Влечение

Он приходил к ней каждую ночь. Душил, ломал ребра, шею, протыкал грудную клетку и рвал живот. Он делал все, лишь бы Мико просыпалась каждый раз полностью опустошенная и лишенная какого-либо здравого мышления. Юникрон заполонил собой все ее кошмарные сны, превратил будни в пустом доме в настоящий ад и заставил вздрагивать от любого шороха. Мико еще никогда не чувствовала себя настолько вымотанной. — Какой кошмар! — японка пошлепала себя по бледным щекам, стоя напротив злосчастного подвесного зеркала в ванной. Ощущение чужого присутствия все никак не покидало. Наоборот. Чувство собственной беспомощности перед чужим божеством угнетало и ломало, казалось, сильнее, чем слишком натуральные кошмары. Он мог появиться тут по-настоящему и сломать ей ребра или шею. Мог же. Но почему-то ждал, упорно выпытывая каждый раз местонахождение осколка, который Мико, от греха подальше, закопала в пыльных коробках старого склада базы. Туда не совался даже Шоквейв со своим ненормальным желанием припаять к Омега-замку любую криво лежащую пластинку. Накадаи уже успела пожалеть, что не сказала про Праймуса Оптимусу и что на протяжении недели заверяла автоботского врача, что с ней все хорошо. Да, все в порядке, только вот чернеющие круги под глазами уже не мог скрыть даже плотный слой тоналки. В доме, в углу, хрустнули полы, и Мико, вздрогнув, вцепилась в эмалевые бортики раковины. Снова эта ублюдская опасная тишина, которой уже весь воздух пропитался и стал от этого тягуче невыносимым. — Никого. Тут никого нет, — зашептала девушка, в спешке расчесывая волосы и собирая их в неаккуратный хвост. Челка у Накадаи уже отросла и не уложенным пушистым комком свисала на глаза. Времени приводить себя в еще более человеческий вид не было. Мико в последний раз обвела настороженным взглядом ванную и выскочила в коридор. Пусто. Японка схватила валявшийся у ног портфель и вышла на улицу. Школа для Мико была еще одной своеобразной и изощренной пыткой хотя бы потому, что выпускной класс удивительно быстро приближался, а Накадаи все еще не знала, кем хочет быть. И пока девушка честно старалась разобраться со своим желаниями, приемные и кровные родители с каждым днем все настойчивее тюкали ее за плохие оценки. А от недосыпа эти самые оценки вообще скатились в полную пиздень. Ненавязчивый прохладный ветерок гнал по сухому разогретому асфальту рыжий песок и трепал одинокие кусты колючек. Мико присела на корточки, отчего-то внимательно рассматривая меленький розовато бледный зонтик цветков. Он едва колыхался от ласкового ветра, от чего его нежные листочки трепетали. Мико цветы не любила. Особенно пустынные. Они были тусклые, маленькие и часто с колючками вместо листьев. От усталости кружилась и болела голова. Мико еще пару секунд разглядывала растение, а потом все же побрела в школу. Первым уроком была биология, на которую Накадаи почти что опоздала. Японка прошмыгнула в класс, завалилась на заднюю парту и, уложив рюкзак на стол, благополучно заснула. Днем Юникрон почему-то не появлялся в ее беспокойных снах, и Мико могла хотя бы немного отдохнуть.

***

Там, где они впервые появились, было много длинных пустых коридоров с маленькими прорезями в сплошных железных стенах в виде окошек, свет из которых неясной серебристой полосой падал на искрившийся пол. Юникрон впервые ступил на Кибертрон в своем истинном облике, когда Центавра еще была молодой, только сформировавшейся звездой. Она светила ярко и чисто. — Чудесная планета! — Праймус лениво потянулся, будто только-только очнулся от долгого сна. — Да, — Юникрон с настороженностью оглядел гладкий пол коридора и стены с мелкими вкраплениями голубого, красного и сиреневого. Божество почувствовало мягкое тепло, исходившее со всей начищенной поверхности. — Восхитительная. — Не делай такое наивное лицо, дорогой друг, тебе совершенно не идет, — Праймус уже хотел было похлопать коллегу по плечу, но внезапное знание заставило бога остановиться. Они были разными. Диаметрально противоположные близнецы, которых создала планета для самой себя. И если Праймус Кибертрону был нужен только как источник новой жизни, то… для чего был нужен Юникрон? В нем тек густой, вязкий темный энергон — яд для всего живого. И ничего прекрасного в нем не было. Мрачное божество, стоявшее напротив Праймуса, было опасно. Для всех. Даже для самого себя. И эта мысль врезалась в голову Создателя, как некое предупреждение. Бог опустил руку. — Не жалей меня, — тихо произносит Юникрон, тяжелым хмурым взглядом скользит по замершей фигуре брата и, сделав шаг вглубь коридора, гордо шествует в темноту. — Вот оно как, — Праймус улыбнулся. Чья-то злая глупая шутка заставляла его чувствовать себя дешевой подделкой, марионеткой. — Вроде Боги, а со своей судьбой совладать не в силах. — Я сам решаю, какая у меня будет судьба! — огрызнулся Юникрон. — Нет. Не решаешь, — они оба это знали. — Мы лишены выбора. Вся разница лишь в том, что мне, мое будущее нравится. А тебе? Юникрон вздрогнул, стараясь не оборачиваться на лукаво улыбающегося братца. Нравилось ли ему его судьба? Нет. Определенно нет. С таким даже смириться было трудно. Внезапно тишина в коридоре стала прерываться, и вскоре божества достигли зала с высокими зеркалами, где визгливые вопли старой треснутой скрипки били по ушам и не давали нормально сосредоточиться. — У кого-то ужасный вкус в убранстве, — хмыкнул Праймус. — У тебя, — без колебаний ответил Юникрон, обходя брата и двигаясь к выходу. Этот позолоченный зал с лепниной и зеркалами совершенно точно больше подходил Праймусу. — Хм, может быть. Я не буду отрицать, что мне это чуточку, но нравится, — белоснежный струящийся хитон брата обдало лучами Центавры, когда Юникрон наконец отворил двери. Там, среди голой железной пустоши, не было ничего. Ни жизни, ни смерти. Только холодный отрешенный ветер гулял по планете. — Может, останешься? — Праймус все же решается протянуть близнецу руку. Юникрон отшатывается от нее, смотрит диким злобный взглядом и отступает к порогу. Они с самого начала были порознь. И пока один дарил тепло и пытался построить на пустыре города, другой был обязан их разрушать и губить. Однако… со смертью, которую нес темный близнец, приходили горечь и ненависть. Их, как тяжкий молчаливый груз, Юникрон проносил через века. Проносил, пока не сломался…. Он открыл глаза, когда солнце уже было высоко. Это был не сон, а его дерущие изнутри воспоминания. Они пропитывали божество, заставляя его извечно думать о том, что он мог бы быть лучшей версией себя рядом с братом. Но…. Все, чего он касался, рано или поздно погибало. Такая участь ждала любого, кто однажды пытался вытянуть Юникрона из пучины ненависти. Когда бог появился, он уже знал кто он, что ему надо делать и какого его будущее. Точнее… некоторые вариации. Они менялись от случая к случаю, но конец… конец всегда был один. Юникрон откинулся на деревянную спинку одиноко стоящей в лесопарке скамьи и вдохнул насыщенный еловый влажный воздух. Он резанул по легким и заставил божество закашляться, сплевывая на притоптанную землю густые ошметки темного энергона. Юникрон не ощущал себя живым или хоть сколько-то полноценным в таком слабом своем воплощении. А еще во всем этом сумасшествии был один весьма неприятный и странный факт. Во всех вариациях своего будущего Юникрон не видел этой визгливой человечишки. Ее просто не было. Ни в одном его мутном сне. Будто Мико была чем-то внеплановым даже для его судьбы. Таким громким, активным и не лишенным сострадания ураганом. Ураганом, который мог поколебать уверенность Юникрона в самом себе. — Бесит девчонка эта, — выдохнул бог. Он слишком долго был милостив к ней и ее друзьям с Кибертрона. Надеялся, что сможет тихо забрать осколок, не привлекая внимание Прайма. Не вышло. Его время в воплощении подходило к концу: тело все острее реагировало на малейшее дуновение ветра, покрываясь сотней мурашек. Юникрон в последний раз окинул недружелюбным взглядом безлюдный лесопарк, щелкнул пальцами и растворился в прозрачном воздухе.

***

Мико почувствовала его присутствие почти сразу: спину будто льдом обожгло. — Все в порядке? — Рэтчет покосился на внезапно замершую девочку. Она куклой сидела у койки Балкхеда уже второй час, понуро опустив голову, и все ждала, когда же автобот очнется. Но разрушитель приходить в себя не спешил. Юникрон сначала погрузил его в некое подобие комы, напитав тело ядовитым энергоном, а потом резко вывел токсин из организма, когда получил желаемый артефакт. Для полного восстановления автоботу требовалось время. — Д-да, — Мико нервно сцепила руки в замок и поднесла их ко рту, принявшись нервно покусывать костяшки. — Мне… мне надо выйти. Она сорвалась с места, вылетев в коридор. С базы хотелось сбежать! Как можно быстрее. Потому что он был уже здесь. И он точно хотел ее убить. Мико выбежала на улицу, оказавшись в тени, что грозно отбрасывала парившая в небе Немезида с Омега-замком. — Наивное дитя, надеялось сбежать от меня? — его тихий шепот с нотками едва различимой угрозы звучал у Накадаи в голове, сводя с ума и заставляя в беззвучной истерике прикрыть уши. — Замолчи, пожалуйста, — взмолилась девочка. — Ты не можешь быть тут. Тебе нельзя! — Уверена? Японка вздрогнула, поднимая глаза на корму десептиконского корабля. Он был там. Юникрон, подставив палящему пустынному солнцу бледное испещренное шрамами лицо, смотрел на Мико сквозь полуприкрытые веки. Это был конец всего. Темное божество было на базе, и Мико никак не смогла это предотвратить. Юникрон спрыгнул на землю, подняв в воздух рыжеватое облако пыли, и в два широких шага преодолел разделяющее их расстояние, протягивая руку к замершей от шока девушке. — Мико, назад, — уверенный голос Прайма прозвучал где-то над ухом, а потом перед лицом Накадаи мелькнул острозаточенный клинок. Он со свистом разрезал воздух, отрубая божеству кисть. Юникрон болезненно взвыл, хватаясь за раненную конечность. — Опять ты мне все портишь, — зашипел бог, отращивая из темного энергона себе новую руку. — Мико, уходи, — Оптимус загородил японку. Почему Юникрону понадобилась Накадаи? И почему сама девочка так сильно напугана? Эти два вопроса не давали Прайму покоя. — Ну же! Крик Оптимуса на время отрезвил Мико, заставив наконец отмереть и забежать за угол. — Ладно, хорошо, — японка судорожно вдохнула, обняв себя руками. Надо было срочно что-то придумать, пока Юникрон тут всех не переубивал. — Раз ему нужно тело, он его получит!