Волчья стая

      Утро. Я проснулась, но не торопилась открывать глаза. Было на удивление так хорошо и приятно. Слышно, как где-то за окном поют птички, приглушённые голоса что-то обсуждают, эх, жизнь… Всё настолько живо и прекрасно, что я даже на минуту задумываюсь: «А точно ли я проснулась?» Открываю глаза. Передо мной всё то же окно, в которое теперь светит летнее солнышко, голубое небо заставляет улыбнуться новому дню. Я приподнимаюсь на кровати и замечаю, что рядом нету Генри. Одеяло до сих пор тёплое, значит ушёл он не так давно. Я решаю подняться с постели и пойти на его поиски.       Открываю массивную деревянную дверь и выглядываю из комнаты. Вроде вокруг чисто и никаких волков не наблюдается. Я делаю шаг из комнаты, а после ещё несколько уверенных шагов. Подхожу к лестнице и тихо спускаюсь на первый этаж. Внезапно мои уши улавливают чей-то негромкий утренний разговор, интересно, кому не спится в такую рань.       Я спускаюсь всё ниже и уже нахожусь на первом этаже. Разговор раздаётся с кухни, куда я тихонько, на цыпочках, иду. Не то, чтобы я хотела подслушать, просто шуметь даже как-то неприлично кажется в такой обстановке. И только я хотела зайти на кухню, как слышу:  — Ты должен её вернуть в мир людей, ты понимаешь, что сейчас не то время, — это какой-то женский голос, полушёпот. Скорее всего это мать Генри — Винилла. Я не решаюсь заходить на кухню и стою как вкопанная около двери. Диалог продолжается:  — Мам, я знаю, пожалуйста, не напоминай… — тихо звучит голос моего волкодава. Он видимо чем-то огорчён, это очень хорошо прослеживается в его интонации.  — Анри, ты ведь не желаешь, чтобы она пострадала, верно? Сделай, пожалуйста, как велят, — а это уже говорит Мериген…       О чём они говорят? Что происходит? Внезапно дверь открывается, я вздрагиваю, но до сих пор остаюсь на месте. Это Генри, он что-то бубнит себе под нос, подхватывает меня на руки и тащит на второй этаж. Обратно в его комнату.       Благополучно войдя и усадив меня на кровать, Генри присаживается около на корточки и опускает голову. Несколько минут он о чём то размышляет, я же не тороплю его и тихо сижу, ожидая того, что он мне скажет.  — Прости, — тихо шепчет альфа и тут же стискивает меня в объятиях.  — За что…? Что происходит? — я приобнимаю его и наконец-то задаю мучавшие меня вопросы. Генри присаживается рядом, он смотрит в пол и начинает говорить:  — Я не должен был тебя приводить. У нас сложная ситуация в стае, пограничные войска хотят напасть на нас, им нужны земли. Я знал, что они не собираются никого щадить, но всё равно привёл тебя, я подверг тебя опасности, — Генри берётся за голову и опускается всё ниже к коленям, — какой же я после этого альфа, я подверг опасности свою омегу только из-за каких-то внутренних переживаний. Я тряпка…  — Хей, — я ложу руку ему на плёчо, — никакой ты не тряпка, тем более, со мной всё хорошо, так что не вини себя. И из-за чего ты переживал?  — Что больше никогда тебя не увижу…       На секунды в комнате воцарилось молчание. Но вскоре Генрих, видимо, собрался с мыслями и продолжил:  — Я не хочу потерять тебя так и не увидев, так и не отдав тебе то тепло, которое ты заслуживаешь. Ты знаешь, война дело серьёзное, большая вероятность, что я просто не вернусь…       Тут моё сердце пропустило громкий тудум… Не вернуться с войны? Я не увижу больше Генри? Да, чёрт возьми, я делаю вид, что не хочу нежностей от него, что он мне не интересен как парень, но в глубине души я знаю, что есть что-то. Это что-то неосязаемое, которое иногда пробуждается и говорит мне, что вот, вот он — мой альфа. Я не должна его потерять, не в коем случае.  — Я останусь с тобой, — резко отрезаю я.  — Что? — Генри поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза.  — Я не хочу терять тебя, — эмоции берут вверх, с моих глаз текут слёзы, я прижимаюсь к Генри и больше не могу себя сдержать.  — Малышка, не плач, всё будет хорошо, — он берёт моё лицо двумя руками и приподнимает, — я не должен оставлять тебя здесь.       Альфа прижимается ко мне, я никогда не чувствовала столько тепла и нежности в простых объятиях. Мне хорошо рядом с ним, а значит, это мой человек, или оборотень, не важно, он мой.       Тут Генри отпускает меня и протягивает мне одежду. Мою одежду.  — Давай собираться, — с натянутой улыбкой говорит он и выходит из комнаты.       Я просто беру свою одежду и начинаю переодеваться. У меня нет выхода, я не знаю, что могу сделать в такой ситуации. Может всё наладиться? Я очень на это надеюсь… Переодевшись я выхожу из комнаты, за дверью меня ждал Генри. Его лицо озаряется на минуту волшебной улыбкой, после он протягивает мне свою руку, я берусь за неё, и мы не спеша спускаемся вниз.  — Готовы? — на первом этаже нас уже поджидал Мериген.       Зелёноглазик кивнул в знак согласия и ещё крепче сжал мою руку. Мы направились прочь из дома. Шли мы вновь по лесу, но уже в другом направлении, нежели откуда пришли. Вышли мы на небольшую полянку, в середине которой был необычный круг из травы. Обычно такие круги называют ведьмовскими, лично для меня до сих пор загадка, как же они появляются.        Генри проводит меня в центр круга. Он до сих пор крепко сжимает мою руку. Я не понимаю, что происходит, поэтому не собираюсь отпускать этого, пусть и порой наглого, альфу. Он опускается на колени и смотрит мне пристально в глаза. Я вижу, как ему трудно даётся хоть что-то сказать, я чувствую эту противную тягучую боль. Ужасное чувство. Тут Генрих просто резко прижимается ко мне, я, чтобы успокоить его хоть как-то, начинаю гладить его по голове.  — Не забывай меня насовсем, прошу… — тело брюнета начинает пропускать лёгкую дрож, — я люблю тебя, слышишь, — он поднимается с колен и отходит от меня немного дальше.       Наши руки разжимаются, Генри выходит за круг и последнее, что он говорит:  — Мы увидимся слышишь, обязательно! Я люблю тебя!       А после яркий свет и тишина…