Пособие по некРомантике для начинающих

      Между ними не было ничего схожего.       Когда они впервые встретились, Ноа долго некроманта рассматривала. Да и потом тоже. Судя по довольно сдержанным мантиям других Дозорных, одеваться так цветасто и странно было не требованием к внешнему виду морталитаси, а личным его достижением. Неварранец звякал золотом, отсвечивая на краю зрения яркими ало-зелёными красками. В подобном диковинном выборе цвета не было ничего странного, Волькарин всё-таки маг, а маги известны своей любовью к пёстрым узорчатым тряпкам.       Сама де Рива предпочитала одежду весьма заурядного покроя. Никаких вычурностей фасона, практично и просто. Единственное исключение составлял плащ, сшитый под вороньи крылья: её работа требовала некоторой театральности. Но даже эта накидка была без излишеств – ни вышивки, ни броских тонов. Тёмно-синие, тёмно-фиолетовые, тёмно-серые ткани. Ну и чёрный, конечно. На вылазках в города коричневый и белый, лён и сукно – так куда проще смешаться с толпой. Она предпочитала не выделяться и рядом с Эммриком это было вовсе не трудно. Куда бы они ни пошли, он всегда привлекал к себе внимание. Красный, зелёный и бежевый, щедро сдобренный блеском золота, не мог не приковывать взгляд. Эльфийка этим бессовестно пользовалась, незаметно срезая кошельки с чужих поясов, пока их владельцы отвлекались на её спутника.       Ноа не носила украшений совсем, и Волькарин, такое ощущение, навёрстывал за них двоих. Кольца, браслеты, пряжечки, брошки, цепочки всякие разные, серег только не хватало для полной коллекции. В последний раз такое множество драгоценных безделушек в одном месте она видела только на прилавке у ювелира. Другие маги Дозора тоже обвешивали себя золотом, но до профессора им было далеко. Некромант звенел и бряцал при каждом шаге словно кошель, набитый монетами – наверняка его уже не раз пытались ограбить, – а различной бижутерии у него было штук по тридцать каждого вида так точно. Это она Ворон, это ей положено любить всякие блестяшки.       Целая уйма браслетов Дозорного немного её удручала. И вызывала вопросы. Например, а как они ему не мешают? Магам же нужно махать руками для заклинаний, а с таким количеством тяжёлого металла на запястьях это должно быть задачей не из лёгких. Любопытства ради Ноа даже взяла за труд сосчитать их количество.       Одиннадцать. Золотых тонких браслетов было ровно одиннадцать. И это лишь на одной руке. Подсчитать его кольца, цепочки и пряжки она так и не осмелилась. Что же, если вдруг у них выйдут все деньги, де Рива всегда сможет заложить Волькарина ростовщику.       Уходя с ними, морталитаси прихватил из Некрополя небольшой сувенирчик. Скелет-компаньон. А под рёбрами этого скелета на месте печени и толстой кишки весьма удобно устроились различные свёртки. Это… довольно практично, на самом-то деле. Она не могла не оценить возможность использовать чьи-то останки как самоходную котомку. Время от времени женщина утаскивала из его сумок недостающие ингредиенты для своих ядов, просовывая тонкие руки бывалого вора между костей. Манфред не возражал. Видимо Эммрик тоже, раз не делал даже попытки пресечь столь наглое поползновение к своим вещам.       Пожалуй, кое-что общее у них всё же было: запасы реагентов и трав. На этом и всё.       Волькарин любит развалины – наверняка потому, что недалеко ушёл от них по возрасту. А ещё кладбища и проклятые духами руины. Находит их "очаровательными". Ноа кладбища недолюбливала. Она не видит ничего прекрасного и хотя бы отдалённо очаровательного в последнем приюте тел на земле. А останки древних зданий будят в ней воспоминания прошлого – как её клан разбивал лагерь у замшелых камней старой крепости в лесах, где жила семья Ноа. Тогда она была маленькой. Тогда она носила другое имя.       Де Рива фыркает. Совсем не похожи. Она обожала сражаться. Обожала смотреть, как кромки её кинжалов скользят по коже, оставляя багровый след, открывая нараспашку чужое горло. Ноа достигла вершины в своём опасном искусстве и ей нравилось это. В конце концов, Вороны – хищные птицы. Эммрик же всегда предпочтёт ужасную беседу хорошей битве. Конечно, он станет драться, если его припереть к стенке, не оставив иного выбора, да и азарт схватки был ему не чужд. Но он ненавидел насилие. Он ненавидел гибель и кровь. И неважно, на чьей стороне.       Даже в вопросах еды они не сходились. Ноа любит мясо и рыбу, Эммрик не ест ни того, ни другого. Впрочем, поразмыслив, де Рива понимает причину. Если бы она всю жизнь провела бок о бок с гниющими трупами, то её бы тоже воротило от вида любого мяса.       Как-то раз они с Волькарином закупались на рынке – и провели часа три в поисках зелени, которая бы мага устроила. Не то, чтобы он был привередлив, однако непомерной придирчивостью обладал несомненно. Ладно, Ноа готова признать, что это она сейчас к нему придирается. Просто ей обидно за эти три часа своего времени.       Когда она спросила мага, отчего тот даже не глянул в сторону мясных лавок, Эммрик – в излюбленной своей манере – прочитал ей чуть ли не лекцию. То, что де Рива вытащила его из университета, мало что меняло, говорить он от этого меньше явно не стал. Впрочем, должно быть, его студенты вздохнули несколько посвободнее, избавившись от словоохотливого профессора, что любил растягивать каждое предложение преступным количеством заумных словечек. Она этого не понимала. Ну вот в чём проблема просто сказать: "я не люблю мясо". Быстро, точно и ничего лишнего.       Кстати об этом. Ещё один пункт их и без того длинного списка. В отличие от неё, Эммрик любил поговорить. И говорить мог практически о чём угодно, но предпочитал беседы о алхимии, магии и, конечно же, мертвецах. Уж лучше тема погоды, какой бы избитой та ни была.       Ворон всегда внимательно слушала, что говорят люди – мало ли, вдруг полезным окажется. И некромант исключением тоже не стал. Морталитаси знал действительно много и, что важнее, был готов этим знанием поделиться. Со временем ей начало даже нравиться путешествовать под его голос. Ноа изредка поддакивала: "да?", "неужели?" и "что же дальше?", чтобы он продолжал говорить. Его болтовня была довольно приятным фоном для её молчания.       Дуэт они весьма странный, что ни говори. Точнее, трио – некромант никуда без своего ассистента. И даже со скелетом у неё больше общего, чем с его хозяином.       Ноа выбирала необходимый минимум слов, Эммрика было не заткнуть. Он был учёным – у неё нет даже элементарного воспитания, считать умеет и ладно. Де Рива почтительно побаивалась мертвецов, Волькарин пил чай, ведя светские беседы с черепами у себя на полках.       Человек и эльф, маг и разбойник. Видите? Ничего схожего.

***

      Дела приводят их на маленький церковный дворик в Минратосе. Им здесь находиться нельзя, но если никто не узнает, то никому это и не повредит.       Кто-то всё же узнал.       Мальчишка, мелкий, растерянный и хилый совсем, ему даже броня велика. Это не проблема, им убивать не впервой. Ноа пускает смерть в чужие дома и семьи, вежливо отворяя перед ней дверь, и Волькарин идёт со смертью под руку. Морталитаси даёт вечный покой мёртвым, Ворон делает то же с живыми. Где она заканчивает свою работу, он начинает свою.       Эммрику не понравится то, что де Рива собирается сделать, но он поймёт.       Она дотрагивается до рукояти кинжала. Из этой ситуации нет иного выхода, кроме "убрать всех свидетелей". На мгновение её плеча касаются пальцы, унизанные золотыми кольцами. Ноа бросает вопросительный взгляд на Дозорного, а тот лишь слегка качает головой, выходя вперёд.       Он без малейших усилий наводит свет чужого внимания на себя, пока Ноа прячется в его тени. Что Волькарин задумал? Он продолжал вещать что-то молодому парнишке в доспехах, иногда сверкая на неё глазами. Эльфийка чуть было не хлопает себя ладонью по лбу. Ну конечно. Заболтать стражника, чтобы тот даже не понял, что они здесь – незваные гости, убедить и не поднимать шум лишним убийством. Осознав намеренье мага, Ноа тут же уверенно включается в беседу.       Изредка переглядываясь, Ворон и некромант путают собеседника в паутине слов, затягивая на чужой шее удавку всё туже с каждым предложением. На мгновение де Риве становится даже почти жаль бедолагу: Эммрик не щадил оппонента, пуская в ход самые мудрёные слова из своего арсенала. Разбойница могла лишь поддакивать, надеясь, что правильно понимает услышанное – у неё-то не было университетского образования.       Они оба предпочитали обойтись без драки, если это возможно, хоть и по разным причинам.

***

      В очередной из вечеров на Маяке – или это был день, в Тени не поймёшь, – де Рива заходит в некромантские угодья. Она хотела спросить у морталитаси нечто несомненно важное, ничто другое и не привело бы её сюда, но вместо этого безмолвно замирает, ловя тонкий аромат сухих стеблей. Видит пучки хрупких трав, разложенные в аккуратном порядке на полках. Она узнаёт их все: чабрец и шиповник, смородина, ромашка, вербена. Для алхимии не годятся, а вот для готовки...       Пришлось с неохотой признать ещё одно сходство: чай они любят оба.       Видно заметив, с какой жадностью она вдыхает запах, Эммрик протягивает ей дымящуюся чашку. Благодарно кивнув, она принимает хрупкий фарфор, на мгновение коснувшись его пальцев своими. Делает глоток и знакомая мягкая свежесть приятно течёт по горлу. Мята.       — Хороша не только в медицине, верно? – Маг улыбается, словно прочитав её мысли. — Говорят, она помогает от дурных сновидений.       — Меня куда больше интересуют её вкусовые качества, – Ноа делает ещё один глоток тепла. Волькарин подливает ей чая, когда тот заканчивается, берёт и себе чашку.       Они молчат, но молчание это не давит, оно даже приятно, однако всё же эльфийка решает его нарушить. И из всех возможных вопросов она выбирает самый нелепый.       — Занимаетесь алхимией? – Она слабо кивает на мутно-зелёные колбы и травы, чтобы показать, как пришла к таким выводам.       — Время от времени, – он оживляется, словно бы даже рад её любопытству. — Это не совсем моя специальность, но признаться, алхимия меня очаровывает. Методичная и кропотливая работа, одинаково требующая вдумчивости, аккуратности и немалой доли смелости. А ещё находчивость. Искусство своего рода, если позволите. Она помогает мне развеять тревоги. Проверка рецептов, подготовка ингредиентов, сам процесс – есть в этом нечто успокаивающее.       Ноа кивает. Она не может с этим не согласиться.       Чародей встрепенулся, бросая на неё полный любопытных искорок взгляд.       — Я заметил, что и вы разбираетесь в этой сфере не меньше. Увлекаетесь приготовлением зелий?       — Только ядовитых. Моим чаем можно разве что отравить.       Эммрик хмыкает словно бы весело, аккуратно придерживая блюдце. Ноа стоит довольно близко к нему, почти плечом к плечу. И по какой-то причине подобная близость не напрягает её ни капли. Он тёплый. И от него пахнет шалфеем.       Они похожи даже больше, чем она готова признать, но де Рива гонит от себя подобные мысли. Старается не обращать на это внимания. У Дозорного Скорби и Ворона не может быть общего – ни дорог, ни судьбы.       Теперь они иногда вместе готовят отвары, целебные и не очень. Делятся знаниями и алхимическими рецептами. Ноа узнаёт довольно много занятных вещей про зелья, да и не только про них. А ещё порой они собирали травы на своих вылазках. В её руках лежат стебли дурмана, безвременник и болиголов. В его – мелисса и мята, нежные цветочки душицы.       Сходство их было подобно бы этим растениям, ведь многие травы одинаково применяются как в медицине, так и в более смертоносных науках.       Но у них нет ничего схожего.