Два капитана

Балкон был наиболее обжитой частью дома, потому что женщина часами сидела на нем, выкуривая сигареты одна за одной и читая книги по истории революций, вооруженных конфликтов и психологии. Балкон был оборудован низким журнальным столиком, который она сама сколотила и покрасила в любимый синий цвет, и парой кресел-мешков, с каким-то инновационным наполнителем. Это было единственное место, где она ощущала себя спокойно. Без лишней суеты, возни, крови и ужаса, которые ее работа приносила в максимально возможном объёме. У все также грыз стилус, поэтому женщина записала в УМК пометку приобрести ещё парочку стилусов этому хомячку космическому. У наконец отвлекся от тыкания в планшет и попросил сигарету. Соня кинула пачку ему на колени Без густо накрашенных глаз, У выглядел ничуть не хуже себя в полной амуниции. Он был привлекательным мужчиной, безусловно. Возможно, не имея они общего прошлого, между ними и могло получиться что-то кратковременное, взрывное и очень приятно тянущее, но было два но: во-первых, Соня не имела популярности среди мужчин, будучи им подобной, у нее были хорошие внешние данные, но абсолютно невыносимый характер и трудоголизм, а во-вторых, У очевидно нравилась ее замужняя сестра. И в этом не было его вины. Нетрудно выиграть у офицера в шрамах с ног до головы, с клиническим трудоголизмом и ворохом тараканов в черепной коробке. К двум часам дня роботы-доставщики привезли внушительное количество продуктов. У будто собирался кормить ораву пиратов, а не двух человек, один из которых в целом питается как попало. Женщина помогла убрать продукты, помня логику и педантичность Весельчака в этом деле, а потом обратно удалилась на балкон, наслаждаться солнцем, пока ее сожитель возился с ингредиентами для какого-то очередного кулинарного шедевра. Солнце комфортно грело, особенно наглые лучики облизывали лица проходящих мимо людей. Рядом с домом прохожих было немного, чему Соня радовалась который год. Не любила она людей и шум, которым они неизменно сопровождались. Женщина подставила лицо солнцу, почти вслепую выцепляя наушник из бездонного кармана, и включила музыку в рандомном порядке. У судя по всему закончил с готовкой блюда и притащился на балкон, занимая собой все свободное пространство. Посидел доли секунды спокойно, чтобы усыпить бдительность, а потом аккуратно подхватил ее ноги протезированной рукой и положил себе на колени. Делал он все это так безмятежно, что женщине духу не хватило его одернуть. И к тому же, за сотню лет вместе, чего греха таить, она привыкла к его неимоверной липучести. Капитан сидела, прикрыв глаза, периодически машинально стряхивая пепел в хрустальный кошмар, который какой-то извращенец назвал пепельницей. Это была единственная вещь, которую она оставила из подаренного родителями хлама, потому что это чудовище из хрусталя не вызывало в ней тошноты. Чужой взгляд на ее лице ощущался почти физически, Соня повернулась к бывшему пирату, собираясь уточнить что у нее такое на лице, что он так пялится, но не успела. — Софья Людвиговна, здрасьте! — раздался дружный хор голосов. У готов был клясться чем угодно, что у Сони заметно дернулся правый глаз. Женщина грациозно убрала ноги с колен мужчины и ловко вскочила на ноги, в момент перегнувшись через перила. Внизу стояла кучка соседских детей, которые неловко переминались с ноги на ногу. — Я вас слушаю, молодые люди, — сказала девушка, кладя сигарету на бортик пепельницы, чтобы докурить, когда дети уйдут. — А правда, что в новостях пишут? — один из мальчишек побойчее, заговорил глядя капитану спецназа в глаза. — А что там пишут? — женщина улыбнулась и склонила голову набок. — Передают, что вы с сестрой вселенную спасли и пирату известному амнистию дали, — подал голос другой мальчишка в трогательных очках. — Я была скорее на подтанцовке, но пирату действительно дали амнистию, — женщина говорила тихо, стараясь звучать как можно мягче, все же не хотелось пугать довольно милых соседских детей. Внезапно поднялся Весельчак и встал рядом с ней, излагая свою версию истории: — Вообще-то товарищ капитан много сделала для спасения вселенной, она просто скромничает, а я вот он, страшный бывший пират, детишки. Дети удивлённо воззрились на мужчину, открыв рот: — А в жизни вы не такой страшный. Весельчак расхохотался: — Хотите пирог с яблоками? Дети робко кивнули, и У скрылся в доме. — Вы его не боитесь? Он же пират самый настоящий. Женщина хмыкнула и покачала головой: — Нет, не боюсь, это меня бояться надо, я же офицер. К тому же нам пришлось жить вместе долгое время, из-за сложившихся обстоятельств, я привыкла. Дети кивнули и потупились, бойкий мальчишка с копной непослушных рыжих кудрей вышел вперёд и протянул девушке букет: — Это вам от нас, за спасение вселенной, теть Сонь. Булычева улыбнулась, принимая букет сирени. Ее любимые цветы, единственное растение, посаженное вокруг дома. Вернулся У с кусочками пирога, упакованными в индивидуальные пакеты, и протянул детям. Ребята поблагодарили пирата, прижали пакеты к груди, попрощались с капитанами и убежали. Соня хмыкнула, кинув взгляд на У, задумалась на считанные секунды и всучила букет ему: — Держи, благородный пират, за пирог они явно должны достаться тебе. Весельчак опешил, но цветы принял и кажется даже смутился. Булычёва не стала комментировать смущённую моську пирата и упала в кресло. Бывший пират приземлился по соседству, все еще мусоля букет в руках. Внезапно он повернулся к женщине и огорошил её вопросом: — А когда ты отчество сменила? Капитан пожевала губу, рассматривая куст сирени перед домом, и тихо ответила: — После смерти деда. — То есть всю жизнь ты ходила с отчеством как у сестры, а потом сменила? — Именно так, сладкий, всю жизнь была Людвиговной, а потом упала, очнулась и уже Андреевна, — отмахнулась от назойливого пирата женщина. — Странно как-то, ты никогда не была спонтанной, — задумчиво поделился с ней Весельчак, сверля взглядом букет на коленях. Соня вздохнула, откидывая волосы с лица. Ветер трепал и путал отросшие пряди, чем изрядно бесил женщину. — После смерти деда произошли определённые события, которые я не намерена ворошить, — раздражённо отрезала Булычёва, после чуть смягчилась и добавила тихо, — Могу лишь сказать, что после этого ассоциироваться с родителями я не имела никакого желания. Ты же знаешь меня прекрасно, У. — Да, с глаз долой из сердца вон, — процитировал Весельчак капитана и погладил её по плечу. * Цветы в итоге оказались в банке, а два капитана переместились на кухню. Соня что-то чертила в блокноте карандашом вырвиглазного цвета и слушала музыку, а У втыкал в какое-то видео по готовке, покачивая ногой. Потом привезли мебель, это был бы тот ещё адок с участием чересчур умных, по Сониным меркам, жестянок, но Весельчак все бодренько расставил сам. Женщине даже показалось, что робот-погрузчик расстроился, хотя это не могло быть правдой, учитывая отсутствие эмоциональной составляющей в роботах данного типа. Судя по довольному выражению лица, пират был своей работой крайне рад и обернулся, глядя на нее. Женщина со смешком его похвалила и хлопнула по плечу: -Ну, надулся как важная птица Крок, молодец, выглядит неплохо. Пират аж расцвел, Соня покачала головой, пряча легкую улыбку за волосами. Подбирался вечер, за окном темнело и мужчина опять принялся за готовку. За ним было также интересно наблюдать, как и прежде. Пират умудрялся пританцовывать под громкую музыку из наушников Сони, смотреть в планшет, и при этом ничего из импровизированного ужина не сгорело. Даже Соня с диагностированным СДВГ нервно курила в сторонке. Внезапно Весельчак замер, глядя в окно над плитой и задал вопрос: — Ты не жалеешь, что я на свободе? Булычёва опешила от неожиданности вопроса и неуверенности в голосе мужчины. Поддавшись сиюминутному порыву, она поднялась со стула и встала плечом к плечу с пиратом. — Пожалеть ещё успею, капать на нервы ты мастер, но если тебя это волнует — нет, ни капли не жалею, — женщина повернулась к нему, кладя руку на плечо мужчины, — Ты мой друг и, как я уже говорила, не существует раскладов, где мы порознь. Только, если ты сам не захочешь уйти. — Да куда я уйду, — хмыкнул У, глядя ей в глаза. На дне голубых глаз плескалось что-то Соне непонятное. Какая-то неочевидная нежность и всеобъемлющая любовь, которую невозможно выразить словами. — Не переживай, это не единственная моя жилплощадь, — толкнула плечом пирата с усмешкой капитан, — Если я тебе наскучу — переедешь туда, я уж точно не обеднею. Весельчак хмыкнул как-то обречённо что ли, но ничего не добавил, оставив атмосферу недосказанности, и переключился на готовый ужин. Булычёва решила не стоять без дела и занялась сервировкой стола, пока У вытаскивал порцию лазаньи из духовки и мешал салат. Ужинали в тишине, и не сказать, что она была уютной. Соня буквально слышала, как крутятся шестерёнки у друга в черепной коробке, но не лезла. Захочет — поделится наболевшим, а пока как есть. Спать они легли порознь впервые за столько лет и не сказать, что было комфортно. За сотню лет она успела привыкнуть, что рядом кто-то сопит и придавливает её рукой к кровати, но тащиться к пирату и предлагать лечь вместе было как-то неправильно. Во всяком случае, ей казалось нечестным так поступать с собой. Киру она для Весельчака не заменит, поэтому пусть как-нибудь сам справляется, а она и на таблетках поспит неплохо в огромной холодной кровати. Непривычно было тянуться к тумбочке за лекарством и водой в капсулах, но как говорил Паша: «не ссы — прорвёмся, подпись: трубы». Приняв снотворное, Соня завернулась в одеяло как в кокон и закрыла глаза. * На теневой стороне Луны было извечно холодно, в связи с чем Соня радовалась решению надеть уставной свитер в последний момент. Она подорвалась от звонка командира в шесть утра, из которого узнала, что их срочно вызывают в Штаб, так что, уж простите за грубость, срать и чистить зубы пришлось в прыжке, натягивая параллельно берцы. Перед тем, как пулей вылететь из дома, она только успела отдать Весельчаку ключ от мотофлипа, повторив по меньшей мере раз десять, чтобы он был аккуратен с транспортом, и попросить передать Алиске одну вещицу. Старомодный военный жетон, который она не носила никогда, потому что не было нужды, висел в ванной на крючке и выполнял функцию накопителя информации. Кажется это был какой-то психологический эксперимент, в ходе которого офицеров попросили записать самые яркие воспоминания на носитель и передать важному человеку. Алиса была наверное единственным человеком, кому это могло быть важным, вот просьба и возникла. Один хрен, Весельчак потащится в Космовет, чтобы повидать Киру, передаст заодно и жетон. От него не убудет. Соня не знала, когда вернётся. Они могли вернуться завтра, могли через неделю, но также был велик шанс застрять на месяц. Поэтому она решила передать кулон сейчас, мало ли что. В конце концов, один раз она уже умерла. Лучше наверное сказать всё, что должно сейчас. Вдруг момент больше не представится. Их расквартировали в чуть ли не единственной военной части на Луне. Жили на спутнике Земли исключительно учёные, сплошь из себя правильные, которые выступали против нахождения военных на планете науки. С горем пополам и давлением Совета Звездной Федерации военную часть на Луне сделали, хоть это и вызвало колоссальное недовольство. Зачем их вызвали командир не объяснил, поэтому все находились в предвкушении. Первостепенной задачей было слиться с толпой. Смешаться с представителями Звёздного Десанта было с одной стороны несложно — форма у всех представителей Службы Галактической Безопасности была одна, с другой стороны слиться с ними было сложнее некуда. Подготовка офицеров ГРУ была сильно выше уровнем, оттого и выделялись они сильно. Не выделяться было тяжело, когда прилетает группа внезапно, получает отдельную комнату в казарме и держится обособленно от десантников. Кубрик был типовым, и ничем не примечательным, но бдительность терять не стоило. Соня кинула вещмешок на койку и плюхнулась рядом, следя за действиями группы. Змей занял кровать у окна, Якут разместился по соседству с ним, Вольт плюхнулся рядом с ней, а Хруст осматривал оставшиеся койки, видимо соображая какую из двух оставить командиру. Соня оперлась на стену и вытянула ноги, тихонько пискнув от удовольствия. Мышцы отдавали знакомым напряжением, что означало готовность рваться в бой. Она скучала по работе сотню лет вынужденного отдыха, и испытывала эйфорию от возможности выполнять задания впервые за столько времени. Теперь её не отправить в отпуск, наотдыхалась на всю жизнь вперёд. Да и работа теперь была смыслом всей её жизни. Раньше это была малышка Алиса, но теперь у племянницы опять полная семья, а не суррогат в виде отца и родной тёти. С Кирой они никогда не общались близко, как должны сёстры. А Весельчак и сам справится. Она готова была поставить ящик водки против окурка, что Служба Галактической Безопасности организовала слежку за бывшим пиратом, поэтому тот ничего не натворит. Так что у Софьи Андреевны был карт-бланш на полное погружение в работу. За размышлениями Навь так расслабилась, что пропустила момент, как к ней на кровать плюхнулся Войтовский и уставился на неё, как на экспонат. — Ты в музее что ли, Вольт? — склонила голову набок женщина. — Не в музее, но кто-то так ушел в себя, что я думал придётся организовывать спасательную миссию, — хмыкнул Паша и хлопнул её по колену, — Тебя командир вызывает, на балкон иди, по коридору до железной двери. Соня мигом вскочила с кровати, натянула на голову краповый берет и широким шагом устремилась к указанной точке. В конце коридора была железная дверь, через которую капитан попала на балкон. Командир стоял, оперевшись на перила и смотрел вдаль. — Клим, вызывал? — вполголоса уточнила женщина, становясь рядом с майором. — Вызывал, про ранение хотел поговорить, — сухо сообщил мужчина, — Выкладывай, Навь, только правду. Капитан вздохнула, глядя себе под ноги, и сжала перила до побелевших костяшек. Набрав воздуха в лёгкие, женщина выпалила: — Нечего рассказывать, командир, вы сами все понимаете, а вслух проговаривать это я не хочу. — Нет уж, Навь, давай вслух и по форме, может дойдёшь до чего в процессе, — сурово прервал Софью Платов. Соня нахмурила брови, насупилась, но проговорила сквозь зубы: — Весельчак умирал у меня буквально под ногами, Глот взял меня под контроль и заставил меня тыкать пистолетом У себе в висок, потом я получила пулю в височную долю и умерла. — Если я правильно понимаю, то застрелилась ты сама, а не с подачи Катрукианца, потому что повреждение осталось на тебе. Будь это делом рук Глота — повреждение с тебя пропало бы, как с Весельчака, — сухо констатировал факты командир группы, — Ты понимаешь, что следующую медкомиссию у мозгоправа ты не пройдёшь, Навь. Мы договорились, что свои суицидальные наклонности ты проявляешь на службе, а не в быту. Булычёва смотрела себе под ноги и дышала носом, чтобы успокоиться. Она знала причину, по которой пустила пулю себе в висок. Но признаться самой себе было из разряда фантастики. Не получив ответа, Платов продолжил давить на подчинённую: — Ответь хотя бы самой себе на один вопрос, Навь. Ты застрелилась до того, как Весельчак умер, или после? Соня кусала губы и смотрела куда угодно, но не на командира. Клим положил руки женщине на плечи и встряхнул её. Булычёва посмотрела на Платова отрешённо, но взгляд не отводила. Она застрелилась после смерти У. Вывод прост, только проговаривать вслух это она отказывается. — Подумай, Навь, и хорошо подумай о том, что ты сделала и почему, — Клим хлопнул женщину по плечу и, перед тем как уйти, напоследок сказал, — И займись своей головой, иначе медкомиссию не пройдёшь, а потом на стенку лезть будешь от безделья.