Тайна белых лилий

      Утро. Арамис и Атос уже несколько раз обыскали лес, но всё бестолку. Портоса и д’Артаньяна нигде нет.       — Дорогой друг, давайте поедем в замок и отдохнём. — предложил Арамис.       — Я хотел предложить вам то же самое, — вздохнул граф. — Поехали, любезный Арамис.       Они вернулись в замок. В обед Арамис проснулся от того, что его дверь кто-то толкнул.       В комнату вошёл высокий грязный человек, смахивающий на бродяжку. Вот только мускулы его быстро смахнули эту иллюзию.       — Арамис, мы с д’Артаньяном собираемся пойти в церковь. Вы что, проспали весь день?       Арамис устало вздохнул и взглянул на часы. Они с Атосом вернулись в замок чуть больше двух часов назад, и сейчас Арамис нуждался во сне, чтобы не убивать и выглядеть приемлемо.       — Портос, я не выспался, — сонно пробормотал Арамис. — Я пойду, но только когда у меня будет достаточно сил стоять.       — Ладно, спите, но я позже зайду к вам! — Портос обернулся. — Эй, д’артаньян, а вы то чего расклеились? Ладно, спите, — и Портос громко захлопнул за собой дверь.       Арамис накрыл подушкой лицо. Обычно он был тем, кто будил Портоса с утра на войне, и оказаться на его месте оказалось весьма неприятно.       Ужас, а ведь Портос оборотень. Церковь сжигала этих тварей, как отродья дьявола. Дружба, конечно, на первом месте, но… Арамис вдруг сел на постели, взял свой меч, достал его из ножен и убрал обратно.       Надо будет провести с ним ритуал изгнания дьявола.       Он перекрестился и вздохнул.       К вечеру все мушкетёры вновь сидели за одним столом.       — И дальше я гонялся за дичью, а д’Артаньян гнался за мной. Мы бы проскакали пол Франции, если бы лошадь д’Артаньяна не подохла и я её не съел.       — А как же д’Артаньян вернулся обратно?       — Верхом на моей спине.       Все за столом улыбнулись.       — Господа, но что же, мы так и оставим Портоса оборотнем?       — А у вас есть какие-нибудь идеи, Арамис? — вскинул брови Портос.       — Пожалуй, пришла одна только что.       На этот раз Арамис, представив масштабы бедствия, предложил заковать Портоса в цепи.       — Боюсь, Портоса цепи не удержат, — возразил Атос. — и клетка тоже.       — В таком случае, остаётся надеяться на благомыслие Портоса, — сказал д’Артаньян.       — За это я не переживаю, — улыбнулся Атос.       Арамис после ужина отвёл Портоса в сторону и сказал ему главные церковные правила, а также упомянул интересные исторические факты о Варфаломеевской ночи.       — Браво, Арамис! — сказал Портос с улыбкой. — Вы превосходный святоша.       — Портос, вы оскорбили меня. — вздохнул Арамис.       — Чем? — удивился Портос.       — Святоша — тот, кто притворяется святым. Я же выполняю правила церкви с ранних лет.       — Наверное, я ошибся. — пожал плечами Портос, не выглядя при этом виноватым.       Глубокой ночью свершился такой же обряд, какой был накануне с Сюзанной. Портос, правда, легче переживал боль, и друзья спокойно молились вместе с Арамисом за душу Портоса, за что последний был очень благодарен.       Самое ужасное прошло, и теперь волноваться было не о чем.

***

      Атос сидел в гостиной в кресле у окна. Д’Артаньян расхаживал по коридору.       Портос и Арамисом тоже расположились в гостиной. Они сидели на диванчике напротив камина. Портос раскинул руки по сторонам и зевнул. Арамис взглянул на него и приподнял бровь.       — Как-то слишком скучно на нашем отпуске, вы так не считаете? — спросил Портос.       — Мне хватает ваших ежедневных подколов, Портос.       — Да бросьте. Это детский лепет по сравнению с тем, что я хочу сделать. — тоном заговорщика молвил Портос. Арамис нахмурился. — Я хочу попугать крестьян. А то все как-то расслабились после той ночи.       — Граф не одобрит. — сказал Арамис, бросив взгляд на Атоса.       — Так мы это сделаем без него. — не особо беспокоясь, пожал плечами великан. — Напугаем пару тройку слуг, так даже лучше будет.       — Граф разозлится.       — На друзей, которые все вместе с ним боролись с оборотнями? Бросьте.       — И каков же ваш план запугиваний?       — У меня его нет, Арамис. Я хотел спросить у вас.       Арамис почесал тонкую бородку.       — Есть у меня план. Но для этого нам нужна пустая комната.       — О чём шепчетесь? — спросил над их головами д’Артаньян, который услышал беседу друзей, и желал быть в курсе дела.       Граф сидел в кресле, и всё это время читал книгу, не придав особого значения внезапному исчезновению из гостиной своих друзей.       Через некоторое время в окне послышались мольбы о помощи. Граф бросил книгу на тумбочку, взял со стены шпагу и выскочил на улицу.       — Вам это надо видеть! — кричал мужчина лет сорока. Вокруг него столпились люди.       Неужели опять оборотни?       Граф нахмурился и поехал рысью туда, куда ему указали.       Это был скромный деревенский домик, возле которого собралась толпа. На пороге дома стоял д’Артаньян и что-то охранял от любопытный глаз. Он впустил только одного молодого человека, а через пару мгновений все услышали чудовищный вскрик.       Граф посмотрел на д’Артаньяна и подошёл к нему, опередив целую очередь из желающих войти первыми.       — Д’Артаньян, что произошло?       — Войдите и сами всё узнаете, граф, — сказал гасконец, открыл дверь, из которой вышел запуганный молодой человек.       Граф прошёл во тьму. Дверь за ним закрылась.       Во тьме стояли два человека под одеялом. Один из них был огромным, как великан. Второй пониже.       — А вот и граф! — сказал великан.       — Чего тут все так боятся? — спросил Атос, озираясь.       — Мы просто говорим некоторым кричать и не говорить что тут, а другие уже пугаются вполне естественно, — с улыбкой сказал Портос. — Это гениальный план Арамиса.       — И что же делать мне? — спросил граф, и взглянул Арамису в глаза.       — Что вы сами выберете, граф. Вы — хозяин своих владений. — на лице Арамиса была тонкая улыбка.       Атос вышел из домика. Все смотрели на него большими глазами. Он единственный не закричал.       — Вам не стоит заходить туда, — сказал граф и отрешённо сошёл со ступень дома, а затем сел на лошадь.       Гримо, подняв брови, провожал его взглядом.       — Граф побледнел! — кричала толпа. — Что там внутри?!

***

      Через несколько дней все друзья разъехались по домам. Атос проводил их до самого края своих владений, и возвращался домой он уже под вечер. Делать ему было нечего, поэтому он сам отвёл лошадь в конюшню, и решил пройти в замок через чёрный вход, поскольку тот был ближе. Когда внезапно Атос увидел хрупкую тень, которая отделилась от стены, и медленно шагнула к нему.       — Мадемуазель де Броссо? — улыбнулся он. Ибо это и в самом деле была она.       — Это я, граф. Вы, как всегда, были заняты, а мне захотелось навестить вас. — откинула она капюшон плаща и тоже улыбнулась.       — Я очень рад встрече с вами. Вы хотели о чём-то поговорить?       — Я хотела узнать о вашей охоте.       — Всё прошло замечательно, благодарю. Пройдём же в замок и поговорим там.       Граф провёл мадемуазель де Броссо в библиотеку, и пригласил сесть в кресле у камина.       — Прошу вас, мадемуазель, подождать меня здесь несколько минут. — сказал он. — Мне надо пойти отдать последние распоряжения слугам.       — Хорошо граф, я жду. — кивнула девушка.       Когда граф вышел, она с интересом осмотрелась вокруг. Обстановка была скромной и уютной, и Сюзанна подумала, что готова была бы все вечера проводить в этой библиотеке. Она тихо вздохнула, и её взгляд принялся дальше блуждать по комнате.       Здесь, несмотря на вышеупомянутую скромную обстановку, всё же чувствалось величие хозяина. Оно чувствовалось в редкостных изданиях, в позолоченных обложках книг, в старой мебели ещё со времён Генриха III, в остром наконечнике пера на столе…       Перо… Граф забыл поставить его в чернильницу и несколько тёмных капель запятнали бумаги. Сюзанна подошла к столу, и поставила его на место. Улыбнулась тому, что смогла оказать графу такую пустяковую, но всё же услугу. Мельком она взглянула на чернильные пятна.       Они были совсем небольшими, поэтому текст почти не пострадал. Вот только бросилась Сюзанне в глаза одна строчка из недавних записей:       «В-третьих, не мешает принять во внимание следующее обстоятельство… нынешние ведьмы, опираясь на власть демонов, зачастую оборачиваются волками и другими зверями.»       По коже в девушки пробежал холодок. Она бросила взгляд на дверь и прислушалась. Вроде графа ещё нет. Девушка с тревогой принялась читать:       «С дьявольским содействием ведьмы могут изменять тела, подчиняя их воле демона и создавая чудовищные формы, вроде волчьих… Они превращают людей в диких зверей, дабы те, утратив человеческий облик, нападали на других и сеяли разрушение.»       Сюзанна дрожала. Неужели граф что-то заподозрил? Если это так, то она погибла! Хоть она и не ведьма, нет! Ведь аббат снял проклятие, которое, собственно говоря, и не по её воле было на неё наложено.       Но если граф догадается о самом факте её превращения… о Боже, он отречётся от неё. И это только меньшее из зол. Он может рассказать обо всём её родителям или передать её в руки Святой Инквизиции. А может…       У девушки закружилась голова. Она принялась листать дальше. Судя по большинству записей это был дневник графа. Вот это было уже интересно. Сюзанна за раз пролистунула страниц сто назад. Её глаза впились в строчки:       «Лучшие из женщин причиняют душевную боль, худшие — дарят плотское наслаждение. Но видит Бог, есть такие, которые с успехом это совмещают».       Эта запись была подписана датой 13 июля 1620 года и, также как и записи об оборотнях, была выпиской из некоего «Молота ведьм».       «Уже при сотворении первой женщины эти её недостатки были указаны тем, что она была взята из кривого ребра, а именно — из грудного ребра, которое как бы отклоняется от мужчины. Из этого недостатка вытекает и то, что женщина всегда обманывает, так как она лишь несовершенное животное».       Эта выписка была сделана на несколько дней позже предыдущей. Сюзанна захлопнула дневник и опёрлась руками о стол, ей было тяжело стоять. Боже, с каким человеком она связалась! Жёноненавистник! И это его она полюбила!       О ужас, как любопытно и больно было читать это! У девушки бешено колотилось сердце, руки дрожали. Она осторожно открыла дневник и пролистала его в конец. И опять там были цитаты, на этот раз неизвестного автора.       «Именно ты соблазнила того, кого не сумел соблазнить дьявол. Ты с лёгкостью осквернила человека, это подобие Бога; наконец, исправление вины твоей стоило жизни сыну Божьему»       Похоже на историю про Адама и Еву.       «Возможно, она и есть демон. Быть может, она меня заразила, и я правильно сделал, что избавился от неё. Мне было тягостно, и теперь я чувствую, что был повержен гордыне.»       Это уже была цитата самого графа.       Сюзанна оглянулась на дверь и побледнела. Она одна, и никто не знает о том, что она здесь. Но ведь граф не посмеет!       — Боже милосердный! — одними губами прошептала девушка.       За дверьми послышались шаги, Сюзанна молниеносно подбежала к креслу и плюхнулась в него. Она постаралась подавить в себе нервное возбуждение, унять дрожь рук.       Не получалось.       Вошёл граф. С улыбкой на лице.       — Не боитесь ли вы, что ваши родители заметят пропажу и сильно напугаются?       Граф улыбнулся, и с новыми знаниями улыбка его пугала.       — Я предупредила слуг, что ушла гулять. Куда я ушла — их не касается, — сказала Сюзанна крайне легкомысленные слова очень серьёзным тоном.       Её жизнь зависела от того, как она будет притворяться. Ведь граф, возможно, догадался о её тайне, и если он поверит в одну запись, он воплотит в реальность все остальные.       Граф внезапно хмыкнул.       — Мадемуазель, а почему тогда, когда я приглашал вас на танец, вы так не желали расспросов о женихах?       — Потому что мне надоело это. Кавалеры часто спрашивают меня, есть ли у меня жених. В последнее время этот вопрос — уже просто ирония, насмешка. — Девушка повернула голову, будто смотрела в окно. — Потому что все они сначала со мной любезничают, в надежде или жениться… или сделать меня своей любовницей, но потом убегают от меня, поскольку я им всегда отказываю.       — Но отчего же?       — Оттого что они не те, с кем мне бы хотелось связать свою жизнь. — её голос отчего-то брал высокие ноты и как-то странно звенел. — Мне хочется… чтоб меня воспринимали не только как подданую мужа и продолжительницу рода. Мне хочется, чтобы во мне прежде всего видели человека, чтобы меня уважали и… — тут де Броссо запнулась. Будто остановила то, что грозило так и сорваться с губ. Но её уста уже были закрыты.       Граф, так и не услышав продолжение, и не уловив состояния Сюзанны, молвил:       — Но ведь вы не сможете жить так вечно. Нельзя вечно беспокоится только о своих чувствах. Рано или поздно вам придётся перейти в другую семью, чтобы не опозорить своих родных. Неужели вы хотите запятнать все заслуги своих предков своим нежеланием выходить замуж?       Они оба теперь смотрели друг другу в глаза.       Сюзанна нахмурилась — он так просто её отчитает? Ну уж нет, последнее слово будет за ней!       — Обязательство связать себя узами брака — обязательство только для женщины? — задала Сюзанна странный вопрос.       — Нет, что вы, — удивился граф, не понимая её вопроса. — Это обязательство как и для женщины так и для любого уважающего себя и свой род мужчины.       — А тогда где же ваша жена, господин граф?       Вопрос этот был задан самым спокойным тоном. Но граф ошарашенно посмотрел на девушку.       — Вам ведь уже, как я слышала, тридцать лет. — продолжала она. — что же вы так долго откладываете женитьбу?       Атос побледнел и отшатнулся. Он всмотрелся в глаза Сюзанны. Сюзанна заметила, что с её собеседником что-то не так.       — Простите, я наверно сказала что-то не то… — напуганно пролепетала она, вскочив со стула. — извините, пожалуйста, я не хотела…       — Не переживайте, всё нормально. — приглушённым голосом прервал её граф. — Садитесь, мадемуазель.       Сюзанна сразу же сделала так как ей велели. Теперь она опустила голову и молчала. Кажется, тема брака неприятна графу ещё больше чем ей. Он так побледнел…       — У меня была жена, мадемуазель. — неожиданно заговорил граф всё тем же голосом. Получилось резко, чуть ли не грубо. — Но именно на её примере я узнал то, о чём сказал вам только что: вас не должны беспокоить ваши чувства. Почему? Да потому что они могут оказаться обманчивыми. Лучше полагайтесь на холодный рассудок — это гораздо полезнее. Это мой совет, кстати.       Сюзанна сглотнула. В чем-то граф был прав, но он сейчас казался таким властным, таким страшным и пугающим, что хотелось от него спрятаться. Всю речь Сюзанна вроде и слушала его, но перед глазами всё так же стояли строчки графа: "я правильно сделал, что избавился от неё". Как же страшно!..       Граф, видно, что-то прочитал на её лице и его тон изменился.       — Прошу, простите. Я относился с вами неподобающе. Вы - девушка благородных кровей, не служанка. Вы - дочь маркиза, и мне не стоило вести с вами нравоучительные беседы. Я задел ваше достоинство этим разговором и очень сожалею об этом.       Граф выглядел немного усталым, но заботливым.       Он правда заботится о ней, но его дневник... Непонятно, как теперь относится к ней граф. То ли любит, как она в тайне надеялась, то ли ненавидит всем сердцем.       Быть может, дневник графа был написан о прошлой жене? Тогда его слова о том, что надо полагаться лишь на рассудок, кажутся более осмысленными.       Сюзанна просто сбежала. Она не выполнила совет графа как следует — сейчас ей было слишком тревожно, хотелось спрятаться в свою комнату. Всё уничтожено. Единственный мужчина, который был таким хорошим, который правда понравился ей, оказался тираном. Он всегда таким был, уверяла себя Сюзанна, но что тогда, ей всё привиделось?! Она точно видела как граф поцеловал тогда её руку! Сюзанна нравилась ему, нравилась!..       В прошлом.       Сюзанна возвращалась домой одна. Граф раз пять спросил, стоит ли провожать её, но всё время девушка отказывалась. Она слышала у себя за спиной цокот копыт, но не смела оборачиваться до самого замка. Когда она наконец обернулась — никого рядом с ней не было. Быть может, это была её же лошадь.       Слёзы бежали по щекам. Сюзанна промокнула платком глаза, обняла своего белоснежного коня и расплакалась.       Вернулась домой она поздно. Её лицо было хмурым, но не скорбным. Она вошла в комнату, посмотрела на отца, на мать…       — Дочь, — сказала мать строго.       Сюзанна остановилась в дверях.       — Мы очень за тебя волновались. Где ты была?       Отец сжимал в руках ремень. Сюзанна укусила губу так сильно, что её лицо исказилось.       — С кем ты была? — спросил отец.       — Я… я была одна, — ответила Сюзанна робко. Все переживания просились наружу.       — Ты плакала! — воскликнула мама.       — С кем ты гуляла? — спросил отец и встал. Его руки покраснели от напряжения.       Сюзанна развернулась, она хотела сбежать, но выход ей преградил высокий мужчина — слуга отца. Сюзанна вошла в комнату, и дверь за ней закрылась.       Отец и мать смотрели на неё. Отец был хмур, мать смотрела самым страшным взглядом, на который была способна.       — Уберите ремень, или я убью себя! — крикнула Сюзанна так, что её слышал весь замок.       Отец сразу же убрал ремень и показал дочери пустые руки.       — Я накажу того парня, что смел быть с тобой и не обратиться ко мне перед этим.       — Вы не посмеете, — прошипела Сюзанна.       — Кто он? — крикнул отец.       Сюзанна, глядя отцу в глаза, выдохнула уверенно:       — Твой слуга.       — Кто он?!       — Мы с ним только общались и ели орешки вместе. Ничего не было.       — Со слугой! Ты дура! — Отец толкнул дочь в постель и подошёл к выходу из комнаты. — жена, пойдём. А ты выйдешь замуж за первого встречного! Теперь я предложу тебя любому! Даже самому старому, самому страшному и жестокому дворянину! Моё сердце не дрогнет! Слишком долго ты думала только о себе и развлекалась. Надо платить за свои ошибки!       И отец, вытолкнув мать наружу, закрыл за собой дверь и поставил стул снаружи       Сюзанна выглянула из окна. Прямо под её окнами стояли парочка слуг.       Всё кончено.