регламент, чтоб его.

      — Кейт, неужели это так важно? — ты хмуришься и невольно зажмуриваешь глаза, когда Ласвэлл подкрашивает твои бледные ресницы тушью.       — Это не моя придумка, так прописано в регламенте, — спокойно отвечает Кейт. Ей и самой не нравится пункт о внешнем виде, требующий от сотрудниц обязательное наличие лёгкого макияжа на лице.       Бессмысленный и беспощадный пережиток патриархата, не иначе, думаешь ты, ведь ничем другим подобное безобразие не объяснить. Можно подумать, подведëнные брови и накрашенные глаза заставят голову работать лучше. Если бы это действительно было так… увы, нет.       Ты любишь своё лицо таким, какое оно есть без всякого глупого макияжа. Ведь и без очерченного контура губ выглядишь очень даже симпатично, и так считаешь не только ты. Но [к сожалению и твоему неутешительному разочарованию] регламент неумолим; он — как и руководство — считает отсутствие косметики на твоём лице вопиющим проявлением непрофессиональности, ведь неопрятность — дурной тон по отношению к твоим коллегам, прояви к ним хоть немного уважения — нарисуй себе симпатичное личико! Ты считаешь, что это полная бредятина. Ласвэлл с тобой полностью согласна [как и большинство твоих коллег], только правила есть правила и получать выговор не хочется никому. Особенно из-за подобной ерунды.       — Всё, — Кейт отстраняется и убирает тушь следом за карандашом для бровей обратно в небольшую сумочку. — В следующий раз не искушай судьбу и приди уже накрашенной. Не начинай свою карьеру со скандалов. И не подводи меня.       — Так это получается, Вы только что меня от проблем спасли? — ты улыбаешься, глядя в строгие глаза Ласвэлл.       — Получается так. В следующий раз, имей ввиду, не стану.       — Хорошо, я поняла.       Ты касаешься рукой собственного подбородка; того места, где совсем недавно лежали пальцы Кейт. На чувствительной коже ещё осталось медленно тлеющее ощущение их тепла и при одной только мысли об этом твои щёки покрываются смущённым румянцем, на который Ласвэлл не обращает никакого внимания. Скорее всего просто-напросто не замечает, а может из обычной — или неловкой — вежливости делает вид, будто не замечает.       — Кейт, — ты зовёшь уже собравшуюся уходить начальницу и молишься всем известным тебе святым, как бы заранее заготовленные нужные слова не застряли прямо сейчас [в самый неподходящий момент] у тебя в горле от волнения — не хотите со мной выпить кофе на перерыве? Я тут пока только Вас и знаю, а одной идти… не особо хочется.       Насколько глупая и обречённая идея замутить с Кейт Ласвэлл — с собственной, между прочим, начальницей! [особенно, если она порядком так старше тебя и совсем недавно развелась со своей женой…] — ты не имеешь понятия от слова «совсем». Ни на что особо ты не надеешься, как и не позволяешь себе верить, что у этого может быть именно такой исход, какой бы тебе хочется получить, — взаимность. Тем более, тебе никак не даёт покоя одна дрянная мысль — вдруг ты снова путаешь простую временную симпатию с влюблённостью? Возможно. Такой вариант тебе нравится даже меньше, чем возможный отказ Кейт. Только тебе сегодняшней — как и тебе вчерашней, и тебе из недавнего прошлого, и неопределённого будущего — всё равно и ты стараешься не заострять внимание на неприятных мыслях, ведь конкретно сейчас ты уверена в одном — Кейт интересна тебе. Интересна, несмотря на несколько крайне острых подводных камней…       — Хорошо. Я напишу тебе, как освобожусь. Договорились? — ответ Ласвэлл заставляет внутри тебя расцвести целый весенний сад и ты воодушевлённо киваешь.       Только бы этим единичным случаем всё и не закончилось, так и не успев начаться…