опять метель

женя трофимов, комната культуры — «все они о тебе»

валерий меладзе — «я не могу без тебя»

женя трофимов, комната культуры — «поезда»

* * *

Илья сидит у бара, неспешно потягивая через трубочку свой коктейль, и смотрит на сцену, где Влад и Олег готовятся к выступлению. Впервые он увидит и услышит их дуэт в действии, и от предвкушения что-то внутри с трепетом сжимается. Влад ударяет по струнам гитары, слегка покачивая головой в такт мелодии и прикрывая глаза, не смотря в зал. Шепс стоит рядом, опираясь одной рукой на микрофонную стойку. По первым же словам Ларионов понимает, что эта песня о них с Владом. О нём в частности. О том периоде их расставания. Череватый поёт с лёгким надрывом, вкладывая все свои чувства, всю боль. Моментами Олег подключается, и их голоса поют в унисон — и от этого сочетания у Ильи идут мурашки по коже. Им действительно было суждено петь дуэтом.

я лишь об одном прошу

останься в моей голове

я жив, пока я пишу

вот мои песни

и там каждая о тебе

Через несколько строчек Влад открывает глаза и смотрит в сторону Ильи, только на него. Взгляды встречаются в нежном молчаливом диалоге, а после теряются в смущении, говоря о том, что не могут выразить слова. Он поёт для него.

я жив, пока я пою

вот мои песни

и там каждая о тебе

Когда их выступление заканчивается, зал взрывается аплодисментами, а фанаты рвутся к сцене, чтобы выцепить кого-то из парней для селфи или автографа. Череватый убегает за сцену, бросая друга на растерзание. Тому ещё предстоит сольно спеть одну их песню — потому что Влад будет занят другим делом. Оставляет гитару в гримёрке и идёт к бару. К Илье. — Ну, як тебе? — сразу притягивает к себе. — Ты прекрасен, — поправляет его слегка отросшую чёлку, затем заглядывая за спину. — А чего Олег не уходит? — вопросительно смотрит на парня. — А щас узнаешь, — загадочно улыбается и оборачивается к Шепсу, давая тому отмашку. — Друзья, — начинает он. — Сейчас прозвучит ещё одна наша песня, но только в моём исполнении, потому что Чери слегка… занят, — смеётся, замечая как Влад утягивает ничего не понимающего Ларионова на танцпол. — Объявляется белый танец. Музыка разливается по залу, густая и тягучая, как мёд. Влад закидывает руки Ильи себе на плечи, а свои устраивает у него на талии, притягивая ближе.

ты посадила деревце

я его от холода еле уберёг

А после первых строчек склоняет голову, опаляя шею своим дыханием и вызывая у старшего табун мурашек, и дублирует на ухо следующие строчки песни. — Я за нелюбовь тебя простил давно… Ты же за любовь меня прости… Сердце Ильи падает куда-то вниз и не желает возвращаться обратно. Он опешевшим взглядом смотрит на Влада, а тот лишь улыбается, продолжая дальше. — Я не могу без тебя. Видишь, куда ни беги, всё повторится опять… Каждая пауза между словами наполнена ожиданием, а каждое слово — обещанием. Оставшуюся песню он молчит, продолжая вести их в своеобразном танце. А Илье кажется, что он каждый раз влюбляется в этого парня по-новому. Он его просто не заслуживает. От шока отходит, только когда Череватый возвращается на сцену, потому что впереди ещё несколько песен, и идёт обратно к бару, заказывая себе новый коктейль. — Ну шо, родственнички, — улыбается тот со сцены. — Ваша любимая песня…

тяни лотерейный билет

что б тамбур прокуренным был

* * *

— Ось скажи мне, на кой чорт ты взял билет на ночной экспресс? Влад бурчит уже не первый час. После концерта сразу поехали домой, к Череватому. Илье нужно было собрать вещи. Но даже с учётом дороги, пробок и сборов у них было ещё пару часов на то, чтобы побыть вместе. Проводили они их лёжа на диване в обнимку. В полной тишине. Влад зарылся пальцами в распущенные волосы Ильи, перебирая их и зарываясь носом в макушку, а тот, в свою очередь, обеими руками обнял парня и прижался всем телом, уткнувшись носом в шею. Но Влад не был бы Владом, если бы не нарушил тишину. Не может он молчать. — Я обманут моей унылой, переменчивой, злой судьбой… — вздыхает. — Знаешь, прошло десять лет, а я по-прежнему не хочу, шоб ты уезжал. Будто бы ничего в нашей жизни не меняется… — усмехается. — Илюш, — оставляет поцелуй на макушке. — Ты только возвращайся пожалуйста. Я не смогу без тебя… В этот раз точно не выдержу. А Илья отрывается от его шеи, поднимая голову, и молча утягивает в поцелуй. В этот раз сдержать своё обещание придётся Илье. А сейчас они идут по перрону. В одной руке Влада сумка Ильи, а в другой — его рука.

у нас с тобой выигравших нет

лишь бы просто дорогу к тебе не забыл

— Не ворчи, как старый дед. Какие были билеты, такие и взял. Кислицин уехал ещё после Нового года, ты это прекрасно знаешь. Или что, мне нужно было поехать с ним ещё неделю назад?.. — Херню не неси, — закатывает глаза. — Ну вот… К тому же, — смотрит в сторону поезда, — я соскучился по этой дорожной романтике… — Тоби мене мало, шо ли? — куксится Череватый. — Лучше б ты про цю свою дорожную лабуду и не вспоминал… — Вла-ад, я бы в любом случае уехал в Питер. Представь себе, я там живу. У меня там работа. Куча работы, — останавливается, за руку разворачивая Влада к себе и уводя в сторону. — Я тебе пообещал. Помни это.

стаканов гранёных шум

трещит как любовь по швам

я каждый вокзал прошу

не пускай меня к поездам

— Знаешь, — он в своей привычной манере трёт подбородок и смотрит куда-то в сторону, а не в глаза — не может, — я за эти десять лет столько раз хотел у цей твой Петроград сорваться. Приехати, знайти тебе, по роже дать — не знаю. Хоть щось хотел сделать. Я ж с того дня ни на секунду не забывал про тебе, как бы ни хотел, що бы ни говорил — никогда мне похуй не було. А когда вспоминал, сразу в музыке забывался, в текстах своих утопал, выплёскивал в них всё накопившееся. Не представляешь, яки у мене пару раз срывы были… Если бы не Олег, давно подох бы вже. Он меня дважды… — запинается, будто сейчас сказал то, чего не планировал. — Влад? — кладёт руку на плечо, а второй разворачивает лицо напротив в свою сторону, окунаясь в карий омут. — «Дважды» что? Вздох. — Из петли доставал, — шепчет. Сил что-то ответить на это у Ильи нет, он просто обнимает парня, скрещивая руки за шеей и притягивая его ближе к себе. В уголках глаз скапливается влага, но он пытается проморгаться, чтобы убрать её, — не помогает. — Илюш, ты чего… Череватый слышит нервный выдох, а потом разрывает объятия, чтобы посмотреть на него. По щеке Ларионова скатывается первая мокрая дорожка, которую Влад тут же сцеловывает. — Блять, Илюш, только без слёз, пожалуйста. Иначе я щас сам разрыдаюсь тут, — улыбается. — Дурак. — Сам дурак, — ударяет кулаком в грудь, затем снова притягивая парня к себе.

наверное, скоро вернусь

ты пожалуйста только пиши мне

— Владь… — Ась?.. — Люблю тебя… Что-то в груди Череватого сжимается, а в горле ком образуется, в конец перехватывая дыхание. — Я тоже, Илюш… Тоже люблю тебя. Всю жизнь любил… «Поезд Москва—Санкт-Петербург отправляется через пять минут, просим пассажиров пройти на посадку, а провожающих покинуть вагоны».

нас ссорили поезда

но мирил нас пустой вокзал

Когда Ларионов скрывается в вагоне поезда, Влад стоит всё на том же месте, высматривая его окне, а затем, замечая, посылает воздушный поцелуй. Илья в ответ делает то же самое, показывая сердечко и улыбаясь. А когда поезд трогается, до последнего смотрит на его силуэт, не желая отводить взгляд. Но тем не менее ему приходится это сделать, перрон и сам вокзал скрываются из виду, сменяясь зимними пейзажами. Он опускается на сидение, упираясь локтями в столик и пряча лицо в ладонях.

чтоб быть с тобой навсегда

я сразу билеты взял

Он снова соврал Владу. Соврал, потому что в очередной раз решил взять паузу хотя бы ненадолго — уехать в Питер, отвлечься на работу и окончательно разобраться в себе. Он задавался только одним вопросом — что он творит? Эта неделя прошла слишком сумбурно и на эмоциях. Отойдя от всего, он осознал, что все его прежние страхи вернулись. Но чего он на самом деле боится? А сейчас, после этого разговора на перроне, в его голове появляется рой уже совершенно противоположных мыслей. Влад не хотел жить. Не хотел жить без него. И тогда все шестерёнки в голове Ильи встают по местам, а тараканы разбегаются. После бессонной ночи глаза закрываются сами по себе, поэтому проснуться планирует уже в Питере.

* * *

Возможно, он пожалеет о своём решении. Возможно, это будет через несколько лет, возможно — раньше. А может, и вовсе не пожалеет — основная надежда на это. Но жить в сомнениях он устал.

* * *

Ещё несколько часов он проводит глубоко в своих мыслях, обдумывая каждый шаг, каждую деталь, потом созванивается с Юликом и обрисовывает ему ситуацию, затем делая ещё несколько звонков. Выходит из своего купе, сразу замечая нужного ему человека и направляясь к нему.

проводницам здороваться лень

но сейчас они главные в нашей судьбе

Спрашивает у не совсем довольной — видимо, жизнью в принципе, а не раздражающими вопросами, — женщины, через сколько они приедут, получая в ответ сухое: «Минут двадцать ещё». Возвращается обратно, решая скоротать время в плену музыки. Невольно проваливается в лёгкую дремоту, просыпаясь от тормошения — всё та же проводница зашла предупредить его о скором прибытии. Убирает все вещи, которые успел достать, в сумку, проверяя, точно ли ничего не забыл, и выходит из купе, а после — и из поезда. Все эти дорожные приключения умотали, хочется уже приехать домой и забыть про всё, как страшный сон. Он все решил. Окончательно. Бегом пересекает перрон, сразу направляясь на парковку, где его уже ждёт такси. Город встречает его снегом — не слишком дружелюбно, но такая погода становится уже чем-то символичным.

пестрят заголовки газет

что против судьбы не пойдешь

любви в этом городе нет

но я знаю, что ты меня ждешь