Рапунцель: Проблемы не только в магии.

В дворец приходилось лезть по моим волосам, что навевало не лучшие воспоминания, но пока что мы обе молчали. В полной тишине мы забрались на балкон, после чего скрылись в комнате. Я закрыла окно и осмотрелась. Всё так, как я оставляла. Вон, даже чашки не помытые… Стоило мне немного расслабиться, и я молча упала лицом в кровать. Закрыв глаза, я на выдохе стала считать до 10, после чего открыла глаза и повернула голову на бок, делая глубокий вдох. Что мне делать с этим? Как мне объяснить свою резкую, даже слишком, смену стиля? Как мне понять что происходит? Почему на том месте растут шипы? Как скоро они доберутся сюда? Доберутся ли? Что мне делать с этими волосами? Как отреагируют Король и Королева? А что будет с Кассандрой? — Ты опять полностью погрязла в своих мыслях? Не думаешь что стоит иногда обсуждать что происходит у тебя на душе, а не томить, пока тебя не прорвёт? — Кассандра села на край кровати, слева от меня и на прикреплённый к колонам кровати поднос чашки. Когда только успела заварить чай? Или я была слишком глубоко в своих мыслях? Похоже, не только глубоко, но и долго. Ей пора на службу. Она должна работать. Но сидит тут. Рядом со мной. И пытается разговорить. Она в чём-то права. Мне не стоит утопать в этом. Пока что это не конец света. Вот когда я останусь одна-одинёшенька в этом мире, можно утонуть в своих мыслях. — Подстриги мне эти волосы, я спалю их вместе с собой, — опустив лицо обратно в подушку помолчала с пол минуты, пока Кассандра обрабатывала сказанное мной и думала над ответом. Я поджала губы и повернулась на бок лицом к ней, после чего подползла как можно ближе, сворачиваясь калачиком возле её бедра. Обняв себя руками, вздохнула, пытаясь вернуть себе хотя бы половину от настроения, что было ночью. — Прости. Я пока не пришла в себя, — Кассандра улыбнулась и встала, подходя к столу. Взяв оттуда что-то, подошла обратно, садясь на то же место. Может даже немного ближе чем было. — Будем решать проблемы по мере их поступления, — она пощёлкала ножницами и я взглянула на них. Робко улыбнувшись кивнула. — Пока что стоит разобраться с самой заметной из них. Она оценивающе провела взглядом по волосам, а от её комментария я фыркнула. Сев на колени, развернулась к ней спиной. — Есть какие-то пожелания? Может боб-каре? — Сделай по уши, — неожиданно тихо сказала я. — Как можно короче. — Кардинально. — Зато не длиннее чем было. Если что, смогу спихнуть на то, что просто захотелось перемен, — она молча хмыкнула и раздался неприятный звук. Странный… Не тот что я ожидала. — Ой-йой. — Нет, Кэсс. Я не хочу знать, — опустив голову себе на руки, с тяжёлым сердцем выдохнула. — Скажи что просто ножницы затупились… — Боюсь, проблема не в этом… — я повернула голову и наткнулась взглядом на полу сломанные ножницы. Закрыв глаза на секунду, взяла подушку и медленно уткнула в неё голову, после чего громко закричала. Подушка немного заглушила крик. — Не волнуйся, сейчас мы решим эту проблему! Мы перепробовали всё. От ножика толщиной в 5 миллиметров до топора с ручкой больше, чем бедровая кость, всё. Мы перепробовали весь арсенал оружия Кассандры, — а это круглое число всего возможного! — и ничего не вышло! Глядя на разломанный стол я думала не о том, как буду оправдываться, а о том, что мы схожи. У меня тоже скоро будет сломан позвоночник, потому что как только Фредерик об этом узнает — мне конец! — Рапунцель? — голос Юджина раздался за дверью. Я закрыла лицо руками и вдохнула поглубже. Ещё этого не хватало… Переглянувшись с Кассандрой, сразу поняла что она не захочет, чтобы Юджин знал об этом… — Что, Юджин? — я зарылась пальцами в волосы и повернулась к зеркалу, в расстроенных чувствах перебирая пряди. — Мы можем поговорить? Я приходил к тебе вчера вечером и не нашёл. Ты объяснишь где была всю ночь? — задумчиво дёргая пряди волос у корней, вытянула одну прядь и натянула, наматывая на кулак. Ничего, кроме тупой боли я не чувствовала. -Я была в… — глянув на Кассандру выгнула бровь. Она напряжённо смотрела вокруг, обдумывая что делать. — Я была в комнате Кассандры. Брюнетка от неожиданности резко обернулась ко мне в полном недоумении. Я пожала плечами, в меланхоличном настроении не думая как это может выглядеть. — У этой злюки? Всю ночь? — с недоверием спросил Юджин. — Я могу войти? — Нет, я голая, — используя ту же отмазку, что и с Арианой. — Если только хочешь пялить на мою грудь. Я достала из шкафа какое-то платье. Кажется, это не то что должно быть парадным сегодня. Но мне нужно перед празднованием увидеть родителей. Хм. И как с такими волосами пойти? Может прикрыть чем-то? Шляпой? Легче крокодила в мешочек из-под конфет запихнуть. Тогда парик? Можно… Но стоит ли прятать?.. Может солгать что они просто отросли за ночь ни с того, ни с сего? Магия, чтоб его. — Для этого у тебя есть Кассандра, — усмехнулся из-за двери Юджин, на что я промычала. — И не будешь злиться? Обычно же кричишь на такие шуточки. — На дураков не кричат, — фыркнула я. — Что там с приготовлениями? — Всё уже давно готовиться к пиршеству, — через дверь ответил Юджин. — Кассандра уже была у тебя? — Нет, я видела её последний раз ночью, — задумчиво опустившись на колени, стала вить из своих волос колоски, чтобы как-то сделать меньше. Или просто менее объёмными. — И что вы делали ночь? — подозрительно придирчиво спросил Юджин. Я перевела взгляд на Кассандру. Она фыркнула и сложила руки на груди, якобы говоря «ты начала врать — ты и заканчивай». — Спали, — выгнув бровь скорее вопросом ответила я. — Ну. Мы поговорили и легли поспать. — Ты же в курсе, что у всех солдатов в казармах тонкие стены и одноместные кровати? Как вы вместе уместились? — Слушай, если ты продолжишь спрашивать меня об этом я начну зачитывать стихи Грегория третьего вслух! — от собственной злости я дёрнула себя за уже имеющуюся косичку и зажмурилась, касаясь кожи головы. — И к чему тут тонкие стены?.. — я раздражённо подняла волосы снизу, в высокий хвост и осмотрелась. А если попытаться заплести их в гульку? Большая и объёмная получится, зато можно хоть как-то затолкать в… парик! — Что-то ты какая-то очень раздражённая, всё хорошо? Да, прости, глупый вопрос, у тебя же коронация. Я так и буду стоять под дверью, или ты оденешься? — Я вздохнула и глянула на Кассандру. Она нахмурилась… очень. О-о-очень-приочень недовольно. Я только и успела что поджать губы и вздохнуть. Нужно как-то сопроводить Юджина. Не хочу чтобы он обиделся, я в принципе не хочу ему лгать, но ещё больше я не хочу чтобы Кассандру упекли в монастырь. — Юджин, прости, но ты войти не можешь, — сжав руки в кулаки, тяжело выдохнула. — Найди, пожалуйста, Кассандру. Я должна ещё раз померить платье перед коронацией и сделать сама этого не смогу. Он молчал не долгое время и я обняла себя за плечи. Всё, что я сказала, звучало очень грубо и неприятно, ощущение, что мне хочется видеть рядом только Кассандру, а не его. — Знаешь, Рапунцель, иногда я тебя просто не узнаю. Раньше ты относилась ко всему проще… Теперь паникуешь по каждой проблеме, — голос Юджина звучал немного подавленно, может скорее даже обеспокоенно. — Пусть я никогда и не был на твоём месте, поверь, я тоже пережил многое. Просто… я не хочу чтобы твоя только утемнённая копна волос вновь превратилась в светлою, только уже из-за седины. Тебе идёт каре, — усмешка в конце заставила разжать пряди волос по бокам и расслабленно опустить плечи. — Я редко это говорю, но ты — одна из тех людей которыми можно восхитится. Не говори мисс злюке, но её работа над твоим обучением окупится, я в этом уверен. Некоторое время спустя, по коридору раздался первый шаг, за ним последующие. Некоторое время я смотрела на светло-бежевую плитку, возле которых лежали мои волосы. Проведя по ним ладонью сделала несколько вдохов. Да, Юджин прав. Мне стоит прекратить превращать всё в этой жизни в проблему. От каждого замка есть ключ, от каждой проблемы — решение. — Не думала что этот болван способен на вдохновляющую речь, хотя из его уст не так хорошо звучит, — Кассандра сложила руки на груди. — Ладно, Кэсс, тащи парик, — усмехнувшись, поднялась на ноги, спокойно заправив волосы за уши.

***

Просидев на кресле минут 10 в саду и чудом удерживая парик на голове, спустилась к родителям на терасу. Фредерик хотел о чём-то поговорить, а Ариана выглядела скорее собранной, чем тревожной. — Так… у вас ко мне разговор, верно? — спокойно попивая чай, я пыталась не шевелить головой, чтобы волосы не падали с одной стороны в другую. — Ам, да… Рапунцель, ночью у нас с… — он, кажется на секунду запнулся и они с Арианной переглянулись и их взгляды на секунду стали грустными, у Арианы даже разбитым. — Мы с Арианой кое-что обсудили, — встав, Фредерик сложил руки за спиной, и прошёлся по беседке. — Я часто забываю когда стоит быть просто человеком, а не королём. Ещё сложнее быть для меня просто отцом для своей… дочери, — он вновь сделал эту паузу, будто не знал, можно ли ему так меня назвать. Так, кажется им всё же не до конца понятно что я имела в виду, когда говорила тяжело называть их родителями. — Я знаю как сложно привыкнуть к новой жизни. И как, порой, до отчаяния хочется рвать на себе волосы… Я сжала вилку между пальцами сильнее, наблюдая за Фредериком. Его плечи ссутулились, он нахмурился и немного сгорбился, теряя всю браваду. Лёгкая перемена в силуэте и заметная в голове и взгляде. На лицо он стал мягче и немного рассеяннее, будто снял дорогие обноски, представал перед народом. Совершенно не зная что сказать или сделать, растеряно смотря на советчицу; Арианну. — Рапунцель, — холодные руки оказались в больших ладонях Фредерика, он встал передо мной на колено и бережно огладил пальцами запястья. — Когда-нибудь ты станешь королевой. Великой королевой прекрасного королевства. Но ты знаешь не по наслышке, каким опасным и жестоким может быть этот мир. И барьер, защищающий нас от этой жестокости гораздо тоньше чем кажется. Когда зло высовывает свою уродливую голову из тьмы, моя задача — защитить страну. Но однажды это станет твоей обязанностью. И я должен подготовить тебя к этому… Правда, до этого ещё очень и очень далеко… Последнее было сказано слишком быстро, будто он в этом не уверен. — И пока ты свободна от этого бремени… я прошу лишь об одном — доверять мне. Я знаю как сделать так, чтобы ни тебе, ни нашему королевству ничего не угрожало. Понимаешь меня? Я только сегодня ночью осознал что иногда мои методы могут казаться слишком… строгими или несправедливыми… — Что ж, — я глянула на наши руки. Некоторое время обдумывая слова Фредерика, смотрела на сухие руки. Злилась ли я на него за то, что он запретил мне выходить без целой армии охраны из дворца? Пожалуй да. Понимаю ли я почему это необходимо? Да, безусловно. Хочу ли я чтобы всё было также как сейчас? Ну-у… сложно сказать, на самом деле… — Я попробую говорить прямо, — вздохнув, расслаблено опустила плечи, считая «крестики» от стыков плитки чтобы успокоится. — На самом деле я понимаю всё что ты говоришь. Ты король, на тебе огромное количество ответственности за всё государство. Я понимаю как тяжело делать выбор между человеческим «хочу» и государственным «нужно». Пусть я пока не понимаю в полной мере каково это, иметь такое количество ответственности на своих плечах, осознаю причины твоих поступков. Наверное, во мне играет бунтарское желание свободы и неповиновения, знаете, типа «чем больше запрещают, тем сильнее хочется». Но я понимаю что мир это не те сказки которыми бредят дети. Сделав ещё один глубокий вдох, подняла наши руки выше и прикоснулась к рукам Фредерика лбом. — Слушайте… Мне хотелось это как-то побороть, но раз уж вы решили быть со мной откровенными, я тоже скажу прямо. Мне до дури тяжело, — голос дрогнул, как и руки мужчины, когда я сжала их сильнее. — Я провела большую часть жизни в башни, откуда мне не позволено было уходить из-за, якобы, опасности людей вокруг. И сейчас, когда я не могу сделать того же здесь, во дворце, мне становится дурно. Мне тяжело почти физически находится 24 в сутки за стенами замка, потому что даже если я тут с любимыми людьми, я ощущаю себя взаперти. Головой я понимаю, что так нужно, что я принцесса, что есть обязанности. Банально выходить на улицу — это уже роскошь, учитывая мой статус. Но поймите меня правильно. Готель я тоже любила, и свою ценность для человечества тоже осознавала. Тогда моя ценность была в волосах, сейчас же в статусе. И там и тут есть дорогие мне люди, а выходить вновь запрещено из-за опасности. Просто… — Не продолжай, милая, — Ариана вздохнула и встала, встав рядом с мужем. Они оба переглянулись и Фредерик тяжело вдохнул. — Думаю… что-то с этим можно сделать, — будто через себя выдавил он. Встрепенувшись, удивлённо подняла брови. — Я знаю что наши причины не всегда… понятны, — Ариана опустила взгляд, пожевав губу. На нижней были маленькие рубцы, привычка была развита уже много лет, как видно… — Но это не отменяет того факта, что причины есть. Мы лишь просим довериться нам. Когда я и твой, — опять же, она запнулась, переглянувшись с мужем. — Когда твой… отец… и я будем уверенны в том, что ты будешь в безопасности, тогда мы сможем что-то придумать. — Ладно, — сделав глубокий выдоху, улыбнулась. Встав, я поправила юбки и подошла к Арианне и Фредерике, оставив на их щеках поцелуи. Короткое прикосновение губами к чужой щеке пришлось долго обдумывать и готовится к нему морально. — И не бойтесь так статуса родителей, — напоследок обняв обоих, быстрым шагом удалилась ничего не сказав на прощание. В комнате я только и делала, что поправляла свой большой недостаток. А именно волосы в очень неудобном и неприятном на ощупь парике. — Милая? — стук в комнату не стал неожиданностью. Я заметила как Ариана до этого мяла под столом какую-то коробку, так что я только молча махнула ей рукой, приглашая. — Здравствуй, опять, — улыбнувшись шире, присела рядом и взглянула на коробку. — Подарок? — Да, — кивнув, Ариана открыла деревянную коробку, похожую на сундук и показала содержимое. Блокнот, не дорогой на первый взгляд, но достаточно качественный чтобы усомнится в цене. — Я думала подарить тебе это после коронации… Но мне показалось, что тебе нужно получить это сейчас… — Дневничок? Точнее дневники, — коснувшись того, что на вид старше, провела пальцем по корешку, после чего открыла. Ровный почерк встретил доброжелательно. Сверху, в правом углу первой страницы было число, а между страничками высушенный цветок. Коснувшись его, прошлась взглядом по буквам. На страницах иногда были видны разводы, какие-то буквы были немного кривыми, а другие отпечатались на противоположной страницы, будто Ариана быстро закрывала дневник, чтобы кто-то не увидел. Или в спешке. Но даже пролистнув до самого конца я не нашла ни единой пустой страницы. Всё было забито мелким карикатурным шрифтом, и каждая буква аккуратно выводилась будто от этого зависела жизнь. — Дневник, — промямлила я, закрыв страницы. Когда я смотрю на Ариану я не думаю что она многое прожила. Но пройдясь только по нескольким строчкам, понимаю что прожила она куда более красочную жизнь чем я. Довольно неожиданно, на самом деле… — Спасибо. — Рапунцель, — с тяжёлым вдохом, Ариана коснулась моих рук и сжала их на дневнике. — В одном твой отце прав, — «твой отец» она произнесла с каким-то особенным облегчением. — Ты станешь королевой, но какой именно — зависит только от тебя. Я искала своё место в жизни до встречи с Фредериком долгие годы, и не жду что ты за несколько месяцев сразу поймёшь как править, как быть королевой и найти своё место. Поэтому я хочу чтобы ты записывала все свои мысли в такой же дневник, — убрав свой из моих рук, она вложила другой. Полностью пустой. — Заполни эти страницы, вкладывай в них мысли и чувства и, возможно… возможно тогда ты поймёшь своё место. Найдёшь его. Смотря на дневник, ощутила как глаза режет от слёз. — Я лишь прошу тебя быть верной, умной и оставаться самой собой, — коснувшись моей щеки, Ариана смахнула с неё слёзы, пройдясь по влажным ресницам подушечкой пальца. Шмыкнув носом, коротко кивнула. В детском доме, в котором я росла, любые подарки были редкостью. На такое нужны деньги, время и желание. У детей не было денег на собственные нужды, времени на сон и желания на жизнь. Когда-то, до того, как меня взяли на концерты, — с которых потом мне на руки попадало всего каких-то 20 процентов, — у меня не было денег даже на прокладки, что уж говорить о подарке для кого-то другого. Всё, что я могла предоставить другим детям — это кое-какие перештопанные вещи. Зашитые дыры в майках и штанах. Никакого финансирования, что уж говорить о том, что питались мы все в столовой как стадо, одной травкой не первой свежести. Вспоминать те времена тяжело, а имея под рукой столько возможностей невольно теряешься первое время. — Спасибо… — растеряно пробормотала я, вновь шмыгнув носом. Ариана только умилённо улыбнулась и открыла первую страницу. Ровным, таким же как и в другом дневнике, подчерком была выведена какая-то фраза, из какой я поняла только «с любовью мама». Причём на последнем слове буквы вышли немного неровные. — Плюс ест ен воус? — попробовала прочитать по буквам я. Это вообще какой язык? — Plus est en vous, — тихо заулыбалась Ариана. — Это значит в тебе скрыто большее. Губы дёрнулись в улыбке. Стало очень неуютно и тепло одновременно. Закрыв дневник, положила его обратно и подсела к матери ближе. Поджав губы, робко выдохнула и положила свою голову ей на плечо. Парик угрожающе наклонился в сторону, и я поняла что даже сейчас не могу рассказать им о волосах… Точнее о том, что к этому причастна Кэсс. До выхода оставалось всего ничего, но я взяла себя в руки и встала, повернувшись к Ариане. Опустив взгляд вниз, сжала подолы платья. — Я ещё кое-что не рассказала вам, — сделав глубокий выдох, аккуратно стянула парик, услышав глубоко шокированный вдох Арианы. — Я вышла за пределы дворца.