, он ясно видел саморазрушительный путь, по которому он шёл. На следующее утро, с тяжелым похмельем и тяжелым сердцем, Кая принял решение. Он должен был остановиться. Ради своей матери, ради своего будущего, и, прежде всего, ради себя. Он осознал, что алкоголь не является решением его проблем, а новым источником страданий. Он понял, что забота о себе была необходима, чтобы продолжать заботиться о своей матери и двигаться вперёд в жизни. Кая должен был найти силы для конфронтации со своими демонами, не прячась за пьянством. Шрамы его прошлого не исчезли, но он научился жить с ними, принять их как часть себя, не позволяя им диктовать его жизнь. Кайя начал искать более здоровые альтернативы, такие как спорт, чтение, фотография, рисование и его увлечение созданием украшений. Эти новые занятия приносили ему внутренний покой и удовлетворение, гораздо более долговременные, чем веселые посиделки с алкоголем. Приняв решение оставить в прошлом употребление алкоголя, Кайя выбрал более здоровый и сбалансированный путь. Это решение было не простым, но необходимым для его психического и физического благополучия. Он посвятил себя более структурированной повседневной рутине, включая занятия, способствующие улучшению здоровья. Кайя стал регулярно заниматься спортом, посещая тренажерный зал для продуктивного расходования энергии. Бег стал для него формой медитации, способом освобождения от накопленного стресса и возврата к центрированию. Таким образом, несмотря на то что вечеринки с друзьями стали происходить реже, Кайя научился наслаждаться ими, не упиваясь в избытке. Он нашел способ совмещать свои обязанности с моментами удовольствия, не ставя под угрозу свое здоровье и свои цели. Это осознание стало поворотным моментом, началом новой фазы зрелости и мудрости в его бурной жизни. Кроме изменений образа жизни, Кайя нашел убежище в своей вере. Воспитанный верующей матерью, он всегда имел связь с религией, но теперь почувствовал потребность глубже переподключиться к своим убеждениям. Молитва стала успокаивающим ритуалом, источником силы и умиротворения. Кайя стал посещать мечеть в своем районе, находя в молитвах и учениях направление и утешение, которые он давно не ощущал. Духовность открыла для Кайи новую перспективу, позволив ему видеть свои испытания с другой стороны. Он научился находить внутренний покой и благодарность, даже среди вызовов. Выбрав более здоровую и сбалансированную жизнь, Кайя обнаружил новую версию себя. Он стал более стойким, более решительным в строительстве лучшего будущего, не только для себя, но и для своей матери. Эта трансформация была не без трудностей, но она стала началом новой фазы в его жизни. *** Кайя одолел все трудности, чтобы получить диплом по маркетингу. Его профессиональный путь в этой области начался скромно, с практики, но благодаря решимости и таланту он продвинулся по карьерной лестнице в престижной британской компании, специализирующейся на маркетинге и рекламе. Его комфортный заработок, в совокупности с доходами от продажи подержанных автомобилей, позволил ему снять элегантную квартиру для матери в престижном районе Лондона. Он систематически расплачивался со своими долгами и инвестировал в открытие ресторана, что позволило ему отказаться от любых других дополнительных работ, ограничившись только работой в компании и доходами от своего ресторана. Благодаря своему опыту в маркетинге и профессиональной сети, его ресторан стал модным заведением, обеспечивая финансовую устойчивость. Параллельно он открыл магазин одежды для матери, которая восстановила свое здоровье, нашедший источник дохода и личного удовлетворения. Кайя рассматривал возможность запустить собственную линию украшений, хотя неопределенность сдерживала его. С одной стороны, он опасался снова погружаться в долги, после того как столько лет уделял их погашению. С другой стороны, несмотря на то что украшения были его страстью, он колебался сделать из нее свою профессию, особенно учитывая, что он находил настоящее удовлетворение в своей работе в маркетинговом агентстве. Тем не менее, когда всё казалось наконец-то стабилизировавшимся в его жизни, прошлые испытания показались далекими, отстоящими в прошлом, неожиданный звонок слуги его деда Халиса всё переменил. Этот звонок не только потревожил восстановленное равновесие Кайи и его матери, но и разбудил прошлые демоны. Нукет, его мать, до тех пор смогла мирно сочетать две свои личности и обрести определенную стабильность благодаря лекарствам и психотерапии, оказалась вновь подвержена резким изменениям настроения. Она то призывала Кайю присоединиться к семье в Стамбуле, упоминая необходимость вернуться к своим корням и прощения прошлых обид. Затем, в другом настроении, она побуждала его мстить Халису и его семье за прошедшие страдания. Кайя, однако, сопротивлялся мысли об отъезде. После стольких усилий по восстановлению стабильности в их жизни, он боялся видеть, как она рушится снова. Но Нукет, будучи уверена, что ее сын никогда не оставит ее одну, оставила его перед фактом. Через неделю после звонка Латифа Бея, она должна была быть в Стамбуле. Кайя должен был решить, сопровождать ее или нет. *** При каждом махе метлы и каждом проходе тряпки Кайя ощущал, как возвращается контроль. Часы пролетели, пока он методично работал в каждой комнате, восстанавливая порядок и чистоту. Наконец, когда дом был избавлен от пыли и мелких насекомых, он убрал уборочные средства и восхищенно рассматривал свою работу, испытывая тихое удовлетворение. Измученный, но довольный, Кайя направился в свою спальню. Он забрался в постель, прохладные и уютные простыни приятно обвивали его уставшее тело. Закрыв глаза, он почувствовал, как отпускает вес последних месяцев, сменяясь мирным решимостным настроем. Это было его убежище, и он сделал первые шаги, чтобы вернуть его. С этой успокаивающей мыслью Кайя глубоко заснул, восстанавливая свои силы.