Клеймо Феникса

В кабинете тут же поднялась шумиха. Доунсон неверующе причитала, Сиера с Никсом голосили, отрицая слова старика, а мой Голд смотрел на меня с наполняющим его страхом. И каким бы сожалением сейчас не сочились его слова, все это произошло из-за него! ― ТИХО! ― подняла руку вверх директор. ― Итак, мастер Голд, прошу объясниться. Это серьезное обвинение, а девочка только начала учиться управлять своей магией. ― В чем меня обвиняют? ― слабым голосом спросила я. Этот гад что-то придумал, не иначе. Хочет выставить меня настоящим злодеем, чтобы получить свое. Но и я в таком случае молчать не стану. ― Я никого ни в чем не обвиняю, я лишь говорю о том, что сломать купол могла невероятно мощная магия. И магия эта явно запрещенная в нашем мире. Только Олуму подвластно сотворить подобное. Мастер Голд гордо держал подбородок задранным, излучая превосходство. А до меня потихоньку начинал доходить смысл. Он пытается действительно обставить все так, будто я нарушила законы этого мира. Только вот на моей стороне правда, и Феникс тому доказательство. ― Но как же... она же еще дитя... ― Доунсон выглядела такой напуганной и потерянной, что мне на мгновение даже стало ее жаль. ― Директор, можно скажу я? ― обратилась я к ней, встретив сбоку смешок старика. Не дождавшись ответа, я начала говорить. ― Ни к какой запрещенной магии я не обращалась, я вообще слышу впервые о ней. Этот все лжет, потому что желает моей смерти. Он уже пытался убить меня... Мастер Голд расхохотался, затыкая меня. ― Мадам Прутс стоит лучше следить за своими пациентами, прежде чем отпускать их, ― он стер невидимые слезинки из глаз. ― Алиса, умейте признавать вину, если совершили серьезный проступок. ― Да как вы... ― Довольно! ― властно остановил он поток моей речи. ― Это очень легко проверить. Магия гибели оставляет следы, скрыть которые, даже такие хитрые девчонки, как ты, не смогут. Покажи руку. ― Руку? Все уставились на обожженную руку, словно из нее начнут выпрыгивать доказательства его гнусной лжи. Я посмотрела на нее, зная, что поврежденное клеймо Феникса подтвердит искаженные слова старика. Но что он хочет? ― Это совершенно ничего не значит, ― встал передо мной Никс, заслоняя своей спиной. ― О, это и не нужно, молодой человек. И похвально, что вы так рветесь защитить свою подругу, учитывая, что вы находились вместе с ней, когда совершали свои действия. Вот гад! Хочет потопить всех, кто решиться встать на мою сторону. Нет, этого я не позволю! ― Я разрушила купол, освободив школу от заточения, это считается проступком? Запрещенным действием? Или вы завидуете, что такая магия находится во мне, а не в вас? Я не скрывала своей неприязни к этому человеку, выплевывая слова. ― Магия гибели разрушает плоть, ― провозгласил он, проигнорировав меня. ― Будьте любезны, Алиса, сообщите присутствующим, что стало с вашей? ― Но это... это не так! Все совсем не так! Вы переворачиваете правду! ― возмущалась я, чувствуя, насколько все это бесполезно. Мое слово против его ничего не стоит. Я букашка под его ботинком. ― Профессор, ― кивнул мастер Голд своему внуку, ― вы проводили с ней бо́льшую часть времени. Вы могли видеть предпосылки к желанию обратиться ко тьме. Я посмотрела на своего Голда, ощущая горькую безысходность. Сейчас только от него зависело мое ближайшее будущее. Или он скажет правду, или преклонит колено перед дедулей, скинув меня в бездну. ― Выбирай сторону с умом, профессор Голд, ― прошипела я сквозь зубы. Пегас стоял с сосредоточенным выражением, усиленно обдумывая. Я не знала, что творилось у него в голове, но очень надеялась, что все слова, которые он когда-либо говорил мне, окажутся хоть на долю процента искренними. Если же он лишь так искусно претворялся, то... Я все равно выдержу, я все равно выиграю эту схватку, в которой правила пока мне неизвестны. Потому что правда побеждает, потому что справедливость всегда наступает рано или поздно. ― Нет никаких сторон, дорогая Алиса, ― пропел мастер Голд, веселясь от всей этой ситуации. ― Я готов выступить тем, кто сможет спасли вашу душу. Он наслаждался своим положением. Естественно, загнать в ловушку и смеяться над жертвой, не знающей, куда бежать, мог каждый. В его руках власть и доверие, что же до меня? Новичок, упавший с неба буквально. Не знающий ничего, не умеющий и только пытающийся дышать в этом мире. ― С моей душой все в порядке, в отличие от вашей, мастер Голд, ― ответила я. ― Я могу попытаться вынуть из нее ту тьму, какой она отравлена, ― произнес он, игнорируя меня, будто я пустое место. Он развернулся к Доунсон, стоящей в шоке, и, кажется, поверившей старику. ― Не могу обещать точного результата, но, поверьте, я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти девочку. ― Да не нужно меня спасать! Ничем я не пользовалась таким! Никой тьмы во мне нет, это все клеймо! Мое клеймо Феникса, это благодаря ему я смогла разрушить барьер, а это, ― я вытянула поврежденную руку перед собой, ― результат неподготовленности. Моей силы не хватает, тратится слишком много магической энергии, чтобы использовать столь могущественную магию. Он лжет, понимаете? Он с самого начала хотел избавиться от меня! Он чокнутый, повернутый на магии Феникса! Мое возмущение достигло истеричных нот в голосе. Я с надеждой смотрела на директора, ведь она должна быть мудрой женщиной! Неужели я похожа на того, кто пришел в школу, чтобы использовать какую-то там запрещенную магию гибели? ― Вы видите? ― спокойно спросил мастер Голд, тыча я в меня длинным крючковатым пальцем. ― Прикрываться меткой, это же надо! А вам известно, милая Алиса, что клеймо Феникса считается самым разрушительным знаком? В истории магии руна несет в себе смерть и хаос, могли бы выбрать что-то менее опасное для оправданий. ― Мастер Голд, я лично видела узор на ее руке, ― наконец произнесла хоть что-то директор. ― Он светился. Я склонна поверить даже, что это действительно то самое клеймо, чем в возможность использования магии Олума. ― Вам нужно перестать врать, все кончено. Как вы сами сказали, здесь собрались далеко не дураки, ― я шагнула вперед, почувствовав смелость от сомнений Доунсон. ― Алиса, помолчите, ― отрезала директор. ― Да боже святой передник! Это же все элементарно можно проверить! Хватит меня затыкать и вести себя так, будто меня и нет вовсе? Все это время я училась пользоваться совей магией. Стихия огня зародилась во мне, когда я еще находилась в утробе! А мироздание подарило мне клеймо Феникса, оберегающее меня всю мою жизнь! Профессор Голд, ― взвизгнула я, посмотрев ему прямо в глаза, ― вы находились со мной каждый день. Вы учили меня. Вы были свидетелем каждой вспышки магии, и вы тот, кто видел магию Феникса! Хватит молчать, одно ваше слово – и этого старика запрут в психушке! ― Да, внук, произнеси наконец хоть слово, ― мелодично проговорил мастер Голд. И все уставились на моего Голда, ожидая от него вердикта. У меня тряслись руки и ноги, в горле нещадно пересохло. Я искренне боялась его ответа, он был моей единственной надеждой. Сейчас все решится. В той тишине, что образовалась в кабинете директора, у меня обострились все чувства. Я слышала ветер за окнами, дыхание присутствующих, стук собственного сердца, отбивающего неровный ритм. Видела с какой насмешкой и уверенностью мастер Голд смотрел на своего внука, какой растерянностью горели глаза директора Доунсон, как нервно дышали рядом со мной мои друзья. И чувствовала, какую борьбу вел внутри себя мой Голд. Он смотрел строго перед собой, игнорируя взгляды окружающих его людей. Сделал вдох, выдохнул, приняв решение. Мое сердце вмиг забилось бешеной канарейкой в груди, а затем замерло. Все звуки и ощущения исчезли, стоило ему открыть рот. ― Директор! Вам нужно срочно пройти на тренировочное поле, студенты устроили бардак! Дверь распахнулась, ударяясь ручкой о стену, и мы все дружно обернулись назад. Запыхавшийся профессор обтирал платком мокрый лоб, глаза его лихорадочно блестели беспокойством. ― Что? Доунсон, находясь в своих мыслях далеко за пределами своего директорского кабинета и, соответственно, своих прямых обязанностей, нахмурилась, в непонимании уставившись на мужчину с внушительным пузом. ― Студенты! Тренировочное поле! Бардак! ― повторил он, размахивая руками. ― Скорее, пока никто не пострадал. Тяжелый вздох, а затем каждый начал суетиться. Доунсон подобрала юбку длинного строгого платья, бесцеремонно растолкав, стоящих на ее пути чету Голд, кинула на меня предупреждающий взгляд, на манер «только попробуйте выкинуть что-то из ряда вон», и поспешила за профессором. Недолго думая Никс потянул меня на выход, но цепкие пальцы, схватившие меня за локоть, заставили остановиться. ― Вам не следует покидать этот кабинет, Алиса, мы же еще не закончили, ― произнес мастер Голд, испепеляя меня своими зелеными глазами. Смотреть на него было противно, и даже не столько потому, что он являлся опасным для меня человеком. А потому, что его черты лица слишком отчетливо напоминали Пегаса. Я вырвала руку, делая машинальный шаг назад. ― Вы правы, мы еще не закончили, но сидеть я здесь не собираюсь. Резко развернувшись, я побежала догонять директора. Не будет же этот старикашка играть со мной в догонялки по всей школе? И пока я буду находиться среди людей, желательно, где их побольше, он не сможет причинить мне вреда. Я видела перед собой Никса и слышала легкую, хоть и быструю, поступь Сиеры. И могла поклясться, что оба Голда бегут следом. Как относиться к тому, что нас прервали – я не знала. То ли радоваться, что весь этот цирк ненадолго отложился, что дает мне возможность придумать, как выкрутиться из всей этой абсурдной ситуации с моим невменяемым темным нутром. Вот гад, смог же придумать такое! То ли злиться, что я так и не успела услышать решения моего Голда. Я готова была покрыть его отборным матом, таким крепким, не в пример утонченным леди. Окатить с ног до головы, чтобы прекратил быть таким тюфяком. Голову внезапно прострелила мысль, сбившая мой шаг и дыхание. Я запнулась, врезаясь спиной в Никса. Тот, недолго думая, подхватил меня за руку, помогая бежать дальше, чтобы не упустить прыткую Доунсон. Хотя, мы все прекрасно были в курсе, куда те направлялись. Я кивнула, сжимая кулаки. И думала, думала, думала. Я пыталась поставить себя на место Пегаса. Как поступила бы я? Что выбрала бы? Душу отца или справедливость? ― Тебе нужно уходить из школы, ― свистящим шепотом проговорила Сиера, поравнявшись с нами. Мы перешли на быстрый шаг, приближаясь к дверям оранжереи. ― Он не оставит тебя в покое, пока не добьется своего. Если честно, мне даже в голову такая мысль не приходила. Что с куполом, что без – идти мне было некуда. ― Куда я пойду, Си? ― спросила я, вдыхая полной грудью прекрасные ароматы цветов. ― И потом, мне скрываться всю оставшуюся жизнь от него? Я не герой боевиков, чтобы прожить жизнь в неизвестном мне мире в бегах, еще и отстреливаться от врагов. Никс открыл перед нами двери во двор, пропуская вперед. Она хотела ответить, явно возразить, но мы все застыли, стоя на абсолютно бесснежной поляне. Тренировочное поле, что еще ночью утопало под пушистым молочным покрывалом, сейчас выглядело летним и цветущим. Сочная бархатная трава колыхалась на ветру, я даже слышала щебет птиц. Время года выдавал лишь морозный воздух, пар изо рта да серое небо над головой. ― Наконец-то, ― выдохнула Си, и я перевела на нее непонимающий взгляд. ― Что наконец-то? Она взглянула на меня и хихикнула. ― У нас не бывает снега, ― она счастливо улыбнулась. ― Магия школы не позволяет осадкам проникать на ее территорию. Летом мы лишены дождей. В грозы на небе только молнии и грохот. С куполом весь замок моментально завалило снегом. Я открыла рот в изумлении. Вот чего бы я никогда не подумала, так этого. ― Но зачем? Она пожала плечами. Поманила нас рукой, и мы пошли за ней к разбушевавшейся толпе студентов. Магия сверкала повсюду, треща и затапливая воздух плотной энергией. Они устроили праздник свободы, не иначе. Чего так распереживался профессор, я не понимала. Директор выпустила в воздух громыхающий столб искр, привлекая к себе внимание. Все стихли, как по щелчку пальцев. Магия гасла на глазах. Коллективный вздох разочарования прокатился по толпе, кто-то очень смелый даже выкрикнул «все веселье обломали». Мы стояли чуть в стороне, чтобы не привлекать к себе внимание, но желание вбежать в толпу и смешаться с ней, сильно давило под ребрами. Я обернулась, натыкаясь на изумруды. Мастер Голд что-то отчаянно наговаривал своему внуку, активно жестикулируя, а мой Голд не сводил с меня взгляда. Желваки танцевали на остром лице, где на щеках расцвел почти незаметный алый румянец раздражения. Он был зол. Я могла буквально ощущать, как враждебность перекатывается по его венам. Только вот к кому она обращена? К деспоту деду или ко мне? Сглотнула, отворачиваясь. ― Что мне делать? ― прошептала я, не надеясь на дельные советы со стороны друзей. Они как один сейчас заголосят, что мне нужно бежать. Но я не хочу. И не буду. Я, быть может, так никогда и не узнаю, какими были мои родители. Но очень надеюсь, что стойкость и желание бороться за себя мне передались именно от них. Пока директор что-то громко вещала, призывая к порядку и разумности своих студентов, я все сильнее ощущала дрожь в теле от неизвестности. Поверит ли Доунсон старику? Что со мной сделают? Отдадут ему, как черного мага, и тот высосет из меня магию, убив и всем сказав, что это вышло случайно? На плечо легла рука, заставив меня вздрогнуть. Я даже обернуться не успела, как около уха услышала шепот, пустивший мурашки по телу. ― Я выбрал сторону, Алиса.