В этой борьбе у него нет шансов

***

Джисон по заведенной совсем недавно привычке просыпается достаточно рано. Он нежится под боком у Чана, щурясь и разглядывая его гладкое, будто высеченное из камня, тело. Даже сейчас, когда он расслаблен, рельеф его мышц четко угадывается под кожей. Джисон с сожалением думает о том, что Чан похудел, и это скорее от нервов и возложенной на него ответственности, а не из-за сознательно выбранной диеты. Джисон перебирает пальцами по идеально плоскому животу и улыбается. О том, что Чан провел с ним всю ночь, забыть невозможно. Чан храпит, и если в обычные дни это может немного раздражать или мешать спать, то в эту ночь Джисон как никогда радовался особенностям носоглотки Чана, потому что точно знал, что тот никуда не ушел, не сбежал, а мирно похрапывал всю ночь рядом с ним. - Ты никуда не сбежишь, - урча, нашептывает Джисон, балдея от собственной вседозволенности. Положа руку на сердце, если он раньше и представлял, что будет однажды состоять в отношениях с каким-нибудь парнем, даже если это парень не будет предметом его затяжных пиздостраданий, то он, конечно, фантазировал, что будет открыт и сможет без зазрения совести лапать и разглядывать своего партнера, но на самом деле не верил, что так и вправду будет. Он всегда думал о чем-то более приземленном, о смущении, и о том, что, конечно, между ним и его пассией всегда будет расстояние, которое не позволит им открыться друг другу со всех сторон. С Чаном все работало по-другому. Джисон никогда не стеснялся Чана, и то, что он и правда никогда не ловил Джисона на каких-то стыдных и двусмысленных вещах, вовсе не означало, что Чан не видел его голым. Они ходили вместе в сауну, купались вдвоем в душе, чтобы сэкономить время, переодевались друг перед другом, и Джисон с десяток раз таскал белье Чана, потому что свое надо было отнести в стирку, а у него руки до этого не доходили. Они были открыты друг перед другом, и Джисон Чана не стеснялся от слова совсем. Именно поэтому ничто его не затормозило, когда от простых ласковых поглаживаний пресса, Джисон сдвинулся к низу живота, а оттуда и к промежности. Чан любил спать голым, и это была не шутка или игра слов – Чан реально чаще всего спал полностью обнаженным, презирая футболки и белье. И ни одной причины для того, чтобы хоть какое-то шмотье на себя натянуть, вчера вечером у него не было, так что они, сходив по очереди в душ, вернулись в комнату Джисона, разделись, обнялись и… уснули. Джисон весело фыркает. Он оказался голышом в одной постели с горячим красавчиком и умудрился отрубиться. Впрочем, он испытывает мало настоящих сожалений по этому поводу, потому что Чан все еще в его постели, такой нежный сейчас, расслабленный и полностью открытый. Джисон выгребает одной рукой смазку из-под подушки и старается тихо открыть колпачок. Сегодня он хочет сделать Чану сюрприз, и было бы неплохо, если бы тот проснулся в процессе, а не до того, как Джисон перейдет к основному блюду. Джисон мажет пальцы смазкой и осторожно гладит Чана от основания до головки. У Чана не совсем утренний стояк, но его член все равно напряжен, а от легких тягучих касаний Джисона от твердеет окончательно. Чан морщится и мычит во сне, и Джисон замирает, боясь, что тот сейчас отвернется или, того хуже, перевернется на живот. Но Чан хрипло выдыхает, неосознанно царапает себя по груди и поворачивает голову на бок. Его сопение становится чуть громче, и Джисон расслабленно выдыхает. Он гладит Чана по всей длине, неспешно, наслаждаясь чужой твердостью в своих руках. Джисон слегка приподнимается, чтобы разглядеть Чана получше. В отличии он него самого Чан делает эпиляцию, поэтому он преступно гладкий и чистый, на его теле нет ни одного волоска, и Джисона это внезапно заводит. Он бы, конечно, и слова не сказал, если бы в паху у Чана были заросли, потому что в этом месте не все айдолы готовы волосы удалять, и те же Хенджин с Феликсом щеголяют небритые, кичась тем, что это их единственный островок мужественности. Но ему нравится. Джисон осторожно, стараясь не издавать шума, стекает вниз и оказывает у Чана в ногах. Он аккуратно давит на колени, разводя ноги в стороны и ложится между ними, оказываясь лицом к стоящему члену и поджавшимся розовым яичкам. Если бы у Чана здесь были волосы, было бы нормально, но Джисон не смог бы так хорошо его рассмотреть. Джисон опускает руку вниз и трогает себя в промежности. Он, естественно, побрился, но уже сейчас ощущает колючую щетину и помечает про себя попросить у Чанбина номер салона, куда можно записаться на эпиляцию. Джисону все еще нравится брить лицо опасной бритвой, но в паху он, пожалуй, с этого дня хочет быть таким же гладким, как и Чан. Джисон наклоняется и трется щекой о чужой член. - Боже, почему от тебя так приятно пахнет даже здесь? – стонет Джисон и сжимает себя. Ему нельзя отвлекаться, он хочет доставить удовольствие Чану, но если начнет одновременно дрочить себе, то наделает много лишнего шума. Джисон облизывает головку и проводит языком под ней, а потом целует нежную кожу. Он двигает рукой по члену, и крайняя плоть двигается от его действий. Джисон легко втягивает ее в рот и слегка сосет. - Черт, Чан! Хочется ругаться и скулить. Джисон открывает рот пошире и погружает твердый член в рот. Он двигается все дальше, и дальше, и дальше, пока головка не упирается в заднюю часть горла, принося легкий дискомфорт. Чан стонет и тяжело дышит, но не просыпается, хотя пытается сверти бедра. Его руки беспокойно дрожат, а пальцы будто перебирают невидимые струны. Джисон знает, что, если он хочет, чтобы Чан не проснулся прямо сейчас, нужно действовать аккуратнее и использовать менее интенсивные техники. Он возвращается к головке и облизывает ее по кругу, а потом причмокивая и пуская слюну, начинает сосать только ее. Он проводит языком по щели и слегка толкается внутрь, чувствуя солоноватость выделяющейся смазки. Джисон прижимает член к животу Чана и спускается легкими поцелуями по основанию к яичкам. Он лижет их языком представляя, что что слизывает сладкое эскимо с палочки. «Может, купить взбитые сливки?» - проносится в голове мысль. Джисон начинает краснеть, а потом улыбается. Он почти наверняка уверен, что Чан разрешит ему что-то подобное, стоит ему только попросить. Это несомненный плюс, спать с влюбленным в тебя человеком – Чан позволит ему абсолютно все, Джисон в этом не сомневается. Укол совести Джисон отбрасывает почти с небрежностью, ведь он же не собирается пользовать Чана. Почти все его желания и фантазии связаны с тем, чтобы доставлять удовольствие партнеру, а не брать свое, так что он не видит смысла стыдиться себя. Тем более, что он обязательно признается Чану в том, что он тот еще мамкин девственник, который посмотрел терабайты порно и теперь хочет испытать на себе абсолютно все и сразу. Он будет делать Чану хорошо столько раз, сколько тот потребует, и Джисон тоже будет заботиться о нем. Не только в постели, но и в остальных повседневных вещах. Джисон торжественно обещает себе это, вылизывая яйца Чана. - Я буду хорошим для тебя, - скулит он, внезапно чувствуя себя нуждающимся и потерянным, и чтобы заглушить это странное чувство в себе, хватает смазку, выливает ее на Чана и берет его так глубоко, как только может. Джисон старается успокоиться и двигаться медленно, но все равно стонет и толкает член глубоко в горло, насаживаясь почти до основания. Чан тоже стонет тягуче и как-то потерянно, и видимо, начинает наконец просыпаться. Джисон качает головой, чувствуя, как чужое возбуждение ходит туда-сюда внутри, раздражая стенки горла, вызывая кашель и повышенное слюноотделение. Джисон глотает и терпит, придерживает член за основание и вбирает его еще глубже, замирая так. - Джисон… Ему на голову ложится большая теплая тяжелая ладонь. Джисону хочется захныкать и рассыпаться перед Чаном на миллион осколков. Он не знает, чего хочет больше – чтобы Чан схватил его за загривок и трахнул его горло с ожесточением за то, что полез к нему без спроса, или чтобы Чан погладил его по щеке, оторвал от себя сладко поцеловал, а потом позволил греть так свой член, пока они оба не сойдут с ума от перегруза ощущений. Джисону хочется всего и сразу. Он такой жадный. Годы одиночества, отсутствие реального опыта, но наличие интернета и отличной фантазии сделало его таким. - Ты так хотел меня порадовать, да? – хрипит Чан, и, возможно, только возможно, Джисон слышит в его голосе такую же растерянность и незнание, что с этим всем делать, - подвигайся пожалуйста, Хан-и. Побудь ласковым со мной. Вот оно. Джисон урчит, расслабляется и аккуратно тянет член из своего рта. Он облизывает его и целует в самый кончик, глядя Чану в глаза. За своими метаниями Джисон не подумал о том, чего же хочет сам Чан. А Чан хочет нежности, хочет чувствовать себя любимым и желанным. Он хочет, чтобы хотя бы здесь, в постели, Джисон был послушным и покладистым. Не то чтобы Джисон его желаний не понимал. Он был вечной проблемой и головной болью абсолютно для всех, но Чану, пожалуй, досталось больше, чем остальным. - Я буду для тебя самым лучшим. Я обещаю. Ему не стыдно говорить такое Чану, когда тот жадно впивается взглядом в его лицо и пытается запомнить каждую эмоцию на его лице. А Джисон пытается одновременно вспомнить все видео, где послушные хорошие мальчики радовали своего мужчину, делая ему приятно ртом. Джисон сладко причмокивает и усердно сосет, совмещая глубокое проникновение с ласковыми касаниями промежности и бедер Чана. Он тянет к Чану руку и переплетает их пальцы, и Чан вздыхает задушено и стонет тягуче, слегка подаваясь бедрами вперед. Джисон согласно мычит, предлагая себя, предлагая Чану попробовать самому в нем подвигаться, но Чан отчаянно стонет и машет головой. - Я не продержусь долго… боже! Джисон, я буквально сейчас… Джисон быстро вытаскивает член из рта и оставляет внутри одну только головку. Чтобы сперма попала на язык, а не сразу в горло, и чтобы он мог почувствовать ее вкус. Джисону этого мало, он хочет порадовать Чана, показать, как сильно он хочет вкусить плод его страсти. Он кружит языком по щели внутри своего рта и едва удерживает чужой член во рту, когда Чана выгибает, и он со вскриком кончает. Их могли услышать. Прямо сейчас Чан был слишком громким, а его звуки слишком откровенными, чтобы подумать, что он обо что-то ударился. Да и тем более в комнате Джисона. Джисон быстро-быстро дрочит себе, слизывая сперму и глотая ее мелкими порциями. Чан кончает много, так как будто у него месяцами не было секса, хотя они трахались только вчера вечером. «Сколько у него никого не было до этого?» - задается вопросом Джисон и тут же выкидывает эту мысль из головы. Он не желает знать ответ на этот вопрос никогда. Для него больше не существует всего, что было до событий последних нескольких дней, он отказывается это знать. Теперь есть только он и Чан, они вместе, и ничто более его теперь не интересует. Он кончает слегка болезненно от интенсивности движений и тут же лезет к Чану с поцелуями, потому что хочет похвалы и теплых слов от человека, которому он позволяет делать с собой такое. - Когда ты говорил про отношения, - прокашливается Чан, - я не думал, что ты подойдешь к этому вопросу так серьезно и начнешь утро с такого вот перфоманса. - Считай это благодарностью за то, что ты ночью не сбежал, - фыркает Джисон, наконец успокаиваясь и чувствуя, как мозги и сердце встают по своим местам. - Я думал об этом, но, - Чан поджимает губы, пытаясь спрятать довольную улыбку, - но я совершенно потрясающе отрубился, после того как мы вышли из душа. Клянусь тебе, я так хорошо не спал последние лет десять наверно. - Секс со мной творит потрясающие вещи с людьми, - язвит Джисон и садится на кровати. Им пора собираться, потому что работу никто не отменял, и сегодня ни разу не выходной, хоть и нет съемок. - Надеюсь, тебе не удастся собрать статистику, - парирует в ответ Чан, и Джисон замирает. - Что ты имеешь в виду? - Что я эксклюзивный пользователь этой чудесной функции. - Ах, ты зараза, хен! Ты на что намекаешь? Джисон кидает в него подвернувшимся под руку тапком и орет с возмущением, что им попользовались, а потом гонит хихикающего Чана в гостиную, где они предсказуемо сталкиваются нос к носу с Чанбином. - Доброе, хен, - пыхтит Джисон, отталкивая его с дороги, - а ты иди сюда! Он снова слышит мат от Чана и пробегает еще несколько шагов, прежде чем замирает на месте и оборачивается. Чанбин стоит как истукан и таращится прямо перед собой, а потом медленно поднимает руку к лицу, закрывает глаза и, гаркнув: - Хенджин, советую тебе пока из комнаты не выходить! - так же с закрытыми глазами идет к входной двери. Чан стоит за поворотом в коридоре и, тоже прикрыв глаза, слегка истерично смеется. Они оба голые. Они оба голые устроили догонялки в общаге утром, выбегая из комнаты Джисона, в которой провели ночь и из которой были слышны стоны. - Это большой пиздец, хен? - спрашивает серьезно Джисон, подходя ближе к уже пошедшему пятнами Чану. - Ну, - тот тяжело вздыхает и все равно мягко гладит Джисона по голове, - с поправкой на то, что Чанбин уже видел нас в компрометирующей позе еще вчера, то… не знаю. Но точно знаю, что надо взять себя в руки и руководствоваться мозгами, а не тем, что пару минут назад побывало у тебя во рту, Хан-и. Джисон с размаху бьет его в плечо и шипит. - Не издевайся надо мной из-за этого! Я хотел сделать тебе приятно, а ты...! - Ну ладно-ладно, тише. Чан ловит его и обнимает, и они, блять, все еще голые в коридоре их общаги, и Хенджин может выплыть из своей комнаты в любой момент. - Я не собирался тебя обижать или уж тем более издеваться, Джисон. Я… боже, если ты не заметил, я чуть концы не отдал от восторга. Но насчет думать мозгами – я серьезно. Я утратил контроль. Позавчера, вчера и сегодня. И никак не могу взять себя в руки. Джисон улыбается, потираясь о его плечо. Ему нравится думать, что вечно идеальный, собранный и сосредоточенный Чан из-за него который день фатально проебывается, пожалуй, впервые в жизни. - Я буду хорошо себя вести, - честно обещает Джисон, млея внутри, как это кинково звучит, - честное слово, за пределами общаги, я буду профессионалом. - Сам не верю, что это говорю, но нам надо обсудить правила, как вести себя с окружающими и что делать на случай, если произойдет пиздец посерьезнее, чем вчера и сегодня. Но придется отложить этот разговор до вечера и постараться нормально прожить этот день, хорошо? У нас полно работы и мы должны уже наконец поехать в компанию. Джисон кивает, отрываясь от него. - Поцелуешь меня? Чан тянется к нему, и в рот Джисона пробирается влажный полный мягкий язык. Джисон посасывает его, тихо постанывая, и недовольно гудит, когда Чан вплетается рукой в его волосы, но не притягивает ближе, а наоборот тянет назад. - Я тебя сейчас трахну прямо здесь, Джисон. Прекращай. В голосе Чана сталь и плохо сдерживаемое желание. В голове Джисона туман и плохо сдерживаемое желание попасть в неприятности. Им обоим требуются огромные усилия, чтобы взять себя в руки и разойтись каждый по своей ванной.

***