Спасибо за стейк!

      Все могло бы быть идеально: лишь они вдвоем под звездами, на патио с великолепным видом на ночной Неаполь.       «Могло бы», потому что вопль ужаса, вонзившийся в их уши как сверло, разрушил все. А Дьяволо и Джорно были так увлечены друг другом и так пьяны, что не заметили Буччеллати, который шел прямо на них.       Весь следующий час творился полный кавардак, состоящий из криков и проклятий. Джорно пытался защитить Дьяволо пока Буччеллати, громко ругаясь, старался дотянуться до его глотки и сломать шею, Аббаккио кричал на Буччеллати, требуя успокоиться и сесть, и все это дополняли панические визги Наранчи, не знающего, что ему делать.       Дьяволо, впрочем, узнал обо всем этом лишь после. Там, на патио, Буччеллати ударил его в висок, вырубив и удачно избавив от многочасовой головной боли, вызванной криками. То, чем Буччеллати занимался дальше, Дьяволо нисколько не волновало: он прекрасно знал, что все его угрозы были лишь пустыми оскорблениями, брошенными из гнева. Дьяволо волновало кое-что другое. Как только он проснулся наутро в постели Джорно, то тут же ощутил, как сильно вчера напился, и в следующую секунду, прежде, чем он успел понять еще хоть что-нибудь, его вырвало в заранее поставленное рядом с кроватью ведро. К счастью, Джорно услышал его с кухни и принес чашку холодного чая. И пока Дьяволо пил напиток маленькими глотками, ему рассказали плохие новости.       Дьяволо никогда много не ел, а потому вчера даже не закончил свой ужин, оставив часть фаршированного сердца лежать на тарелке. В этом и заключалась ошибка. Аббаккио, человек работавший в полиции и обожавший сериалы и фильмы про полицию, ни перепутал бы человеческий орган ни с чем на свете. И в этот раз он тоже не ошибся. К удаче их двоих, Аббаккио понял, что не получит от них сейчас никаких ответов — настолько они были пьяны. Он оставил Буччеллати на попечение Мисты и Наранчи, чтобы те его успокоили, а сам отвел Дьяволо и Джорно в апартаменты Джорно и закрыл дверь.       Дьяволо про себя взмолился, чтобы на этом все и закончилось, но Джорно сказал, что Аббаккио заходил утром и дал ясно понять, что хочет услышать объяснение.       — Я попросил его прийти вечером, чтобы мы спокойно поговорили… Я полагал, что смогу хранить этот секрет немного дольше, но, по-видимому, я был слишком беспечен, — Джорно подтянул одно колено к груди, выглядя подавленным.       — Ничего страшного, — Дьяволо положил руку ему на плечо и постарался изобразить улыбку. — Это не твоя вина, тайное бы все равно стало явным рано или поздно.       Пусть Дьяволо говорил искренне, его слова Джорно, казалось, не обнадежили, но, в конце концов, он сделал глубокий вдох и поднялся.       — Ну, что сделано, то сделано, полагаю… По крайней мере, остальная часть вечера прошла хорошо, не так ли? — на щеках у него появился слабый румянец. Дьяволо потребовалась пара секунд, чтобы вспомнить события вчерашнего вечера. Он не доел ужин, затем поглотил невероятное количество торта и выпил несколько бокалов вина…       Он все вспомнил и едва не умер на месте. Воспоминания о поцелуе обрушились на разум словно чертова лавина, и Дьяволо показалось, что может взорваться от того, как сильно покраснел. Прижав к губам руку, он кивнул, слишком охваченный стыдом, чтобы поднять глаза и пересечься взглядами с Джорно. Тот же усмехнулся и прежде, чем Дьяволо заметил, наклонился и поцеловал его в макушку заставив, и Дьяволо это почувствовал, покраснеть еще больше, а затем покинул комнату.       Его захватила смесь неловкости и воодушевления. Должно быть так могла бы чувствовать себя ученица средних классов, поцеловавшись с самым крутым парнем в школе. К стыду Дьяволо, сравнение было недалеко от правды.       Он никогда… никого не целовал. Это Доппио любил Донателлу, Дьяволо же ни разу не показывался в ее присутствии, и вся ее любовь доставалось Доппио.       Если вкратце, то он поцеловался впервые в жизни.       Даже когда он держал в своих руках столько власти, что мог бы купить личный остров, он никогда не чувствовал той нужды в ласке, какую испытывал сейчас. Ни разу в своей жизни Дьяволо не жаждал чужой любви. «Каждый день я открываю для себя вещи, которые мог делать раньше, если бы не был таким идиотом…»       Пока он размышлял, Джорно вернулся с тарелкой в руках.       — Ты вчера не доел свою порцию, а сейчас почти полдень, хочешь доесть, или мне приготовить что-нибудь другое?       Дьяволо протянул руки за блюдом.       — Прекрасно, спасибо, — он сел прямо и собрался было приступить к трапезе, но остановился.       — Стоит ли мне есть, если у меня похмелье?..       Джорно повернулся к нему.       — Тебе не о чем переживать, тебя вырвало одним только алкоголем, потому что твое тело больше не может его нормально переварить, но сейчас, думаю, с тобой уже все хорошо.       — Что насчет тебя? Ты уверен, что в порядке? — Дьяволо бросил на него косой взгляд.       — О, дорогой, — Джорно слабо улыбнулся. — Не волнуйся обо мне, я уже обо всем позаботился, — и он ушел, оставляя Дьяволо наедине с обедом.

***

      — Итак, давайте-ка проясним, — Аббаккио сжимал двумя пальцами собственную переносицу, силясь понять, о чем ему толкует Джорно. — Поскольку твой стремный папаша был вампиром, и ты тоже, ты просто взял его, — он указал на Дьяволо, — и сделал бессмертным, чтобы превратить во что-то типа долбанной машины по бесконечному производству гамбургероев?!       Джорно издал смешок. Он использовал не совсем такие слова, но, тем не менее, Аббаккио выразился точно по существу. Дьяволо изо всех сил пытался сохранить серьезное выражение лица.       Аббаккио сдержал слово и пришел к ним вечером под предлогом выпить и поругаться на жизнь в компании своего босса и друга. Они все уселись в гостиной, и Джорно принес каждому холодный чай. Удивительно, но даже Аббаккио стал его пить. Дьяволо всегда думал, что тот предпочитает горький кофе.       — Если подытожить, то да, такова основная концепция, — ответил Джорно.       Аббаккио на протяжении целых пяти минут разглядывал пол, обхватив руками голову, вероятно, размышляя, как ему реагировать.       И вдруг он подскочил, вытаращив глаза на Джорно. Лицо его выражало чистейшую панику.       — Ты ведь не скармливал его нам, да?!       Джорно расхохотался. Пытаясь отдышаться, пропыхтел:       — Нет, конечно же, нет.       К счастью, Аббаккио его слова немного успокоили. Глубоко вздохнув, он упал обратно в плюшевое кресло. Покрутил стакан, помешивая лед, затем поставил его назад на стол и заговорил серьезно:       — И ты говоришь, что сэр Польнарефф в курсе?       — Верно, — подтвердил Джорно и, сделав последний глоток, допил свой чай.       Недолго поразмыслив, Аббаккио продолжил:       — Может тебе стоит связаться с остальной частью твоей обширной семьи? Знаешь, с тем высоченным говнюком, который вечно ходит с недовольным выражением лица и способен сломать любого пополам?       — Оу, — Джорно едва заметно вздрогнул. — Ты имеешь ввиду Джотаро-сана?       — Ага, — Аббаккио фыркнул, — как бы его не звали. Ты же помнишь, что он устроил, когда ты стал боссом, и что он тот человек, который убил твоего отца, да? Дьяволо не знал совершенно ничего из этого, а потому разговор вызвал у него недюжинный интерес. — Да, я прекрасно это помню, — Джорно вздохнул. — И я уже с ним связывался. — Он взял графин и налил себе еще чая. — Он сказал, что ценит то, что я решил сообщить ему напрямую и что достаточно доверяет мне, а потому не станет спешить с поездкой в Италию. Но он будет здесь в конце лета, чтобы самому все проверить.       — Хорошо. По крайней мере, черт его подери, нет риска, что этот человек снова мне что-нибудь сломает, — раздраженно проговорил Аббаккио.       Дьяволо стало интересно, что это, мать его, за человек такой и как он мог сломать что-то лучшему бойцу-рукопашнику в Passione. C другой стороны, ему не сильно хотелось выяснять.       — И еще, — добавил Аббаккио, — это прозвучит… неуместно но, могу ли я увидеть, как… кхм… ты делаешь это?       — Делаю что? — Джорно моргнул.       Аббаккио все еще казался довольно раздраженным, но больше смущенным.       — Я хочу посмотреть, как ты режешь его как гребаный стейк.       — Ох! — Джорно повернулся к Дьяволо. — Ты не возражаешь, если он останется и посмотрит?       — Он может остаться, — он никогда не считал этот процесс чем-то интимным.       Джорно вскочил на ноги и хлопнул в ладоши.       — Тогда, самое время пополнить запасы, верно?       И вот так Дьяволо оказался сидящим на кухонной стойке Джорно меньше, чем через пять минут. Джорно все еще точил ножи и скальпель, а Аббаккио сидел рядом, на стороне стола противоположной от той, где обычно стоял Джорно, когда занимался нарезкой Дьяволо.       Дьяволо предположил, что Аббаккио, будучи готом, особенно интересуется такими вещами как кости, смерть и прочие странные штуки, а потому ничего не имел против того, чтобы тот понаблюдал, как Джорно с осторожностью отрезает мускулы его живота, а затем нарезает их на маленькие квадратики. Дьяволо знал, что он собирается с ними делать. Он уже видел, как Джорно использует их для приготовления множества блюд, и сейчас он был заинтересован в том, чтобы тоже их попробовать.       Закончив, Джорно запустил руки в его внутренности. Уверенно схватив одной печень, он второй при помощи скальпеля перерезал тянувшиеся к ней вены и ткани.       — Ты ешь их сырыми или готовишь? — Аббаккио уже не в первый раз спрашивал о чем-то. Его интересовало, и какая часть была лучше на вкус, и что Джорно ел чаще всего.       — Я, вероятно, использую это, чтобы приготовить печень по-венециански, так что да, я их готовлю.       — И она вот так просто отрастет обратно? — спросил Аббаккио снова, в этот раз слегка неуверенно.       — Да, — Дьяволо приподнял голову. — Можешь сам посмотреть, — он указал на место где его кожа уже начала закрывать оголенную плоть.       Наклонившись ближе, Аббаккио с шоком и болезненным любопытством наблюдал, как отрезанные Джорно мускулы росли начиная с краев ран. Они тянулись друг к другу с двух сторон и образовывали крепкий слой, на котором они могли расти дальше и утолщаться под надежной защитой прочной кожи.       Как только Дьяволо почувствовал, что его тело снова цело или, по крайней мере, почти, он сел, подтянувшись на руках, и спрыгнул со стола чтобы помочь Джорно упаковывать отрезанные кусочки. Аббаккио присоединился к ним и теперь стоял рядом, с легкой неловкостью на лице наблюдая, как Джорно нарезает основную часть кусков как бекон и заворачивает в фольгу.       — За какое время все отрастет полностью?       — На это уйдет около пары часов, можешь остаться и посмотреть, если не веришь мне, — сказал Джорно, закончив паковать мясо.       Аббаккио, кажется, на самом деле хотел остаться по какой-то причине, так что Джорно приготовил закуски и включил фильм, чтобы занять всех чем-то на остаток второй половины дня.       Дьяволо нашел это довольно милым и может быть, немного странным. Вероятно, из-за сочетания всех причудливых ситуаций, когда он и Аббаккио встречали друг друга, включая тот раз, когда он едва не убил его, пробив ему грудь.       Остаток дня Аббаккио продолжал поглядывать на него. И когда дыра у Дьяволо в животе, наконец, затянулась, он попросил разрешения его потрогать. Дьяволо сначала сомневался, но затем, разобравшись, что тот не причинит ему вреда, позволил. Он бы никогда в жизни не признал, что то, как кто-то гладит его живот, ему понравилось.       Собравшись уходить, Аббаккио сказал, что пусть они оба и не замешаны в делах какого-нибудь культа, Джорно все еще ест людей, а потому он не знает, как раскрыть это остальным. Он позволил Джорно рассказать все самому и добавил, что как бы странно все происходящее не было, он не считает эту проблему важной. Пожелав им обоим спокойной ночи, он ушел — в свои апартаменты или же на улицу, кто знает.