Два капитана

Вечером, часов в пять, кажется, ей никогда не нравился концепт времени, она переоделась после прогулки, перекусила на ходу сэндвичем под недовольный вздох У и куда-то торопливо засобиралась. Коля после "рандеву", как это назвал Витька под смешки капитанов, ушел спать, ослабленный и полный впечатлений, Кукушкин же сел за машинку. Соня даже выдала ему свою толстовку, которую в последнее время не носила, как тренировочный материал, и пообещала сходить за тканью завтра в магазин. Весельчак наблюдал, как ураган в лице его капитана спецназа носится по дому, куда-то собираясь и, судя по выражению лица, о чем-то напряжённо думал. Что-то Булычевой подсказывало, что сегодня она будет в роли мозгоправа сначала для племянницы, потом, возможно, для кого-то из детёнышей, которые не успели ещё толком адаптироваться и, по сути, учились быть пилотами прямо в кабине космолёта, как в той старой мемной картинке, а потом, за дверями их общей спальни, для У. Мысль о том, что спальня у них общая, отозвалась приятно и тянуще где-то в подреберье, и Соня, окончив собираться, встала рядом с Весельчаком. Тот загоняться не умел, в отличие от неё, но иногда тонул в мыслях, и его приходилось оттуда тащить насильно. – Сладкий, – тихо позвала пирата женщина, поглаживая выступающую на шее косточку. У дёрнулся, не сильно, но ощутимо, и перевёл всё-таки на неё взгляд, всё ещё с какой-то дымкой мыслей, в которых он витал. Иногда, редко конечно, Соня жалела, что не может прочесть его мысли. После их, скажем так, соединения, ей хотелось хоть как-то облегчить его боль. С физической просто: она могла сделать ему массаж или натереть какими-то обезболивающими мазями, которые ей исправно подкидывал Док, но вот морально она ему не всегда могла помочь. Именно помочь, а не отвлечь кусачими поцелуями или спаррингом. Он, конечно, был балагуром и любил отшучиваться, и, если и сжирал себя по какому-то поводу, то недолго, но даже это Булычевой хотелось разделить. Однако она не лезла до поры до времени, чтобы дать ему свободы, которая необходима всякому живому существу. – Ты куда бежишь так, малышка? – встряхнулся мужчина, стараясь отвлечься от мыслей. – Не поверишь - на футбол, – мягко фыркнула женщина, на что тот удивлённо поднял брови. – Каждый день какие-то новости с тобой, Соф, – улыбнулся пират, бережно сжимая основание здоровой руки женщины и оглаживая выступающую косточку с маленьким, почти незаметным шрамом. – Я не фанат, сразу говорю, просто Алисе обещала ещё до всех событий с космионом, – пожала плечами капитан, почесывая идеально выбритый мужской затылок. У вроде отвлекся на это, довольно урча, нежно коснулся губами её пальцев, мозолистых от постоянного контакта с оружием и покрытых шрамами от Сониной криворукости с ножами поначалу её карьеры. Это сейчас она метала ножи с закрытыми глазами и глотку кому угодно могла вскрыть без последствий, будто консервную банку открывала, раньше же любое взаимодействие с холодным оружием кончалось кровью и шипением, под бубнеж верного Вольта. – Не завидую, – фыркнул Весельчак мягко, и на Сонин хитрый взгляд и выгнутую бровь пояснил с мягким смешком, целуя пальцы, – ты же ненавидишь шум. – Да Глот с шумом этим, пусть детёныш хоть порадуется, ей непросто и так, да и я времени ей мало уделяла после всех событий, – виновато нахмурилась женщина, кусая губы. У встал вдруг со стула и поцеловал её сначала в складку между бровей, а потом в окровавленные после сильного укуса губы. На губах у пирата, когда он разорвал поцелуй, осталось алое пятно, которое капитан потянулась было стереть, но ей не дали, аккуратно перехватывая за запястье. – Думаю, детёныш поймёт, почему ты не уделяла ей время, – до одури нежно хмыкнул Весельчак, поглаживая косточку запястья и вдруг принялся пристально рассматривать пирсинг в Сониных ушах. В основном она носила колечки разного диаметра, чтобы не заморачиваться с выбором украшений, и У любил во время сеансов залюбливания женщины всеми мыслимыми и немыслимыми способами втягивать серёжки в рот, прикусывая мочку уха. Соня пыталась понять по глазам своего пирата, что его беспокоит, но тщетно, поэтому она лишь почти невесомо коснулась губами шрама на лице и обняла дурного, вкладывая всё, что осталось невысказанным, в эти объятия. – Иди, опоздаешь, – мягко фыркнул мужчина, на что женщина отстранилась от пирата. – Ты кто и где мой пират? – поддразнивающе произнесла женщина, делая вид, что скрупулёзно осматривает Весельчака. Тот лишь отмахнулся с усмешкой, осыпал хаотичными поцелуями её лицо, мягко царапая бородой, будто пытался ослабить Сонино внимание, и вальяжно подошёл к вешалке, откуда снял свою куртку, вместо привычного для женщины бомбера, и протянул ей. У всегда трепетно относился к любимым вещам, буквально сдувая с них пылинки, а тут так просто протянул ей любимую кожанку. Для Сони это было про выворачивающее доверие, и, приняв куртку, она почувствовала, как под ребрами потянуло. Она натянула пиратский атрибут под довольный взгляд пирата и машинально почесала укус на шее. Взгляд Весельчака тут же потемнел, и отчётливо проявилось нечто звериное в нём, взгляд приклеен к незащищённому горлу намертво там, где красовался след от зубов. – Меня девочки спросили в штабе в пятницу, появишься ты или нет, – фыркнула Соня мягко, с трудом сдерживая желание подколоть. – Так раскраснелись, когда укус увидели. Поняли, видимо, от чьих он зубов. Весельчак выглядел забавно, зрачок затопил голубую радужку так, что даже страшно немного. Вид у него был полубезумный, и, отчего-то, он опять напомнил ей собаку. Булычевой, конечно, не привыкать к периодически вылезающей звериной натуре пирата, другим же обычно было страшно. Зато Соне весело. Ну точно сумасшедшая, под стать мужчине, которого она выбрала давно, просто не помнила об этом. А может, и просто не задумывалась об этом до пенделя от Игоря. – Моя, – жадно и на грани слышимости выдохнул Весельчак, всё-таки позволяя себе коснуться губами укуса, который не спрячешь под воротом толстовки. – Твоя, – подначивающе произнесла женщина, позволяя зацеловать себя от шеи до уха и обратно. – Опоздаешь, – нехотя и противясь, произнёс пират, отстраняясь через силу. То, что его гложило изнутри, вроде отпустило. Хотя бы ненадолго, и хотя мозгоправы говорят, что эмоции одного партнёра – не ответственность другого, Соня чхала на это с высоты земной орбиты. – Расскажешь? – сделала Булычева попытку, но тут же увидела, как Весельчака дёрнуло. Его самоконтроль, кто бы что ни говорил и какая бы репутация у него ни была, довольно хорош, но не подле Сони. Тут и самоконтроль, и просто контроль летит куда-то, где его не найдут. Мужчина помотал головой, и серьга в ухе завораживающе покачнулась, как маятник. – Разберусь, Соф, но потом обязательно, – мягко, но обозначая границу, фыркнул пират. Звучал он устало, будто это нечто сжирало его не первый день. Может, она была невнимательна к нему в последние дни? Не в физическом плане, тут она считывала боль моментально и старалась помочь. Знала ведь, что он не попросит помощи, пока не скрутит до ломоты в костях, упёртый же под стать своему капитану. – Как скажешь, любимый, – последнее слово из себя Соня выдавила через силу, и, как наглядно продемонстрировал Весельчак, не зря. В глазах его вспыхнули звёзды от этого пропитанного нежностью слова. Она привстала на носочки, чтобы соприкоснуться лбами, и прикрыла глаза. Хотя бы минутку так постоять, и она вынесет вообще всё, что угодно. Кто-то считал возлюбленных слабостью, Соня же знала, что это её сила. Они равны, не во всём, конечно, но даже их шероховатости и тараканы идеально дополняли друг друга. Никто другой не выдержал бы её рядом, ни тридцать один год, ни сто тридцать один. А он выдержал и ещё умудрился пронести сквозь весь этот колоссальный срок любовь к ней. – Давай, иди, иначе уже не выпущу из дома, будешь себя грызть потом, да и мышка розовая обидится, – подколол женщину пират, мягко целуя пухлые искусанные губы. Он покопался в кажущемся бездонным кармане домашних штанов и извлёк оттуда баночку. – На, губы помажь, мазь охлаждающая и с регенератором в составе. Он положил ей эту баночку в раскрытую ладонь, мягко посмеиваясь на шок в глазах капитана. Та смотрела на банку как на восьмое чудо света, и вдруг единственный глаз наполнился слезами. Оставалось язвительно радоваться, что Крастер убрал функцию слезотделения из протеза. – Эй, ты чего? – спросил У, завидев пелену слёз у своей женщины. А Соню просто накрыло флешбеками из детства, где ей вечно попадало за искусанные губы, и только дед бурчал на это нежно, смазывая искусанные в кровь от нервов губы какой-то мазью. Сморгнув пелену, женщина улыбнулась мягко, сжала баночку в руках и поцеловала пирата в уголок губ, изломанных в непонимании. – Всё хорошо, накрыло просто бабку, – отшутилась она, поглаживая Весельчака протезом по скуле. У вздохнул, будто говоря: "Доводите меня, Софья Андреевна, ох, доводите", и вернул поцелуй женщине.

***

– Привет, лунатикам, – со смешком поприветствовала Соня свояка и сидящего тут же Зелёного, и огляделась по сторонам в поисках племянницы. Игорь на это лишь ухмыльнулся, закатывая глаза, а Зелёный тяжело вздохнул. – Ну, что у тебя плохого? – как обычно, обречённо спросил капитан. – Плохого ничего, вынуждена тебя расстроить, – фыркнула со смешком женщина и обратилась к Игорю. – Где детёныш? – В окно смотрит и дуется, – кивнул Селезнёв в сторону панорамного окна. Розовая макушка действительно обнаружилась там, кажется, она разглядывала пейзажи Луны и стадион, будто никогда не видела их. – Чего это она? – спросила Соня, состроив такую же недовольную моську, как у племяшки, для наглядности. – Ну, скажем так, Кира не выполнила обещание, – мягко объяснил Игорь, качая головой. – Ну и в итоге получила сравнение не в свою пользу. – В смысле? – не поняла Соня, затягиваясь. Пар приятно и привычно холодил горло, Игорь отмахнулся от облака и пары колечек, выпущенных женщиной, и пояснил: – Я, конечно, слышал не всё, но точно прозвучала фраза: "А вот мама Соня обещания всегда выполняет", – пожал плечами профессор и потер красные от недосыпа глаза. Капитан присвистнула удивлённо, но промолчала, округлив глаза и подняв брови. В её пользу никто не сравнивал их с сестрой. – У Киры голова не информбюро, работает, небось, опять, не поднимая головы, – оправдала сестру женщина, оглядываясь на насупившуюся девочку. – Я в курсе, – фыркнул космобиолог на очевидный факт. – Только Алиса привыкла к тому, что ты всегда всё выполняешь, даже если изранена или занята. – Как у вас вообще? – спросила внезапно Соня, на что Игорь явно удивился, но мягко хмыкнул. – Всё хорошо, тяжело, конечно, после пятнадцати лет разлуки, но мы справляемся, – нежно фыркнул профессор. Нежность в его глазах по отношению к Кире не угасала никогда, и Соня за сестру была откровенно рада. – Но этот электровеник не останавливается, вроде 48 лет, а энергии как у Алисы, – хихикнул мужчина. – Вы как? – Это, родной мой, не электровеник называется, а шило в жопе, – не упустила Булычева шанс подколоть сестру, но всё же ответила на вопрос. – У нас всё спокойно, после той сотни лет было бы странно, будь всё иначе. Дети, конечно, добавляют интереса ситуации, но оно и понятно, адаптацию толком не прошли ещё, станет проще со временем. – Коля как? – понимающе кивнул Игорь на интересность ситуации с детьми и поинтересовался состоянием кудрявого. – Ну, в первые сутки было совсем туго, на вторые у него случилось два приступа, но Док всё купировал, напиздел мне, правда, про содержание препарата, которым его прокапал, но не суть. А так носится с микшерным пультом, довольный как сытый тигрокрыс, ждёт встречи с Алисой, сублимирует в творчество, – фыркнула Соня, выдыхая пар в противоположную от мужчин сторону, а то если они разворчатся, у неё глаз будет дёргаться. – А второй мальчик? Виктор, кажется, – Игорь наклонился к женщине поближе и понизил тон, потому что Алиса начала оглядываться и, видимо, собиралась бежать к тёте. – Этому морально тяжело, у него истерика в первую ночь случилась, я чуть не выпала там с непривычки. Алисины истерики-то можно по пальцам одной руки посчитать, – картинно загнула женщина пальцы и замолчала, затягиваясь. Племянница сначала просто шла к ним привычной пружинящей походкой, потом разбежалась и прыгнула на тётю сзади, обнимая за шею. Соня качнулась вперёд, но затормозила, чтобы не стукнуться об стол лбом, и потрепала Алису по вихрастой розовой шевелюре на ощупь. – Привет, мышка, ты как? – мягко улыбнулась женщина, когда девочка плюхнулась на соседний стул, обняла её руку и прижалась к ней щекой. – То мышка, то змейка, зоопарк какой-то, – недовольно буркнула девчонка, насупившись и наморщив нос на облако пара. – Ты если и змейка – то максимум ужик какой-нибудь, а мышки вполне милые, – хмыкнула Соня, чмокнув племянницу в лохматую макушку. – Почему мышка? – подняла Алиса на тётю самые милые глаза из арсенала. – Потому что маленькая и милая, а как цапнешь – мама не горюй, – хихикнула Булычева, не сдавая пирата, который так назвал девочку. – Идём на матч? – спросила девочка энергично, уже, видимо, согласная и на мышку, и на змейку. – Полчаса ещё, чего сидеть на стадионе зря, – сверилась женщина с часами. – Ты поела? Алиса виновато покачала головой, и Соня хмыкнула со смешком, отмечая насколько прочно этот жест закрепился в ней с детства. – Тогда пошли, ты возьмёшь поесть, а я кофе, – хлопнула себя по коленям Булычева и встала вместе с племянницей, которая, видимо, была радикально против отпустить тётину руку. Игорь фыркнул на это, попросил взять ему чай и уткнулся в планшет, а женщина потащила за собой девочку, то и дело кидая на неё взгляд. – Вот сейчас поешь, а после матча сходим в твою кафешку любимую, закажешь себе коктейль свой молочный, – улыбнулась капитан, когда Алиса притерлась щекой к её руке, и потрепала племянницу по волосам. – Со сливками и той шапкой сладкой? – хитро поинтересовалась девочка, очаровательно хлопая ресницами. – Именно этот, от одного вида которого у меня на зубах скрипит сахар, – фыркнула женщина добродушно и притормозила у стойки. – Можно стейк, пожалуйста, и салат, – попросила Алиса у робота-официанта и уставилась на женщину, ожидая, когда та закажет. – Чёрный кофе один и чай успокаивающий, будьте добры ещё, – заказала женщина и фыркнула на то, как племянница сжала её руку в тисках, будто Соня убежит от неё или растворится в воздухе. Она печально рассматривала шрам на виске тёти и дула губы. Может, свести его стоило к Глотовой бабушке, чтобы не травить близким душу. – Не дуйся, как мышонок на крупу, – хмыкнула женщина, покачивая головой, и прижалась щекой к волосам девочки. – Я скучала по тебе, – вдруг тихо грустным тоном призналась Алиса. Соня тяжко вздохнула, чувство вины, как она его ни пыталась заглушить, опять накрыло мама не горюй. – Прости, мышка, я виновата, – чмокнула офицерша племянницу в волосы. – Не извиняйся, просто давай побудем вместе, когда я вернусь из экспедиции с родителями номер один и номер два, – хихикнула девочка, кивая на профессора и Зелёного. – Обязательно, маленькая моя, – пообещала женщина, возвращая себе руку и обнимая ею племянницу за плечи. Конечно, по возвращении из экспедиции, Алиса первые пару дней будет только с Колей, но на выходных можно будет всей оравой куда-нибудь съездить. – Ваш заказ вынесут к столу через пару минут, – сообщил робот, поставив на стойку кофе и чай. Соня перехватила чашки и повела ребёнка к родителям один и два, которые о чём-то спорили за столом. – Вы как старая супружеская пара, вы в курсе? – фыркнула женщина, поставила кружку с чаем перед Селезнёвым и не очень грациозно приземлилась на стул. – А ты много старых супружеских пар видела? – хмыкнул вопросительно Игорь, косясь на неё с усмешкой. – Ну, у моего бывшего одногруппника бабушка с дедом также ругались, он очень живо их изображал, – парировала язвительно женщина, делая глоток кофе. Алиса, которая вроде и хотела что-то сказать, но затихла, залипнув на что-то и засопела. Обернувшись на неё, Соня хмыкнула, щёки у девочки сливались по цвету с волосами. – Фу, тебе вакцину от бешенства делать не надо, мам? – язвительно и с ноткой отвращения протянула покрасневшая девочка, тыкая пальцем в укус на шее. – Чего там? Ты опять ранена и не сказала? – возмущённо протянул Игорь, но когда женщина продемонстрировала ему шею, лишь фыркнул и закатил глаза. – Обойдёшься без вакцины, пират вроде не бешеный у тебя, – попытался сымитировать недовольство профессор, но провалился, потому что Соня готова была поклясться, что в голосе у него слышались нотки радости за неё. – Это как посмотреть, – фыркнула Алиса язвительно, продолжая сопеть. – Какой ещё пират? Мы уже пиратов одомашниваем? – непонимающе спросил Зелёный, косясь то на Игоря, то на Булычеву. – Сразу предупреждаю, я после того случая пирата на Пегасе больше не повезу. – Во, вспомнил, конечно, это было девять лет назад, а ты всё ворчишь, рыжий, – беззлобно поддела его шатенка, откидывая челку со лба. – Давно было пора уже привыкнуть к его ворчанию, – фыркнул Игорь со смешком и продолжил прихлёбывать чай, оттопырив мизинец. – О, аристократы в здании, – заржала женщина. Она сколько Игоря знала, столько и изголялась, хихикая над его привычкой оттопыривать мизинец по поводу и без. Одно время тот даже пытался избавиться от этой привычки, но тщетно, и плюнул на Сонины подколы по этому поводу. Хотя на некоторые шутки сам хихикал, прячась за кружкой чая. Алиса тем временем приступила к еде, которую ей принесли. Она сидела ссутулившись и нагнувшись к тарелке, на что Соня почесала её по позвоночнику, чтобы девчонка разогнулась. – Чего ты её чешешь? Тебя же копирует, – фыркнул профессор. – Профессор язвительных наук, мы уже, кажется, обсуждали, что я не лучшая ролевая модель, – фыркнула женщина и ткнула Игоря в бок. Алиса же даже не почесалась, чтобы выпрямиться, и с удовольствием поглощала стейк с салатом. А есть не собиралась, фыркнула про себя Соня. Эта девочка слишком сильно впитала её черты. Лучше бы она вместо Киры на пятнадцать лет пропала, может, хоть ребёнок ел бы нормально, а не как своя дражайшая тётя мама. Кофе в этом заведении был не самым плохим, конечно, пить можно, но у Весельчака, который в последнее время забрал на себя варку кофе в старомодной турке, получалось вкуснее. Видимо потому что с любовью приготовлено. С этим товарищем вообще одни проблемы были. Так-то Соня была всеядна и непривередлива в еде, но после стряпни её благородного пирата всё не из-под его руки казалось не таким вкусным, и чаще всего она выбирала доползти голодной до дома и поесть там в компании, устроив ноги на коленях своего мужчины. Вечером их ждал сеанс выяснения причин пиратской задумчивости, и Соня очень надеялась, что обойдётся без применения пыток. Она как никто другой знала, куда давить, чтобы пират сдался и выложил всё как миленький. А сейчас ей стоило посвятить всю себя племяннице.

***

На футбол за ними, вполне ожидаемо, увязался Зелёный. Соня, уже привыкшая к подобным внезапным ходам ворчливого капитана, заранее купила три билета и посмеивалась над тем, как Филидор бубнил, что мог и сам себе купить билет, и вообще всё это плохо кончится. Когда они размеренным шагом топали к стадиону под аккомпанемент ворчания рыжего, какой-то не совсем трезвый гражданин счёл своим долгом привязаться к ним, как бы подтверждая слова Зелёного. Алиса нахмурилась презрительно — она не переносила сильно пьяных, как и Соня. Филидор было дёрнулся вперёд, чтобы прикрыть спутниц, но Булычёва обогнула рыжего, подошла к мужику и показательно сунула выпущенные когти под нос бесноватому. Тот, кажется, протрезвел в момент и ретировался, что-то невнятно бурча про психов ненормальных. Зелёный на это лишь обречённо вздохнул, а Алиса гордо улыбалась. — Ну, чего встали? Идём, матч, судя по звукам, начинается, — фыркнула женщина, протягивая племяннице руку. — А кто играет? — поинтересовался Филидор, наклонившись к женщине. — Вот те здравствуй, ты пошёл на футбол, не зная, кто играет, рыжий? — хмыкнула Соня, с интересом косясь на капитана. Зелёный буркнул что-то нечленораздельное и закатил глаза. «От тебя набрался», — произнёс внутренний голос, подозрительно похожий на Игорев, — язвительно. — Земля с Луной играют на выбывание, чемпионат межгалактический, — пояснила механику Алиса. На стадион они проскочили быстро. То ли у Сони лицо было слишком недружелюбное, то ли куртка пиратская так повлияла, но их даже осматривать не стали толком. Андроид просканировал их на предмет запрещённых вещей и пропустил внутрь под приглушённое хихикание Булычёвой, потому что запрещёнки у неё с собой было пруд пруди в интерфейсе рюкзака Ярова-Абалакова. Она его годами не разбирала, время от времени расширяя вместимость, и заполняла всевозможными вещами, которые могли оказаться полезными в нестандартной ситуации. А работа спецназа была, в общем-то, сплошной нестандартной ситуацией. — Ты чего, мам? — покосилась на хихикающую тётю Алиса с недоумением. — Да так, не бери в голову, детёныш, — потрепала женщина племянницу по волосам, не пускаясь в объяснение специфики вообще-то секретной разработки Института Времени. На стадионе было так шумно, что голову в песок зарыть хотелось, но Соня выудила из нагрудного кармана наушники по пути к их сидениям и сунула в уши, включая шумоподавление. А то оглохнуть недолго, а это критично с её работой. Алиса устроилась между бортмехаником и капитаном спецназа, довольно улыбаясь и оглядываясь то на тётю, то на родителя номер два в лице Зелёного. Соня же мягко улыбалась, наблюдая за племянницей. — Смотри, это же дочка Селезнёвых, — послышался чей-то возбуждённый шёпот, и девочка стушевалась, прячась за тётиной спиной. Булычёва фыркнула мягко, но прикрыла Алису, картинно похрустела костяшками и, выудив из кармана бандану, которой обычно У протирал мечи, принялась протирать когти. Шёпот тут же стих или стал неслышен им, поэтому Соня спрятала когти, повязала бандану на протез и фыркнула на племянницу: — Вылезай из норы, мышка, никто не будет тебя донимать. Но в следующий раз я возьму билеты в закрытую ложу, чтобы наверняка. — Спасибо, — робко похлопала ресницами девочка и положила голову тёте на плечо. Матч начался, о чём свидетельствовали возбуждённые крики толпы и вышедшие на поле спортсмены. Соня сползла по сидению так, чтобы не потревожить племянницу, расфокусировала взгляд, глядя на поле, и утонула в мыслях. Со стадиона они успели выскочить до столпотворения, одна мысль о котором у Булычёвой вызывала нервный тик. Зелёный пошёл к родителю номер один, оставляя Алису с Соней вдвоём. Булычёва ставила ящик водки против окурка, что когда они с племянницей вернутся, эти двое будут бодаться. — Ну, довольна, мышка? — мягко фыркнула женщина, приобнимая розоволосую за плечо. — Сейчас коктейль выпью и буду самым довольным человеком во вселенной! — довольно воскликнула девочка, утягивая тётю в объятия посреди Звёздной площади. Соня на это лишь хмыкнула, прижимая к себе племянницу, и чмокнула её в макушку. Девочка спрятала лицо у неё на груди и мерно дышала, расслабляясь потихоньку. Ребёнок ещё по сути, активная и с нежным сердцем, она много перенесла в последнее время и пыталась сбежать от неприятных чувств после заварушки с космионом и вынужденного расставания с Колей. Этих детей так быстро притянуло друг к другу, что Соне оставалось только радоваться, что хоть кто-то в этой семье соображает в вопросах нежных чувств быстро, а не как некоторые офицеры. — Пойдём за коктейлем или тут постоим? — фыркнула мягко женщина, поглаживая Алису по волосам. — Ещё минутку давай пообнимаемся и пойдём, — приглушённо предложила девочка. — Я правда соскучилась. Соня на это ничего не ответила, просто обнимая девочку крепче. Этот ребёнок был для неё как собственный, она её воспитывала, возилась с ней, не спала, охраняя её сон, когда девочка болела, учила драться, когда Алисе ударило в голову поступить в Академию, чтобы спасти маму. Отговаривать её Соня даже не пыталась, знала, что девочка упёртая, как своя биологическая мать, поэтому она была рядом по возможности, выслушивая дочь, помогала справляться с проблемами переходного возраста, видя в девочке своё собственное отражение. Разве что Алиса была смелее, чем названная мать, и перла напролом, чем напоминала Булычёвой её отца. Игорь, хоть и казался для окружающих мягким и спокойным мужчиной, был волевым и закалённым, как физически, так и ментально, не меньше, чем спецназ. Вот Алиса по сути и была гармоничной, но взрывной смесью из Кириных и Игоревых генов, приправленная воспитанием Селезнёва и Сони. В руках тети девочка окончательно расслабилась и тихо, доверчиво сопела, будто уснула. Булычёва мерно покачивала ребёнка из стороны в сторону, как в детстве, когда укачивала Алису во время болезни. — Ладно, пойдём, я пить хочу, — фыркнула девочка, отстраняясь и наморщив нос. — Ну, пошли тогда, — улыбнулась женщина мягко, потрепав племянницу по волосам. В кофейне, куда они заглядывали всякий раз после похода на матчи на Луне, да и просто так, было уютно, хоть и антураж в стиле 2020-х Соне не очень нравился. Зато Алиса как полюбила это заведение лет в семь, с тех пор всё не могла найти что-то подобное на Земле и время от времени упрашивала тётю сходить сюда. Однажды Булычёва даже с уроков Алису украла, потому что той было грустно, и повела пить молочный коктейль. Ух и влетело им от Игоря тогда обеим. Зато было весело. Девчонка зачесала волосы руками, заказала молочный коктейль, от вида которого у Сони сводило челюсти, и женщина попросила кофе с коньяком. — И как ты это пьёшь? — скривилась на заказ тёти розоволосая и смешно наморщила нос, как Кира. — Так же, как ты пьёшь эту сладкую штуку, с удовольствием, — фыркнула Булычёва, улыбаясь уголком губ. Алиса лишь вздохнула на это и возвела глаза к потолку, как это делал Игорь, когда понимал, что спорить с офицершей бесполезно. — Скучаешь по нему? — спросила Соня прямо, наклоняясь к девочке поближе. Та угукнула грустно и буркнула: — Леха ещё этот домотался до меня. — Одноклассник твой, футболист вроде, или я путаю? — подняла бровь женщина в попытке вспомнить, тот ли это, кого Алиса имеет в виду. — Ага, я даже на домашнее обучение села, а он всё не успокоится никак, строчит и строчит, — заворчала девочка, взмахивая руками, и состроила умоляющие глаза. — Я ему русским языком сказала, что моё сердце занято, а он ни в какую. Можешь дать совет? — Я тут явно не лучший советчик, мышка, — хмыкнула Булычёва, вспоминая, каким образом обычно отваживает ухажёров. — К маме сходи, она точно подскажет, как действовать. За ней табунами бегали как мужчины, так и девушки по молодости. Алиса надулась на упоминание мамы, видимо вспомнила про ссору и невыполненное обещание. — Не хочу, поругалась я с ней, — буркнула девчонка и скрестила руки на груди, сползая на кресле и упираясь острыми коленками в стол. Соня фыркнула — подобная реакция племянницы её веселила. Ребёнок же, что с неё взять. — Я понимаю, что ты зла на маму, ведь она не выполнила обещание, но ты и её пойми, — мягко увещевала женщина племянницу, сжав острый подбородок, она подняла голову девочки так, чтобы та смотрела ей в глаза. — Кире тоже непросто, ей и работу приходится мониторить, а работа у неё сложная, да и брешь в пятнадцать лет приличная, учиться в полёте приходится, ей тяжело в момент всё понять и удержать. Алиса вздохнула понимающе, но всё равно продолжила дуть губы, поэтому Соня принялась дальше объяснять девочке расклад вещей: — Ты подумай о том, что будь ты на её месте, у тебя бы тоже всё валилось из рук. Ей надо работать, потому что без контрразведки она на стену полезет, надо восстанавливать по кирпичикам отношения с твоим папой, что тоже непросто, ещё и ты выросла, и это надо принять и обработать. Это же космолёт проблем на плечах одного человека. И она пытается, хоть бы заикнулась, что сложно. Нет, Кира Людвиговна прёт напролом, как бронекосмолёт. Будь с мамой помягче. Ты же так скучала, так болело у тебя из-за её отсутствия, что изменилось? Алиса вздохнула, признавая поражение, неловким движением стянула обувь и залезла на кресло с ногами, обвивая коленки: — Ничего не изменилось, просто не люблю, когда мне врут и не выполняют обещания. Ты всегда выполняла обещанное, в каком бы состоянии ты ни была, — посетовала Селезнёва, опуская голову на колени. Соня протянула девочке ладонь, и та вцепилась в неё, как в спасательный круг. — Но я же не Селезнёва Кира Людвиговна, а Булычёва Софья Андреевна, — мягко улыбнулась женщина. Она опасалась даже ухмыльнуться сейчас или сказать неосторожное слово, чтобы ребёнок не закрылся от неё. В такие моменты девочка была до боли уязвима и, чуть что, сразу выпускала колючки, чтобы не показаться нежной. — Всё у тебя не слава богу, да, ребёнок? — мягко подколола капитан девочку. Та вроде ухмыльнулась, но криво, и опять уткнулась в коленки, приглушённо бубня: — Ещё и с Колей не увижусь. Соня вцепилась с силой себе в колено протезированной рукой и прикусила изнутри щеку, чтобы не сдать информацию про подростка раньше времени. Иначе восстановление и адаптация Герасимова пойдут Глоту под хвост. Она похлопала мягко девочку по щеке, изогнулась, чтобы официант поставил на столик кофе и коктейль с двойной порцией сливок и сладкой чепухи в виде шоколадных трубочек и сахарной ваты, и твёрдо спросила: — Я тебе когда-нибудь врала, маленькая? — Нет, никогда, — покачала девочка головой. — Если я сказала, что вы увидитесь, — значит, увидитесь. Просто надо подождать, мышка. Я понимаю, что это тяжело, ты влюблена, но нужно уметь ждать, это очень важный навык, — мягким тоном, но твёрдо отрезала женщина. — Ладно, — миролюбиво согласилась Алиса, с аппетитом косясь на коктейль. — Ну вот и договорились, — фыркнула женщина и отпила-таки долгожданную порцию кофе, удостоверившись, что девочка поглощает сладкую бомбу.