Влечение

Джун лишь хмурится на очередное «мисс Дарби» от Фоулера. Оно звучит так унизительно-похабно и отвратно, что женщина сама того не осознавая, пренебрежительно отталкивает его тонкой ручкой. — Агент Фоулер, мне очень жаль, но не сегодня. — они стоят на крыльце ее дома, слушая гул машин и чью-то пьяную еле связную речь где-то за поворотом. Ночной холодный ветер обдувает голые плечи Джун. Они только вернулись из ресторана в Нью-Йорке, куда ее так долго и упорно звал Уильям. Она согласилась только потому, что Джеку уже до невозможности тяжело смотреть на свою несчастную мать. Да и коллеги на работе только и ждут момента подшутить над ее одиночеством. Но Джун смотрит на агента и ей тошно. Тошно от того, насколько жалко она выглядит даже в его глазах. — Хорошо, мисс Дарби, приятной ночи. — мужчина неловко прижимает ее к себе, заставляя окунуться в запах пота и посредственных духов. Джун терпит. Из вежливости. А потом, натянув милейшую улыбку, машет ему вслед. Дома тихо и темно уже который год, Джек все чаще остаётся с ребятами на базе или дома у Сиерры. Женщина не глупая: понимает, что у сына уже давно началась своя собственная жизнь, в которой для Джун катастрофически мало места. Она еще какое-то время сидит в тишине на кухне, а после — ложится спать с уже привычной тяжестью в груди.

***

С момента окончания войны между автоботами и десептиконами прошло уже больше полугода, все почти смирились со сложившимися обстоятельствами. Почему почти? Все просто: долгая война, омытая кровью кибертронцев, никогда не покинет их сердца. Арси будут сниться кошмары минувших дней, Рэтчет вряд ли забудет товарищей, что спасти, увы, не смог, а Мегатрон…. Мегатрон никогда уже не смоет с себя то отвращение, которое вызывает у автоботов. Пожизненное клеймо изгнанника и убийцы будет высечено у него на груди. Осуждения и плевков в свою сторону он уже никогда не избежит. Джун изредка наблюдает за десептиконами. Когда они появляются на базе, воздух тяжелеет и кажется, что только один Оптимус может с легкостью отпустить ту злобу, что все вокруг вынашивали годами. Прайм вообще для Дарби остаётся той самой загадкой, которую никто и никогда не решится разгадать. — Мисс Дарби, вы выглядите уставшей. — Джун вздрагивает от его приторного голоса. Фоулер умещает свою тушку где-то поодаль, кладя руку на колено женщины. Медсестра подавляет в себе дикое желание отпрянуть подальше, чувствуя нарастающую тревогу. Если она все-таки решится переспать с ним сегодня, то ей надо напиться до беспамятства. И даже следующее на утро чувство вины и ужаса ее уже не останавливает. — Агент Фоулер, как насчет выпить сегодня? — она видит в его глазах тот самый радостный блеск, который бывает у мужчин рьяно ждущих жаркого секса. Только вот для Джун это может обернуться настоящей пыткой. Спать с тем, кого ты «еще» или «уже» не любишь — наказание для такой хрупкой души. Дарби хочется того самого окрыляющего счастья, которое она видит в телевизоре. Столь эфемерное чувство так желанно и горячо, что женщине иногда до страшной истерики больно где-то в районе сердца. Джун улыбается вымученной улыбкой, накрывая руку Фоулера своей.

***

— Ха! — она вновь припадает к бутылке, хлещет вино из горла, даже не вытирая багровые капли, что катятся по подбородку и шее. Пить Джун начала еще до прихода агента, оставшись в одном из замызганных отсеков базы. На душе совсем немного, но становится легче. Женщина отодвигает почти разряженный телефон в сторону, делая глоток. И до безобразия весело становится где-то в начале первого часа ночи, когда на базе не спит разве что Рэтчет, копошась в старых архивах. Дарби, шатаясь, выползает из отсека и медленно, чуть ли не спотыкаясь, бредет в сторону улицы. Надо протрезветь хотя бы на мгновение, вдохнуть пыльный воздух Джаспера и посмотреть на темное бесконечно далекое небо. Ей почти хватает сил, чтобы отворить жутко скрипящие двери и вывалиться наружу. Джун чуть ли не плачет от своей «отвратительности», но продолжает идти в неопределенном направлении, пока ее взгляд не натыкается на жилые отсеки десептиконов. Там тоже безумно тихо. Женщина не знает, сколько она бездумно пялилась на обветшалый металлический сарай, но, сделав очередной глоток, она со слепой уверенностью заходит внутрь. Темнота обволакивает ее, и приходится двигаться наощупь. Первая дверь — закрыто, вторая — тоже, третья… пятая, шестая открыта. Джун, ни секунды не думая, вваливается в отсек, допивая на ходу бутылку и роняя ее себе под ноги. — Что за…? — Дарби встречает полный злобы и удивления взгляд и от истерического смеха чуть ли не плачет. Вот это «удача»: ввалиться пьяной в отсек самого Лорда Мегатрона! Выгравируйте ей на надгробии, что она была полной дурой в свои тридцать шесть! — Вам тоже хочется? — еле как связав свои мысли воедино, просипела Джун, наваливаясь всем телом на стол, за которым сидел мужчина. Его брови изогнулись в немом вопросе. Иногда Мегатрон вызывал у Дарби злость. Такую непонятную, обжигающую и почти неконтролируемую. Она оглянулась в поисках бутылки и театрально грустно вздохнула, обнаружив ее где-то в темном углу. — Хочется чего? — не выдержав затянувшейся неловкой (для него) тишины, задал вопрос десептикон. — Вы девственник? — выдала Джун, в какой-то момент — видимо в тот самый, когда решилась зайти в жилые отсеки десов — наплевав на все нормы приличия. — Вы спрашиваете это лишь из праздного интереса? — мужчина не двигался, продолжая наблюдать за неуклюжими попытками пьяного человека подойти поближе. — Вот же! Языком только чесать умеете! — женщина уже совсем не стесняясь подошла сначала к Мегатрону, окинув того пренебрежительным взором, а потом нетвердой походкой направилась к кровати. — Что за мерзкое создание. — пробормотал себе под нос дес, закатывая глаза и направляясь вслед за Дарби. Ему она всегда казалась спокойной и, насколько это было возможно, рассудительной, но сейчас это тело творило не пойми что в его личном отсеке. — Ха, слишком скучно. Вы слишком скучный! — будто в пустоту бормотала она, а потом сделала то, от чего Лидер впал в ступор. Джун, ни капли не церемонясь, бухнулась на колени и шустро — даже для нее самой — расправилась с ремнем мужчины и расстегнула ширинку. Тонкие пальцы едва коснулись еще не успевшего встать члена, а потом более уверенно прошлись вверх-вниз. Все внимание медсестры было приковано к ее новому «увлечению». Она прочертила замысловатую дорожку языком по ткани трусов, специально легонько задев зубами головку. В нос ударил приятный запах стирального порошка и кофе. — Шлак тебя дери, ты что делаешь? — Мегатрон очнулся, когда Джун уже стянула с него нижнее белье, и попытался поднять ее с колен. Женщина лишь недовольно цокнула, впиваясь ногтями в кожу бедра. Дес зашипел, хватая ее за волосы и запрокидывая голову так, чтобы бедная Джун сумела-таки сфокусировать на нем взгляд. — Хочу тебе отсосать. — эта пошлость выбивает из колеи, на мгновение делая мужчину абсолютно обезоруженным. Десептикон по-звериному рычит, лишь бы сдержать в себе порыв вытрахать этот безумно гадкий рот. Засунуть поглубже в глотку свой член, чтобы она задохнулась, давясь слезами. — Да ты в хлам! — весьма проницательно заявил бывший гладиатор, выразительно вскинув левую бровь. И Джун это показалось настолько сексуальным, что она подалась вперед, заглатывая член почти полностью. Сбитое приглушенное дыхание, редкие хриплые полустоны в приятной полутьме — все это как нельзя кстати оказалось таким нужным для Дарби. Она ласкала языком вставшую горячую плоть, ощущая, как на ее затылке сжимаются чужие пальцы. А от того, что перед ней был совсем не Фоулер, почему-то вводило ее в неописуемый восторг. Джун была готова стонать только от одной мысли о том, что ее сейчас трахнет сам Лидер Десептиконов. Их отношения заканчивались на банальном «Добрый день» — это даже лучше, чем неловкий и совсем неумелый флирт агента. И пусть Дарби не испытывала откровенно теплых чувств к Мегатрону, но не признать того, что мужчина был очень даже симпатичным, она не могла. Лорд терпел сколько мог, пока в один момент ему окончательно не сорвало крышу. Десептикон рывком поднимает женщину, ставя раком на предоставленной правительством хлипкой кровати. Он дразняще-нежно гладит пальцами ее бедра, иногда касаясь уже насквозь мокрого белья. Джун в платье — редкость, пьяная Джун в этом же самом бордовом шелковом платье — нереальное. — Ну посмотрим, сколько вы выдержите, мисс Дарби, — его до невозможности хриплый издевательский голос сводит с ума. Женщина подавляет в себе стоны, лишь сильнее подаваясь назад, прося большего. Она была готова поклясться, что вся эта картина Мегатрона абсолютно никак не трогает, если бы не стояк, что так откровенно упирался в нее. Сзади щелкнула зажигалка и в нос ударил запах сигарет. Не мерзкий, выворачивающий на изнанку, как привыкла Джун, а какой-то сладкий. Вишневый? Женщина хотела уже возмутиться, но грубая мужская рука буквально впечатала ее в подушку. — Разве я разрешал двигаться? Стой смирно. — его приказной тон еще сильнее заводит Джун, заставляя хныкать от желания. Мужчина снимает с нее белье медленно, вызывая этим еще более откровенные стоны нетерпения. В отсеке жарко и пахнет дымом. На прикроватной облезлой тумбочке стоит новая пачка презервативов, и Джун вообще не хочет знать, зачем она ему нужна была. От дальнейшего изучения интерьера Дарби отвлекают мужские пальцы, что проникают в нее также медленно, касаясь чувствительной мокрой плоти. Гладиатор хмыкает, на жалкие попытки женщины двигать бедрами. До чего же забавное и возбуждающее зрелище! — Может хватит уже! — возмущенно бубнит в подушку медсестра. — Терпения бы вам побольше. — рычит он ей на ухо, задирая платье почти до плеч и касаясь обнаженной аккуратной груди. Мучительно сладко под ним стонет Джун. Мегатрон тушит сигарету, беря с тумбы резинки. Дарби разочарованно скулит, когда его пальцы с поразительной легкостью и пошлым хлюпаньем выскальзывают из нее. — Ха! — после недолгой паузы медсестру грубо вдавливают в посеревшую от времени подушку. Мегатрон входит аккуратно на всю длину, от чего у Джун спирает дыхание. Восхитительно. Его член заполняет ее полностью, трется о влажные стенки с каждым толчком все быстрее, доводя женщину до исступления. — Не ори. — Мегатрон приводит ее в чувство болезненным шлепком и, не снижая темпа, закуривает вторую сигарету. Их секс без поцелуев, ни к чему не обязывающий и такой сладкий! У Дарби уже подкашиваются колени, когда его рука касается клитора. Нежно, не так, как привыкла женщина, от чего она просто тает, теряясь в головокружении от алкоголя и дыма чужих сигарет. Последние толчки Мегатрон делает более глубокие и жесткие, тихо рычит ей на ухо и так же дразняще медленно выходит. Джун ловит сухими губами спертый воздух в темной комнате, пытаясь прийти в себя. Она переворачивается на спину, готовая уже поблагодарить его за лучший секс в ее жизни, но у Лорда совсем другие планы. — Ну и? Мы еще не закончили. — он хищником смотрит на нее, расстегивая свою рубашку и нависая сверху.