После создания антидота юрды-парема возросла потребность потрясти мировой рынок новым изобретением. Конечно же только для того, чтобы конкретные люди заработали ещё больше денег, приумножив свои капиталы. Прогресс зачастую представлял собой не движение вверх по эволюционной лестнице, а гонку на фондовой бирже, в которой каждый стремился побольше заработать. Безусловно, одним из основных двигателей прогресса была война.
Так, собственно, и появилось чудно́е устройство под названием
дос: в связи с ухудшением отношений между Керчией и Шуханом из-за стычки несанкционированного появления предположительного торгового, шуханского корабля близ границ Керчии в Истиноморе, гонка великих умов обеих стран стала стремительно набирать обороты. Одним солнечным мартовским утром Алард Бол представил свету свою разработку. Благодаря его инновации отпала надобность в письмах, гонцах и почтовых голубях. Чтобы сообщить какую-то информацию, человеку было достаточно иметь всего два таких устройства: одно у того, кто отправлял сообщение, другое у того, кто принимал. Представляло из себя небольшую, но тяжелую черную коробку с кучей торчащих веревочек, которые почему-то будто кусали язык, если кто-то додумывался засунуть их в рот, и разноцветных кнопочек, привлекающих детей. У каждой коробочки был свой уникальный номер, и чтобы связаться с кем-нибудь, нужно было знать номер коробки собеседника, а вот ему знать ваш номер было совсем не обязательно. Спустя какое-то время технологию наладили до такого уровня, что достаточно один раз подписать, от кого это сообщение, а потом коробочка сама находила уже известный ей номер и показывала опознанное сообщение получателю. Поговаривали, что скоро появится возможность услышать собеседника из другого города или страны, словно он находился от тебя на расстоянии вытянутой руки, но пока это только слухи. Некоторые утверждали, что сейчас усовершенствованием устройства Бола занимался другой учёный, пока истинный создатель доса ездил по конференциям и набивал свои карманы деньжатами. Другие и вовсе считали, что это чудо да и только.
Первыми такую роскошь — а стоило это действительно немало — приобрели керчийские богачи. Затем товар пошёл на экспорт к другим богачам, только заграничным. Потом уже инновации стали доходить до простого люда.
Во всём, что хоть как-то было связано с денежными вопросами (а это практически все сферы жизни), керчийцы проявляли удивительную набожность. Боявшись разгневать Гезена, все они, от мала до велика, от пекаря с аптекарем и до купца с политиком, находили деньги, снимали все свои сбережения, чтобы приобрести устройство, которое изобрёл их соотечественник, и перепродать его в два раза дороже своему другу.
Каз делал по-другому. Он их просто воровал. Искусно, но всё же воровал. Подкладывал глупым, но состоятельным филям, успевшим по своему несчастью — и к большой радости Отбросов — заглянуть в «Серебряную Шестёрку», вместо новеньких досов обычные кирпичи. Потом продавал устройства, только уже в три раза дороже. Ничего невероятного в том, что у него покупали по такой конячей цене, не было. Каз умел убеждать. Не словами, так кулаками.
Один из
многих немногих плюсов быть в банде, а особенно в банде Каза Бреккера — всем необходимым тебя снабжали. Каз, продав пару десятков досов, заработав небольшое состояние, на которое можно было открыть вполне неплохое питейное заведение, решил, что каждому Отбросу нужно иметь по такому устройству. Только ради производительности и практичности, конечно же. Не по доброте душевной Грязные Руки будет подарки направо и налево раздавать.
У самого Каза досов было несколько. Один для связи с поставщиками, ещё один для раздачи указаний сотрудникам, когда было трудно собрать их вместе, правда, экономить время таким способом получалось не сильно. Собрать-то всех или большую часть Отбросов было тяжело, учитывая разросшееся количество рабочих рук за последние несколько лет, но Каз Бреккер довольно легко справился с этой задачкой на отлично: пару раз пригрозил тростью с устрашающей головой всеведущего ворона, и больше никто не смел пропустить собрание. Являлись все, приходили и в самую рань, и поздно ночью.
Набирать по двадцать раз абсолютно одинаковые или подобные сообщения было достаточно изматывающим занятием, поэтому Грязные Руки редко прибегал к такому методу оповещения. Ограничивался личной отправкой сообщений лишь Ротти, Анике, Пиму, да и парочке Отбросов по необходимости. Остальные должны сами жаждать узнать, рассуждал Каз, какие задания им на сегодня поручили. Хлеб за брюхом не ходил.
Другой дос использовался для общения с… более приближёнными.
Но иногда Каз желал, чтобы у него не было ни одного доса.
— Джеспер, если ты мне ещё раз напишешь, что вы с Уайленом ждёте меня в субботу на
семейный ужин, я закрою тебе вход в любое игорное заведение Кеттердама, — он был возмущён? Нет. Рассержен? Нет. Раздосадован? Слегка. Совсем другого сообщения он ждал.
— Чем ты там таким интересным по вечерам в выходные занимаешься? — не унимался стрелок.
— Строю коварный план по захвату мира.
— Зачем тебе это? — поморгав пару раз и для пущей убедительности уставившись на хмурое лицо собеседника, Джеспер оказался не убеждён.
— Да книги я читаю вечерами! С чашечкой чёрного чая в руке.
— Сулийского? — парень как-то по-нежному хитро улыбнулся.
— Керчийского, — сухо отрезал Бреккер.
— У керчийцев есть только пиво, да палёный виски. Больше наша славная страна ничего не производит. Только перепродаёт.
— А как же горячий шоколад? — Каз забавно прищурился. Казалось, что он смотрел на стрелка с какой-то детской обидой.
— Ах, да. Как я мог забыть? Только какао-бобы у нас не добывают.
— С чашкой шуханского чая я сидел. Чёрный такой, крепкий. Доволен?
— Ты вообще чай не пьёшь! — парировал Джеспер.
— Неважно!
— Так про что, ты говоришь, книга? — долговязому пареньку вновь пришёл черёд хитро улыбаться. Каз почему-то эту очередь пропустил.
— Про то, как не убить идиотов раньше времени. Не мешай работать и покинь мой кабинет, Джес. Я всё сказал.
Для общения с Инеж у Каза был отдельный дос. Он даже не предавался долгим размышлениям: взял украденный дос самой последней модели и убрал его в потайной ящик стола, мысленно подписав: «
Для Инеж».
Призрак уже второй год подряд бороздил морские просторы, отважно сражаясь с работорговцами. Суммарно, на суше она проводила меньше времени, чем на море. Как бы Каз молчаливо ни возмущался, как бы ни хмурил брови, но каждый раз приходил торжественно, правда, без цветов и оркестра, зато с печальным взглядом, провожать Инеж в очередное плавание.
Появление доса Каз был готов признать настоящим чудом и поверить хоть в Гезена, хоть в сулийских идолов, которым Инеж ежедневно возносила молитвы.
Пока дождёшься ответа на своё письмо, корабль быстрее прибудет в Кеттердам, поэтому Каз несказанно, в меру своих возможностей, радовался тому, что Инеж с тёплой улыбкой приняла от него дос, сказав, что он будет первым, кто узнает о её подвигах. И Каз с ревностью хранил это обещание. Как только прошёл первый страх того, что его подарок будет отвергнут, наступил новый: что ей написать, чтобы не выглядеть
влюблённым идиотом? Не то чтобы он часто ей писал…
Проведя мучительные несколько часов в раздумьях как начать диалог, Каз в который раз посетовал, что неудачное сообщение на досе невозможно выкинуть и скомкать как письмо.
Каз
Дорогая Инеж, если тебя не затруднит и если не жаль потратить на пропащего бандита из Бочки своё время, то, прошу, расскажи мне, как прошёл твой день
Ответа не было три дня.
Инеж
Прости, что так долго ничего тебе не писала. Мы наткнулись на группу работорговцев и почти неделю отлавливали их. Ни один не ушёл живым. Будни ловца работорговцев мало чем отличаются от будней моряка. Всё та же солёная вода, тот же морской воздух и святые, которые помогают нам в плавании. Мне нравится ощущать себя свободной, стоя ночью на палубе. Должна признаться, это весьма тяжело. Даже для меня. А ещё я самую малость тоскую по Кеттердаму. Не думаю, что продержусь на посту капитана дольше пары лет. Но каждый раз отправляясь в море, я вижу, что появляются новые работорговцы. От осознания этого сердце стремительно бьётся и подсказывает мне, что так оставлять нельзя. Надеюсь, ты поймёшь меня. Сотни детей разлучают с их семьями, и пока я жива, моим смыслом будет бороться с ними. Я хочу подготовить себе достойную замену, приемников с горящими глазами и жаждущим справедливости сердцем. В какую сторону увели бы тебя мысли? Мне важно твоё мнение. Чтобы ты ни думал, твои сообщения порой единственное, что даёт мне силы для восстановления после изнуряющего боя. За последние месяцы я осознала, что моя мощь, несмотря на все старания, слишком крошечная, её просто не хватит. Это меня не обезнадёживает. Напротив, я поступлю как ты, Каз. Я сокрушу всех врагов, чего бы это ни стоило. Заставлю расплатиться за все злодеяния, свяжу им руки, переломаю все кости и даже тогда не остановлюсь.
Каз
Инеж.
Инеж.
Инеж.
Единственное, что он мог ей ответить, и вряд ли при встрече у него нашлись бы подходящие слова
***
Каз
Сколько дней осталось до твоего возвращения?
Инеж
Примерно пару дней, ничего не изменилось. Ты вчера меня об этом спрашивал.
Может, чтобы я быстрее приплыла ты попросишь у богов попутного ветра?
Каз
Я скорее станцую чечётку на крыше Церкви Бартера.
Инеж
Я бы с удовольствием посмотрела на такое зрелище.
Каз
Если хочешь, чтобы за тебя помолились, попроси лучше Джеспера. Я предпочитаю действовать. Если ты, конечно, не желаешь, чтобы я всерьёз задумался об осушении моря.
Инеж
Если ты осушишь море, то корабль осядет, и я точно не прибуду в Кеттердам раньше.
Каз
Тогда я придумаю новый способ, как до тебя добраться.
Я скучал, Инеж.
Инеж
По «Призраку» или по мне?
Каз
Мне кажется, ты уже срослась с кораблём.
Инеж
О, да, и провоняла тиной. Будешь ли ты теперь меня ждать?
Каз
По приезде я выдам тебе таз с горячей водой и мыло.
Инеж
Я так ценю твою заботу. Отчего же ты не предложил в дополнение стул и верёвку?
Каз
Инеж.
Я хотел сказать, что буду всегда ждать тебя. В любом виде и состоянии, с любым запахом кожи.
Инеж
Я знаю, Каз.
А я всегда буду возвращаться.
Ну, вряд ли я бы обрадовалась, если бы ты явился меня встречать весь провонявший рыбой.
Каз
Я не люблю рыбалку. Как я могу провонять рыбой?
Инеж
Это был просто пример.
Чтобы ты не переживал и смог высчитать точное время прибытия корабля в гавань, я могу каждое утро писать тебе и докладывать о попутном ветре.
Каз
Если только тебя не затруднит.
Инеж
Каз.
Каз
Дорогая Инеж, сокровище моего сердца, прошу писать мне про попутный ветер и обстановку на корабле каждое утро, пока тебе не надоест и ты не выкинешь подаренный мною дос в безжалостное глубокое море.
А сможет ли мой драгоценный Призрак докладывать информацию ещё и по вечерам?
Инеж
Не выкину.
Я никогда не выкидываю твои подарки. Я бережно храню их не только в отдельном ящике стола капитанской каюты, но и в своей памяти.
С удовольствием буду докладывать тебе о вечерней обстановке на корабле.
Только если ты пообещаешь рассказывать мне всё о «Клубе Воронов» и «Серебряной Шестёрке».
Каз
Ты на второй вечер уснёшь. Так себе из меня докладчик и рассказчик.
Я обещаю.
Взамен лишь прошу обещание, что ты будешь стараться находиться в безопасности.
Инеж
Обещаю.
Я скучаю по клубу, по Отбросам. По тебе, Каз. Я скучаю по тебе, и жажду нашей встречи не меньше тебя.
Мне нужно идти, не могу надолго оставлять свою команду.
До скорого, Каз. Прошу, береги себя и не наделай глупостей до моего возвращения.
Каз
Возвращайся скорее.
