get a little more close to me

Когда Оскар резко проснулся от того, что сотрудник Макларен, сидевший рядом с ним, осторожно потряс его за руку, открыв затуманенные глаза, он увидел всплески зеленого и желтого, маленькую аккуратную ферму с большим амбаром, похожим на техасский. Он не смог избежать охватившее его чувство страха. Вечерний свет отливал золотом, в воздухе ощущался запах сена. Оскар был без понятия, почему он здесь оказался. — Какого черта? — сказал Оскар, выходя из фургона. Он встал перед ним и встряхнулся, чтобы окончательно проснуться. — Где мы? — Хер знает где, Оскар, — бодро сказал Ландо, становясь рядом с ним. — Смотри, — он широко развел руки, ударив Оскара в грудь. Оскар осмотрелся. Они стояли у края кукурузного лабиринта, так что осмотр был произведен быстро. В основном он видел кукурузу. — Полагаю, ты знаешь, почему мы здесь, — он сказал, поворачиваясь в сторону Ландо, чтобы посмотреть на него. — Понятия не имею, приятель. Проспал всю дорогу, — Ландо был одет в джинсы и оранжевую толстовку Макларен, что казалось неуместным теперь, когда они оказались за пределами крупного города. Казалось, им обоим следовало бы надеть клетчатые рубашки и ковбойские ботинки и, может быть, банданы для полноты картины. Оскар же был одет в поло и шорты, что тоже казалось не к месту. Ландо, стоявший рядом с ним, встал, уперев руки в бедра, и задумался. — Они скорее всего хотят, чтобы мы почистили кукурузу или что-нибудь в этом роде. Ставлю на то, что я был бы лучше тебя. Ловкие пальцы, — он поднял руку и потряс пальцами перед Оскаром, чтобы продемонстрировать это. Оскар закатил глаза. Им обоим пришлось прилететь в Остин на день раньше, по причинам, которые, по всей видимости, были связаны с пиаром, но Гарри был на больничном, как и его ассистент и второй ассистент — что немного подозрительно, сказал тогда Ландо беспечно — а все остальные сотрудники в офисе казались бестолковыми и (или) бесполезными из-за внезапного приступа отчаяния, связанного с отсутствием Гарри. Кто-то как-то упомянул, что съёмочная группа была приглашена за пределы площадки, а затем три разных, измученных стажера сказали быть в трех разных местах. Короче говоря, в итоге их затолкали в фургон — да, именно этот, забирайтесь, кто-нибудь расскажет вам все по дороге, о боже, что опять? Извините, ребят, нужно бежать — и отъехали настолько далеко от Остина, что Оскар поверил бы, если бы ему сказали, что они пересекли границу штата. Незачем говорить, что по дороге им ничего не рассказали. Плюсом поездки было то, что теперь он смог бы поверить во все истории о ковбоях в Америки в наше время. Пейзаж на протяжение двадцати минут (во всяком случае, ту часть пути, что он не проспал) был огромным, безмятежным и раскинувшимся: поля, ровный горизонт и низкие, чахлые деревья. Когда он смотрел на это, то легко мог представить людей на лошадях, перегоняющих скот. Это все было довольно величественно, чудесно и слегка волнующе. А затем он заснул, и ему снились чудесные и смутно волнующие сны, которые он не смог бы вспомнить. Но теперь у него был пересохший рот и затекшая шея, к тому же он все еще не имел понятия, зачем их привезли в такую даль, чтобы созерцать кукурузу. Он огляделся и заметил две другие машины и человека, спешащего к ним. — Ну наконец-то, — пробормотал Ландо рядом с ним, и Оскар почувствовал, как Ландо переменился: слегка расправил плечи и придал лицу приятно нейтральное выражение. — Привет, ребята, — сказал мужчина, подошедший к ним. Он был молодым и выглядел обеспокоенно. — Меня зовут Том, местный режиссер, рад с вами познакомится, — он пожал им руки, продолжая говорить, не утруждая себя ожиданием ответа. — Очевидно, что в нашем случае свет будет проблемой, так как через… — он взглянул на часы. — Десять минут начнет темнеть, так что мы постараемся как можно быстрее вас переодеть и наложить макияж, — он критически осмотрел их. — Хотя, макияж мы пропустим. Идите переодевайтесь, и мы начнем. Скорость имеет ключевое значение, так как освещение, что у них есть, не подходит для съемок — нам нужно будет сделать как можно больше кадров и надеяться на лучшее. Вот что я вам скажу, не знаю, какой идиот все это организовывал, но они ни черта не смыслят в том, как работают камеры. Ваша одежда в фургоне? — он вопросительно посмотрел на их пустые руки. Ландо посмотрел на Оскара, Оскар посмотрел на Ландо. Затем они оба обернулись посмотреть на Тома. — Эм, — сказал Ландо. — Я не понимаю, что происходит. Том моргнул, затем посмотрел на Оскара, который просто пожал плечам. — Никто не сказал вам, что вы делаете? — спросил Том после озадаченной паузы. Оскар напрягся в ожидании. Ландо ответил за них обоих: — Ээ, нет? — Оу, ладно. Мы снимаем кукурузный лабиринт, — губы режиссера сжались, и он добавил. — Кукурузный лабиринт с привидениями. Оскар почувствовал, как его брови поползли вверх от удивления. Он посмотрел на Ландо, глаза которого подозрительно сузились. — Что именно это значит? — спросил Ландо. Том глубоко вздохнул и начал говорить что-то похожее на сценарий: — Ваше задание, если вы решитесь его принять, состоит в том, чтобы собрать все машинки Макларен из Лего, которые вы найдете разбросанными по всему лабиринту, избегая при этом… э-э-э зомби. — Зомби? — спросил Оскар, брови которого поползли еще выше. В то же время Ландо спросил. — А что если мы не примем его? Том вздохнул, опять, что пока казалось его основной функцией, и ответил сначала на вопрос Оскара: — Это ферма называется Счастливая Лощина или что-то в этом роде, здесь обычно устраивают «Жуткие Ночи» на Хэллоуин. Они нанимают актеров, чтобы те наряжались и пугали людей, в основном это подростки. Парням это нравится — ну вы понимаете, девчонки, цепляющие за их руки… — он провел рукой по волосам, выглядя смущенно. — В любом случае, Макларен арендовали весь лабиринт на сегодня, так что здесь будете только вы двое, плюс съемочная команда, которая будет следовать за вами. Предполагаю, они подумали, раз это октябрь — жуткое время года, все дела, это в тему. Кстати, зомби уже в лабиринте, — он добавил, как бы напоминая, что им лучше поторопиться, а то зомби могут заскучать. Оскар подумал, что это было далеко не самым важным для него с точки зрения поощрения. Том повернулся в сторону Ландо, чтобы теперь ответить на его вопрос: — Но в случае, если вы откажетесь…? — он спросил с едва ощутимой надеждой, так что можно было предположить, что ему тоже не особо хотелось разбираться с режиссерской логистикой, связанной с восьмифутовыми рядами кукурузы и актерами, нанятыми с особыми инструкциями выпрыгивать в самых неожиданных местах. — Мы могли бы отменить… Я имею ввиду, если бы вы захотели. Это место обычно закрыто по средам… они работают с небольшой командой. Я думаю, что специалист по свету пропал куда-то. А еще начинает темнеть… в лабиринте будет очень жутко с наступлением темноты, когда останется только искусственное освещение. Я не хочу пугать никого из вас слишком сильно. Оскар посмотрел на Ландо, который начал неконтролируемо улыбаться. Том сказал именно то, что не следовало: Ландо воспринял это как вызов. С таким же успехом он мог бы спросить: «Значит ты струсил, не так ли?» — Не, мы все равно уже здесь, — небрежно сказал Ландо после недолгих колебаний. — Давайте сделаем это. Если ты не против, конечно? — спросил он, поворачиваясь к Оскару. — Никогда не хотел сделать что-то сильнее, чем это, — сказал Оскар и мило улыбнулся ему. Ландо покосился на него в ответ. Наконец он сказал без особого энтузиазма: — Похоже, мы в деле. Том, сдувшись, кивнул с мрачным смирением: — У вас есть сменная одежда? Только после сбивчивых поисков в задней части фургона они нашли спортивную сумку, которой, предположительно, удалось попасть в машину по чистой случайности благодаря одному из стажеров, и в которой лежали две пары узких джинсов, две пары ковбойских ботинок, две ковбойские шляпы и… две клетчатых рубашки в Макларен-оранжевых и темно-коричневых цветах. — Господи, — сказал Ландо, держа одну из рубашек. — Какой ужас. — Как раз твои цвета, приятель, — сказал Оскар, разглядывая ковбойские ботинки, которые казались неудобными. — Где мы можем переодеться? — Амбар должен подойти, — сказал Том. — Мы его отгородили. — Там же нет лошадей? — спросил Ладно с подозрением. — Не там, где вы будете переодеваться, — сказал Том. Ландо, казалось, это не убедило, но похоже, других вариантов не было. Оскар взял спортивную сумку и, перекинув ее через плечо, направился к большому деревянному зданию. Ландо догнал его через несколько шагов, ворча себе под нос: — Они действительно заставляют нас делать самое тупое дерьмо, — сказал он, пиная землю своими прежде безупречно чистыми кроссовками. Оскар пробормотал что-то в знак согласия, хотя в глубине души его не особо раздражало множество мелких вызовов и игр, в которых его заставляли участвовать в прошлом году. Да, они были глупыми, иногда даже унизительными — на ум сразу невольно пришел Твистер, — но в основном они были веселыми, потому что Ландо всегда неохотно включался в состязания, к тому же это был хороший способ узнать Ландо и остальную команду получше. В самом начале он ненавидел все это: чувствовал себя ужасно неуютно под прицелом камер, ненавидел делать глупости, которые у него плохо получались, на глазах у зрителей, наблюдающих за его унижением, презирал людей, которые просили его –улыбнись, нет, не так, улыбнись еще шире! Но была одна вещь, в которой (помимо вождения) Ландо был очень и очень хорош — у него получалось заставлять людей чувствовать себя удобнее перед камерами. Он не пытался игнорировать камеры и не забывал про них. Наоборот, он приветствовал их как еще одну пару глаз. Он относился к ним как с еще одному человеку в комнате.«И вот мы здесь, играем в эту глупую игру. Присоединяйтесь к нам! Играйте вместе с нами!» (Ладно также умел устраивать вечеринки, чего Оскар никогда не умел. Но подозревал, что эти два факта были связаны.) И поскольку Ландо был так хорошо во всем этом дерьме, связанном с социальными сетями, был хорош во всех этих играх и брал на себя так много работы, то у Оскара был шанс расслабиться. Вскоре стало легче. Затем ему даже стало нравится, просто потому, что и Ландо тоже. Иногда он даже ловил себя на том, что ведет себя как одна из камер, которую Ландо пригласил на съемку: наблюдает и слушает, наслаждаясь радостью Ландо. В такие моменты он заставлял себя перестать так смотреть. Ему не хотелось, чтобы это было очевидным — он боялся, что это уже и так было. (На ум снова пришел Твистер, как всегда непрошенный) Теперь в тускло освещенном пыльном сарае, они нашли расчищенное для них место: голое дерево, поверх которого напротив друг друга стояли два одинаковых стула. В амбаре не было ни души, но из темноты доносилось тихое сопение крупных животных. Оскар положил сумку на пол и достал из нее стопку с одеждой, а затем отвернулся от Ландо, чтобы снять футболку. — Мне нравятся те игры, когда мы сидим на диване, — жаловался Ландо. — Что с ними не так? — Это из-за того, то ты полнеешь? — предположил Оскар. — Они пытаются тренировать тебя? — последовала короткая пауза, после которой в Оскара прилител ботинок, ударивший его по затылку. — Ой! Господи! Он повернулся и уставился на Ландо, который ухмылялся ему, стоя без рубашки. — Так тебе и надо, Пиастри. Посмотри на меня, — сказал он, указывая на грудь. — Полный? Иди ты в задницу. Оскару не надо было даже смотреть. Он знал это и так. — Не знаю. Ты становишься немного полноват, все-таки ты не молодеешь, Норрис. Я думаю, это для твоего же блага. Ландо снял другой ботинок, чтобы бросить, но Оскар это предвидел. Он подождал пока Ландо замахнется, а затем увернулся от летящей в него кроссовки. Вместо этого она ударилась о дверь сарая. Оскар вздрогнул от того, что кто-то вскрикнул от этого звука, и Том немедленно просунул голову внутрь. — Все в порядке? — Да, — сказали оба пилота хором: Ландо с раздражением; Оскар с досадой. Голова Тома исчезла. — Надень рубашку, — сказал Оскар для своего спокойствия и бросил в Ландо одну их тех ужасных рубашек в клетку. Ландо поймал ее и поморщился. — Думаешь, Макларен сделали это на заказ? — Никто другой не стал бы их делать, — заметил Оскар. Он снова отвернулся, чтобы снять шорты, невольно смутившись. Ландо тихо стоял позади него, пока Оскар с усилием натягивал джинсы. Кто бы ни купил эту одежду, они выбрали подходящий размер, но джинсы были слишком тесными. Когда он наконец надел их, то обернулся и обнаружил, что Ландо даже не начал надевать свои — он внимательно изучал манжеты рубашки, как будто в ней могли быть сокрыты тайны, которые нужно раскрыть. — Поторопись, — сказал Оскар, нетерпеливо. — Я не хочу бродить по лабиринту в темноте. Ландо вынырнул из задумчивости надел рубашку. Затем, с небрежной усмешкой указывая на джинсы, которые держал в руках, он сказал: — У меня уже есть джинсы, — и положил их обратно в спортивную сумку. Уже без обуви, он сунул ноги в ботинки, затем посмотрел на Оскара. — Ну и кто теперь медленный? — Мысленно? Все еще ты, приятель, — Оскар сел на один из стульев, чтобы надеть ботинки. — Уйдет целая вечность на то, чтобы найти эти чертовы машинки, — сказал Ландо, пока Оскар возился с первым ботинком. — И мне совсем не нравится, что зомби будут преследовать нас в процессе. — Не думаю, что они будут прям преследовать нас, — сказал Оскар. — Думаю, они будут просто выпрыгивать. Как в доме с привидениями. Ландо поморщился. — Что? Тебе не нравятся дома с привидениями? Теперь Ландо выглядел оскорбленным. — Мне нравятся. Я беспокоюсь о тебе. Ты у нас больше похож на трусишку. Оскар приподнял бровь. — Да? — Ага, — Ландо облокотился на спинку одного из стульев и ухмыльнулся. — Это ты пытаешься выглядеть таким крутым и охуенным — никаких эмоций и все такое. Но, держу пари, ты визжишь, как девчонка, когда к тебе приближается призрак. — Когда призрак приближается ко мне, — повторил Оскар. — В лабиринте из кукурузы. Разве призраки живут в лабиринтах из кукурузы. — Не только в кукурузных лабиринтах, придурок. Везде. — И ты думаешь, я закричу, как девчонка, когда увижу привидение. — Ага, — сказал Ландо, все еще облокачиваясь на спинку стула и наблюдая за ним. — Отвечаю. Однажды какая-нибудь мертвая старуха в ночной рубашке поймает тебя на лестнице, и ты закричишь во все горло. Держу пари, ты описаешься от страха. Одно хорошее наблюдение и ты на полпути к сердечному приступу. — Наблюдение? — Ты знаешь. Наблюдение за призраками. Столкновение со сверхъестественном. Оскар непроизвольно начал улыбаться. — Хей, Ландо? Ландо уставился на него. — Что? — спросил он наконец, звуча настороженно. — Ты веришь в призраков? Ландо засомневался. Затем он сказал оборонительно: — Нет. Улыбка Оскара стала еще шире. — Уверен? — спросил он вкрадчиво, поднимаясь на ноги. — Даже чуть-чуть? Потому что звучит так, будто ты веришь в призраков. Ландо обвел Оскара взглядом, от ужасной оранжевой рубашки до ботинок, которые оказались довольно-таки удобными, снова поднял глаза и встретился с Оскаром взглядами. Щеки Ландо покрылись румянцем. — Ни капельки, — он кашлянул, затем выпрямился, держа руки на спинке стула. — Нелепо выглядишь, булочка. Ковбойская тема тебе не идет. — О, спасибо, — сказал Оскар сухо. Он сделал мысленную пометку подразнить Ландо насчет привидений позже, может быть, немного попугать его, когда они окажутся в лабиринте. — Может, со шляпой будет лучше, — он поднял ее и надел, затем вопросительно посмотрел на Ландо. — Что думаешь? Щеки Ландо все еще были розовыми, как будто он все-таки побывал в гримерной, и на него наложили слишком много румян. — Уже лучше, — сказал он, пожав плечами. Он взял шляпу и аккуратно надел ее. — Ихааа. — Ага, — сказал Оскар. — Гав, гав, — произнес он без интонации иронично, но эффект подпортило его предательское выражение лица: он не мог перестать улыбаться, он чувствовал себя необычайно счастливым и слегка не в себе из-за смены часовых поясов. Он действительно был не против снимать эти дурацкие рекламные ролики. Он даже не возражал против кукурузного лабиринта. Он был искренне рад находиться здесь в компании Ландо. Том снова просунул голову в дверной проем. — О, отлично. Нам действительно пора начинать, ребята. — Вперед, партнер, — сказал Ландо, изображая, как он бросает лассо в Оскара. — Давай сделаем это! — Оскар последовал за ним, закатывая глаза, все еще не способный перестать улыбаться. Вход в лабиринт был в углу поля, где был расположен огромный знак, со зловеще изображенным клоуном и надписью «ВХОД… ЕСЛИ ОСМЕЛИШЬСЯ!» кроваво-красными буквами. Сразу за знаком начиналась дорога шириной в четыре фута, проходящая через кукурузу и тянувшаяся вглубь поля метров десять или около того, прежде чем свернуть налево, закрывая остальной путь. У входа ждала съемочная группа; на Ландо и Оскара быстро надели микрофоны, пока Том заново объяснял правила игры. Игра была такова: четыре игрушечных машинки Макларен были спрятаны в различных местах лабиринта на деревянных ящиках. Если кого-то ловит зомби, тот «умирает», но зомби не могли приближаться ближе, чем на три метра, не уведомив заранее «зомби звуками» — сами звуки, видимо, были оставлены на усмотрение актеров — и могут передвигаться исключительно пешком. Также у них была искусственная кровь на руках, чтобы съемочная группа знала, был ли кто-то из парней «убит» — кровь была бы хорошо видна на оранжевых клетчатых рубашках, заверили обоих парней, хотя ни один их них не спрашивал. Это не было соревнованием, предполагалось, что они работают в команде, и у них было только тридцать минут на поиск всех машинок. — Тридцать минут? — спросил Ландо с недоумением. — Легко, — Оскар же не был так уверен в этом. — Не задерживайтесь надолго, а то наши камеры ни хрена не будут работать, — сказал Том. — Кстати, кто-нибудь видел специалиста по освещению? — спросил он с надеждой, осматриваясь, а затем опять вздохнул, наверное, в восьмидесяти тысячный раз. — Если бы они потрудились правильно осветить это место для съемок… — Это было бы совсем не так страшно, — перебил Ландо и хлопнул Тома по плечу. Он был в приподнятом настроении, а может, просто нервничал. — У нас все получится, да, Оскар? У меня хорошее предчувствие. — У нас будут первое и второе места, — сказал Оскар, и Ландо улыбнулся ему — это была старая, но всегда наполовину серьезная, шутка. — Хорошо, — сказал Том, выглядя смирившимся с любой судьбой, которая может постигнуть его сегодня. — Включить камеры. И… вперед! Шоу началось. Ландо моментально превратился в готового к съемкам Ландо, говоря прямо и непринужденно в камеру, объясняя, что они должны сегодня делать. Оскар сосредоточился на том, чтобы улыбаться в нужных местах, шутить как можно естественнее и кивать в такт объяснениям Ландо. В конце концов, по знаку от Тома, Ландо посмотрел на Оскара, приподняв брови. — Готов? — Как никогда. Они вошли в лабиринт.

#

Сначала все было не так уж и плохо. На них все еще падали последние отблески вечернего света, хотя темнело довольно быстро, и кукуруза, как только они оказались в ее окружении, начала казаться менее пугающей и более… успокаивающей. Она была зелено-желтой и пахла очень мирно, как осень, было слышно что-то вроде шелеста, под действием легкого ветерка. Когда Оскар задел широкие листья, они показались ему тяжелыми и жесткими, как картон. Он мог видеть редкие початки кукурузы, некоторые из них были покрыты бело-желтым шелком, плотно сидящих на стеблях. Они медленно продвигались вдоль лабиринта. Ландо продолжал сыпать интересными замечаниями, такими как: «О, кукуруза», «Смотри, еще кукуруза!», «О, боже, это брокколи? А, нет. Кукуруза». Оскар же занимался принятием решений, куда поворачивать, когда они подходили к очередной развилке, которые моментально отметал Ландо, утверждая себя экспертом. — Экспертом в чем? — спросил Оскар, когда Ландо сказал это, поворачивая направо вместо лево, куда предлагал пойти Оскар. — Лабиринтах? Лабиринтах? — В поворотах, приятель, — сказал Ладно и легонько ударил Оскара по руке. И, что ж, Оскар предположил, что заслужил это. Прогулка быстро превратилась из хотя бы немного захватывающей в скучную, потому что кукуруза — это кукуруза, и вокруг даже не было людей, которые могли бы нарушить это однообразие. Как только Оскар сказал: «О!», просто чтобы побесить Ландо, тот обернулся с открытым в ожидании лицом, и Оскар невозмутимо ответил: «Показалось, я видел немного кукурузы». После этого они сыграли в игру «Я вижу…» (кукуруза, три раза, прежде чем шутка перестала быть смешной), а затем Ландо начал комментировать их прогулку, как Мартин Брандл, время от времени, толкая Оскара, крича при этом: «Пределы трассы, пределы трассы!» Через пятнадцать минут, когда свет стал темнеть, Оскар начал понимать, что игра, в которую их заставил играть Макларен, была не самой простой. Им не дали подзказок о том, где могут располагаться машинки, так что им приходилось полагаться исключительно на свои силы логически ориентироваться в огромном лабиринте, следя за тем, где они были. Ему было интересно, как они узнают, что ходят кругами, и как они узнают, если встретят один и тот же перекресток несколько раз. Он начал подозревать, что они просто… не поймут. — Налево, — сказал Ландо на перекрестке, и Оскар последовал за ним без комментариев. Он уже был безнадежно потерян. Трое операторов позади них не издавали практически ни звука и, хотя Оскар никогда не забывал о камерах — не совсем, — в основном он просто старался их игнорировать, пока один из них неожиданно не пискнул. Оскар и Ландо подпрыгнули. Когда они оглянулись, то увидели, что парень стоял, уставившись в кукурузу. Они обернулись посмотреть, и Оскар сам чуть не вскрикнул, когда увидел что-то — какое-то тело, поспешно поправил он себя — в глубине рядов. — Господи! — воскликнул он, отшатываясь назад. — Боже. Зомби, — сам того не осознавая, он опустил руку на предплечье Ландо. Ландо моментально отпрыгнул назад, все еще всматриваясь в кукурузу. — Я не вижу… а–а–а! — он повернулся на каблуках и зашагал быстрее по тропинке. — Видел его, — он издал неопределенный звук ужаса, и Оскар увидел, как по его плечам пробежала дрожь. — Давай уберемся отсюда, — сказал он, уже отойдя на несколько шагов. Оскар следовал за ним, с операторами позади него. Болтовня Ландо, в виде его потока сознания, прервалась, а Оскар решил не продолжать. Плечи Ландо внезапно выпрямились и напряглись, у Оскара участился пульс: он чувствовал, как горячая кровь приливает к шее и запястьям. — Ты же знаешь, что они не настоящие? — спросил он после долгой паузы, стараясь звучать непринужденно и поддразнивающие, чтобы скрыть свое собственное состояние. Ландо выдавил из себя смешок: — Отвали. Ты тоже закричал. — Ты закричал громче, — возразил Оскар, и Ландо решил не отвечать, что было на него не похоже. Еще минуту они просто шли по тропинке, обращая больше внимания, чем раньше, на ряду кукурузы по обеим сторонам. — Как думаешь, насколько их много? — спросил Ладно в конце концов. — Зомби. Я имею ввиду. — Не знаю, — сказал Оскар. — Мы должны были спросить. Я не знал, что они могут ходить сквозь кукурузу. — Можем ли мы пройти через кукурузу? Оскар взглянул на него: — А ты хочешь? — спросил он с недоверием. Ландо задумался. — Нет, — наконец признал он. Позади них один из операторов вздохнул с явным облегчением, к чему Оскар отнесся с пониманием. Ландо по-прежнему нервничал и был на взводе. Оскар чувствовал, что он шел совсем рядом, ближе, чем прежде. Он снова заговорил, обращаясь к камерам, но это было немного тише, чем в начале. — Верно. Если бы я был Лего машинкой в кукурузном поле, где бы я спрятался. — В самом начале, — сказал Оскар. — Возможно в ящике. Зная тебя. Ландо засмеялся, и Оскар почувствовал, как его плечи немного расслабляются. Они оба вспомнили тот день. — Я хорошо прячусь, — самодовольно сказал он. — А ты плохо умеешь искать. — Не всегда, — возразил Оскар. — Обычно я отлично играю в прятки. — Даже не знаю. Все доказательства указывают против тебя. — Оскар собирался повернуть налево, но Ладно схватил его за руку и развернул направо. — Вот почему я заглавного. Оскар покорно последовал за ним. Сейчас не казалось важным, куда именно идти, в любом случае вся кукуруза была одинакова. — Может нам надо оставить след? Чтобы отметить, где мы были? — Кто я по-твоему, Гензель? — Ландо перешел на писклявый немецкий акцент. — Хлебные крошки, битте, Мистер Булочка. — Заткнись, — сказал Оскар, невольно посмеиваясь. Он бросить эту тему, хотя в принципе придерживался своей идеи. Они только что миновали вытоптанный участок поля, который показался знакомым, хотя было трудно сказать наверняка, так как становилось все темнее. Оскар поправил края шляпы, желая, чтобы было чуть больше ламп. Внезапно они зашли в тупик — их первый. Ландо развернулся, но Оскар поймал его за локоть. — Смотри, — указывая, сказал он. В угасающем свете Оскар увидел квадратную тень. Это был ящик, расположенный в самом центре дорожки, в метре от сплошной стены из кукурузы, образующей тупик. Оскар подошел поближе, ступая в темноту за фонарями, в свете которых Ландо продолжал парить. На крышке ящика находилась блестящая оранжевая машинка из Лего. Оскар преодолел последние несколько шагов и взял игрушку, повертев ее в руках. Он узнал ее: у него дома было своя собственная мини версия болида 2022 года, украшенная спонсорскими стикерами. Держа ее в руках, он улыбнулся про себя, испытывая знакомое чувство достигнутой цели. — Одна есть, — сказал он, развернувшись, и поднял машинку вверх, чтобы камеры смогли сфокусироваться на ней. Послышался глухой треск ломающихся стеблей и шорох. Раздался стон — утробный и низкий. Затем что-то рухнуло из кукурузы между Ландо и Оскаром. Спотыкающийся человек. Он вытянул руки, как будто пытаясь что-то схватить. Что-то темное и вязкое капало с его пальцев. Существо повернулось к Оскару и, пошатываясь, шагнуло вперед. Оскар не стал раздумывать, и его рефлексы были на высоте. Он прыгнул вперед, целясь в пространство между зомби и кукурузой. Он проскочил мимо, почувствовав только дуновение ветерка, когда чья-то рука потянулась к нему и прошла мимо. Он столкнулся с Ландо, который пятился назад, и чуть не столкнул его с ног. Они выпрямились и повернулись, чтобы убежать. Камеры все еще были направлены на них, но операторы тоже пятились назад, и через несколько секунд вся группа развернулась и помчала тем же путем, которым они пришли. Оскар был впереди, чувствуя биение сердца в горле. Два быстрых поворота, и они больше не слышали стонов зомби — актера, поправил себя Оскар. Еще поворот спустя Оскар замедлился до бега трусцой, а затем и на шаг. Ландо был рядом с ним, и Оскар вдруг осознал, что они оба задушено смеются от смеси неподдельного страха и адреналина, высоко и звонко. — Пиздец, — прохрипел Ландо, хватаясь за бок. Он остановился вместе с Оскаром, наклонившись, чтобы перевести дыхание, затем присел на корточки. Прошло немало времени, прежде чем он смог снова заговорить; он все еще смеялся так сильно, что едва мог перевести дыхание. — Пиздец, — повторил Ландо и сделал глубокий и судорожный вдох. — Что я говорил? Что я, черт возьми, говорил? Один взгляд на привидение — и ты описаешься. Оскар возмущенно вскрикнул: — Отъебись! Ты побежал тоже! — Я пытался догнать тебя, идиот! Мы должны держаться вместе! — Ландо улыбался ему сверху вниз, слегка покачиваясь на ногах, его глаза блестели в свете ламп. — Ты сбежал, и мне пришлось тоже, разве нет? — он все еще держался за бок. — Да боже ж ты… — Оскар не мог перестать улыбаться. Его щеки болели, он все еще тяжело дышал. — Ты был не лучше. — Ну нет, приятель, — рассмеялся Ландо. — Просто хотел немного пробежаться, — его щеки были красными. Оскару хотелось дотронуться до него. Теперь, когда они были в основном освещены фонарями, ужасная рубашка казалось не такой яркой; небо было темным, бархатно-синим. Его ковбойская шляпа была перекошена, кудри едва виднелись. Господи, как же Оскару хотелось прикоснуться к нему. Вместо этого он глубоко вздохнул и выпрямился. — Одна есть, — он сказал снова, поднимая игрушечную машинку, за которую цеплялся, даже пока они бежали. — Осталось три. Ландо кивнул, потянувшись за игрушкой. Оскар отдал ее, и Ландо покрутил ее в руках так же, как и Оскар до этого. — 2022, — сказал он. — Ага. — Машина была великолепной, — сказал Ландо и вернул ее обратно. — Но тебя тогда не было, так что… Сейчас она лучше. Эй, а мы хороши в этом, — он все еще улыбался, глаза его светились теплотой. Оскар глупо улыбнулся в ответ. Он чувствовал, как внутри у него все тает. Он вспотел от бега, но согревало его не это. — У нас только одна, — заметил он. — Нам нужно еще три, и сейчас чертовски темно. Ландо пожал плечами. — Зато теперь мы знаем, что нам искать, не так ли? Тупики. — Думаю, да. Они все еще стояли, смотря друг на друга. Ни один из них не повернулся, чтобы уйти: момент казался странным и липким, как ловушка для мух. Позади Оскара оператор пошевелился, кашлянув. Ландо оглянулся, и Оскар моргнул. Он повернулся и, внезапно почувствовав, что ему нужно обратить внимание на камеры, спросил: — Освещение в порядке? — Освещение дерьмо, — сказал весело один из операторов. — Но продолжайте в том же духе. Мы сделаем все, что в наших силах. — Окей, — сказал Оскар и повернулся к Ландо. — Продолжаем? — Да, детка! — сказал Ландо, его голос сам по себе был призывом к действию. — Ихаа! Как только его крик был поглощен миллионами фунтов желто-зеленой кукурузы, а сердце Оскара сжалось в ощущении чего-то опасного, свет полностью погас, погрузив их в обволакивающие объятия сумерек.

#

Оглядываясь назад, можно сказать, что специалист по освещению, который определенно куда-то свалил и который определенно не вернулся, вероятно, сыграл решающие значение для всего плана «давайте поместим двух гонщиков и маленькую съемочную группу в темное поле ночью, без сотовой связи, и позволим им бродить по лабиринту с восемью-десятью актерами, пока они не обмочатся от страха, а еще снимем это все на камеру для следующих поколений.» Оглядываясь назад, можно сказать, что режиссер по освещению, который свалил, чтобы накуриться и трахнуть свою девушку, или просто заснул где-то, или застрял в пробке, был тем самым знаком, который был им нужен, чтобы отменить эту неприятную историю и просто угостить всю команду за счет Макларен. Оглядываясь назад, Оскару следовало бы задать несколько вопросов о том, насколько важно присутствие специалиста по освещению для работы, ну, в общем освещения. Но он этого не сделал, и, возможно, это ничего бы не изменило. В конце концов, теперь они застряли в темноте — все лампы погасли как одна — без четкого представления о том, в каком направлении находится выход, а в каком — вход. Чья-то рука крепко обхватила его запястье. — Оскар, — прошипел Ландо. — Я здесь, — ответил Оскар. Он сказал это тихо, что было странным. Не было необходимости шептать. Но когда он сказал: — Может это временно? — нормальным тоном, это показалось слишком громким в темноте. — Всем сохранять спокойствие, — сказал один из членов технической группы, голос которого был далек от спокойного. — Скоро все починят. Но этого не произошло. Свет упорно оставался выключенным, в то время как все не двигались в течение нескольких очень долгих минут, стараясь не паниковать. Когда стало понятно, что это не случайность, один из операторов порылся в сумке или карманах — Оскар не мог видеть в темноте достаточно хорошо, чтобы точно определить, — и вытащил свой телефон. В следующий момент он включил фонарик, и Оскар вздрогнул от этого. По какой-то причине резкий белый луч был хуже темноты: он освещал лица остальных ужасными линиями и оставлял владельца телефона в тени. Кроме того, из-за него ряды кукурузы выглядели совсем не так, как в темноте. Телефон Оскара остался в его джинсах в амбаре, но у Ландо все еще был свой. Он отпустил запястье Оскара, чтобы достать его из кармана. Кожа Оскара казалось горячей в том месте, где только что была рука Ландо, и он слегка поежился от ощущения холодного воздуха на теплой коже. Свет от телефона Ландо частично помог: свечение с двух разных сторон смягчало резкость теней на их лицах и сделало кукурузу менее похожей на решетку обшарпанной тюрьмы. Оскар сделал глубокий вдох, затем выдох. Его сердцебинение постепенно успокаивалось. — Что нам теперь делать? — спросил он. Трое операторов переглянулись. — Свалим? — один из них предложил, а другой фыркнул. — Чувак, я бы с радостью закончил со всем этим дерьмом еще полчаса назад. Давайте просто уберемся отсюда. — Отлично, — сказал Ландо с энтузиазмом. — И где тогда выход? Никто не ответил. Ландо посмотрел на них. — Эй? Кто-нибудь? Куда нам идти? Парень, держащий в руках телефон, открыл приложение. Через некоторое время он смущенно поднял взгляд. — Нет связи, — пробормотал он. Ладно посмотрел на свой телефон, и Оскар заглянул ему через плечо. Ничего. Гугл карты не помогут им в этом деле. — Никто не захватил карту? — спросил Ландо, как будто бы ему пришло в голову взять с собой бумажную карту куда-либо, не говоря уже о кукурузном поле. И снова тишина, пока все старательно избегали зрительный контакт. — Хлебные крошки уже не кажутся такой плохой идеей, да? — пробормотал Оскар. — Заткнись, булочка, — Ландо глубоко вздохнул. — Ландо. Может просто начнем идти. Лабиринт не такой уж и большой. Мы просто… будем поворачивать налево. — И ходить кругами? — спросил Оскар сухо. Ландо развернулся, чтобы взглянуть на него. — Ладно, умник. Мы будем чередовать. — Или мы можем пойти сквозь кукурузу, — сказал Оскар. — Просто выберем направление и будем идти прямо. Они все повернулись посмотреть на толстые и темные стены кукурузы и широкие листья вдоль тропинки. Это выглядело не слишком привлекательно. Оскар моментально оставил эту идею. — Окей, — сказал он. — Будем чередовать, — он кивнул в сторону, откуда они пришли. — В эту сторону? Гораздо более тихим голосом, чем он говорил до этого, Ландо произнес нараспев. — Йехаа. Операторы стояли впереди, поэтому они подождали, пока трое мужчин пойдут первыми. Но они не двишались, ожидая, что Оскар и Ландо будут во главе. — Мы не обязаны… — начал Оскар, в тот самый момент, когда Ландо возмущенно спросил, — Вы все ещеснимаете? — Это хорошие кадры, — защищаясь, сказал один из операторов. — То есть, если мы сможем увидеть хоть что-то. Это в духе ведьмы из Блэр. Оскар скорее почувствовал, чем увидел, как Ландо вздрогнул. Это заставило его осознать, насколько близко они стояли: их плечи практически соприкасались. Он чуть было не отодвинулся, но затем передумал. — Не смей, блядь, так говорить, чувак, — жалобно сказал Ландо. — Я и так, блядь, в ужасе, — он взглянул на Оскара. — И ты пугаешь малыша Оскара. — Я абсолютно спокоен, приятель, — сказал Оскар, так как он знал, что это его взбесит. Он был прав: глаза Ландо сузились, и он пробурчал: — Неважно, — он пренебрежительно махнул рукой в сторону операторов. — Снимайте, если хотите. Пойдемте. Он протиснулся мимо них, направляясь вниз по тропинке, высоко подняв телефон, чтобы освещать себе дорогу. Оскар быстрым шагом догнал его, а затем, когда они поравнялись, сравнял свой темп с Ландо. Некоторое время они просто шли в тишине. Это была жуткая тишина — Оскар с опозданием понял, что лампы создавали тихое гудение электричества, сейчас пропавшее, — и настоящая чернота настоящей ночи. Когда они достигали поворота, Ландо выбирал направление в зависимости от того, куда они поворачивали до этого. Оскар чувствовал, что это помогало им двигаться более менее в одном направлении, но он не знал вело ли это их в сторону фермы или наоборот — в противоположную. Позади них операторы двигались практически бесшумно: двое из них несли телефоны с фонариками, а третий — самую большую камеру. — Эм, — сказал Ландо в конце концов. — Я думаю, мой телефон вот-вот разрядится. Практически как только он сказал это, его телефон отключился. Фонарик погас, и они остановились. Господи. Если не одно, так другое. — Твой телефон не был заряжен? — уныло спросил Оскар. — В фургоне были зарядные устройства… — Я спал, — сказал Ландо. — Я же не знал, что мы проведем несколько часов в кукурузном поле. Где же тогда твой телефон, а? — Я не думал, что он мне понадобится! — Что ж, — многозначительно произнес Ландо. Оскар уставился на него, не уверенный в том, что Ландо вообще понимает, что делает. Он не чувствовал себя виноватым, хотя в глубине душе понимал, что Ландо тоже не совсем не прав. Ни один из них не был готов к такой ситуации, потому что это все было нелепым. — Вы можете взять мой телефон, — один из операторов сказал. Ландо повернулся, чтобы взять телефон, но как только он сделал это, Оскар увидел боковым зрением какое-то движение. Он подпрыгнул, затем взглянул еще раз. В темноте виднелась какая-то фигура, направляющаяся к ним. — Привет? — позвал он, обращаясь к фигуре. Один из фонариков вздрогнул, затем скользнул по дорожке. Оскар, стоящий между фонариком и фигурой, увидел собственную тень, которая резко упала на то, что двигалось во мраке. Что бы это ни было — кто бы это ни был, поправил себя Оскар с некоторым отчаянием, — оно было высоким и сгорбленным. Оно двигалось, покачиваясь и заваливаясь на бок, почти бесшумно. Оскар заметил, что оно двигалось быстро. Черт, оно быстро приближалось. Оно… бежало? Оно бежало. Оскар с воплем отскочил назад, когда человек или существо устремилось к ним. Когда оно приблизилось, Оскар смог разглядеть лицо: белая, как слоновая кость, маска с омерзительными впадинами вместо глаз. Он снова закричал, сдавленным, полным ужаса воплем. Отступая назад, он почувствлвал, что врезался в кого-то, чуть не сбив его с ног. Кто-то схватил его за локоть, затем за запястье. Возможно, он издал ужасно смущающий звук — позже он едва ли вспомнит об этом. Краем глаза, он видел, что существо становилась все ближе и ближе. На нем был плащ, который развивался на ветру и делал его огромным. Оскар развернулся, отскочив в сторону, и врезался в оператора с самой большой камерой. Они оба рухнули, и Оскар сильно ударился о землю. Он почувствовал, как что-то хрустнуло под ним, и его дернули за запястье, когда он приземлился. Пытаясь подняться, он оперся на сено, но поскользнулся, чья-то нога ударила его по колену, он чувствовал, что все хватаются друг за друга, мешая встать. Чья-то рука, крепко обхватившая его за предплечье, рывком подняла его на ноги. Внезапно он осознал, что бежит, неуклюже подпрыгивая. Ландо был на полшага впереди, подталкивая его вперед, в чем Оскар не нуждался. Как только Оскар смог самостоятельно двигаться, он поравнялся с Ландо, который больше не тащил его за собой, а просто держался за него. Они бежали, ничего не говоря, почти ничего не слыша, поворачивая наугад — насколько мог судить Оскар. Биение сердца было настолько громким в его ушах, что он слышал только то, как кровь спешит по телу. Он не мог дышать, каждый вдох задерживался на полпути к горлу, где, как казалось, его уже ждал желудок. Он не знал в каком направлении они двигались или задумывался ли об этом Ландо. Он не слышал, чтобы хоть кто-то следовал за ними. Его голова была заполнена собственным страхом. Он заблудился спустя четыре поворота, уже забыв, в какую сторону они поворачивали до этого. Они проносились мимо однообразных кукурузных рядов. Оскар слышал тяжелое дыхание Ландо. Он все еще крепко держался за Оскара, настолько сильно, что он подумал, что точно останется синяк, сквозь туман в голове. — Остановись, — наконец сказал он, задыхаясь, когда его легкие начали гореть от напряжения, как после спринтерского забега. — Это… просто глупо… — он резко остановился, дернув Ладно. — Мы ведем себя глупо, — выдохнул он, когда Ландо повернулся в его сторону с безумным взглядом. Он чувствовал, как его пробивает на смех, который был скорее паническим, чем веселым, но его мозг справлялся с бешено бьющимся сердцем. — Ландо, — он все-таки рассмеялся, и из его горла вырвался непроизвольный дрожащий смешок. — Ландо. Это был просто какой-то парень. Из-за темноты было невозможно разглядеть выражение лица Ландо, который казался черной фигурой на фоне темного неба. Но Оскар мог слышать его дыхание, которое было грубым и рваным. Глубокие вдохи, которые вырывались наружу несколько мгновений спустя. — Ландо, — повторил Оскар. — Это был актер. Черт… нам не следовало убегать… — Я не видел… — Зато видел я, — сказал Оскар. — Вроде того. Черт возьми, это было… я не знаю, что-то типа маски. — Это выглядело как… — Ландо не закончил. Его бледное лицо на мгновение вспыхнуло от смущения. Оскар не стал спрашивать его, как он думал выглядело это существо. Он уже знал ответ: развевающийся плащ, пустой взгляд. Оно выглядело, как что-то ненастоящие. Что-то сверхъестественное. — Это был просто какой-то парень, — повторил Оскар. — Просто в темноте это было не видно. — Тогда во что, черт возьми, он играл? — спросил Ландо, все еще тяжело дыша. — Приближаясь к нам так быстро. — Не знаю, — сказал Оскар. Он снова начал смеяться, немного диковато. — Идиот. О боже мой, — он положил ладонь на грудь, чувствуя биение сердца. — Господи боже! Я сейчас умру… — Блядь! — Ландо судорожно выдохнул. — Почему ты, черт возьми, побежал? — спросил Оскар, хотя вопрос был риторическим. Он знал, почему Ландо побежал. По той же причине, по какой Оскар последовал за ним. — Запаниковал, — просто сказал Ландо. Иногда он говорил правду. — Господи, — сказал Оскар, все еще смеясь, все еще дрожа от собственного сердцебиения. — Просто дикость какая-то, — на этот раз он не знал говорил ли он об актере, который бежал в их сторону, о Ландо или о самом себе. Может, сразу обо всем. Он говорил только, чтобы говорить, чтобы унять боль от адреналина, текущего по его венам, который плескался в его животе, как кислота. Они долго стояли так: Оскар, согнувшись пополам и упершись руками в колени, и Ландо, откинув голову назад и тяжело дыша. Когда они успокоились, тишина стала более заметной, более гнетущей. Оскар выпрямился и посмотрел в сторону, откуда они пришли. — Эм. Как нам вернуться назад? — освещение все еще было выключенным, темнота все еще оставалась такой же непроглядной. Тем более, телефоны были потеряны. — Приятель, мы можем просто… — Ландо не закончил и это предложение. Оскар не мог видеть его лица, но мог сказать, что Ландо смотрел в его сторону. — Просто что? — спросил Оскар. — Просто… — Ландо замер, вздохнув. — Мне нужна чертова минута, ладно? Ты можешь дать мне это? Оскар подумал об этом. — Да, — сказал он. — Да, хорошо, — не то чтобы они могли потеряться еще больше. Теперь, когда он смог наконец задуматься, он был уверен, что в таких ситуациях важно оставаться на месте. Позволить искателю прийти к вам. В данном случае искателем был Том. Или зомби, подсказал его коварный мозг. Или привидение. Или убийца. Заткнись, твердо сказал он своему мозгу. — Хорошо, — сказал он снова. — Давай просто останемся здесь. — Эти дерьмовые ботинки, — выругался Ладно. — Мои ноги болят. Он сел. Оскар наблюдал, как его силуэт расплывается, сворачиваясь в комок, пока на дорожке рядом с ним не образовалось черное пятно в форме Ландо. Он сидел широко расставив ноги, как пятилетний ребенок. Оскар чуть не рассмеялся, глядя на него. — Что тут смешного. Поправка: Оскар действительно посмеялся над ним. — Ничего, — сказал он. — Просто… это все какое-то чертово сумасшествие. — Чертова катастрофа, — горячо ответил Ландо. — Какого-то хуя. Просто с той минуты, что мы сели в фургон. — Думаешь, они смогут сделать видео из этого? — Точно нет. У них только есть какая-то некачественная запись. Это дерьмо бесполезно. Оскар рассмеялся от бессмысленности всего происходящего. Он жалел, что надел эту рубашку. Он жалел, что вообще сел в фургон. Он жалел, что вместо того, чтобы просто выполнить свою работу, специалист по освещению просто исчез, не сказав ни слова. Ландо смотрел снизу вверх прямо на него. Оскар мог судить об этом по очертаниям его силуэта. Его глаза немного привыкли к свету. Теперь он мог видеть очертания носа Ландо, блеск его зубов, когда тот открывал рот, белки его глаз. — Я ненавижу дома с привидениями, — признал Ландо. Его глаза казались огромными, немигающими. — Я понял, — сказал Оскар. — И это все я ненавижу тоже. — Ага. — Сядь, — сказал Ландо. — Ты нависаешь. — Я ищу свет, — сказал Оскар. Он соврал, но все-таки он решил осмотреться, пытаясь понять, выглядело ли небо светлее в каком-то определенном направлении. Оно было одинаковым, во всех направлениях один оттенок индиго. Затем он крикнул в воздух: — Здесь кто-нибудь есть?! — он вложил всю силу диафрагмы, но казалось, что звук не распространился далеко. Кукуруза поглотила его так же надежно, как пенопластовые блоки звуконепроницаемой студии удерживали звук микрофона. Он снова повернулся в сторону Ландо. — Мы можем умереть здесь, — сказал он обыденно. — Заткнись, — сказал Ландо. Он лег на спину прямо в грязь. Оскар даже не думал, что Ландо способен на такое. Учитывая, что он был осторожен с грязью и в целом брезглив. — Если я умру здесь, я убью Гарри. — Что, из могилы? — Я стану привидением и буду преследовать Гарри. — Ему бы это понравилось. — Ага, — сказал Ландо, разочарованно вздохнув. — Я буду преследовать его ассистента и игнорировать Гарри. — Ему бы точно не понравилось бы это, — сказал Оскар. Он засунул руки в карманы джинсов, смотря на Ландо сверху вниз. Для человека, который был очень растерян и просто в бешенстве, он выглядел довольно расслабленным. Или, по крайне мере, таким был его силуэт. Оскар все еще не мог разглядеть выражение его лица. — Сядь, Оскар, — сказал Ландо. — Ты ведешь себя странно. — Возможно, я не смогу обратно встать, — признался Оскар. — Я едва могу согнуть колени в этих джинсах. — Ха, — сказал Ландо. — Ну, они хотя бы выглядят горячо, так что… Оскар был рад, что Ландо не мог видеть его лица. Он сразу почувствовал, как его оно вспыхнуло. — О, спасибо, — сказал он ровным тоном, на случай, если это было сарказмом. — Ты говорил, что ковбои — не мой стиль, — добавил он. — Я поменял свое мнение. Господи, Пиастри, научись принимать комплименты. Оскар не нашелся с ответом. Он поколебался, неловко переминаясь с ноги на ногу, затем сел. Ландо приподнялся, так что теперь они сидели напротив друг друга. Жужжание насекомых было громким, а ветерок время от времени заставлял сухие листья кукурузы шелестеть. В остальном, они сидели в тишине. Однако теперь Оскар мог лучше видеть в темноте. Он мог различить очертания лица Ландо и его улыбку. Они молча сидели. Оскар размышлял о том, что делали остальные. Он надеялся, что не повредил ничего дорогого в той стычке из-за зомби-актера, который бежал в их сторону. Он с тоской вспомнил их обед в паддоке. Он подумал о Ландо, который сказал, что он выглядел горячо в этих джинсах. Но он быстро заставил себя перестать думать о Ландо. — Мы можем снова начать идти, если хочешь, — тихо сказал Ландо, под шепот ветра. Оскар понял почему: говорить обычным тоном сейчас, когда не было слышно ничего, кроме насекомых и ветра, казалось странным и просто слишком, почти кощунством. Оскар отрицательно покачал головой. — Мы должны оставаться на месте, — ответил он таким же тихим голосом. — И кричать, если мы услышим что-то или увидим свет. — Именно, — сказал Ландо. — Умный. Или ты просто часто терялся в детстве? Оскар потряс рукой из стороны в сторону, но затем осознал, что не факт, что Ландо увидел это. — Каждого по чуть-чуть, — сказал он. — Хвастун, — сказал Ландо. — Говорить, что я часто терялся? — Говорить, что ты умный, придурок. — Я получаю противоречивые сообщения, — сказал Оскар. Он откинулся назад, опираясь на руки, и улыбнулся. — Расскажи свою историю. Ландо негромко рассмеялся. — Если бы я мог… Ответ был не совсем понятен. Оскар попытался его осмыслить, но сдался. Он посмотрел на небо, наблюдая, как оживают звезды. Он не видел столько звезд уже несколько месяцев, а может и лет. Каждая из них излучает свой идеальный лучик чистого света, скопления знакомых созвездий, кремовый блеск Млечного пути. Самое глупое то, что Оскар чувствовал себя таким счастливым. Ему нравилось здесь, с Ландо, со звездами. Исключительно в компании Ландо и звезд. Без камер, без прессы. Адреналин схлынул, и на смену ему быстро пришло умиротворение, может быть, это было неожиданное ощущение безвыходности, а может что-то совсем другое. Может быть, это было чувство того, что ты наконец — нужный кусочек пазла на своем месте, и никакие разговоры и стресс паддока не могут это нарушить. Именно в этот момент он осознал, насколько счастлив был весь этот год. Несмотря ни на что. Несмотря на всю сложность того, что он был новичком, знаменитостью, безумно и безответно влюбленным. Он обожал это: свою жизнь, работу, своих друзей. Он обожал то место, где он был, что он делал и с кем он это делал. Это стоило каждого препятствия, каждого глупого задания от Макларен, каждого кукурузного поля. — О чем ты думаешь? — спросил Ландо с любопытством. Может, он видел улыбку Оскара в свете звезд. — Ни о чем, — машинально сказал Оскар. Затем: — Мне нравится эта шляпа на тебе. Ландо провел пальцем по краю шляпы. — Да? Как ты думаешь, я выгляжу потрясающе? — Ты похож на ковбоя. — Неравнодушен к ковбоям, да? Ландо помолчал, затем добавил: — К девушкам-ковбоям. Слова чуть не застряли у него в груди, но в конце концов Оскар все-таки сказал: — И то, и другое. Силуэт Ландо сместился в темноте. — Хм, — сказал он. — Интересно. Оскар не ответил. Его сердце быстро забилось от адреналина, но теперь по другой причине. Ландо ничего не ответил, но спустя пару мгновений ответил: — Мы дерьмово справились с нашей задачей. Одна машинка из четырех. Неудовлетворительная оценка. Оскар выдохнул. — Да, но... Нам помешали. Так что это не наша вина. На самом деле мы очень хороши в этом? Прирожденные искатели. Но, знаешь, нам просто не повезло. И… э… силы зла, работающие против нас, — он почувствовал, что начал запинаться, и замолчал. Но Ландо рассмеялся тем особенным смехом, от которого у Оскара восхитительно щемило в груди, когда он был рядом, и мучительно — когда нет. — Силы зла! — повторил он со знакомым ликованием, заразительным и милым. — Приятель, когды мы выберемся, скажу Тому, что ты его так назвал. Оскар, смеясь, несильно пнул его ботинком. — Не надо! Он заставит нас вернуться в лабиринт. Ландо продолжал смеяться, хотя Оскар не был настолько смешным, и некоторое время это был единственный звук в большом, сверкающим в темноте мире. Оскар широко улыбался, облегчение плескалось в его груди, и какое-то животное счастье принадлежности. Известности и все еще принадлежности. Он подтянул колени к груди и крепко обнял их, стараясь не рассмеяться вслух. Пытаясь сдержать глупую, болезненную радость. Когда Ландо снова затих, они просидели так долгие минуты в уютной тишине, глядя на небо. Оскару стало интересно, как долго они уже здесь. Час? Два? Дольше? Он даже не мог предположить. Время сжималось и растягивалось настолько по-разному, с тех пор как они вошли в лабиринт. В основном, в хорошем смысле. Он чувствовал себя вымотанным. В голове у него прояснилось, стало спокойнее, находиться внутри теперь приятнее. — Я что-то слышу, — сказал Ладно внезапно. Его голова была наклонена набок, глаза прищурены. Оскар прислушался и через мгновение тоже услышал, что кто-то выкрикивает их имена. Тихо, но отчетливо. Ландо вскочил. — Здесь! — крикнул он. — Хей! Я здесь! Голос умолк, но когда выкрики снова возобновились, тон был другим — вопросительным. — Да! — прокричал Ландо. — Это мы! Мы здесь! — затем он наклонился, чтобы протянуть руку Оскару. — Наконец-то, — сказал он скорее с раздражением, чем с облегчением. Оскар подал ему руку, и Ландо быстро поднял его с легкой, небрежной силой. Когда Оскар выпрямился, Ландо отпустил его, но не отодвинулся, не переместил свой вес. Внезапно они оказались очень близко, нос к носу. Оскар отступил на шаг, но Ландо не сдвинулся с места. Они смотрели друг на друга, едва различая что-то в темноте. Взгляд Ландо был острым, пытливым. Оскар видел достаточно хорошо, чтобы найти глаза Ландо и встретиться с ними. — Что? — спросил он, затаив дыхание. Ландо вытянул руку и стащил шляпу с головы Оскара. Она упала на землю с мягким стуком. Оскар успел забыть, что она вообще была на нем. Он смущенно провел рукой по волосам, которые уж точно выглядели не самым лучшем образом, благодаря тому, что они вспотели под шляпой, учитывая насколько долго они находились в поле. — Что это было? — спросил он. Ландо все еще стоял слишком близко. Он подошел еще ближе. — Она была у меня на пути, — сказал он, прежде чем поцеловать его. Поцелуй был быстрым и легким. Едва ли это был он, скорее это был тест, вопрос. Оскар даже не успел закрыть глаза, прежде чем он отстранился. Он моргнул. — Да? — спросил он. — Да, — сказал Ландо. — Хорошо, — сказал Оскар. — Неравнодушен к ковбоям, ха? — он улыбнулся. Ландо пожал плечами. — Может быть, — сказал он. Он подошел ближе, глядя на Оскара странно знакомым взглядом, который сейчас казался голодным. Как долго у него было такое выражение? Оскар не знал. Когда Ландо наклонился во второй раз, Оскар последовал за его движением. Одна его рука держала ужасную оранжевую клетчатую рубашку, прежде чем он даже осознал, что собирается сделать, другая его рука лежала на челюсти Ландо. Оскар открыл рот, и Ландо прикусил свою губу. Когда Том снова позвал их, находясь не так далеко, ни один из них не потрудился ответить.

#

Позже им скажут, что специалист по освещению, который на самом деле оказался женщиной на девятом месяце беременности, пропала рожать. Лампы в лабиринте работали по автоматическому таймеру, который легко было отключить, если бы хоть кто-то удосужился спросить или прочитать инструкцию по использованию. Ребенок оказался девочкой. Они также встретились с актером, который оказался бывшим футболистом под два метра ростом, одетым в длинный черный плащ с капюшоном и маску и который рассыпался в извинениях за то, что «немного переборщил, наверное». — Я просто подумал, что немного напугаю вас, — признался он с досадой, которую Оскар счел уместной, и из-за которой был готов простить этого человека. — Я не думал, что вы сбежите. Я никогда не видел, чтобы люди так реагировали на это! Видимо, вы, британцы, в некотором роде пугливые котята, — после такого Оскар немедленно отозвал свое прощение. Том, который нашел их в конце концов и тактично проигнорировал скорость, с которой они отпрянули друг от друга, провел их через лабиринт обратно к сараю с помощью мощного фонарика, попутно рассуждая о глупых пиар-уловках, некомпетентности руководства и социальных сетях в целом. В какой-то момент он кисло заметил, что камеры испорчены и какой же пустой тратой времени это все было. — Почему? — спросил Оскар, не особо вслушиваясь в его слова. — У одной треснула линза, — печально сказал Том. — Другая все еще где-то в чертовом лабиринте, и нам придется найти ее завтра. А третья ничего не смогла снять из-за отсутствия света. Все, что у нас есть — ваш звук, — сказал он, кивая на маленький черный микрофон, который, хоть и криво, но все еще висел на воротнике рубашки Оскара. — Который… Я надеюсь, мы сможем хоть как-то спасти. — Точно, — сказал Оскар, начиная паниковать. — Эм. Насчет этого… — О, черт! — громко воскликнул Ландо. Том и Оскар резко обернулись, чтобы посмотреть на него: Ландо указывал на кукурузу. — Что это? — его голос был слишком громким и странно неестественным. — Что? –встревоженно спросил Том. Его глаза лихорадочно осматривали кукурузу, следуя за рукой Ландо. — Где? Что там? Рука Ландо — та, что не указывала на поле, — пыталась нащупать микрофон, прикрепленный сзади к поясу. Оскар понял намек. Он быстро отсоединил коробочку с записью от провода, соединяющего ее с микрофоном на вороте, замахнулся и швырнул ее со всей силы ярдов на тридцать или больше в кукурузу, в противоположную от Тома сторону. Когда Ландо сунул ему свою коробочку, он сделал то же самое, но на сорок пять градусов левее. — На что ты смотришь? — спрашивал Том, все более смущаясь и раздражаясь, поскольку Ландо отказывался объяснять, что привлекло его внимание. Ландо опустил руку. — А, неважно. Я подумал, что увидел привидение. Том долго смотрел на него, не веря своим ушам. — Что? — Всегда хотел Видение, — невинно сказал Ландо. — Он верит в призраков, — сказал Оскар театральным шепотом. Он не смотрел на Ландо. — Порадуй его. Том моргнул три раза, ничего не говоря. Затем он развернулся и зашагал прочь по тропинке, бормоча себе под нос что-то, подозрительно похожее на: «Долбаебы». В ту ночь вся группа была приглашена на ужин за счет Макларен. Ландо и Оскар старательно избегали зрительного контакта, разговаривая со всеми кроме друг друга, уклоняясь от обсуждений неудавшегося эксперимента с кукурузным лабиринтом. Но когда они сели, и колено Ландо коснулось колена Оскара раз, другой, затем замерло, их бедра были плотно прижаты друг к другу, Оскар обнаружил, что улыбается, глядя на свою пиццу, а сердце его пылает. Завтра они сыграют еще одну игру. Завтрашний день выглядел довольно неплохо.