cooking fever

— Ох, блядский случай… Сынмин зажал рот рукой и попытался отстраниться, но горячая ладонь Чана на бедре его остановила. Он внимательно посмотрел на него исподлобья, все еще находясь между его широко разведенных ног и поднял бровь, безмолвно спрашивая, в чем дело. Но Сынмин не совсем был в состоянии составлять какие-то логические цепочки извергать из себя что-то помимо томных вздохов. Перед ним на коленях буквально его начальник. Сделайте поблажку. — Можем перейти на кровать, если тебе там будет комфортнее, — предложил Чан, прижавшись к сгибу его колена губами и оставив влажный след. — Не уверен, что я могу сейчас двигаться… — Проблема только в этом? — хмыкнув, его рука играючи проскользнула выше, самыми пальцам касаясь тазовой косточки. — До этого ты казался более уверенным. — И ты хочешь меня за это дразнить? — Сынмин почти закатил глаза, но чужие зубы с силой сомкнулись на внутренней стороне бедра. — Черт… — Пф… Милашка, — Чан беззлобно улыбнулся и неожиданно резко забросил его ступню себе на плечо, раскрывая перед собой до того бесстыдно, что от смущения у парня заполыхало буквально все тело. — Какой же ты гладкий. — Прекрати! — Сынмин с громким хлопком шлепнул ладони себе о лицо, лишь бы не видеть хитрого выражения лица, которое для пущего эффекта еще и язык кокетливо прикусывало. — Ты же понимаешь, что ты должен расслабиться? — положив голову на вторую ногу, Чан потерся о нее как домашний кот. Не хватало только прозаичных усов, щекотавших нежную кожу. Но, на самом деле, мурашки рассекали по всему телу и без призрачных касаний, которые ему не нужны. Зачем, если он может ощутить крепкую хватку Чана на ляжке? — Тогда не смущай меня, черт возьми! — Я даже не пытался, — рассмеялся Чан и ласково погладил его по икре, надеясь, что это убедит того в его искренности. — А эта твоя ухмылка? Ты просто издеваешься! — Это мое обычное выражение лица, — фыркнув, Чан нехотя поднялся, выпуская Сынмина из мнимого плена. — Ну… Когда я планирую доставить кому-то удовольствие. — Да даже твоя интонация… — Эй, — тут же прервал Чан и отвел руки от его лица, мягко обхватывая ладони своими. — Чего ты хочешь? — Заняться с тобой сексом, если ты вдруг не понял, — Сынмин прикрыл глаза и спрятался у него лицом в шее, тяжело вздыхая. — А ты готов к этому? — Если бы нет, то не сидел бы перед тобой без штанов с голой задницей на своем кухонном столе, — ребячливо ударив Чана кулаком по плечу, Сынмин неторопливо слез оттуда. — Она, между прочим, все еще побаливает… — Давай… Не будем торопиться? — Чан проигнорировал возмущенную тираду и осторожно взял его лицо себе в руки, нежно поглаживая скулы. — Я верю в то, что ты хочешь, но пока что, очевидно, не готов к чему-то более раскованному, чем дрочка. — Предлагаешь просто огладить друг другу члены? — грустно надул губу Сынмин и рассмешил этим Чана. — Я этим могу и сам позаниматься. — Ну не расстраивайся, — фыркнув, Чан неторопливо прижался к нему всем телом, оглядывая его блестящие глаза из-под ресниц. — Нет ничего плохого в том, чтобы начать с простого. Если ты так смущаешься, пока это делаю я, то попробуй вести сам. — Мне первому начать? — Почему нет? — Я… — Сынмин задумчиво нахмурился, отчаянно замечая, что возбуждение почти спало. — Просто не знаю, что делать. — Тут не нужна особая техника, — взяв его руку, Чан положил ее к себе на талию, слегка прижимая, чтобы наверняка почувствовать мягкость и температуру мышц. — У тебя есть глаза и слух. Ты поймешь как мне приятно и где, — Чан дал тому время все обдумать и, когда пауза затянулась, недоверчиво протянул. — Неужели ты с этим не справишься? — Манипулятор… Сынмин с недовольным выражением смотрел, как Чан только шире тянул улыбку. Ему это все очень нравилось, было понятно без лишних слов. Но, наверное, приятнее всего было осознавать, что даже несмотря на его личные желания, вероятно, такие же почти безудержные и сносящие все на пути, он был готов потерпеть и сделать как лучше. Как лучше в первую очередь для него. Это безумно льстило и подогревало потерявшуюся на дне желудка нежность. Поэтому возбуждение и ушло на второй план. Сынмин хотел, чтобы они расслабились, и это правда не получилось бы, если бы они зашли дальше, чем он был готов. Сынмин поторопился и немного обманулся. Чан же все вовремя заметил. — Ну же, — шепнул он на его красное ухо, осторожно ведя по нему кончиком носа. Слегка поежившись от щекотки, Сынмин несдержанно фыркнул и двинул руку чуть ниже, надавливая самыми кончиками пальцев. Мышцы податливо приняли давление и принесли такой дикий восторг, что он даже рот приоткрыл. Именно это Чан имел ввиду про расслабиться. Сейчас Сынмин буквально мог чувствовать, насколько Чан ему доверяет. Так сильно, что даже не дрогнул — только расслабленно что-то прощебетал и сам слегка двинулся его пальцам навстречу. Сынмин облизнул пересохшие губы и положил вторую руку на край шорт. Чан ласково поцеловал его в челюсть и уперся руками в стол позади него. Больше не медля, Сынмин подцепил пояс, оттягивая его от торса. Молочная полоса кожи под ним окрасилась розоватыми вмятинами от ткани. Он провел по ним ногтем, собирая неровную текстуру себе дрожащими выдохами в плечо. И только потом дошло, что… — Ты просто взял и проигнорировал новую упаковку трусов, которую я тебе подсунул? — А они сильно нужны сегодня? — прохрипел Чан, томно прикрыв глаза на его не прекращающиеся царапанья. — Буду иметь ввиду, что ты любишь затягивать процесс количеством одежды. Не выдержав его расслабленного тона, Сынмин просто заткнул его рот поцелуем. Они со звоном перехватили губы друг друга, чтобы потом ладно сменять верхнюю и нижнюю, пока Чан призывно не качнул бедрами, прижимаясь к его ляжке уже ощутимой выпуклостью. Сынмина это особенно порадовало. Его парень завелся из-за него. Ему приятно то, что он делает. И, воодушевившись, Сынмин одним движением нырнул за пояс шорт. Невероятный жар тела в ту же секунду проник в него сквозь тонкую кожу запястья и всей ладони. Он тяжело охнул на пару с Чаном, ощутив горячий упругий ствол и его мошонку веером пальцев. — Да-а… Вот так, — Чан еще призывнее качнул тазом, пачкая его руку влажной головкой. — Ахренеть, — прошептал ему в губы Сынмин, цепляясь за плывущий взгляд карих глаз перед собой. — Это… Вау… Это всегда ощущается… так? — Только, — нетерпеливо вздохнув, Чан гортанно простонал, когда рука в его шортах сжалась. — Только если любишь… — Чан… Не позволяя себе больше терять время, Сынмин стянул с него одежду, делая первое движение рукой и выбивая из того еще больше звуков. Чан продолжал довольно облепливать его со всех сторон. Его доминирующая аура пробивалась даже в этой, по сути, пассивной позиции. Его дыхание кипятком ошпаривало всю шею — та буквально горела, будто ее неустанно терзали губами. Но Чан к ней даже не приближался, лишь слегка задевая своим ртом щеку. Сынмин испуганно вздрогнул, когда Чан щелкнул бутыльком смазки. Звук мурашками прошелся по голой пояснице, где-то в нутре завязываясь крепким узлом. Появившаяся на пальцах прохладная влага громко хлюпнула между его пальцами. Сынмин смущенно просипел и с силой прикусил губу, когда сверху на его ладонь легла чанова. Он задал размеренный и медленный ритм, и глаза все это время беспрестанно смотрели за ним, будто его сейчас ласкают, а не наоборот. Сынмин понял зачем, когда чуть не свалился на пол от облегчения, — обхватив второй рукой его член, он стремительно обхватил его вместе со своим. — Боже… — Потрясающе справляешься, — звонко чмокнув его в губы, Чан почти не поменялся в выражении лица, все так же томно моргая в легком полумраке кухни. Зато поменялся темп — более резкий и почти непрерывный. Их пальцы соскальзывали друг с друга от обилия смазки. Сынмин не решался взглянуть на то, как грязно, должно быть, выглядит все это безобразие со стороны, поэтому продолжал подстраиваться под Чана, чувствуя близкую разрядку. И вдруг их хватки разминулись: Сынмин вздрогнул кулаком на их раскрасневшихся головках, пульсирующих так сильно, что прекрасно чувствовалось даже с гремящим в груди сердце, а Чан — на основании. Они замерли так на долгое мгновение, горячо выдыхая друг другу в рот. Взгляд дрожал от чувствительности и желания продлить это мгновение, лишь бы эта искра в бездонном зрачке продолжала прожигать дырки в легких, цепляясь за безмолвное единение. И Чан трепетно скользнул к нему, переплетая их пальцы. Сынмина буквально тряхнуло от оргазма. В глазах на короткое мгновение все почернело, и он попытался удержаться на ногах, цепляясь за плечи Чана, который и сам был не лучше, — стенающий его имя в своем пике. Они бездумно перепачкали друг друга и еще какое-то время пытались привести дыхание в порядок. Только когда сперма начала стягивать пальцы и все места, где неожиданно оказалась, Сынмин поморщился и отстранился, почти без единого зазрения совести опираясь обратно на стол. — Нужен душ, — широко зевнув, выдавил из себя Чан и наклонился к шортам. Сынмин внимательно оглядел его тело, потому что сделать это нормально до, у него не получалось. — Ахренеть… — Чего? — не понял парень, и нелепо пошел до рулона с бумажными полотенцами. — Какого сочного мужика я себе отцапал, — Сынмин звонко шлепнул Чана по заднице, когда тот проходил мимо, и сыто улыбнулся. Тот в ответ мультяшно подпрыгнул на месте, слегка потирая место ушиба. — Интересно, где была эта раскованность раньше? — Я просто слишком сонный, чтобы сейчас смущаться. — Предлагаешь в следующий раз попробовать зайти дальше, когда ты почти уснешь? — Чан похабно ухмыльнулся и непринужденно вытер пах, подходя и помогая с этим уже Сынмину. — Фу… Только не сомнофилия… Чан только рассмеялся, но почти тут же успокоился, любовно заглядывая ему в лицо. Он ласково погладил его бедро, прежде чем целомудренно чмокнуть в губы. — Все хорошо? — Более чем, — смущенно хмыкнул Сынмин и притянул его к себе для крепких объятий. Чан воспринял это почти с детским восторгом, прижимая крепче и мягко покачивая из стороны в сторону. Они еле стояли на ногах, когда Сынмин толкнул их в сторону спальни. — Ты же не против, если я забью на постельное? — последнее, чего ему хотелось — менять пододеяльник в этот вечер. — У меня там есть влажные салфетки, так что мы могли бы обтереться прям там. У меня больше ни на что нет сил, — Чан лишь понятливо хихикнул и позволил обвить себя ногами на торсе. — Поверь, у меня тоже. Они с шумным стоном рухнули на кровать Сынмина все тем же коконом, и медленно переползли к изголовью. Чан, умиляясь, смотрел на то, как парень вслепую пытался нащупать салфетки на тумбе, уже даже не пытаясь скрыть то, что спит. В итоге это продлилось недолго, и его рука так и осталась висеть где-то там. Чан уложил ее рядом с ним и сам все достал, бережно обтирая сначала его, а потом себя. Разобравшись со всем этим, он обратно прильнул к прохладной подушке щекой. От нее пахло Сынмином. И в груди разливалось такое щемящее в своей нежности чувство, что глаза защипало против его воли. Чан поправил его волосы и притянул к себе ближе, растворяясь в его тепле как в карамельном молоке — нежном и сладком. Чан чувствовал единение и покой. Он отключился в то же мгновение, как рука Сынмина лениво и безвольно обняла в ответ. Только сердце перед этим сжалось от счастья так сильно, что он почти подумал, что умирает. Но утром, помимо противной трели будильника, его встретила робкая улыбка и те же объятия. И Чан с удивлением понял, что это был первый за долгое время сон без кошмаров. Сон рядом с любимым человеком.