Влечение

Мико с головой накрылась одеялом и сжала колени. В темноте своего импровизированного «домика» девушка чувствовала себя хоть сколько-то защищенной. Точнее… здесь, под одеялом, иллюзия безопасности просто была чуть более выражена. Однако, горячие следы чужих рук все никак не хотели покидать нежную кожу бедер. Ее впервые кто-то трогал так. Касался слишком уж интимных и чувствительных мест, заставляя на секунду забыть о страхе и почувствовать слабое смущение. Дверь скрипнула. Накадаи, погруженная в свои странные размышления, не сразу услышала тяжелые аккуратные шаги. — Спишь? — глубокий спокойный баритон Юникрона ласкал слух, и девушке на секунду показалось, что в его этом внеземном тоне промелькнуло едва различимое беспокойство. — Нет, — она вылезает из-под одеяла, высовываясь наружу только по подбородок. Бог стоит, облокотившись левым плечом о выступ стены, и смотрит будто сквозь. — Ты в порядке? — Это мне следует задавать такие вопросы, — парирует он и, лениво размяв широкие плечи, делает шаг в сторону девушки. Мико неосознанно вцепляется в матрас, что, конечно, не укрывается от взгляда божества. Юникрон останавливается, склоняя голову. — Воды? Девочка кивает, вставая с кровати, и, волоча за собой одеяло, бредет к окну. Глубокая ночь сегодня спокойная и ясная, бледно серые перистые облака изящно ложатся на тупые выступы рыжих скал вдалеке, а мерцающие серебром в густой синеве звезды приковывают взгляд. — Слушай, — Мико отворачивается от пейзажа пустынной улицы, плотнее кутаясь в одеяло. Оно волочится по полу за девушкой, шуршит и собирает недавно осевшую на доски пыль. — Почему кровь? — Это самое эффективное, — глухо отзывается бог, наливая в граненный стакан воду и любезно подавая его девушке. Несмотря на знание о конечной цели Юникрона, Мико никак не могла отделаться от мысли, что он слишком… выделяется что ли. Его осанка, манеры далеки от современных. Накадаи привыкла общаться со сверстниками, и поведение бога было для нее в новинку. Хотя, признаться честно, его привычка забывать напрочь про личное пространство напрягала не на шутку. Мико в такие моменты казалось, что она по глупости может позволить ему все. — Спасибо, — японка обхватывает ослабевшими пальцами стакан, одаривая мужчину усталой улыбкой. Юникрон только сильнее хмурится. — У меня страшно болит голова. — Я перестарался, — божество поправляет сползшее с плеча Мико одеяло, — прости. — Что еще можно использовать для передачи этой энергии? — Слезы, пот, слюна, — Юникрон отвел взгляд. Сейчас ему нельзя было засыпать, иначе тогда он встретится со второй частью сознания. Шанс того, что оно в итоге поглотит хозяина — слишком велик. А вот укутанному в перьевое одеяло ребенку сон был бы очень кстати. — А, кхм, — Мико покраснела, прикусив губу и сжав в ладонях граненое стекло. Хотелось спросить о том, что произошло буквально два часа назад. — Это все? — Что? — бог не сразу понял вопрос, вскинув густую рыжую бровь. А когда до него дошло, то сам неловко кашлянул и отвернулся. — Это второй по эффективности способ, но я не стану такое творить. Ты меня боишься. — Не тебя, — она отчаянно машет головой, — его…. — Нет. Меня. Ты боишься того, кто перед тобой, и твоему мозгу совершенно плевать, что за личность управляет этим сосудом, — Юникрон впервые за эти пару нескончаемо мрачных дней расслабленно хмыкает, растягивая губы в едва заметной улыбке. Мико не хочет признавать его правоту, а потому обиженно дует щеки и, со звоном поставив стакан, вновь забирается на кровать. — Какие последствия у такого одностороннего обмена? — она не дурочка. Понимает, что в данном случае только отдает свои силы богу. — Головная боль, тошнота, слабость — это лишь на начальном этапе, — Юникрон накручивает на палец свою забавную косичку, и от такой милой картины девочка тихо хихикает. — Я сказал что-то смешное? — Нет, просто, — она указывает на бороду, — тебе явно идет. Бог комплимент не оценил, задумался и, оставив в покое косичку, уселся на стул. Тот страдальчески поскрипывал под немалым весом божества, заставляя оного изредка морщиться. — Если переусердствую, ты можешь умереть и никакой договор нас не спасет, — во мраке комнаты его яркие волосы будто светятся, вызывая у Накадаи непреодолимое желание коснуться, зарыться пальцами в густые локоны. Они так похожи на тот кошмарный пожар, который каждый раз рисует ее уставшее от мучений сознание. — Спи, — бог переходит на приказной тон, подходит к изголовью кровати и долго молчит. И Мико тоже молчит, будто скованная мужским глубоким безразличным взглядом. Именно его нечеловеческие сверкающие глаза напоминают ей о том, что Юникрон совсем не похож на тех, кто ее окружает. — Спокойной ночи, Ю. Божество вздрагивает, будто приходит в себя, и хмурится. Что за отвратительное и дурацкое сокращение его имени? Бог невесомо проводит пальцами по раскиданным по подушке волосам, отмечая про себя их поразительную мягкость, и выходит в коридор. — Как все прошло? — Праймус в желтом свете дерьмовой кухонной лампочки почти не видим, но это не мешает ему расплыться в двусмысленной улыбке и издевательски подмигнуть брату. — Ты до сих пор тут? — Юникрон игнорирует вопрос, щелкает пальцами, возвращая разгромленной кухне привычный вид. — Ха, да, представь себе, — Праймус складывает руки на груди, взмывая выше под потолок. — Нужно выяснить, куда твое придурковатое сознание спрятало артефакт. И лучше это сделать до того, как правительство США узнает правду. — Ты так хочешь вернуться? — Юникрон вскидывает бровь, наливая себе в стакан ледяную газировку из холодильника. Местный сладкий напиток отвратительно дерет горло и нос, заставляя мужчину морщиться. Как люди это пьют? — Я хочу восстановить Кибертрон, — Праймус мгновенно делается серьезным. Его некогда ласковый баритон приобретает нотки какого-то несвойственного богу раздражения и… злости. — Какой ценой? — темное божество вальяжно падает на стул, внимательно наблюдая за золотыми переливами накидки собеседника. — Ценой всего, — выплевывает в лицо Юникрону призрак. — И, если потребуется, я пойду на крайние меры. — Ты сумасшедший, братец, — Юникрон щурится. — Ты с самого начала знал, в каком состоянии находится мое сознание. Знал, что я приду за твоей искрой и знал про артефакт. — Браво, — Праймус лениво хлопает в ладоши, наконец опускаясь ниже, оказываясь лицом к лицу с братом. — Одна ничтожная жизнь в обмен на существование целой планеты. Согласись, крайне выгодный обмен. Юникрон отчего-то разочарованно вздыхает, слабо мотая головой. — С каких пор жизнь последнего Прайма стала для тебя разменной монетой? — темное божество все никак не могло понять, почему Праймус так халатно относится к собственной душе. У него же с самого начала было все: любовь, признание, власть, вера. Так почему он так безжалостно сам себя режет. Ради чего? — С тех самых пор, как на Кибертроне появилась жизнь, помимо нас с тобой, — золотой призрак снова возвращает себе ласковое выражение на лице, снисходительно смотря на недовольного брата. — Я обязан вернуть им их дом. Тебе этого не понять. Ты давно закрылся в своем эгоистичном мирке, и я все никак не могу достучаться до тебя. — Тебя никто не просит лезть ко мне, — раздраженно рычит бог. — Да, конечно, — приведение неловко прячет руки за спиной. Они так давно не разговаривали, а когда выпал шанс — Праймус снова пересек черту. В погоне за результатом, он никогда не прислушивался к брату, и это привело к катастрофе. — Пригляди за девочкой, пожалуйста, — Праймус вздыхает и, махнув рукой на прощанье, растворяется в воздухе.

***

Накадаи проснулась ближе к двум часам дня. Она вылезла из-под одеяла и мельком взглянула на часы. Школа была благополучно прогуляна. Опять. — Зато без кошмаров, — сама себе улыбнулась девочка, сползая на пол, и, лениво волоча ноги, пошла в ванную. Зеркало почему-то было все еще запотевшее, поэтому Мико смогла разглядеть лишь невнятное черно-розовое пятно вместо своего отражения. От одежды пахло кровью. Японка стянула с себя мятые тряпки, бросая их прямиком в стиральную машину, и подошла к душу. Включила воду, и, как только горячие капли с грохотом стали разбиваться о гладкое покрытие ванны, у Накадаи заболела голова. Виски сдавила режущая безжалостная боль, заставившая девочку отступить на несколько шагов назад и осесть на плитку. Холод эмали остро бьет по позвоночнику, и Мико кажется, что все чувства мигом обостряются. Будто вместо собственных ногтей, кожу режут лезвиями, а вместо воздуха в легких — раскаленная лава. — Вот же, ребенок, ты хоть бы звук издала! — Юникрон возникает на пороге с кружкой прохладной воды, быстро оценивает ситуацию и бросается к девушке. — Мико, слышишь меня? — он обхватывает своими большими и теплыми ладонями ее лицо, обеспокоено вглядываясь в темные глаза. — Все… хорошо? — она протягивает к нему дрожащую холодную руку. — Ну если под «хорошо» ты подразумеваешь «не умираю», то да, — кивает бог, помогая девочке подняться. Мико снова ему улыбается и тихо благодарит. — Я рада, что это все еще ты, — Накадаи гладит мужчину по щеке, льнет всем телом к его груди и пытается вслушаться в стук сердца. Только вот… у Юникрона нет сердца, а слабую пульсацию искры эта человечка не услышит. «Чудовище!» Бог вздрагивает и оглядывается по сторонам, прежде чем понять, что стальной, почти искусственный голос звучит в его голове. Второе сознание проснулось. «Отвратительное существо!» Юникрон успел оттолкнуть Мико прежде, чем его вторая сущность стала активно пытаться просочиться наружу. Голоса всех тех, кого он когда-то был вынужден убить, набатом стучали в голове, а чужая ненависть острозаточенными лезвиями прорезала мышцы под кожей. — Юникрон? — Мико едва касается его плеча. — Ты в порядке? — он так внезапно побелел, что девушка не успела даже испугаться. Бог кашляет энергоном, сплевывая его в раковину, а потускневшие темные шрамы снова начинают чернеть. — Нужна кровь, — сразу соображает девочка, начиная лихорадочно озираться в поисках чего-нибудь острого. Мужчина болезненно стонет, опуская тяжелую руку на голое девичье плечо. — Нельзя. Слишком много крови нельзя, тебя парализует, — хрипло отзывается он. — Нужно что-то еще. Мико замирает, держа в руках потасканную тупую бритву. — Что-то… еще? — она смаргивает мимолетное удивление. — Может, блин, не знаю, слюна? Юникрон долго всматривается в разводы собственного отражения в эмалевой раковине, решая что-то для себя, а потом, резко повернувшись к девушке, притягивает ее за запястье к себе. — Заранее прошу прощения, — выдыхает он ей в лицо, чтобы тут же жадно прильнуть к губам. Мико покорно открывает рот, позволяя богу проникнуть языком дальше, вылизать ей небо и в порыве неконтролируемого голода прикусить нижнюю губу. «Убийца!» Юникрон до хруста сжимает Накадаи в объятиях. Мико тяжело дышит, пытаясь наполнить легкие густым влажным воздухом запертой ванной комнаты, пока мужчина жадно целует ее. Юникрон с глухим рыком подхватывает девушку на руки, в два шага преодолевает расстояние до стиральной машины и усаживает на нее Накадаи. Японка хватается за белые скользкие бортики, когда мужчина сильнее сжимает ее талию. Страх перед божеством живыми колючими лозами оплетает ноги и руки, заставляя покорно сидеть и ждать, когда Юникрон насытится. В ванной витает стойкий запах порошка и только недавно открытого диффузора с жасмином. Мико так усердно старалась перебить въевшийся в кожу запах крови и энергона, что теперь от насыщенной вони жасминовых цветов у нее закружилась голова. Когда воздуха перестает хватать им обоим, бог отстраняется, прислушиваясь к ощущениям внутри себя и к той резкой ритмичной боли, стучащей в груди. — Мне мало, — почти стонет он, опуская голову на плечо Накадаи. И только сейчас понимает, что девочка в его руках мелко дрожит. Кусает многострадальные губы и молча рыдает. Юникрон резко отстраняется, ослабляя хватку и давая наконец Мико вдохнуть чуть больше тяжелого пара. — Эй, больно? — Страшно, — Мико хватается за мужскую руку, впиваясь ногтями ему в кожу. Юникрон даже не дергается. Он удивительно нежно касается губами ее лба, проводя ладонью по спутанным мокрым от пота волосам. — Я думала, ты мне ребра сломаешь, — на выдохе произносит она, захлебываясь слезами и размазывая тыльной стороной ладони их по щекам. Бог позволяет ей вцепиться в себя, потому что им обоим кажется, что так безопаснее. — Зачем только надо было соглашаться на мою сделку, м? — он смотрит на нее сверху вниз и заправляет блестящую прядь женских длинных волос за ухо. — Так ведь… нужен был кристалл, иначе второй ты…. — Вы могли его просто убить, — спокойно отзывается Юникрон, поднимая лицо Мико за подбородок и слизывая с ее щек соленые слезы. — Ч-что стало бы с Землей в т-таком случае? — от нахлынувшей истерики девочка заикается, пытаясь вдохнуть воздух. — С л-людьми? — Они бы тоже погибли, — Юникрон пытается как можно тише говорить, думая, что так он успокоит этого несчастного ребенка. — В-вот в-видишь, — Мико обхватывает Юникрона за шею, чтобы ему было удобнее спускать ее на холодную плитку. — Я так не хочу. — Но так будет в любом случае, — продолжает гнуть свою линию бог и натыкается на очень уж внимательный и наполненный какой-то мягкостью взгляд. — Что? — Да так, — пожимает плечами Мико, попутно утирая слезы. — Просто подумала, что вы с ним очень различаетесь. И если с тобой я еще понимаю, как себя вести, то с ним… с ним мне страшно. Что, если он все-таки меня убьет? — Тебе надо понять лишь одну вещь — он не настоящий. — Пф, а по мне так очень даже, — Мико указывает на сиреневые разводы от темного энергона под ключицами. — Я имею в виду, — Юникрон вздыхает, наконец подавая нагой девушке полотенце. Накадаи только сейчас осознает, что стоит перед богом полностью голая. И что целовалась она с ним в таком же непристойном виде! — Та часть моего сознания — это скопление негативных эмоций. Нам просто надо их подавить. — Юникрон, если… — она сглатывает тугой ком страха, поднимая наполненные слезами глаза на бога, — если надо, то д-давай. — Кха, — мужчина вновь заходится сильным кашлем, стараясь прикрыть рот рукой, но Мико все равно видит, как сквозь дрожащие пальцы по его бороде течет темный энергон. — Юникрон, — она обеспокоено заглядывает в его бледно лицо. Божество смотрит на Накадаи с каким-то горьким отчаянием и виноватостью. — Д-давай попробуем. — Почему ты хочешь мне помочь? — этот вопрос вертелся у него в голове еще с того самого момента, когда они встретились внутри его сознания. — Потому что ты не виноват, — она роняет на пол полотенце, оставаясь перед мужчиной совершенно голой. Легкой прохладой через щель двери в ванную проникает свежий воздух, струясь по израненной коже. У Юникрона спирает дыхание. Это не должно быть так… интимно и уж точно не должно приносить ему скрытое удовольствие. Он обводит ладонью чернеющий синяк на правом плече Мико, ведет медленно вниз по выступающей ключице и касается вставшего соска, слегка сжимая его между шершавыми подушечками пальцев. Девушка шумно вдыхает в себя остатки воздуха, вцепляясь в бортики стиральной машины, которые неприятно упираются в поясницу. — Э-это обязательно? — Мне нужно, чтобы ты расслабилась, — он делает шаг ей навстречу, снова подхватывает на руки и несет в спальню. Разогретую девичью спину обдает холодом улицы, и Накадаи неосознанно прижимается ближе к Юникрону, давая ему шанс провести языком под ее грудью. — Ю! — от неожиданности девушка за волосы оттаскивает бога от себя. — Прекрати меня так называть, — раздраженно шипит мужчина, беззастенчиво швыряя Накадаи на кровать, — и раздвинь ноги. Мико смущенно прячет лицо в ладонях, выполняя просьбу. Юникрон нежно касается пальцами сухой чувствительной кожи. Накадаи еще совсем не готова: ее трясет от напряжения и смущения. — Давай прекратим, — серьезно предлагает он, отстраняясь. — Нет! — Мико буквально силой притягивает бога к себе за плечи. Если сейчас она потеряет этого Юникрона, то неизвестно, когда снова они встретятся и в каком состоянии будет девушка. — Нет, я могу! Она когда-то слышала, что это бывает приятно. — Хорошо, я аккуратно, — мужчина целует Мико щеки, спускается к губам, стараясь действовать как можно медленнее. Он гладит ладонями ее лодыжки, колени, бедра, вылизывает шею и урчит на ухо, как самый настоящий кот. И как только из спазмированного девичьего горла вырывается первый тихий хриплый стон, Юникрон спускается ниже. Он умело избегает глубоких царапин, выцеловывая замысловатые узоры у Мико под грудью. — М-м, — девушка все еще ведет себя крайне скованно и напряженно, но слегка выгибается навстречу умелым ласкам бога. Юникрон вновь проводит пальцами между половых губ, отмечая про себя, что там стало влажно. Мико от такого прикусывает губу и инстинктивно пытается свести колени. — Не надо, — хриплый шепот у уха вызывает приятную дрожь. — Все нормально, это все еще я. Накадаи жизненно необходимо в такие моменты видеть перед собой его лицо и знать, что это и вправду он. Что неоновые глаза не наполнены животной злобой и что руки, сейчас отчаянно сминающие ее бедра, не сломают ей кости. — Да, ты, — почти сразу соглашается она. Юникрон ей даже улыбается какой-то эмоционально атрофированной блеклой улыбкой, прежде чем еще раз поцеловать в губы и наконец спуститься еще ниже. Божество легонько прикусывает Накадаи внутреннюю сторону бедра, вызывая у девушки легкую предвкушающую дрожь и нервные вздохи. Мико откидывается на подушки, смотря в белесый потолок, и терпеливо ждёт, перебирая в пальцах рыжие волосы. Юникрон облизывает пересохшие губы и наконец проводит языком по нежной коже. Накадаи тут же встряхивает от новых непривычно ярких приятных ощущений. Чужой язык умело ласкает клитор, изредка надавливая на него. — Хах, — у Мико от такого неожиданного фейерверка в груди что-то теплое разливается, отдаваясь в голове знакомым спокойствием и блаженством. Бог целует ее там, где никто и никогда не целовал, водит сухими губами по нежной плоти и слегка прикусывает, наслаждаясь реакцией девушки. Пока это ее Юникрон — все хорошо. Божество толкается языком внутрь, от чего у Накадаи отнимаются ноги. Это слишком приятно. Почти до головокружения. Мико не сразу понимает, что внутри тугим спазмом скручивается наслаждение и что в следующий момент она с протяжным нежным стоном кончает, впиваясь ногтями в простыни. — Ю? — она в лихорадочной попытке пытается нащупать его ладонь, потому что страх новой волной возвращается к ней. — Юникрон? — Ты… — бог вздрагивает, выпрямляясь и внимательно смотря на раскрасневшееся смущенное лицо девушки. Отросшие смоляные волосы блестящим шелком стелились по простыне, а в насыщенных темных глазах Мико сквозь дикую усталость просачивались остатки наслаждения. — Кажется, ты меня с кем-то спутала, дрянная девка. Мико тотчас парализует первобытный ужас. Она сглатывает, поднимая глаза на уже знакомое кошмарное лицо. Как это произошло? Все же было под контролем. — Нет! — Накадаи дергается, но некогда нежные пальцы смыкаются на ее шее, вдавливая девушку в кровать. — Теперь моя очередь, не так ли, дите?