Shall we play, Christopher Bang Chan?)

Разорвать отношения… разорвать отношения? После этих слов Кюрин не слышала ничего. Вообще. В голове пусто, взгляд метался из стороны в сторону. Как вообще такое может быть возможно? Как она такое допустила?

Она поднимает свой растерянный взгляд на всех присутствующих, те же одаряют её понимающим взглядом. Но госпожа Пак продолжает… — Мы всегда придерживаемся позиции, что нельзя лезть в личную жизнь артиста, но проблема в том, что ты, Кюрин, можно сказать, дебютировала совсем недавно, в отличие от Хёнджина, и то, что вас увидели один раз, не исключает факта, что вас увидят ещё. Ты знаешь, что из-за этого могут быть серьёзные проблемы, правильно? В данном случае они будут не у Хёнджина, а у тебя, и вполне вероятно, что и у твоей группы. Это может серьёзно сказаться на твоей карьере, — поясняла женщина, и самым страшным было осознание того, что она права… Кюрин далеко неглупая девушка, она понимает все риски, конкретно сейчас ещё более остро, чем до произошедшего. В голове сразу возникает идея, скорее даже предложение о том, как можно выйти из этой ситуации. — Кюрин, мы не будем заставлять вас расставаться, — вдруг сказал Кан Сок, младшая лишь подняла на него ещё более внимательный взгляд. — Но, вам нельзя будет видеться абсолютно нигде помимо компании, концертов и премий. Этот запрет коснётся пока что только вас, мы понаблюдаем за тем, как будет всё развиваться, если по итогу ситуация примет не лучшие обороты, это правило коснётся также и девочек, всех. — Да, хорошо, менеджер Кан, я поняла. У меня есть предложение, как можно выйти из этой ситуации с меньшими последствиями, — проговорила Хван, уставившись на взрослых. — Какое предложение? — удивлённо спросил старший. — У меня есть старший брат, он очень схож с Хёнджином телосложением, ему будет не трудно в случае чего опровергнуть слухи. Я не хочу отрицать то, что девушка на фото я, а хочу сказать, что парень на фото — мой брат, мы никак не контактировали всю прогулку, поэтому возможно это покажется вам дельной идеей, — сглатывая сказала Кюрин. — Это правда хорошая мысль, Кюрин, — оживилась глава пиар отдела, — Ты можешь сейчас ему позвонить? — Да, конечно, у него сегодня должен быть выходной. Девушка в спешке достала телефон, набирая номер старшего. Несколько коротких гудков и он быстро снимает трубку, как будто ждал, что она ему позвонит. — Привет, нуи, я видел новости, как ты? — мигом спросил он, на что младшая усмехнулась. Он реально ждал. — Хонджун, я как раз по этому поводу и звоню, — проговорила та. — Могу поставить на громкую? — Да, конечно. — Хонджун, привет, это Кан Сок. — О, здравствуйте, хён-ним, — вежливо обратился тот. — Думаю ты уже видел новости, нам нужна будет твоя помощь, — продолжил он, чего младший, конечно же, никак не был против. — Вы хотите меня спросить, смогу ли я в случае чего сказать, что в ту ночь я был с сестрой? — ну да, ему никак не было трудно догадаться, блестящий ум. — Именно это мы и хотели спросить. — Конечно, я смогу, сообщите, если вдруг будут какие-то ещё подробности. — Да, конечно, спасибо за содействие, пока. — До свидания. После сброса звонка все принялись обсуждать некоторые детали, которые могут пригодиться позднее. Сошлись все на том, что выпустят стандартное письмо от компании, а затем Кюрин на своей страничке выставит небольшой текст с объяснением ситуации, всё это сделают уже сегодня, через час-два. Несмотря на более-менее нормальный итог, на душе всё равно максимально не по себе. По её вине ситуация может обостриться, и это осознание пугает очень сильно, она не хочет этого. Минимум год нужно продержаться, чтобы потом всё пошло на спад. Минимум год им нельзя пересекаться нигде и никак, если это не касается работы. Это невыносимо. Кюрин чётко для себя обозначила, что не будет нарушать этот запрет, иначе дальше беды можно не миновать. — Рини, что решили? — неожиданно спросил кто-то, кто только что зашёл за ней в студию. Хёнджин. — Сказали, что нас не будут заставлять расстаться, но есть серьёзное ограничение, нам нельзя видеться нигде помимо компании, то есть, максимум — рабочие вопросы. Хонджун спасёт, я напишу, что парень рядом со мной — мой брат. У вас схожее телосложение, лица там вообще не видно, да и мы с тобой никак не контактировали. — Пиздец… — проговорил тот, поджимая губы, а через несколько секунд молчания до него донеслись тихие всхлипы. — Эй, принцесс, всё будет в порядке, нам просто нужно переждать какое-то время, мы справимся с этим, слышишь? — Год. Хёнджин, целый год нужно будет придерживаться такого порядка, и то это минимум. — Испытание, всего-то испытание, — пробормотал тот, а у самого в голове мысли витают не лучше. Они настолько сильно отдались чувствам, что происходящее разбивает на несколько мелких кусков больше, чем могло, если бы они были как их лидеры. Душевная беспомощность накрыла обоих с головой и не отпустит в ближайшие несколько дней точно. Совсем не видеться с любимым человеком на протяжении года… — именно так и интерпретировали Хваны финальное решение. В компании они редко пересекаются, ибо расписание у них довольно сильно разнится, про какие-либо премии и концерты даже говорить не стоит. Единственное, чего сейчас действительно хочется, так это проснуться и понять, что всё происходящее лишь сон… но нет, не он. Реальность всегда была жестока. Домой Кюрин вернётся поздно, весь вечер по итогу она потратит на то, чтобы избавиться от своих эмоций. За этим столом она проронила не одну слезу, видимо, придётся ещё. Текст, который потихоньку начинает вырисовываться на бумаге такой…чувственный? Берёт за душу. Лиричность всей картины просто зашкаливает: влюблённые айдолы, что не могут наслаждаться компанией друг друга из-за общества, которое всё ещё не может принять, что они тоже люди…милота, да и только. Час, другой, так бы Кюрин на самом деле и просидела до ночи, если бы её буквально не забрала Данби вместе с Рури. Данби её выносила из студии, ибо та вообще ни в какую не хотела идти домой. Свой комментарий-объяснение она опубликовала уже давно, как и ожидалось, он вызвал хорошую реакцию, хоть у некоторых всё же были подозрения на то, что это лишь попытка отвода глаз. В любом случае, доказательств ни у кого никаких не будет, теперь-то уж точно. Кюрин рассказала всё девочкам, те же просто молча поддержали её. Конечно, для всех это лишний повод для переживаний, с учётом того, что они почти все в отношениях. Сейчас эти отношения зависят полностью от того что же нетизены будут делать дальше, если они активно начнут приплетать Хёнджина или выискивать какие-то встречи девушек с кем-то сторонним — пострадают все. В общей группе ребята вели активную переписку и приняли общее решение, что ближайшую неделю они не должны пересекаться вне компании, на всякий случай. Каждому это решение далось тяжело, мысли настолько давили на голову, что та уже начинала болеть. После того, как Хёнджин ушёл из студии девушек, он доехал до дома и, дабы как-то разгрузить голову, решил, что сейчас самое время порисовать. Зайдя в общежитие, его встретил Чанбина вместе с Джисоном. Хмурый Чан сидел на диване, а при виде младшего тут же подскочил, начиная расспрашивать о том что да как. Тогда-то нервы Хвана и сдали. Всё, больше не может. Он обессиленно плюхнулся рядом с лидером и уткнувшись в его плечо заплакал. Слёзы мочили чёрную футболку старшего, и он же аккуратно поглаживал хорька по волосам успокаивающими движениями. — Вы справитесь. Мы все справимся, — сказал Чан тогда, и этого было достаточно всем. Только вот лидер не уверен, что справятся действительно все. Порисовать в тот вечер у Хёнджина так и не вышло. Они с парнями решили посмотреть вместе что-то, тем более, что Бин заказал на всех еды, так что возражения попросту не принимались.

***

Спустя две недели в сети царило абсолютное безумие. Некоторые нетизены стали выискивать и придумывать несуществующую информацию о том, что видели участниц Shax вместе с кем-то, хотя на деле же те очень редко куда выбирались за последние дни, а если и выбирались, то все вместе, с девочками. Поскольку ситуация дошла до абсурда, теперь им нельзя было видеться с парнями вообще, разумеется, рабочие моменты не в счёт. Теперь это распоряжение с верхушки. Настроение от таких новостей убито в хлам. Однако, Данби и Чана это больше не касается, совсем никак… Всю неделю девочки проводили то в зале, лучше оттачивая хореографии, то были на вокале, съёмках или где-то ещё, что как-то касалось работы. Нервы сдают, настроение в упадке, а единственное, чего им хочется — отдохнуть и поспать. Репетициями сейчас их вообще не щадили. После камбека должно было стать легче, хотя бы на чуть-чуть, но нет, не стало. Для будущих концертов они готовят сольники, а значит, работа расписана просто на несколько месяцев вперёд, время забито вплотную. От такого графика кайфует только Данби, только она трудоголит, когда на душе, в голове и сердце всё отвратительно мерзко. Только она разбита в дребезги сейчас. Гул мыслей, словно рой пчёл, разносит её черепную коробку, если она хоть на немного останется без дела. Если посчитать, сколько раз девочки за это время падали от бессилия на пол тренировочного зала, можно ужаснуться. Их организм просто не выдерживает настолько серьёзной и частой нагрузки, те срываются на крики, слёзы, кто-то предпочитает отмолчаться, и иногда это лучшее решение, а иногда… а иногда страх. К двухчасовому прогону они привыкли, а вот от такой лидерши они отвыкли. Совсем. Реально слетела с катушек, окончательно. Холодок прошибает до мозга костей, когда они слышат два слова «ещё раз!» — Онни, мы не можем больше. За два часа мы отдохнули всего раз, десять минут, это не нормально, — начала Хэён. — Да, у нас нет необходимости так упорно репетировать, — поддерживала ту Кюрин. — О, да не уж-то у вас нет необходимости упорно репетировать? Неужели ты, Ёни, не спотыкаешься каждую нашу попытку, а ты, Рини, вечно не забываешь в какую сторону и что нужно делать, м? — говорила старшая, хоть и обращалась она к девушкам в уменьшительно-ласкательной форме, интонация давала понять, что постепенно она начинает приходить в ярость. — Слушай, правда, что происходит? Почему ты опять срываешься и отыгрываешься на нас, из-за своих личных переживаний? — слегка возмущённо спросила Джи. Ошибка. Это была ошибка. — Что прости? — усмехнулась пантера, играя челюстью, ох, эти слова определённо вызывали у неё непонятное напряжение. — После того, как вы с Ча… — хотела было сказать Хван, но притихла после резкого выкрика старшей. — Кюрин, завались, пока не стало поздно, — в глазах напротив младшая увидела гнев, до ужаса слепой, но такой явный. Вторая ошибка. Все на мгновение притихли полностью, даже дышать перестали, в отличии от Ли, что сейчас активно использовала кислород. Её взгляд, мечущийся от одной девушке к другой, был таким свирепым, что каждую прошибло неприятным током при встрече глазами с ней. Такая уязвимость причиняет ей боль, обычно она гулко отзывается у неё в сердце, но сейчас… сейчас она пробирает её по всему телу. Кюрин не должна была это говорить, ни одна из них не должна поднимать эту тему. Буря эмоций надвигается на Данби слишком стремительно, настолько, что та просто не в силах себя контролировать, ей всё ещё тяжело это даётся, когда дело касается чего-то, что берёт её за душу. Дыхание настороженно притихает, пантера горько хмыкает, прежде чем выдаёт то, от чего саму обдаст холодом через несколько секунд. — Блять. Да кто вы такие, чтобы вообще что-то говорить про это, да даже упоминать. Если вы не забыли, мы коллеги, я — ваш лидер, моё прямое назначение доводить всё до идеала, чтобы группа могла подняться выше. Если из-за чьей-то оплошности и моей настойчивости вы выбираете накинуться на меня — флаг вам в руки, только про хорошее отношение и мою терпеливость можете забыть. Я и так каждый раз в жопу вас целую, стараюсь не перенагружать, чтобы с вами, не дай Бог, не случилось чего-то такого, а вы, вместо благодарности, продолжаете делать хуйню, хотя я вам каждый раз объясняю подробно что и как. Сейчас Ён и Хван вдруг решили, что какие-то мои «личные переживания» отыгрываются на вас, хотя таких и в помине нет, так вот, что я вам скажу, это не вашего ума дело, если вы делаете наиглупейшие ошибки, которые, к тому же, повторяются раз за разом, не надо требовать от меня пощады, не стоит винить меня в своих личных ошибках, тут нет моей вины. Для того, чтобы как-то меня критиковать, добейтесь такого же уровня танца. Хотите побольше отдохнуть — хорошо, отдыхайте, но на тренировках можете больше вообще не появляться, репетируйте отдельно. Ко мне тоже можете больше не подходить, я даже видеть вас не хочу, — на одном дыхании договорила лидерша. — Серьёзно? Твои переживания не отыгрываются на нас? Издеваешься? Да мы буквально всегда терпим твои бзики, если вдруг у тебя происходит что-то, что выбивает тебя из колеи, мы относимся к этому с пониманием, но знаешь, онни, сегодня и всю эту грёбаную неделю именно из-за тебя мы мало спим, именно из-за тебя мы уделяем тренировкам больше времени, чем положено, и каждый ёбаный раз валимся с ног от усталости, делаем глупые ошибки мы тоже, кстати, из-за тебя, ибо усталость в теле настолько велика, что ноги сами путаются. Мы можем не доделывать движения до конца, делать их вяло или неправильно, потому что организм истощён от ежедневных тренировок по три-четыре, мать его, часа. При этом у нас есть ещё и другие дела в личном расписании. Вылечи уже свою голову, пантера, — отчеканивает Джи перед тем как покинуть зал. — Не хочешь нас видеть? Нам не трудно это устроить, не переживай, онни, — едко выплюнула Кюрин, следуя к выходу из зала за Ён. — Вот и славно, — так же едко проговорила Ли вслед двум ушедшим. Только вот нихуя это не «славно», если бы не остальные девочки, что сейчас находились в зале, старшая бы расселась на полу, схватившись за голову, но сейчас, ей осталось лишь сглотнуть ком и продолжить. — Если у кого-то есть ещё какие-то претензии, вопросы или просто желание уйти — вперёд, действуйте, — поговорила она, кивнув в сторону выхода. — Я уйду, я правда сейчас без сил и очень расстроена, больше не могу находиться в такой обстановке, — проинформировала Хэён, прежде чем уйти, за ней без слов вышла Суэ. — Я тоже очень устала, онни, прости, — сказала Рури. — Иди, — лишь холоднокровно ответила ей пантера. Все ушли. Джису стояла, её брови заломлены в диком сожалении, она стоит и смотрит на подругу. — Ты тоже иди, мне нужно побыть одной, — отстранённо и еле как проговорила старшая. — Из-за чего, Би? — спросила та. — Ты о чём? — Причина вашего расставания с Чаном. — Не лезь. Я уже сказала, что хочу побыть одна, — грубо вторит пантера, отойдя к колонке. — Ты ела сегодня? — Да, — врёт, Хан её уже как свои пять пальцев знает. — Хорошо, мне правда уйти, Данби? — ответа в слух не последовало, но старшая еле кивнула, поджав губы, младшая ушла. Пустой взгляд Данби направлен в пол. Сколько девушка просидела в одной позе, таращась в него, она не знает, она лишь дёрнулась от внезапного прикосновения к своей спине, обернувшись, она увидела Джису. Опять тут? — Ты же ушла? — Я принесла тебе поесть и попить, — сказала вокалистка, кладя пакет с едой рядом с подругой. — Я е… — начала та, но на сей раз перебили её. — Не надо мне врать, Данби. Я ушла, — лишь ответила ей Су и покинула зал, на этот раз, она не вернётся. Где-то в глубине души Ли даже грустно от этого, но она сама дала понять, что она хочет остаться одна. И вот лидерша сидит и смотрит на этот пакет с едой, всё же открывая его. Не удивительно, там оказалось всё то, что она любит: два кимбапа с овощами, сыр, колбаски, два онигири с лососем, вкусняшки, виноградная газировка, холодный чай и банановое молоко. Спустя пару секунд раздумий, она, наконец, открывает еду, она, не удивительно, была голодна. Как только первый кусок пищи оказывается во рту, солёные и разъедающие уголки глаз слёзы покатились одна за другой. Данби включила музыку, чтобы та перебивала редкие всхлипы. Она сидела на полу, ела и плакала. [Причина расставания… причина расставания? Расставания… с Кристофером? Расставание…] — примерно так и выглядит её мыслительный процесс сейчас. [Выбивает из колеи? Серьёзно?] — думала та, перейдя на слова Ён ранее. — Я сейчас в норме, меня ничего не выбило из колеи, со мной всё в порядке, я всегда была трудоголиком, это не очередная… — поток разговоров с собой только топит её ещё пуще, — попытка сбежать, — спустя пару секунд дополняет себя же она, сейчас захлебнётся. Новый поток слёз вновь образовывается на её глазах. Блять. Её коробит лишь от одной мысли о нём. Запретные слёзы текут по щекам, переходя на скулы, шею и попадая под футболку, к самому сердцу, туда, где нескончаемо болит больше всего.

Изнеможение.

Она вернётся домой только в три часа ночи и обессиленно заснёт, даже не расправив постель и не переодевшись. Встанет она с отёками, это уже сто процентов, проплакала в сумме она около четырёх часов, о нормальном состоянии лица тут и речи быть не может.

***

Данби спокойно плавает в море, на берегу кто-то радостно хохочет, заставляя ту улыбнуться, только вот через пару секунд обстановка меняется: поднимается ветер, вместе с ним и волны, солнце загораживают тёмные грозовые облака, тревога внутри девушки разрастается. Пантера начинает захлёбываться, параллельно зовя хоть кого-то на помощь, но нет, никто не придёт. Тело как будто слабеет, а её навыки плавания мигом куда-то пропадают, к её ноге прицепили что-то тяжёлое. Оно обременительно тянет на дно, прежде чем погрузиться под воду полностью, девушка успевает набрать воздуха, он поможет продержаться ей чуть дольше, непонятно только зачем, если итог и так понятен… Вокруг и так вода, но Ли отчётливо ощущает, как слёзы катятся по её щекам опять. Она тонет. Тонет из-за груза на ногах, тревожность повышается в момент, когда она понимает, что уже не выберется на сушу. Не услышит чей-то задорный смех, солнца тоже не увидит. И поделом… Тело полностью расслабляется, и тут она резко вскакивает. Дома. На своей кровати. Вчерашний день ощущался как плохой сон, но нет, это реальность.

Данби действительно это сказала. Данби действительно это услышала. Данби действительно была там.

На часах 12:12. По расписанию сегодня у неё стоит урок вокала и всё. Значит остальное время она проведёт в зале, снимет пару челленджей для тик-тока и придумает хореографию на песню. Вчера она хотела собрать девочек на ещё одну тренировку, но сегодня она не хочет их видеть, упустим, что конкретных личностей, поэтому даже писать ничего не будет. Еле как собравшись с мыслями, она вышла из своей комнаты, открыв окно для проветривания, а то спёртый воздух в комнате не особо хорошо влиял на её и без того ужасное состояние. Как только девушка добралась до ваннн и посмотрела в зеркало, сразу же ужаснулась. Всё лицо было опухшее, как она и предполагала, а под глазами появились нездоровые чёрные круги. Прилепив патчи, что навряд ли сильно спасут ситуацию, и доделав все утренние процедуры, она покинула ванную комнату. На кухне, как и ожидалось, никого не было. Данби этому нескончаемо рада, она знала их расписание. Только удивительно, что Рури не было, у той сегодня всё свободно. — Привет, — раздалось со входа, вспомнишь солнце вот и лучик, как говорится. — Привет, — сухо ответила лидерша. — Во сколько ты вчера пришла? — В три? Не знаю. — Ты вчера перегнула, — невзначай сообщила Кан, доставая что-то из холодильника, а затем послышался звук микроволновки. — Не я одна, окей? — хмыкнула лидерша, уже начиная раздражаться. — Все хороши, — пожала плечами Рури, она как всегда спокойна, сейчас это даже подбешивает. — Держи, все уже поели, а ты в последнее время не ешь вообще, тебе нужны силы, чтобы бесконечно избегать свои же мысли, нас и так далее, — младшая поставила тарелку с рисом, закусками и мясом перед старшей, та сверкнула взглядом на её очевидный упрёк, скрытый под заботу. — Рури, не начинай, — уже опасным тоном произнесла лидерша, только вот ту это никак не тронуло. — Не начинаю, а просто констатирую факт. Тебе же легче избегать, нежели поделиться с кем-то, и тебе нужны силы и энергия, чтобы продолжать работать, тем самым пытаться забыться, — всё продолжает лепетать она. Данби застывает, металлические палочки в руке сжимаются до предела. Взгляд тупится в только что разогретую еду, а когда лидерша отмирает, младшей рядом уже не оказывается. М-да… Ох, когда-нибудь до Ли-младшей дойдёт, когда-нибудь точно дойдёт. Рури в это искренне верит, а вместе с ней и Джису. Все девочки сейчас даже завидуют Шань, что она не застаёт всего происходящего, если бы макнэ тут была… она бы не выдержала, как и Суэ вчера. Пэк проплакала вместе с Хэён около полутора часов, а позже они ещё раз обмусолили ситуацию с Джису. Хан не была в курсе того, что произошло между её друзьями, одно она понимала точно — это началось уже давно. Точка кипения есть у всех, а эти двое достигли своей. Чан тоже ходит никакой. Джису только и получает сообщения от Чанбина и Минхо, что Бан опять из студии не выходит. Только вот Хан не знает, что оба парня в курсе, что произошло между лидерами, а ещё круче, Минхо узнал первый. Самый первый от Чана, ибо Данби как партизан — отмалчивается. Хотя вчера, она почти решилась рассказать Су обо всём, что произошло в тот злосчастный вечер и, возможно, если бы та осталась, она бы ей по итогу рассказала, но нет. У Джису тоже не было вечного двигателя. За все дни она так вымоталась, что единственное желание, которое у неё тогда было — спать. Вчера же в кафетерии компании, что, слава всем богам, работает круглосуточно, она встретила Сынмина, когда пошла за едой для Ли. — Привет, Минни-оппа, — проговорила она, устало улыбаясь. — О, Су, вечер добрый, — хмыкнул тот. — Как она? — Ужасно плохо, Мин. Джи и Кюрин не выдержали, остальные за ними тоже ушли, я зашла купить ей еды, она не ест ничего, потом тоже уйду. — Хён тоже сам не свой… опять весь в работе, не ест почти, забывает. Я зашёл купить еды ему, потом тоже пойду. Мы сегодня записывались, я так устал, — проговорил он. — Вам тяжелее, Джи просто не выдержала эмоционально, они её очень уважают, но так продолжаться не могло. — Мы все её очень уважаем, но когда что-то в ней ломается, она неосознанно потихоньку начинает ломать всех, над кем у неё есть хоть чуть-чуть власти. Опять пропускает приёмы с психологом. — Любые темы о хёне она, конечно же, избегает? — Хах, конечно, это же Би. С этого и началась ссора. Джи упомянула про её «личные переживания», которых, конечно, по мнению Данби нет, а Кюрин почти успела конкретизировать, ну и всё, её понесло, а потом и Джи сорвалась и ушла, за ней по цепочке остальные. — Дерьмо, — выдохнул он, явно подчёркивая весь итог ситуации. — Ещё она сказала, что не хочет их видеть, а ты ведь знаешь их… — Хах, весело. И как ты думаешь, насколько они поссорились. — Две недели. — Две недели? Так много? Они же просто… — Сынмо, не забывай, с кем мы имеем дело. Если поссорилась эта троица — две недели, это ещё средний срок, за который они могут примириться. Только, если что, ты ничего не знаешь, ладно? — Обижаешь, Су, — поднял руки вверх он, не впервой им делиться чем-то секретным. — Ладно, я пошла, спасибо за разговор, — хихикнула девушка и, получив ответ, что был наполнен взаимностью, она покинула кафетерий. От диалога с Кимом у Джису даже настроение слегка приподнялось. Хоть они не обсуждали что-то весёлое, но абсурдность ситуации их одинаково забавляет. Узнай об этом Минхо, реакция у него была бы идентичная, а он об этом обязательно узнает, просто чуть позже, когда у старшего и Хан совпадёт график нахождения в компании и будет несколько минут свободного времени. Теперь видятся они только так, но от этого их чувства не гаснут, они находят способы. Не у всех в этом плане всё в порядке, но все пытаются не обращать внимания на возникшие трудности. Если выбирать пары которым особенно тяжело, сейчас можно назвать лишь две: Джисон и Хэён, ну и разумеется, Кюрин и Хёнджин. Спустя две недели после того, как им запретили встречи вне работы, голова идёт кругом ещё больше. Ребята довольно тактильные, а желание тактильно взаимодействовать со своей девушкой или парнем довольно велико, тем более, что неделю назад они даже не отрывались друг от друга, обнимаясь на лестнице компании в перерывах от расписания. Кюрин всё ещё тяжело от мысли, что все пострадали из-за того, что она плохо скрыла свою личность в ту ночь. Хван буквально не может перестать думать об этом. Она корит себя за эту ошибку каждый день, от момента, когда она проснулась и до момента, когда вновь пора ложиться спать. Ребята уже не раз ей сказали, что всё в порядке, все смотрят на это как на испытание, которое нужно пройти для стойкости отношений, но мотает от этого её не меньше. Хёнджин замечает. От того ему не менее паршиво, они были там вместе, а хэйт на первых порах достался лишь ей, хотя в тот вечер он её уговорил. Он и никто другой. Чтобы хоть как-то скрасить своё состояние, они уходят в творчество. Хёнджин рисует, а девушка ушла в написание треков. Сейчас вдохновение так и прёт. У Ха и Хана немного иная ситуация… из-за не особо прикольного состояния парня сейчас, общение давалось тяжелее, но сейчас ему уже лучше, что непременно радует. Работа над новым камбеком будто его оживила, настолько, что Сон стал пропадать в студии вместе с хёнами, именно тогда, когда Ёни была свободна для встречи, хоть это и было обидно, никто проблему из этого не делал. Их небольшие ссоры начались тогда, когда у Хэён началась запара. Девушка имеет такую особенность характера, если вдруг происходит что-то, что глубоко её затрагивает и эмоции выливаются через край, она либо уходит в агрессию, либо выдаёт эмоции в несколько раз сильнее с сокрушительным потоком. Что из этого хуже, если честно, не понятно, но младшая уверена, что агрессия, да и как показывает практика, в целом так и есть. Из-за того, что у них на носу ещё три дня концерта, ситуация в группе никак не решается, а усталость и незакрытие самой базовой потребности — сна, лишь нарастают, у Ха действительно сильно сдают нервы. По отношению к Джисону, разумеется, тоже. От того и ссоры на пустом месте. Стоит ли говорить, что отношения между ними так только портятся или и так всё понятно…?

***

Прошла неделя после той тренировки группы. Уже неделю обстановка в группе не смягчается, как будто даже и не собирается… Контакт у РинДжи с лидершой настолько минимальный, что от этого не по себе всем, включая их самих. Они всего раз ссорились настолько сильно, этот было в самом начале, когда те только начали свой путь совместной подготовки к дебюту. Тогда их хватило на полторы недели. Проблема больше в том, что никто из них не желает идти первым на перемирие в силу своего упёртого характера. Они не любят конфликты, терпеть не могут, тем более с близкими людьми, но сейчас не тот случай… Девушки уже успели поцапаться ещё раз, что, разумеется, ухудшило ситуацию ещё пуще. Близится мировой тур, который, конечно же, начнётся с Кореи, затем продолжится в Японии, Китае, США и в прочих странах, куда обычно они ездят не так уж и часто. В каких-то вообще не были ни разу. Это, можно сказать, их самый первый мировой тур, нереально обидно, что он будет без одной участницы, но все продолжают себе твердить, что это на благо. Постепенно в их расписании будут присутствовать большие тренировки с танцорами, ближайшая уже через пару дней и, сказать, что некоторые из девушек не хотят — не сказать ничего. Конечно, преимущественно, из-за обстановки в группе, никто из них не любит притворяться. Все перессорились и нереально вымотаны, играть на камеру сил тупо не хватит, особенно у Данби, которая не может даже легонько улыбнуться… Она настолько в апатичном состоянии, которое за последнюю неделю лишь прогрессирует, что единственное, что ей действительно хотелось бы делать, даже не танцевать, нет, на это сил никак не хватит, она бы просто лежала и тупила в гаджеты. Ленивая попытка отвлечься, ибо на что-то большее она вообще не способна. Её состояние хуже всех из девушек сейчас, но она всё ещё не подаёт вида. Она всё ещё прогоняет каждое движение до идеала, всё ещё не уходит на перерыв до момента, пока не получится идеально, она всё ещё держит лицо перед всеми, искренне пытается, единственное, что её правда может выдать — невозможность улыбнуться. Пантера буквально хочет свалиться на пол от бессилия, хочет слиться с полом, просто хочет исчезнуть, насовсем. Раз в две недели она всё же созванивается со специалистом, но этого ничтожно мало, с учётом ухудшения её ситуации, хотя бы раз в неделю, но нет. Нет, нет, нет. Слишком много дел и обязанностей. Эмоции уже почти не поддаются контролю, почти все. Единственное, что выходит сдержать успешно раз за разом — слёзы и ком в горле, что постоянно подступает, как только она сама замечает за собой тот или иной недочёт, а ещё тогда, когда она смотрит на изнеможённое состояние девочек, а ещё, когда видит взгляды от Кюрин и Джи. Кроме плохих слов друг другу, они не сказали с того момента ничего. С другими девочками старшая тоже почти не общается. Боится, что в один момент может сорваться и перейти на крик, или, что ещё хуже, заплакать. Боится их вновь расстроить и подвести, поэтому в перерывах на прогоне сидит одна в телефоне или вовсе выходит в коридор, дабы не дай Бог, к ней кто-нибудь не пристроился и не спросил, что происходит.

Страшный вопрос. Очень.

Данби всё ещё никому не рассказала о том, что же такого случилось у них с… с лидером группы, в которой состоит её старший брат и друзья. Две недели молчит, как воды в рот набрала. Девочки с той тренировки больше вообще не поднимали тему. Страшно, а ссориться вовсе не хочется, ситуация и так патовая. Пантера лишь тесно сжимает челюсть, когда лишь краем уха слышит о скизах, а тем более, о нём. Когда это происходит в перерыве, она просто встаёт и выходит, но вот что, если это произойдёт на общей тренировке или в обстановке, из которой уйти она не сможет, что тогда? Вероятно, опять уставится пустым взглядом в пол, терзая свои бедные губы, что уже с множественными кровяными потёками из-за того, насколько часто им достаётся такая участь. Несколько дней отдыха пронеслись неожиданно быстро для всей женской группы, от понимания, что в завтрашнем расписании стоит репетиция с танцорами на три часа, хочется взвыть от досады. Где репетиция с танцорами — там и съёмка. Фанаты явно не будут рады, от кислых мин девушек, поэтому, как всегда, им просто придётся строить активный вид, что у них всё супер и вовсе никто не в ссоре. Только вот три из семи не хотят этого делать и уж точно не будут. Они просто будут максимально сторониться друг друга, чтобы не зацепиться языками и ещё раз не высказать друг другу что-то отвратительно противное и обидное. Данби встала сегодня раньше, в её планах уйти из дома прежде, чем они начнут собираться. Она сразу пойдёт в компанию. Только вот встала она с тянущей болью внизу живота, который, ещё и пустой был со вчерашнего обеда и помимо обезбола требовал ещё и пищу. — Сука, — прошепела та и правда уже начала проклинать этот день. Видимо на ней сегодня решили отыграться как следует, чему она вовсе не рада. Она никому не скажет, ни за что, и, возможно, это будет иметь свои последствия, только вот сейчас для неё это не важно. Когда она вообще обращала внимание на своё состояние сама? Такое вообще было? Пока девушка делает все гигиенические процедуры, Джи уже успела встать из-за того, что сегодня она планировала помыть голову с утра, та была уж слишком грязная. Пройдя до ванной, она поняла, что кто-то там уже есть, подумала, что Рури и спокойно дошла до кухни, ожидая, что комната скоро освободится. Так и случилось, только из неё вышла не Кан, а Ли. Ступор накрыл обеих сразу. Никто из них не поздоровается. Ён быстро встаёт и ретируется в ванную, молниеносно проходя мимо старшей, что так и застыла в коридоре. Та же криво усмехается, оборачиваясь на полоборота вслед за младшей, когда дверь хлопает, пантера глупо моргает и отмирает. Завтрак приедет уже через пол часа. Она быстро поест, соберётся и пойдёт. Что она будет делать полтора часа в компании, неизвестно, главное сократить встречи с младшими. Данби выходит на кухню, ищет спасательную таблетку и, запив её тёплой водой, искренне надеется, что та поможет ей хотя бы чуть-чуть на голодный желудок. Шансы не так велики, но всё же есть. Через полчаса Ли получает уведомление на телефон о том, что доставка уже пришла. Идёт забирать долгожданную еду, она заказала достаточно много для себя, ну и девочкам тоже взяла… ну, а что? Да, они в ссоре, но… Би просто захотелось им всем купить завтрак, который те любят больше всего. Она попросит Рури, чтобы та сказала, что это она заказала им поесть, как она делала это уже три раза за последнюю неделю. Кан всегда тяжело вздыхает, но соглашается. Данби быстро ест, и, когда уже собирается пойти в свою комнату, на кухню заходит Рури. Она видит пакеты с едой, а также замечает беззвучно просящий взгляд старшей, думает пару секунд и выдаёт краткое «ладно». Лидерша сказала ей ответное «спасибо», и ушла, только вот младшая решила, что в это раз прикрывать её не будет. Она без зазрения совести скажет старшим правду сегодня. Без зазрения совести, потому что ей уже искренне надоело всё, что происходит между ними. Через пол часа танцовщицы как и не было в общежитии с утра. Рури даже спрашивать не стала куда и почему так рано, ответ она и так знает. А на звук закрывающейся входной двери лишь крайне недовольно поджимает губы плотно друг к другу, брови же сошлись к переносице. Тяжёлый вздох, и её отвлекают зашедшие на кухню старшие. — Она ушла? — зевая, спросила Кюрин. — Да, — краткость — конёк Рури определённо, особенно, когда девушка пытается подавить подходящую агрессию. — Куда? — хмуро спросила Джи, усаживаясь на стул. — Если вам интересно — спросите у неё сами, я не обязана докладывать, — недовольно выплюнула Кан. — У тебя плохое настроение? — не понимая такого грубого ответа, спросила Хван. — Воу, неужели вы заметили кого-то, кроме себя, я польщена, онни. Уже, если что, вторую неделю и не только у меня оно такое, не только у вас. Если я ничего не говорила вам до этого, это не значит, что у меня бесконечное терпение, — с нотками агрессии говорила та. От такой Рури старшим мигом стало не по себе. Они переглянулись и обе, как по сговору, вдохнули и задумчиво вытянули губы в трубочку. — Позже поговорим об этом, — сказала младшая, выдыхая, чтобы сбросить напряжение, которое копилось в ней чересчур долго. — Садитесь есть. — Спасибо, Ри, — слегка улыбнулась Ён, потирая шею. — Данби спасибо скажите, это она позаботилась о том, чтобы сегодня у нас был вкусный завтрак, — бросила та, фыркнув. Сейчас девушки застыли ещё раз. — Кхм, ладно… — тихо ответила Кюрин, прочистив горло. Они ели в тишине, каждая сейчас думала об одном и том же, казалось, даже эта тишина была слишком громкой. Ощущения настолько ужасные, что определить причину казалось чем-то невозможным для них тогда, хотя младшей из них было всё предельно ясно. Ясно, что так больше продолжаться не может. Ясно, что если проблему не решить, потом это ещё сильнее скажется на остальных, эффект домино уже запустился, остановить его можно только, если они наконец поговорят, а это можно провернуть только тогда, когда градус напряжения спадёт. Для этого нужно подождать пару дней, наверное, этого хватит…

***

По приходу Данби в компанию, первым делом она направилась в кафе при здании. Сейчас она очень хотела выпить что-то освежающее, ибо погода на улице довольно жаркая, что ей чуть-чуть не нравится. Обычно в такую погоду она буквально умирает, а тут ещё и первый день проклятых месячных, складывая это вместе, получается просто сумасшествие. Повезёт, если она сегодня вообще будет жива к концу тренировки. Пока девушка ждала своей очереди, к ней резко кто-то подкрался, что та аж подпрыгнула, обернувшись, она увидела Джисона, что, очевидно, был доволен своей выходкой, а рядом с ним стоял Феликс, чьи голубые волосы уже хорошенько так подсмылись. — Боже ж ты мой, ты меня напугал, — наигранно схватилась за сердце младшая, выдав дежурную приветственную улыбку. В отличие от парней, она выглядела заметно уставшей, можно даже сказать, что болезненно. — Ты откуда тут? У вас же тренировка только через полтора часа, — спросил Джисон, взгляд его был внимательным. — Пораньше пришла, а вы тут чем заняты? — У нас практика сегодня, ещё полтора часа, перерыв, и мы зашли купить всем охладиться, — лучезарно проговорил Феликс. — Практика? — слегка хмуро спросила Данби, такая новость совсем не порадовала, сердце неприятно кольнуло от мысли, что он тоже тут. — Да, вы же после нас пойдёте, ты не знала? — удивлённо спросил младший, пока Феликс делал заказ. — Нет, не знала… — уже с напряжением прошептала девушка. Вообще в её планах было попрактиковаться отдельно, пока есть время до основной тренировки, и размяться, но теперь не факт, что есть ещё хоть один свободный зал. — Хэй, Би, ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Феликс, взгляд его был уже скорее настороженным.

Соврать или сказать правду? Выбор не из лёгких, однако, она выбирает…

— Из-за жары разморило, да ещё и спала мало, — соврать наполовину — её выбор. — Ох, понимаю, Минхо-хён тоже такой же сегодня был в начале тренировки, да и я себя из-за жары тоже не круто чувствую, — хмыкнул Хан. Феликс всё же был слегка хмурым, кажется, он не до конца поверил. Ребята ещё чуть-чуть постояли и пообщались, ушли только после того, как парням выдали их напитки. — Вы не знаете есть ли свободные залы? — спросила Ли с надеждой. — Не в курсе, но Минхо должен знать, могу его позвать? — спросил уже квокка, как только они дошли до тренировочного зала. — Если тебе не сложно, — проговорила с благодарностью та, и оба парня попрощавшись зашли в зал, а через пару секунд вышел Ли-старший со своим напитком. — Ты чего тут так рано? — первое, что он сказал. — Ни привет, ни здрасте, — усмехнулась она. — Пораньше пришла. Ты не знаешь, есть свободные залы сейчас? — Сейчас нет, и в ближайший час точно не будет, а дальше тебе уже смысла и нет, — сообщил старший. — Как себя чувствуешь? — Отлично. Ты уже второй человек, кто спрашивает про это за последние пятнадцать минут, я что, плохо выгляжу? — Врёшь и не краснеешь. Выглядишь более-менее в порядке, только вот твои глаза говорят о многом, знаешь ли, тем более для меня, — вздохнул Минхо. — Отстань, — недовольно фыркнула Данби. — Хах, всё, я пошёл, нуи, позже поболтаем, — сказал тот, потрепав младшую по голове и быстро возвращаясь обратно, пока не получил пинок под мягкое место. Залов свободных не оказалось, и очень жаль, поэтому лидерша решила направиться в комнату отдыха, обычно, она там бывает не часто, но раз сейчас ситуация вынуждает, почему бы и нет? Позже поболтаем? О чём? У Данби, очевидно, нет никакого желания о чём-то с кем-то разговаривать с учётом того, что она знает, что всех интересует. Избегание проблемы никогда не является её решением, она знает это. Было время выучить, но видимо для того, чтобы усвоить всё же недостаточно… Ощущение, что это уже больше перешло в привычку. В привычку, что возымела невероятное влияние на неё. Страх не справиться с собой и своими чувствами или эмоциями оказывается гораздо сильнее. Эта привычка, пожалуй, будет куда хуже того же курения, и где-то внутри она понимает это, только вот она же не позволяет себе сесть и с кем-то это обсудить и уделить этому должное внимание. Порочный круг. Так Ли-младшая и уселась в комнате отдыха, которую, на удивление, за то время, что она там провела, никто не посетил, и хорошо. Не хорошо только то, что когда до тренировки оставалось пять минут, она с треском обнаружила, что забыла грёбаные таблетки дома. Оставила их на столе. Конечно же, поняла она это только тогда, когда у неё начал резко болеть живот, пока что терпимо, ключевое слово тут «пока что». Данби, чтобы, не дай Бог, не пересечься с мужской группой позволила себе на этот раз чуть опоздать, буквально две минуты, а как пришла, облегчённо обнаружила, что тех уже нет, и почти все девушки в сборе. Не хватает только Суэ, но это уже в целом по классике, знаете ли… От тренировки прошло уже полчаса, за это время боль разошлась настолько, что любое движение сопровождалось чуть ли не шипением, а лицо лидерши хмурилось от болезненных ощущений. Кюрин лишь периодически посматривала на старшую и поджимала губы. Внутри разрасталось раздражение, её всегда бесила эта черта в старшей — она будет продолжать, даже если каждое движение отдаётся ужасной болью, а Хван знает, что у пантеры первые два дня месячных ужасно болезненные, хоть вешайся, но нет же, она продолжает, Боже… — Мы можем взять перерыв на десять минут? — резко спросила она у хореографа. — Да, что-то случилось? — внимательно тут же спросила Ян Хаин, что часто ставила или помогала с хореографиями группе. — Данби плохо, — сказала та достаточно громко, чтобы услышали некоторые девушки из группы и сама Ли. — Мне не… — хотела было опровергнуть она, кинув слегка раздражённый взгляд в сторону младшей, но боль как назло усилилась, из-за чего та сморщилась и села в клубочек, опустив голову. Чёрт. — Держи, — быстро подсуетилась Джи и протянула старшей те самые забытые утром на столе таблетки, в глазах, в которые Данби невольно заглянула, пробежало переживание, но Ён быстро отошла. — Спасибо, — тихо сказала танцовщица и выпила таблетку. Данби помогли встать и дойти до диванчика. Хаин чётко наказала ей сидеть до тех пор, пока таблетка не подействует полностью, а ещё поругала её, что та вообще пришла сегодня на тренировку. Зная организм пантеры, из-за жары и болей такого рода, она вполне может свалиться в обморок, такое бывало не часто, но всё же бывало. Остальные же чуть-чуть отдохнули и пошли обратно тренироваться. Так Данби просидела ещё полчаса, но благо, таблетка всё же помогла, и она смогла продолжить тренироваться. В последнее время кажется, что любое действие или слово в свою сторону, и Данби взорвётся. Когда она после тренировки поняла, что сделали младшие, сердце кольнуло, а к глазам слёзы подступили моментом. Если бы Кюрин изначально не подметила то, что ей действительно было плохо, она бы точно упала в обморок из-за некоторых факторов сразу, и там бы подключился ещё и Кан Сок, а пантере этого никак не хочется. Он и так в последнее время тоже ходит как зомби. Заметно, насколько мужчина устаёт, тем более, что их с Су ребёнку уже три месяца, один из самых капризных возрастов на начальном этапе жизни малыша. Они так давно хотели ребёнка, что теперь очень переживают сделать что-то не так, но у них очень хорошо получается быть родителями. Все были просто уверены в них с самого начала беременности Кан Су. Сок очень много помогает жене с ребёнком, из-за чего сам на работе почти засыпает, а лишние переживания и проблемы, что так быстро навалились, погоды вообще не делают. Данби не хочется никого грузить.

***

Неделя за подготовкой прошла довольно быстро. Настолько, что девушки и сами не поняли этого, а через час им уже выходить на сцену…мда. Обстановка в группе стала чуть менее напряжённая. Теперь конфликтующие просто друг друга избегают, чтобы изо рта не вырвалось что-то, к чему они не готовились изначально. Сейчас так проще. С каждым днём Данби кажется всё более угасающей и всё больше уходит в себя, общение со всеми порой ограничивается обычным приветствием и обыденными вопросами. А беспокойные переглядки участниц между собой лишь учащаются. На публике она ведёт себя как обычно, веселится и делает всё для хорошего концерта, но стоит зайти за пределы камер и сцены — улыбка спадает почти сразу, взгляд пустеет и всё. В баббл девушка стала появляться тоже резже, что не осталось незамеченным, собственно, с остальными социальными сетями такая же ситуация, кроме тик-тока везде редкие публикации, хотя раньше было куда больше. На камеры несколько раз попадало то, как пантера сидит одна или с печальным выражением лица и подобное, в сети гуляет столько догадок по поводу того, что же могло произойти у лидерши, что аж дурно. По прилёту в Японию те очень устали, завтра репетиция, послезавтра концерт, а затем ещё один. Далее у них будет пару дней выдохнуть и в Китай, после чего они прилетят обратно в Корею, ну, и дальше уже как по плану пойдёт. Помотает их знатно. Три дня прошли как в тумане. Концертный зал — репетиция — отель. По такой цепочке три дня, только к двум ещё прибавился сам концерт, но в целом идентичный сценарий происходящего. Когда девушки посещают Японию, они абсолютно всегда заходят в один определённый ресторан, где всегда один определённый столик забронирован ими. Всегда ходят в него в честь успешного завершения концертов в этой стране, всегда вместе. Не в этот раз. Не сегодня… Данби оставила краткое сообщение о том, что сегодня она никуда не пойдёт, извинилась и вышла из группы, не читая вопросы, которые посыпались сразу после её сообщения. Настроение просто распластаться на кровати и ничего не делать. Вообще. Стук в дверь прерывает балаган душащих разум мыслей, несмотря на неимоверную тяжесть во всём теле, девушка всё же поднимается с кровати и идёт открывать дверь. В ту же секунду жалеет. — Су, почему ты не с ними? Кто за ними присмотрит там? — слегка нахмурилась Данби.

«Если драка неизбежна — бить надо первым».

— Они уже не такие маленькие, пить они не будут, не переживай, — проговорила девушка, бесцеремонно входя в номер. — Я хотела отдохнуть, можешь уйти, — проговорила вздыхая пантера. — Нет, — хмыкнула девушка. — Издеваешься? — Ты над собой, Данби, — сказала абсолютный факт младшая.

Нет, нет, нет. Только не сейчас. Не сегодня…

— Я не буду с тобой ничего обсуждать, как и ни с кем. Мои проблемы — это мои проблемы, и я сама могу их решить, — твёрдо сказала Ли, но на последних словах голос предательски дрогнул. — Ура, ты признала, что у тебя проблемы! Я знаю, как ты «можешь решить свои проблемы сама», поэтому я и тут, — не менее твёрдо ответила Джису, только вот её голос был ровным. Данби хмурится от отчаяния, грустно выдыхая. Конец. Весь её барьер, который она строила три недели вот-вот рухнет с сокрушительным треском. — Пожалуйста, уйди, — из последних сил прошептала она. — Не прогоняй меня, смысла нет, если я тут — не уйду до последнего. Мне и остальным абсолютно не нравится то, что с тобой происходит. Никто не хотел на тебя давить изначально с этой темой, но знаешь, когда за три недели ты почти ни с кем не контактировала толком, ничего не рассказываешь, не даёшь себе помочь, отдаляешься, потухаешь на глазах, да ещё и специально хочешь добить себя, снова избегая проблему со своим заёбным и пиздец бесячим «я сама», становится просто невыносимо терпеть. У тебя проблемы, и ты опять замкнулась в себе, только на этот раз ещё хлеще, чем обычно. Ты никому не рассказала о том, что с тобой происходит, вообще. Всё ещё пытаешься отпираться от того, что тебе реально хуёво, даже не просто «плохо», а именно хуёво. И я понимаю, что тебе очень тяжело, но от этого твоя безответственность по отношению к себе не меньше бесит, — начала Хан, маты от неё можно услышать не так часто, такое бывает зачастую, когда её реально что-то сильно взбесило. Ли смотрит на подругу, даже вздохнуть сейчас страшно. Сейчас ей уже не удастся сбежать, да, наверное, уже и не хочется, слишком сильно она устала за эти три недели. Нет, это не значит, что она перестанет трудогольничать, конечно нет, просто расскажет Джису то, что не слышал ещё никто, видимо, самое время… Лидерша прошла вглубь номера, села на кровать, опираясь о её спинку, и выжидающе смотрела на младшую, что мигом повторила её действие и тоже плюхнулась на кровать, усевшись напротив старшей. — Ничего не скажешь? — спросила та, выжидающе прожигая взглядом пантеру. — А что мне говорить? Оправдываться? Это не имеет смысла, потому что ты права, я заслужила агрессию в свою сторону полностью, — хмыкнула она, откидывая голову на спинку. — Данби, почему? — вновь спросила Джису, уже спокойным тоном, таким внимательным, таким сочувствующим и готовым выслушать то, что накопилось. — «Почему» что? — всё ещё несколько растерянно уточнила та, она уже знает конкретный вопрос, но ей необходимо услышать его напрямую. — Почему вы расстались с Чаном, Би? — конкретизировала девушка, получив лишь до жути грустную ухмылку, пропитанную горечью настолько сильно, что единственное что хотелось сделать — обнять и не отпускать. — Почему расстались с Кристофером? — в затуманенном состоянии вторила подруге Ли. К горлу вновь подходит противный ком, а в голову лезут воспоминания того вечера, когда они вдвоём лишились чего-то ценного, осознав это слишком, слишком поздно. Сказано уже многое, решено тоже. Ни один из пунктов не пошёл на пользу никому, лишь усугубил состояние, хоть расчёт изначально был на другое.

***

Вечер августа. На улице уже одиннадцать часов вечера, облачно, поэтому луна не светит как обычно на улицы города. Бан Чан сидит в студии и корпеет над очередным треком, который он, вероятно, вообще никогда не выпустит. Даже не замечая, как на телефон приходит несколько сообщений от его девушки, потому только звонок на него может хоть как-то обратить его внимание на гаджет, что лежал по правую руку. — Данби, я работаю, — кратко ответил тот с нотками раздражения. В последнее время у них совсем не ладится. Напряжение так и витает между ними каждый раз, когда они встречаются или созваниваются. Оба это чувствуют, оба не поднимают эту тему из-за страха. Раздражение от любых действий партнёра бесило ещё больше. — Кто бы сомневался. Я в компании, сейчас дойду до тебя, есть разговор, — с небольшой издёвкой пролепетала девушка в трубку и сбросила. Только потом Чан обнаружил несколько сообщений в чате с пантерой. Она ещё в десять вечера писала о том, что им очень нужно поговорить. Предчувствие лидера ужасно плохое. Ничего хорошего от этого разговора очевидно не ждать. Парень откидывается на спинку стула, устало потирая глаза, ожидает девушку, что, видимо, вовсе не в настроении. Мысленно он уже готовится к чему-то не особо хорошему, только вот к тому, что будет в их случае, подготовиться было невозможно… Вот, буквально пять минут, и Ли уже заходит в студию. Настроение у неё и вправду не очень, а предчувствие схоже с чановым, в какой-то момент, пока она поднималась по лестнице на этаж студии, подумала развернуться и уйти, возможно, если она бы тогда так и сделала, всё обошлось, эта мысль всё чаще проходилась по ней после их разговора. — Ты хотела поговорить? — начал старший, садясь на диван. — Да, хотела… — начала та. — Ты в курсе, что у нас сегодня ровно одиннадцать месяцев отношений?

Первый удар нанесён. Уже в тот момент Бан почувствовал себя мудаком. Нет, он забыл. Опять забыл, как и про десять месяцев. Снова.

— Би, я… — хотел уже было начать оправдываться тот. — Забыл? — усмехнулась она, забавляясь. — Всё в порядке, Чан, ты много работал, я понимаю, наверное, у тебя сейчас очень важные дела, которые ты никак не можешь отложить, да? — второй удар и понимание того, что уже никто из них не остановится дальше. — Нет, — стыдливо поджал губы старший, но внутри уже закипала новая волна раздражения, подозрительно быстро. — Чан, вот скажи мне теперь, ты помнишь, когда мы с тобой последний раз проводили время вместе? Нет? Так вот и я не помню. Тебе студия стала важнее меня, я сейчас не говорю про рабочие моменты, ты отсюда не вылезаешь вообще. Ты уже второй месяц забываешь про нашу «годовщину», видимо для тебя это настолько неважно. — Данби, я тебе неоднократно говорил, мне некогда сейчас, когда у меня было свободное время, я тебя звал погулять, но о боги, ты была «занята» в зале. Точно так же пропадала там неделю, но когда так сделал я, тебе, удивительным образом, это не понравилось, — уже не сдержался волк. — Я не говорю, блять, про то, чтобы зависать вместе на несколько часов, полчаса или час, всего лишь, — уже на повышенных тонах говорила младшая. — Ты правда думаешь, что я бы не откинула свою личную дополнительную тренировку ради тебя? Да я в них не нуждаюсь настолько сильно, насколько нуждаюсь в тебе, и пропадала я там вовсе не неделю, это ты так думал, чтобы тебе было спокойнее работать в студии, за всю ту неделю я отказала тебе два раза, потому что помогала девочкам, а в остальное время ты торчал тут. И всё равно, абсолютно, что мы с тобой на тот момент не виделись уже как две недели, всё равно, что я неоднократно писала тебе, чтобы встретиться даже в тот момент, когда у самой расписание битком, это ты почему-то забыл. Удивительно, всё же выходит, — усмехалась девушка. — Вот только не надо делать из меня виноватого. — Издеваешься? — в непонимании усмешка, наполненная горечью, растягивалась на лице Данби всё больше. Чан не ответил.

Минута, две, три…

Они молчали. Молчали и в очередной раз думали, в какой момент всё пошло не так. Никто из двоих не решался продолжать диалог, что всё больше затягивал на дно ужасных мыслей. Путы тревоги и замешательства стягивались на них всё больше, почти перекрывая кислород. Дышать стало тяжелее, а в случае младшей, каждый вдох приносил пока что слабую боль. — Ты же уже давно чувствуешь, что между нами что-то не то, да? — вдруг спросил парень, прерывая удушающую тишину, при вопросе сердце стучало как бешеное, но ощущение было, что оно остановилось совсем. — Как и ты, — проговорила сипло та, горло пересохло. — Мы разрушаем друг друга, Чан. Мне очень больно от этого. — Я понимаю, но я не специально делаю больно, я очень… очень устал от всего, — сказал тихо тот. — От всего? Ты избегаешь лишь меня, — невесело хмыкнула девушка. — С мемеберами ты часто проводишь время вне работы, да и не только с ними. Вы же с Лисой-онни недавно виделись и ещё с некоторыми твоими товарищами, так? — вопрос риторический, она знает ответ на него. Бан лишь тихонько кивает. Да, он избегает лишь свою девушку. Потому что жутко не хочется ссориться, он планировал переждать, как и она, только вот они не учли, что они уже взрослые люди, у которых есть рот для обсуждений. — Каждый раз, когда мы с тобой виделись, всегда ссорились. Я избегал, потому что не хотел этого, собственно, ты делала то же самое, — проговорил он. — Мы ссорились, потому что оба жутко устали от работы и от… — Друг друга… — закончила за ним мысль Ли. — Да, видимо, да. Данби, что мы будем делать? — спросил парень, и впервые за всё время их взгляды встретились. Ком уже подбирался к обоим, глаза уже начинали слезится. Девушка беспощадно кусала свои губы, а у Чана нервно дёргалась нога. Забавнее то, что оба потянулись, чтобы оставить это у друг друга. — Я так тебя люблю, Чан… — улыбаясь, шёпотом проговорила девушка, видя во взгляде напротив полную взаимность. — Я тоже, мелкая, я тоже очень тебя люблю… — шептал в ответ старший, мягко поглаживая тыльную сторону руки Данби.

В ту ночь, проговорив ещё пару часов, они приняли решение расстаться. Расстаться, блять. Расстаться…

Чан в последний раз подвёз Данби до дома. Оставив последний поцелуй на его щеке девушка спешно вышла из машины, в которой до безумия вкусно пахло им. Ноги дрожали. Дрожали до такой степени, что она даже до лифта еле как дошла, несмотря на супер удобную обувь. Они пришли к совместному выводу, что всё же для их общего блага так будет лучше. Они наивно полагали, что расставание действительно будет верным решением. Только вот не учли один очень важный момент…

Расставаться, когда оба до безумия любят — самое глупое решение, о котором они непременно пожалеют сразу, как останутся одни.

Возможно, так действительно было лучше для работы. Теперь они оба могут заниматься чем-то, чем хотят в свободное время, могут не переживать, что им очень нужно встретиться, меньше нервотрёпки… Оба будут себя переубеждать, что это действительно лучшее и единственно правильное решение, закрывая глаза на всё остальное. С головой погрузятся в работу, будут делать то, что у них получается и так. Но каждый день они будут лишь пытаться сбежать от разного рода мыслей. Расставание действительно пошло на пользу продуктиву, только вот все мы понимаем, что бывает, если переусердствовать… Пантере снился сон. Сон, где она тонет. Он повторяется из раза в раз, каждую неделю. Просыпалась она всегда со слезами на глазах и с необъяснимой тяжестью в груди. Но единственное место, где Данби хочет тонуть, где Данби хочет просто захлебнуться, как в этих грёбаных снах — его объятия. Нежные и пламенные касания, что каждый раз вызывали бурю эмоций, взгляды, что каждый раз заставляли возвращаться… нет. Больше такого не будет.

Она уже смирилась, но от этого не менее больно.

Боже, и почему каждый раз ей приходится страдать из-за любви к кому-то? За что с ней так? Где она оступилась? Где повернула не туда?

А что Чан? А ему вообще не легче, он просто лучше шифруется, только вот Минхо и Бину не помешало распознать, что с ним что-то случилось в первые пару дней. Он опять загрузил себя работой, при любых упоминаниях о ней тут же напрягался, тут-то парням и стало всё понятно. О причине их расставания первым, спустя два дня, узнал Минхо, Бан сам ему рассказал, за ним ещё через пару дней узнал Чанбин, остальные на тот момент были в курсе лишь о том, что они просто расстались, но в подробности им вникнуть пока не дадут. Может, через пару недель лидер расскажет, может, чуть дольше… он не знает. Сейчас хочется максимально от этого абстрагироваться, что он собственно и сделал. Режим убит в кровь. Восстановится он только тогда, когда ему станет легче жить с мыслью об их расставании. Это скорее случится не раньше нового камбека, вероятно, даже после него, а то есть приблизительно четыре месяца. Ему нужно научиться с этим жить. Им обоим нужно научиться с этим жить. Они договорились максимально избегать друг друга и стараться не пересекаться, чтобы было меньше боли и беспокойства… но вот беда, беспокойств от того только больше, а боль, видимо, вообще не собирается утихать, что ж… это неважно.

***

К концу своего повествования Данби уже плакала. Это было совсем неизбежно. Джису аккуратно поглаживала её по спине, в надежде, что так подруге станет хоть капельку легче. Не стало, такую боль не заберёшь, хотя старшей было лучше от мысли, что рядом близкий человек. — Су, видимо, отношения не для меня. Мне не везёт, — усмехнулась она, утирая слёзы. — Чушь не неси, возможно, сейчас просто неподходящие время. Вы любите, но сейчас это доставляет вам же проблемы, но они же решаемы, почему вы не… — Нет, Джису, не решаемы. У нас нет времени и ресурсов их решить, мы бы скорее утопили друг друга через месяц, было бы всё ещё хуже, чем есть. Это больно, безусловно, но жить с этим возможно. — Я не согласна с тобой, но допустим, дело ваше. Ты разве сейчас живёшь, Данби? — усмехнулась девушка, осматривая Ли-младшую. — Пока нет. Прошло всего три недели. Думаю, мне станет легче через пару-тройку месяцев. — К специалисту ты, конечно же, не пойдёшь? — смиренно вздохнула Хан, она знает её. — Не станет легче через три месяца — обещаю, учащу свои походы. — Я возьму с тебя расписку, серьёзно, — пригрозила Джису, она это сделает. — Хаха, хорошо, — впервые за это время улыбнулась пантера. — Идём дальше, ты ничего не ешь, — произнесла младшая, а старшая виновато поджала губы, опуская взгляд. — Из-за стресса не хочется, — тихо ответила та. — Не хочется или ты специально голодаешь, Би? Это две разные вещи, — напомнила вокалистка, ловя стыдливый взор на себе. — Данби, ну нельзя так, как ты не понимаешь? У тебя и так сейчас проблемы, а из-за того, что ты не ешь ничего, на психике это очень здорово сказывается. Твои срывы и прочие, всё оттуда же. Я серьёзно буду следить за тем, чтобы ты ела минимум два раза в день, а потом начнём увеличивать количество приёмов пищи, — твёрдо проговаривала брюнетка. — Хорошо, — покладисто и тихо ответила старшая, что искренне удивило младшую. — Девочки, что с ними планируешь решить? — Ничего. Пока что ничего, мой запас моральных сил исчерпан полностью концертами, я серьёзно не смогу ничего адекватного им сказать сейчас. Мы поговорим, обязательно поговорим, но не знаю когда. — Атмосферу в группе ваша ссора серьёзно подкосила. — Я вижу, в том числе поэтому я стараюсь никак с вами не контактировать лишний раз, у меня высокая степень раздражительности сейчас. — Поняла… но эту проблему очень нужно решить в самые кратчайшие сроки, всем некомфортно, это не дело. Разобщённости в коллективе нам ещё не хватало, — пыхтела Хан, протирая глаза старшей от слёз, но заметила, как они начинают скапливаться вновь. — Что такое? — Он делал так же, Су, — прошептала лидерша, оброняя очередной всхлип. Младшая с сожалением смотрела на подругу, она вновь разбита, вновь из-за отношений, вновь рассталась, при этом любя человека. Зажившие не так давно раны разошлись по швам и опять кровоточат. Они сделали выбор в пользу карьеры, и кто знает, возможно сейчас — это действительно верное решение, а возможно — самая глупая ошибка. В любом случае, что сделано, то сделано им просто придётся смириться с расставанием и продолжить трудиться. Мысли друг о друге буду пролетать ежедневно, от них не избавиться, пока они любят. Данби всегда будет интересно, хорошо ли спит господин Бан, а ему, в свою очередь, хорошо ли госпожа Ли ест. Но никто из них не спросит, потому что так и должно быть…

Должно ли быть так?..

***

22:35

Октябрьский, тёплый ветер слабо дует, своими порывами аккуратно раздувая мягкие волосы парня. Минхо сидит на лавочке у женского общежития, сегодня, надо же, ему удастся погулять без того, чтобы скрывать свою личность за маской, кепкой или капюшоном, удивительно. Через пять минут металлическая дверь открывается, а из неё выходит его младшая, она мягко улыбается брату, тот же отвечает ей такой же улыбкой. Ли обнялись и пошли куда глаза глядят. Сегодня им можно гулять и не скрываться, от этого на душе легче становится. Они пошли именно вечером, ибо только сейчас они наконец смогли состыковаться в расписаниях. У старшего всего полтора часа назад закончилась тренировка по боксу, нужно было передохнуть всё же, у младшей были дополнительные по вокалу пару часов назад, списавшись, они решили, что встретиться сейчас им было бы славно, тем более, что они и вправду давно не проводили время вместе. — Как ты? — спросил парень, когда они вышли за пределы общежития. — Лучше, чем было, — не стала юлить как обычно младшая. — Ты ведь уже давно всё знаешь? — Да, и мне даже в какой-то степени обидно, что я узнал не от тебя, — хмыкнул тот. — Ну, Джису узнала лишь через три недели после, остальные глубоко не вникали, я рассказала в общих чертах им ещё через две. — В этот раз ты… кажется, ещё больше ушла в себя, — подметил он. — Да, ещё как, я более-менее отошла только неделю назад, и то, совсем не до конца, хотя могло быть и хуже. Честно, вообще не думала, что станет легче, — горько усмехнулась Данби, пряча руки в карманы. — Слышал, вы ещё и с девочками успели поссориться? — Успели, но уже всё в порядке как две недели. От части, нам очень помогли Рури и Джису. Рури просто бомбанула, её в моменте взбесило это сильно и она высказала всё нам троим, когда мы были в общаге, ну, и собственно, после этого мы поговорили, извинились перед друг другом, сейчас всё в порядке. — Ого, даже ты извинилась? — усмехнулся Минхо, смеясь от предсказуемости сестры, что хотела ударить в его плечо, но тот перехватил её руку. — Ты хорошо ешь сейчас? — Джису за этим следит очень тщательно, ты же знаешь, какая она, — с тёплой улыбкой говорила младшая. — А то. Я рад, что ты уже лучше ешь. — Минхо, — вдруг окликнула брата пантера после пары минут молчания. На языке без конца вертелся один назойливый вопрос, что изводил её каждый день, ночь, и в целом всё время, когда она не погружается во что-то с головой. Настолько он был приставучий. — М? — Как он? — тихо, боясь задать этот вопрос, всё же спросила девушка. Дыхание спёрло, но уже через пару секунд всё вернулось на свои места. Мысли сбиты в кучу, брови хмурятся. Ну и зачем она это спросила? — Чан? Не лучше, чем ты, — грустно вздохнул Хо, слегка поджимая губы вперёд. — Спит хуже, но ему прописали новый курс успокоительных, поэтому, думаю, что скоро всё стабилизируется вновь. У нас же камбек через месяц, активно готовимся. Он был рад, что ты поздравила его с днём рождения, — проинформировал старший. — А разве я могла не поздравить? — хмыкнула девушка. Так они и гуляли до самой ночи. Привёл сестру обратно Минхо только в два часа ночи, как оказалось, им было, что обсудить, даже в двойном размере. От каких-то глупостей до отношений и, конечно же, работы. Осадок от встречи остался приятный с ноткой ощутимой грусти. Чану тоже грустно, ему тоже тяжело, а ещё он, похоже, правда думал, что Данби его не поздравит? Вот этот факт у неё даже слегка вызвал раздражение, только вот от чего, как всегда не понятно.

***

Ноябрь за работой подкрался незаметно быстро, внутреннее опустошение лидерши постепенно сходило на нет, это шло на пользу всем. Данби теперь занимается йогой раз в неделю вместе с Суэ, ей посоветовали для более глубокого успокоения, на удивление, это ей действительно помогает. Сердце вновь заперто за решёткой, теперь ею правит разум полностью. Нет, это не значит, что она отпустила расставание, она всё ещё избегает факт своих оставшихся чувств, девушка решила на них забить, не акцентировать внимание, впервые у неё это получилось почти успешно. «Почти», потому что она всё ещё не может слушать что-то, что связано с ним, сердце, запертое за железными прутьями, начинает здорово так ныть. Ох, сколько же раз за это время она отговаривала себя ему написать. Слава Богу, у неё это всегда получается. Она не хочет ему писать, тем более первой. Смысла нет. Теперь они обычные коллеги, даже не друзья. Мысли по поводу Шань, а, конкретнее, о её возможном «невозвращении», которое Данби успела себе надумать, тоже угасли, как минимум из-за того, что информация о том, что она вернётся, уже точная и подтверждённая. Вот на часах одиннадцать вечера. Она сидит в своей комнате, зависнув в одну точку. В один момент подрывается и встаёт с кровати, доходя до стола, она открывает тумбочку и копошится там, ищя кое-что важное. Найдя это, она ещё раз осматривает что-то неизвестное. Его успели открыть уже все девушки, только Ли тянула до последнего. Подарок от Шань. Она наказала открыть его каждой, когда они почувствуют, что действительно невероятно соскучились по ней или просто, когда им очень захочется. Данби сотню раз хотелось его открыть, но она не давала себе это сделать, боялась, что после него будет тяжелее контролировать эмоции. Тогда так бы и было, но сейчас… сейчас ей очень это надо. Открыв для начала не особо большую коробочку, что прилагалась к письму, она увидела в ней подвеску с красивейшей надписью «panther», по бокам от которой находились клыки. Очень необычно-красиво… В прочем, Шань-и всегда умела находить что-то уникальное в подарок. Улыбка от такого прекрасного подарка младшей расплылась моментально на лице старшей, она будет часто это носить, уверенна. Взгляд с подвески опустился вниз, правее от коробки украшения лежало оно. Письмо. Открывать его было страшнее всего, чёрт, почему так волнительно? Нам как всегда постаралась над оформлением своих презентов. Письмо было в крафтовой бумаге, запечатанное чёрным сургучом, так красиво и аккуратно, что даже открывать не хочется… — А может и не надо? — вздохнула Ли, рассуждая вслух, но тут же поругала себя за такую трусость. Пальцы медленно отлепили сургуч, доставая заветную бумагу из конверта. Девушка быстро закрыла глаза, чтобы раньше времени не увидеть содержимое. Ладно, это ещё более волнительно, чем она думала… Набравшись с духом, со вздохом она распахнула глаза и наконец начала вчитываться в послание макнэ. С каждой строчкой, ощущение, что она вот-вот заплачет было всё больше. «Любимой онни от Шань-и.

Привет, Данби! Пишу небольшое послание тебе сейчас, а ещё думаю, что ты прочитаешь его самая последняя из всех вас. Я не знаю, как скоро ты его прочтёшь, но надеюсь, что тебе понравился мой подарок, он сделан на заказ, я сама делала эскиз, такого больше не будет ни у кого!

Поскольку я ушла в рест, то уверенна, что всем из группы будет тяжело без меня, как и мне без вас. Однако, уверенна, что тебе тяжелее всех, ты у нас очень любишь взваливать всё на свои плечи, забывая, что ты, так-то, тоже человек и ты знаешь, как нас это раздражает. Уверенна, что тут будет такая же ситуация.

Я невероятно, правда, невероятно надеюсь, что ты не будешь жестока с собой, надеюсь, что ты будешь хорошо есть и следить за количеством своего сна.

Думаю, ты успела продумать все варианты возможного исхода моего реста. Даже не думай, что я не вернусь, поняла, онни? Я вернусь, и всё ещё буду доставать вас всех (кроме Суэ) обнимашками, буду смешить глупыми эгьё, буду практиковать с тобой уровень танцев.

Твои тревожные мысли рушат тебя. Это давно всем понятно, но иногда нужно довериться течению. Что бы ни случилось — мы всё равно будем все вместе, в восьмером. Даже, если кажется, что ты одна — это неправда. У тебя всегда есть и будем мы, помни об этом, хорошо?

Я более, чем уверенна, у вас всё получится, а когда вернусь и я, мы взорвём всю индустрию опять, как и обычно. Потому что у нас есть ты.

Больше ничего тебе не скажу, хехе.

Люблю тебя, пока-пока, скоро увидимся, Данби-я!»

Слёзы медленно стекали по лицу пантеры. Её всё же тронуло письмо. Ну вот, так и знала. В очередной раз Данби удивляется тому, насколько её знают эти семеро девушек. Это так странно, но, ей пожалуй, это очень нравится. Вскоре она напишет Шань, точнее, пришлёт фотку в подвеске, на что ей прилетит резонный вопрос о том, прочитала ли она письмо, а она ответит что-то в характере: «Да. Нам Шань, зачем ты заставляешь свою любимую онни плакать?». Теперь, Данби думает, что прочитай она это письмо раньше — ей стало бы куда спокойнее, чем было… но это лишь догадка.