Два капитана

Соня бежала сломя голову в сторону ничем не примечательного жилого здания в спальном районе. Ей поставили четкую боевую задачу — подложить документы, описывающие инопланетный способ криогенной заморозки людей с последующим размораживанием ровно через сотню лет. Во всяком случае, для 21 века этот метод был инопланетным, для 22 века это было нормой жизни. Люди научились копировать свою личность и сознание, чтобы после смерти продолжить жизнь в качестве искусственного интеллекта. Для капитана Булычевой это выглядело скорее как существование, а не жизнь, но это уже кому как. В далеком 2024 году царил поздний ноябрь, в ночном небе отчетливо виднелись корабли инопланетного происхождения. Кто там прилетел первый, после принятого Королевым сигнала, Соня в упор не помнила, но ей сейчас было явно не до этого. Предстояло забраться по стене дома до пятого этажа, вскрыть окно, подложить документы и вернуться в будущее, являвшееся для неё настоящим. Порывы ветра гоняли листья и какой-то мусор из стороны в сторону, в окнах горел свет, на лавочках во дворе, чуть поодаль от цели офицера спецназа, сидели подпитые граждане и горланили песни сомнительного содержания так громко, что барабанные перепонки грозили лопнуть. Оглядевшись, Соня активировала режим невидимости в манипуляторе временной воронки и прикинула как побыстрее забраться на пятый этаж. Можно было конечно и по лестнице в подъезде, как все приличные люди, но от приличий у Булычевой не осталось ничего, ведь спецназ такому не способствует, поэтому женщина взобралась на подоконник на первом этаже и аккуратно, не создавая лишнего шума, пошла в сторону навеса над входной дверью. Добравшись до козырька, капитан подтянулась на руках и, забравшись туда, решительно продолжила путь до окна на пятом этаже, в котором горел свет. Путь до открытого окна занял несколько минут, и встав на подоконник пятого этажа, женщина заглянула в квартиру. В комнате горела настольная лампа, а за столом спал молодой мужчина, подложив под лоб руки. Залезть в открытую форточку не представлялось возможным, поэтому Соня аккуратно отжала оконную раму, залезла внутрь и тихо слезла с подоконника. Мужчина даже не шевельнулся, лишь всхрапнул и продолжил мирно сопеть. На столе, за которым бедняга уснул, лежала гора документов, набросков от руки и записей о способах заморозки людей. Цель, благодаря которой операция по возвращении космиона в руки Службы Галактической Безопасности должна была пройти гладко, звали Георгий Пичужкин, криобиолог, занимающий должность в компании по криогенной заморозке. Замораживать людей конечно в 21 веке научились, но делали это не так хорошо, как в её время, поэтому руководство приняло решение, что бедняге, который днем и ночью бьется над вопросами криобиологии, подкинут инопланетные технологии по заморозке людей. В базе данных откопали образцы почерка молодого человека, подделали записи с четкой инструкцией по криогенной заморозке людей и последующей разморозке, а на плечи Сони ложилась миссия по доставке этих самых записей, чем она собственно и занималась. В небрежную кучу бумаг капитан подложила документы, врученные ей начальством, и поспешила вернуться на улицу тем же путем, которым и зашла в квартиру. На этом моменте капитан Булычёва резко вскочила на кровати. Стук сердца отдавался в ушах, комната перед глазами плыла. На соседней подушке мирно посапывал Весельчак с довольной улыбкой на лице. По виску скатилась капля холодного пота, которую Соня стёрла нервным движением и сосредоточилась на собственных руках. Ничего из ряда вон не произошло, даже не кошмар с участием близких приснилось, а трясло будто кто-то умер у неё на руках. Сжав одеяло здоровой рукой до побеления костяшек, женщина на секунду зажмурилась в попытке успокоиться. Просто надо дышать как учил командир, вдохнуть, задержать дыхание, выдохнуть и опять задержка. Повторить несколько раз. Успокоившись, она обернулась, чтобы посмотреть на У. Тот дрых без задних ног на боку, закинув руку на ее подушку, мол, чтобы не сбежала. Вид у засранца был такой довольный, что женщина не удержалась от бесшумной усмешки. Откинув одеяло, она встала с кровати и тихо пошла в сторону кухни. Комнату, что еще пару часов назад видела их поцелуи и слышала их признания вперемешку со смехом, заливал лунный свет. Рядом с плитой лежала пачка сигарет, которую, по всей видимости, за время её трехмесячного отсутствия никто не трогал. Выбить сигарету из пачки, прикурить от протеза и сесть на подоконник, параллельно открыв окно, и можно хоть немного выдохнуть. Видимо это все нервное напряжение, а не сон, который и кошмаром-то не был. Утром можно будет предложить У заняться сексом, если конечно уснуть получится. На худой конец, можно просто пойти вдвоем куда глаза глядят, чтобы голову проветрить. Почему так легко ей дались эти мысли о совместной прогулке Соня в душе не чаяла. Может и правда дура с эмоциональным диапазоном табуретки, как сказал Игорь. Ветер за окном приятно шелестел ветками кустов сирени, луна слепила сиянием, здоровая рука почти не тряслась. На душе было так спокойно, что аж страшно. Оказывается всего-то надо было понимать, что есть кто-то, готовый штурмовать штаб ГРУ, чтобы вытащить дурного капитана спецназа из пучины работы. И готовый эту самую дурную ждать, пытаясь подкатить шут знает сколько лет подряд. Едва ли каждый второй мог похвастаться совместным проживанием с потенциальным партнером аж сотню лет. Не прибили же они друг друга в быту, значит в остальном точно сойдутся. Задумавшись, Соня упустила момент, когда у неё отнял сигарету предмет ее размышлений, затянулся нагло, будто это последняя сигарета в доме, и положил ей руку на бедро, пытливо заглядывая в глаза. — Кошмар приснился, малышка? — искренне поинтересовался Весельчак, поглаживая её по ноге. Булычёва пропустила вопрос мимо ушей разглядывая мужчину так, будто впервые увидела. На голове гнездо, след от подушки на небритой щеке, глаза эти его щенячьи, шрам пересекающий глаз. Она погладила его по щеке и, притянув к себе поближе, аккуратно поцеловала в место, где шрам расходился в две стороны на лбу. Кажется, это было на Альдебаране, это даже схваткой нельзя было назвать, они просто возились по полу, сцепившись как бездомные коты в драке. Она резанула его наотмашь когтями, а он выбил ей парочку зубов и даже ни разу не потянулся за ножом, который всегда держал за поясом. — Малышка, ау, земля вызывает спецназ, — тревожно позвал ее пират еще раз. Окурок полетел на подоконник, потушенный пальцами мужчины, и теперь он методично ощупывал ее на предмет повреждений. — Все в порядке, сладкий, просто сон хреновый, даже во сне одна работа, — отшутилась женщина. Весельчак выдохнул и соприкоснулся с ней лбом: — Ты меня в могилу сведешь. — Не драматизируй, я найду себе другого чокнутого, и ты тут же восстанешь, чтобы доказать мне, что ты лучше любого претендента на мое сердце, — подколола Соня бывшего пирата, на что тот лишь хохотнул в излюбленной манере. — А их много? Видимо сидеть мне в тюрьме за уничтожение соперников и прочие эпизоды моей богатой биографии. — У, мне 37 лет, из которых 37 я одинокая одиночка, как ты выражаешься, если где-то там и есть претенденты, то это их личные проблемы, потому что я здесь с тобой, — со спокойной улыбкой разъяснила капитан, поглаживая мужчину по шраму. Весельчак довольно хмыкнул и поцеловал Соню в лоб. — Пошли спать, утром я веду тебя на свидание, а то как-то по-дурацки у нас все, даже на свиданку тебя ни разу не водил, а уже признался, — хихикнул бывший капитан пиратского альянса и сжал бедро женщины. Булычева на это лишь закатила глаза, но беспрепятственно позволила поднять себя на руки и утащить в спальню. * Тот, кто сказал, что утро добрым не бывает, был чертовски прав. Безусловно, спецназ тренировали и депривацией сна, но на гражданке, как считала Соня, никакой депривации быть не может. Ты в полевых условиях носишься как межгалактический тушканчик не для того, чтобы лишать себя прелестей здорового сна в быту. Так, между прочим, и психика может рукой помахать на прощание, собирая чемодан. Впрочем, Сонина психика ручкой помахивала давно, поэтому она и была такой, но все-таки совесть имейте. После ночных разговоров уснуть получилось только на пару часов под утро, когда они свалились разгоряченные после секса. В зеркало Булычева еще не смотрелась, но подозревала, что увидит картину маслом в виде россыпи укусов и засосов по всему телу. Особенное внимание почему-то дурной пират уделял шрамам на ее теле, коих было в избытке, поэтому, если она увидит следы от укусов поверх старых ран, удивляться будет нечему. В фетише Весельчака конечно тоже ничего удивительного не было, дурачок же, каких поискать, раз умудрился влюбиться в такое недоразумение со звездами на погонах, но все же вопросы имелись. Озвучивать их конечно никто не собирался. Причина недосыпа же крутилась полуголым у плиты, варганя завтрак. Последнее чего сейчас хотелось капитану спецназа, так это есть. Она лежала за столом, положив здоровую ладонь под лоб, потому что уснуть на протезированной не представлялось возможным. Проходили и этот этап в период реабилитации после операции по приживлению протеза. Веселое было время, учиться на третьем десятке лет пользоваться рукой — интересный опыт, безусловно. Перед женщиной поставили кофе, и Соня все-таки оторвала голову от стола. Зная Весельчака, тот должен был пошутить, подколоть ее или как-то напомнить события раннего утра, но мужчина лишь вернулся к плите, оставив капитана недоумевать. Она взяла кружку, покрутила, понюхала кофе, и, не обнаружив ничего странного, сделала пару глотков, периодически косясь на У. Тот стоял у плиты, насвистывая, и не делал ничего из ряда вон, что в понимании Сони было либо само по себе катастрофой, либо ее предвестием. Свидание еще это. Стыдно было признаться, но она нервничала. Она на свиданиях не была отродясь, а смутное представление из книжек и интерактивных сериалов навевало тоску и легкую тошноту. Смех да и только, капитан спецназа, летящая пулям и мечам наперерез, боится свидания с партнером. Но теперь Соня отлично понимала Хруста, который перед первым свиданием с нынешней женой, трясся как пацан сопливый. Больше подколов на эту тему в свою сторону лейтенант Хрусталев от нее не услышит, это точно. У поставил тарелки с завтраком на стол и сел напротив, разглядывая капитана так, будто впервые увидел. — У меня что-то с лицом? — хрипло поинтересовалась женщина и остервенело зачесала протезированный глаз. — Нет, просто пытался понять можно с тобой уже разговаривать или пока не стоит, — как ни в чем не бывало сообщил пират и принялся за яичницу с помидорами. — Это ты о чем сейчас? — Ты с утра убивать готова, если судить по твоему выражению лица. А вот в выражениях твоего лица я точно разбираюсь, — авторитетно заявил У с набитыми щеками. Выглядел зараза смешно до колик, но непонимание ситуации пересилило хохот, и женщина поинтересовалась: — А поподробнее? И сначала прожуй, подавишься еще, сдохнуть от этого только не хватало. — Ты с утра на любую коммуникацию реагируешь как минимум с раздражением, как максимум — с неприкрытой агрессией, вот и вся песня, малышка, — расслабленно пояснил Весельчак и добавил со смешком, — Заботишься обо мне? Или к чему этот мамин тон? Крыть было нечем, по-хорошему, макнуть бы его нахальной моськой в тарелку, но Соня только нахохлилась и недовольно выдохнула. — Расслабься, мамочка, я тоже тебя люблю, — продолжал издеваться пират. — Я тебя сейчас макну лицом в тарелку, извращуга ты космический, — взвилась капитан и легонько пнула охреневшего ногой под столом. Весельчак на это лишь расхохотался, зажал ногу женщины бедрами и продолжил поглощать завтрак. Соня уткнулась в тарелку и недовольно сопела. И без того сидит как на иголках, этот еще засранец со своими подколами. — Ты нервничаешь? Поделись из-за чего, если из-за кого, то давай адрес — наведаюсь, — буднично и как-то между делом вкинул У. — Ты же понимаешь, что нас обоих уже не поменять? У нас сложившиеся устои, привычки, загоны и тараканы. Тебя это не напрягает? — пробормотала Соня. На лице У отразилось такое всеобъемлющее понимание, что хотелось взвыть и уткнуться мордой в тарелку. Завтрак конечно жалко, но все-таки менее нервно будет лежать лицом в яичницу с овощами, чем видеть такой понимающий взгляд, пропитанный любовью. — Понимаю, и не вижу смысла напрягаться. Мы с тобой сотню лет прожили в статусе не то врагов, не то приятелей. Но, как видишь, мы оба здесь и все подобные вопросы можно решить простым способом, — Весельчак помолчал, глядя на женщину с мягкой улыбкой, нащупал ее руку и сжал, — Словами через рот, малышка, ну или через постель, как пойдет. На последней фразе капитан выдохнула, точно Весельчак У, собственной персоной, а то будто у мозгоправа на приеме оказалась. — От решения проблем через постель мне еще отойти надо, ну или хотя бы оценить масштабы бедствия, — хмыкнула Соня, — Есть ощущение, что я вся покусанная, хоть протез мне отгрызть не пытался и на том спасибо. — Ничего, все впереди, малышка, я богатого воображения и выдающихся способностей, — подергал бровями пират, — Что снилось хоть поделись, ты ночью такая замученная была, все трогала меня, я даже испугался. — И выдающейся скромности, конечно же, — парировала Булычева и, помолчав немного, нехотя пояснила, — Одна из последних миссий приснилась, не кошмар даже, просто сон дурацкий. — Буди меня, когда кошмары снятся, не молчи, малышка, — попросил мужчина, поглаживая шрам на тыльной стороне ладони, — Кстати, есть проблемы. — Я не хочу есть проблемы, наелась уже, пока по миссиям бегала, по самое не балуй, — хмуро сообщила капитан, сжимая ладонь пирата в ответ. — Ты завтрак ешь, проблемы есть не надо, — хохотнул У и, отставив тарелку, наклонился поближе к женщине, — Мне тут нашептали, что некто Коля Герасимов, по данным контрразведки, в 2024 записался в участники эксперимента по криогенной заморозке, так что скоро жди внучатых племянников. Соня поперхнулась и закашлялась. Еще не хватало, сами дети еще, какие внучатые племянники, вы головой ударились? — Обычные, малышка, произведенные естественным путем, — хохотнул пират и уклонился от летящей в него вилки, отвечая на случайно озвученный вопрос– У нас такие тоже могут быть. — Не может у нас таких быть, у меня матки нет, — хмуро отрезала женщина и вцепилась в тарелку, видимо собираясь запустить ею в шутника, — Я тебя сейчас реально в тарелке утоплю, какие племянники, ты головой ударился, пока меня не было? — Никак нет, товарищ капитан, не ударился, но с внуками я конечно погорячился, эти двое, во-первых, сами еще дети, а во-вторых, ты точно кудрявого на кладбище отправишь за покушение на честь Алисоньки, — хохотнул пират, хватая Соню за руки, чтобы не допустить бытового убийства тарелкой. В руках спецназа, уж извините, и ручка является оружием. Булычева тяжко вздохнула, как бы спрашивая, за что же ей такого дурака послали, но не дождавшись ответа, освободила протез и принялась доедать остатки остывшей яичницы. — Пойдем в Пушкинский на выставку? — внезапно спросил Весельчак и, как только заметил замешательство на лице своей женщины, предупредил возражения, — Я знаю, что искусство не твоя стезя и ты плохо разбираешься в живописи, но я разбираюсь, поэтому предлагаю себя. В качестве гида конечно. — Ты мне уже себя более чем подробно предложил утром. И с каких пор ты в искусстве разбираешься, позволь спросить? — ошалело поинтересовалась капитан, стараясь выглядеть не сильно удивленной. — Пока ты бегала по приказу ГРУ, СГБ и прочих с ними, я немного помогал Игорю в Космовете, он меня официально трудоустроил по доброте душевной. А бесконечно покупать растения и прочую чепуху в дом оказалось скучно, поэтому я скупил кучу материалов для рисования и тонну литературы по теме, так и разобрался, — стараясь не хвалиться, сообщил пират будничным тоном. — Покажешь рисунки, или это правильнее картинами называть? На вопрос Весельчак не ответил, только гордо улыбнулся и, удостоверившись, что кофе выпит, а еды на тарелке женщины нет, потянул ее за руку в сторону мастерской. — Пришлось сидеть у тебя в мастерской, в гараже оказалось жутко неудобно, поэтому я немного подвинул твои железки, — с энтузиазмом вводил женщину в курс дела У. В комнате, обычно заваленной металлоломом всех сортов и дат производства, теперь между теми самыми деталями тут и там валялись краски, а вдоль стен стояли холсты с картинами. Когда зажегся свет, Соня едва удержала себя от вздоха восхищения. У Весельчака явно был талант, хотя в существование подобного она не верила. Только труд и тяжелая работа, ну и немного предрасположенности, но тут других слов не находилось. На мольберте рядом с макетным столом стоял холст. В центре был изображен Глот собственной персоной, изогнувшийся в неестественной позе и видимо обращавшийся ко вселенной. Картина была в фиолетовых тонах и, смешно конечно, но именно этот цвет подходил Глоту как нельзя лучше. Катрукианская святыня напоминала женщине не то планету, не то черную дыру. Заметив, что взгляд Сони остановился именно на этом куске картины, Весельчак объяснил: — Он как-то был в нормальном настроении, если это можно так назвать, ну я и попросил рассказать мне про то как эта Вселенная выглядит. Ну вот рассказал, впечатлил он меня тогда. Быстро конечно стал ворчать и строить из себя самого умного, но все-таки впечатлил. — Да хрен с ним, У, это шедевр, — восторженно прошептала женщина. — Ну не шедевр конечно, но спасибо, — отмахнулся Весельчак, потирая шею, — Нет, может и шедевр, но я тут не могу быть объективен. — Зато я более чем объективна, сладкий, вот это в музеях надо выставлять, а не ту хрень, что называют современным искусством, — сбивчиво восторгалась Соня. — Я тут кое-что еще нарисовал, — У прошел чуть дальше и взял стоявшую в углу картину, повернутую к стене. К своему удивлению, на этой картине капитан обнаружила их с Весельчаком в окружении пиратов. В пылу драки ей точно было не до запоминания поз противника и собственной стойки, но глядя на холст, Булычева четко понимала, что именно так она обычно и стоит в процессе затяжной схватки с многочисленными противниками. — У меня слов нет, комплимент так себе, но это охуенно, я все сказала. У лишь хохотнул в привычной манере и вернул картину, которую держал в руках, на место. — О, я поняла, — осенило женщину, — Если в вашей галерее нет таких картин — я решительно отказываюсь туда идти. — Придется открывать галерею видимо, — хмыкнул Весельчак и сгреб Соню в охапку, чтобы поцеловать.