Я ждала тебя вечность

      Если бы эта глава целиком и полностью принадлежала мне, то вместо целостных предложений здесь был бы только список имен на все сто страниц. Вы бы определённо узнали о неудачнике, что выбросил мою тетрадку в мусорку в младшей школе, а также о сперматоксикозном хмыре, который назвал мою грудь несимпатичной. Вспоминая о людях, причинивших нам когда-либо боль, невольно хочется разгуляться, даже если их было немного. Затаённая обида порождает желание абсолютно не стесняясь выписывать фамилии и проёбы их владельцев. Но нам с вами не отведено так много времени, поэтому придётся говорить кратко. Мелкие засранцы какое бы зло нам не причинили, так и останутся мелкими засранцами. По-настоящему нас задевают поступки тех, кому сначала удаётся запасть в душу, а потом загноить её изнутри.        Как врач, я знаю, что физически сердца разбиваются в миллионы раз реже, чем об этом говорят. Но, как девушка, я сама сталкивалась с отвергнутыми чувствами и сопровождавшей их болью. Самую сильную мне причинил человек, мысли о котором заставляют кровь кипеть даже спустя несколько лет. Злость, обида, зависть — действительно смертоносное сочетание.        Люди правы, заявляя, что выйти замуж за любимого человека действительно редкая удача. Пожалуй, это даже более благоприятное стечение обстоятельств нежели военному встретить меня в Стрейнджервиле дважды. Возможность влюбиться с первого взгляда до сих пор остаётся объектом спор, но я почему-то уверена, что полюбила Его с первой же секунды. Мой студенческий роман наверное был самым приятным жизненным эпизодом, повлёкшим дальнейшую чёрную полосу. Ничто не может сравниться с ним. Никто не может сравниться с Ним.        Мы расстались в середине ординатуры по Его инициативе. У нас обоих были цели и стремления, которые не совпадали. Наши пути разошлись, и если Его дорога вела к современному дому в Сан-Франциско и завидной должности в частной больнице, то моя протягивалась до забытой Богом глуши. Наверное это самое обидное. Сейчас Он успешный врач, счастливый муж модели и примерный отец двух детей, а я здесь. Просто здесь. Он никогда не отличался большими познаниями в области биологии или природными задатками хирурга, но почему тогда получил так много? Загадка. Я могла простить Ему всю ту боль, что он мне причинил разрывом отношений, но последующее счастье… Никогда.        Как бы обиженно и злостно вышесказанное не прозвучало, но несправедливо перекладывать всю ответственность за собственные страдания на другого человека. Признаю, мы сами виноваты в том, что с нами происходит. Поэтому я запишу сюда одно единственное имя, принадлежащее тому, кто по сей день делает меня несчастной.          Кэтрин Зои Морроу, гори в Аду, малышка. Мы это заслужили.        Пустынный климат обладает сразу двумя уникальными особенностями: жаркие дни и холодные ночи. Температура в тёмное время суток может опуститься ниже нуля, а уже через несколько часов яркое солнце способно оставить ожоги на коже. Опасно. Сколько ещё нас будут держать здесь? Время неумолимо приближалось к десяти утра, с каждой минутой делая жару все более и более ощутимой.        — Он терминатор что ли? — слух разрезал негромкий мужской голос, а подозрительные взгляды продолжали прожигать дыру в моей спине. Проклятье. Кажется, о моём прикрытии позаботились все, кроме меня.        По сравнению с тренировками Краузера, военная подготовка в Стрейнджервиле казалась детским лепетом, впрочем, как и навыки тех, кто разделял мою участь. Во время разминки я предполагал, что у окружающих могут возникнуть подозрения, чуть позднее, на пробежке, я уже ощущал внимание со стороны, ну а после спарринга меня стали в открытую обсуждать. Перешёптывания не задевали, но внушали определённый дискомфорт, ведь ставили миссию под угрозу.        — Забей, его просто в подвале чем-то накачали, вот и дело с концом.        Послышались смешки, но всё тело напряглось не из-за откровенных высмеиваний. Подвал? Накачали? Я старался не подавать виду, что слышу разговор непредназначенный для моих ушей, но голова непроизвольно повернулась в сторону сплетников. Безразмерная военная униформа плачевно смотрелась на худых телах. Лица молодых людей, возраст которых на вид не превышал двадцати, казались ещё более юными из-за короткой стрижки и румяных щёк. Поведение, внешность и даже взгляд — всё напоминало мне о прошлом. О временах, когда я только окончил полицейскую академию и рассчитывал изменить мир. Хотел спасти всех, наивно полагая, что это мне под силу.        Замечая на себе мой серьёзный взгляд, солдаты спешно умолкли и отвернулись. «Салаги» — невольно прозвучало в мыслях, отчего пришлось приложить немало усилий, чтобы подавить усмешку. Неопытность хороша тем, что выбраться из дерьма куда проще, ведь ты не погряз в нём по колено. Отчасти я даже завидовал этим ребятам. Для них «Трагедия Ракун-Сити» была лишь громким заголовком в новостях, но для меня стала событием разделившим жизнь на до и после. Как бы Ада не настаивала на том, что я остался прежним, собственное отражение в зеркале свидетельствовало об обратном.        Ада Вонг. Сраная Ада Вонг, перевернувшая всё в моей голове наравне с корпорацией «Амбрелла». Я всегда знал, что встречу её снова, но… Нет, не так. Я всегда надеялся вновь её увидеть, хоть и опасался этого желания. Она появлялась в моих мыслях также внезапно, как в жизни, заставляя задаваться вопросом, на который я никогда не находил ответа. Сложись всё иначе, у нас был бы шанс?        Думаю, вы уже догадались, что у меня плохо получается справляться с переживаниями, но в одном я уверен наверняка: ничто так не помогает избавиться от душевных тягот как работа и физические нагрузки. Благо в этот раз подсластительная пилюля прибыла как нельзя кстати.        Высокая мужская фигура неожиданно вышла из дверей базы на задней двор и с присущей ей надменностью замерла на месте.        — Смирно! — громко приказал голос старшего по званию, и все тут же выстроились в шеренгу.        Интересный факт про службу в армии: абсолютно неважно кто тебе не нравится и насколько сильно, ведь в один момент вам всё равно предстоит встать плечом к плечу. Этот урок был усвоен мной давно, а вот коллегам по несчастью только предстояло попробовать жизнь на вкус.        — Сегодняшняя тренировка показала многое, — мужчина спустился с «пьедестала» на землю и стал с деловым видом расхаживать перед нами. — Но прежде всего то, что вы все лишь кучка…       Понеслась душа в рай. Благодаря Краузеру у меня уже выработался иммунитет к любым унижениям. Ничего нового я сейчас точно не услышу. Однако улицезреть нечто необычное мне всё же пришлось.        Дверь, служащая внутренним входом на военную базу, снова открылась, и мужчина в синем пиджаке с обилием орденов на груди вышел наружу. Внешний вид незнакомца свидетельствовал о его высоком статусе. По крайней мере в местной иерархии он стоял точно выше придурка, который сейчас нас ругал за плохую физподготовку, хотя сам не бегал при тридцати с лишним градусной жаре по пустыне.        Появление незнакомца уже заслуживало отдельного внимания, вот только тот, кто вышел вслед за ним заставил меня целиком и полностью абстрагироваться от реальности. Вернее сказать, та, кто практически вылетела вслед за ним.        Мужчина намеревался спуститься к нам, вот только возмущённый голос Кэтрин завопил: «Мистер Дэнсли, подождите секундочку!», — заставляя его нехотя развернуться. Удивительно, нахожусь в Стрейнджервиле только второй день, а уже встречаю её третий раз. Уверен, это существенно портит статистику мисс Морроу.  За две предыдущие встречи у меня в голове собралось весьма целостное соображение о личности хирурга. Думаю, я вполне могу охарактеризовать Кэтрин как рассудительную, хоть и немного загадочную девушку, которая не любит рисковать. Весьма достойное представление, я считаю. Вот только сейчас её поведение существенно отличалось от выстроенного мной образа.        Карие, практически чёрные, глаза были широко открыты от возмущения и негодования, а поза свидетельствовала о готовности переть до упора. Новоприбывшие стояли слишком далеко, чтобы было возможно подслушать их разговор, но зрения вполне хватало. Я никогда бы не посмел заподозрить девушку в импульсивности, однако сейчас она прилагала всевозможные усилия, чтобы что-то доказать человеку, которому явно не стоило перечить.        — Она врач? — слуха коснулся тихий голос рядом стоящего парня, который очевидно смотрел туда же, куда и я.        — Не знаю, — ответил его сосед. — Но если это так, то надо будет потом прострелить себе колено.        — Надеешься, что она тебя вылечит?       — Надеюсь, что она меня приласкает.        Молодые люди негромко усмехнулись, а вот мне пришлось приложить массу усилий, чтобы сохранить безучастное выражение лица. Мерзость.        Хоть я и считаю, что подобные мысли стоит держать при себе, но как бы по-скотски это не прозвучало, отчасти их можно понять. Во-первых, с личной жизнью в армии туго, особенно если ты думаешь членом, а не головой. Во-вторых, я видел то же, что и они, только акцентировал внимание на другом.         Каштановые волосы были небрежно собраны сзади заколкой… Или крабиком? Чёрт его знает, у девушек столько приблуд, но суть не в этом. Некоторые пряди в силу слабого натяжения выбивались из общей массы, создавая объем. Можете считать это глупым, однако подобная хаотичность в причёске всегда нравилась парням. Не знаю, с чем это связано, однако я точно не исключение.        Голубая блузка и джинсы сменились на чёрное трикотажное платье в обтяжку. Белый халат закрывал собой все совершенства фигуры, но увиденного хватало, чтобы понять — от чужих глаз и правда скрывают нечто достойное. Очень цинично с моей стороны, однако я такой же мужчина, как и все, хоть никогда не посмею озвучить подобный вульгарный комментарий.        Буквально через пару минут после начала своеобразного спектакля с Кэтрин в главной роли, дверь снова открылась, и здание покинули двое взрослых мужчин в камуфляжной униформе. Ничего не говоря, они встали по бокам от Морроу, что продолжала настаивать на своём.        Выражение лица Дэнсли было настолько непробиваемым, насколько это вообще возможно. Даже если мысленно он проклинал девушку на чём свет стоит, внешне казался весьма спокойным. Когда мужчина вновь заговорил, Кэтрин на секунду умолкла, вот только вся её озадаченность никуда не делась. Думаю, нетрудно догадаться, что случилось потом.        Одним лёгким движением руки, Дэнсли отдал приказ более молчаливым свидетелям разговора, и один из солдат подхватил Морроу под локоть. Девушке это явно не понравилось. Махнув плечом, она высвободилась из слабой хватки, после чего военный вновь прикоснулся к ней, захватывая уже сильнее.        Всё тело молниеносно напряглось. Может героизм с самого детства тёк по моим венам или просто издержки профессии давали о себе знать, но чертовски сложно стоять не шевелясь, когда нутро неистово вопит о необходимости подорваться с места. Хотелось защитить Кэтрин, ведь в нынешнем положении ей самой это было не под силу.        Взгляд, которым девушка наградила Дэнсли, когда поняла, что абсолютно бессильна, стал настоящим ножом, проткнувшим сердце. Я не знал, что так вывело её из себя, и даже затруднялся предположить причину столкновения интересов, но почему-то заведомо был на её стороне. Она осознавала собственную беспомощность и не верила в то, что кто-то в силах сейчас защитить её. А я… Я был тут. Стоял в нескольких метрах, буквально разрываясь на части. Рассудок твердил о необходимости сохранить прикрытие, повременив с опрометчивыми поступками, но душа желала врезать мерзавцу, который насильно схватил девушку под локоть, а также мерзавцу, который отдал приказ. Желание помочь Кэтрин было настолько глубинным, что побороть его удалось только бессилию.       Морроу, сказав напоследок буквально два слова, резко выдернула руку и ушла также быстро как пришла. Поступок Кэтрин говорил о положении хирурга больше, чем наш вчерашний разговор. Ей здесь сладко точно не живётся. Выстроенный план моих дальнейший действий потерпел незначительную корректировку: разведываю обстановку в Стрейнджервиле, и если ничего выходящего за пределы монстров или ебанатов, пытающихся захватить мир, здесь нет, сматываю к концу недели со своей новой знакомой. Агентство способно предоставить ей работу и защиту, поэтому станет она вместе с Ханниган развлекаться: одна будет меня координировать, а вторая потом раны зашивать. Отличная идея.       Я прекрасно знаю, что далеко не все нуждаются в спасении, но Кэтрин его просто не ждала. Она в него не верила. От этого лишь больше хотелось ей помочь.       — Как я уже сказал, вы все лишь кучка ни на что негодных отбросов, — монолог военного вернулся туда же, откуда начался, что могло свидетельствовать о скорейшем окончании его речи. — За исключением одного.        Военный, что всё это время маячил перед глазами, остановился возле меня. Твою мать, теперь точно тёплого приёма в коллективе ждать не придётся.       — Назовись.       — Леон Кеннеди, сержант.       — Что ж, Кеннеди, так держать, — мужская рука с силой опустилась на моё плечо, похлопывая по нему.       Данный жест выражал похвалу, однако тяжесть постукиваний означала: «Не зазнавайся, ты всё равно стоишь на ступень ниже меня». Польстил ли мне своеобразный комплимент? Ничуть. Я не прикладывал каких-то сверхъественных усилий. Просто делал то, что велено. Уж очень сомневаюсь, что мужчина сам бы справился со своими же нагрузками.       Утро выдалось весьма интересным. Впрочем, последние два дня были явно перенасыщены событиями, но ход истории и течение времени не собирались замедляться. Я понял это, когда после обеда мне велели вновь наведаться в медицинский кабинет.       Может самой большой загадкой Стрейнджервиля является редкостное везение? С момента моего прибытия всё шло настолько гладко, насколько это возможно. Даже сейчас шанс поговорить с Кэтрин сам выпал на руки. Мне безусловно хотелось узнать, что сегодня произошло между ней и Дэнсли, но нечто менее уловимое внутри желало сперва задать другой вопрос. Как она? С ней всё хорошо? Могу ли я чем-то помочь? Конечно могу. Если потребуется — вытащу её из города. Полный решимости и какого-то не вполне понятного приятного трепета, я прислонил свой пропуск к двери.       Вот только увиденное значительно отличалось от моего представления. Не самый просторный и обставленный кабинет казался тусклее чем в прошлый раз, а незнакомый мужчина изучал какую-то папку. Его пепельные волосы были идентичны цвету белого, кристально чистого, халата. Никогда бы не подумал что скажу это, однако его присутствие делало помещение более блёклым. Всё казалось каким-то чересчур монохромным. Сравнивая с моим предыдущим визитом, теперь здесь явно не хватало чего-то коричневого.       — Мистер Кеннеди, — увидев меня, врач тут же небрежно швырнул папку на стол и направился в сторону входа, дружелюбно протягивая ладонь для рукопожатия. — Гвейн Пинкертон.       У нас есть только один шанс произвести правильное первое впечатление, и новый знакомый прекрасно об этом знал. Я видел немало докторов, но Гвейн не был похож ни на одного из них. Термин «Голливудская внешность» ещё никому никогда так не подходил, как мужчине, стоящему напротив. Острые скулы с впалыми щеками и треугольным подбородком выглядели слишком неестественно, а пухлые губы наравне с идеально гладким лбом без единой морщинки никак не соответствовали среднему возрасту Пинкертона. Про широкую и белоснежную улыбку я вообще молчу. У него была не внешность на миллион, а внешность стоимостью в миллион.       — Рад знакомству, — я пожал руку врачу, ещё не до конца понимая, кто он такой.       — Взаимно, — Гвейн, не переставая улыбаться, указал раскрытой ладонью на кушетку. — Прошу, присаживайтесь. Анализ на Тон-2 выявил у вас отсутствие антител к местным вирусам, поэтому необходимо сделать вакцинацию.       — Хорошо, — разум тут же насторожился. Опыт научил с опаской подходить к непонятным уколам, ведь неизвестно какого паразита могут занести в кровь. — Простите, но разве моим врачом является не Мисс Морроу?       Не было значительной разницы в том, кто засунет мне иглу под кожу, но ситуация с Кэтрин не внушала мне покоя. Впрочем, девушка наверняка дала бы мне больше информации, ведь несмотря на неловкость первой встречи в ней чувствовалось что-то настоящее. Улыбка Пинкертона, над которым явно издевались в детстве из-за фамилии, была скорее полна ботокса, чем искренности.       — Мисс Морроу… Ну конечно, — собеседник сухо поджал губы, и по его недовольному выражению лица стала отчетливо понятна неприязнь к Кэтрин. Наигранное дружелюбие в один момент куда-то испарилось. — Вам всем подавай Мисс Морроу. Неужели хорошенькая молодая девушка лучше врача со стажем работы больше её возраста?       Не знаю, что так разозлило Гвейна, но в одном я уверен наверняка: если поменять их с Кэтрин местами, то брюнетке я бы сейчас задал тот же самый вопрос. Я не хотел как-то отвечать на высказывание мужчины, но его требовательный взгляд продолжал испытывающе смотреть на меня.       — Полагаю, в вашей работе наиболее важны навыки, — подметил я обобщённо. Некрасиво злословить о Морроу за спиной, особенно если мне не за что её упрекнуть, однако в открытую хамить моему нынешнему врачу не совсем безопасно.       — В этом-то вся проблема, Мистер Кеннеди, — Гвейн поднял указательный палец, подмечая полное согласие с моими словами. — Стоит опытному хирургу хоть раз ошибиться, и все тут же начинают сомневаться в его квалификации. Все люди совершают ошибки, но в нашей профессии они непозволительны. Одна мельчайшая оплошность, и на твоё место ставят девушку, которая даже не может в полной мере оценить предоставленную ей возможность.       — И что же это за возможность?       — Продвинуть науку, — мне с трудом удалось подавить смешок. Ситуация уж слишком комична и похожа на все предыдущие. Этих научных фанатиков на одном заводе делают? — Навыки бесспорно важны, но если бы врачебное дело ограничивалось только ими, то мы бы продолжали лечиться пиявками и при любой хандре пускали кровь. Мисс Морроу может хороша за операционным столом, однако для неё важнее всего спасти пациента, а у нас здесь таким не занимаются.       — Чем же тогда здесь занимаются?       Вместо ответа Пинкертон широко улыбнулся, вот только глаза его оставались зловеще холодными. Думаю, замешательство и лёгкий испуг отчётливо прослеживались на моём лице, поэтому врач поспешил добавить.       — Не переживайте, сейчас мисс Морроу пытается увековечить своё имя, мне же предстоит просто сделать вам укол.       Слова Гвейна порядком успокоили, вот только о расслаблении не могло идти и речи. Мужчина сам дал мне множество причин относиться к нему с недоверием. Хоть внешне я старался никак не показывать своё напряжение, всё же нашелся ещё один повод для сравнения его с Кэтрин.       Когда девушка брала у меня кровь на анализ, она очень щепетильно относилась к соблюдению гигиены, Пинкертон же едва намочив руки водой, надел перчатки. По сравнению с аккуратным прикосновением женских пальцев, действия нынешнего врача казались чересчур халатными. Особо не заморачиваясь, он затянул жгут и с присущей ему небрежной ловкостью проткнул иглой кожу. Абсолютно каждое движение хирурга выдавало его пренебрежительное отношение к поставленной задаче. Гвейн прекрасно осознавал, что с его знаниями и умениями унизительно заниматься вакцинацией.       — Вот и всё, — мужчина приложил ватку к месту укола и отпустил её уже через секунду. — Будто комарик укусил.       Уже во второй раз за последние пять минут я с силой подавлял постепенно расплывавшуюся по лицу усмешку. Ага, будто африканский комар размером с человеческую ногу воткнул свой огромный хобот мне в руку. Теперь я абсолютно точно понимал почему его работа досталась Морроу.       — Можно идти?       — Да-да, конечно, — будто невзначай обронил доктор, делая пометки на листе с моим именем.       Я не видел смысла задерживаться в кабинете дольше положенного, поэтому мгновенно встал на ноги. Первые пару секунд моё состояние казалось весьма нормальным, однако сделав буквально два шага, я почувствовал, как неистово закружилась голова.       — Что-то не так? — лицо Гвейна потеряло конкретные очертания. Я видел лишь его силуэт, но это не помешало понять, что мужчина тоже встал. — Прилягте на кушетку, Мистер Кеннеди. Такое бывает.       Сладкий, словно убаюкивающий голос эхом раздался в голове, после чего сильная пульсация ударила по вискам. Что-то не так. Мир начал тускнеть перед глазами, а сердце забилось с бешенной скоростью. Разум определённо потерял контроль над телом. Последнее, что я видел перед окончательной потерей зрения — кристально белый потолок. Последнее, что я слышал перед потерей сознания — голос. Только другой. Женский. Тот самый, который никогда не смогу забыть.       — Всё сделал, как я сказала?       Блять. Не знаю, было ли это частью реальности или являлось лишь бредом, но одно могу сказать наверняка.       Гори в Аду, чёртова Ада Вонг.