Игры судьбы

— Я беременна от Космоса. Пчёлкин усмехнулся, закинув голову к потолку. С губ сорвался нервный смешок. — Ань, я серьёзно. Шутки сейчас ни к чему. Ане и самой хотелось бы, чтобы это всё было лишь несмешной шуткой. Но нет, похоже, её жизнь превратилась в одну сплошную шутку. — Я не шучу, Вить. В ту ночь, перед аварией… — голос дрогнул. В голове всплыли краски той ночи, отразившиеся тяжестью в области живота. — Кос приехал пьяный, предложил мне выпить. Я ж люблю его, ты знаешь. Поэтому так вышло, что мы… перестали. На следующий день, в больнице, он сказал мне, что я для него лишь сестра. А сегодня меня отправили к гинекологу, которая подтвердила беременность. Слово «сестра» сейчас казалось очень мерзким, от чего в горле почувствовалась рвота. По окончании своих слов Аня прикрыла глаза. На душе было слишком туго и сухо, словно пустыня выросла. За реакцией брата она не смотрела, не нашла в себе сил. Было очень страшно.  Грудь парня залилась быстро стучащей злостью. Глаза сузились, а вены пульсировали. Слова Ани туманом расходились в его голове, от чего стало тошно, и кожа покрылась мурашками. Было жаль сестру, было страшно за неё, было тяжело. А зол он был лишь на Космоса, руки тряслись в желании набить ему лицо. Ведь это не какая-то левая девчонка, а его сестра. Кос поступил так с его сестрой, довёл её до такого состояния, просто воспользовавшись её чувствами, поддавшись своим мужским потребностям. Тело накрыла мерзость, от чего Пчёла поморщился. Он сам гулял с многими девчонками, менял их, но оказавшись в подобной ситуации под другой ролью, стало очень дурно. Витя почувствовал себя настоящим зверем, желающим просто убить Космоса. Настолько ему было обидно за поступок друга и страшно за сестру. — Я его убью нахуй, — на тяжёлом вздохе произнёс Пчёлкин, желая встать на ноги и прямо сейчас вылететь из дома к беседке, где сейчас сидит Холмогоров. Аня прикусила нижнюю губу, тело окутала мелкая дрожь страха. Она аккуратно схватила брата за футболку, оттягивая на себя в желании его остановить. — Постой, Вить. Не надо, пожалуйста, не говори ему ничего. Пчёл развернулся на пятках, глядя своим пылающим от злости взглядом на сестру. Её глаза были очень уставшими и грустными, от чего сердце сжалось. Он сел обратно на корточки около кровати, моментально успокоившись. — Ну как не надо? А ребёнок? Космос же всё равно узнает, ты же не будешь прятать ребёнка от него.  — Я хочу сделать аборт. Витя несколько раз моргал, переводя глаза вновь на сестру. Казалось, что она шутит. Его Анька, весёлая, смелая, милосердная, хочет убить ребёнка внутри себя? Он не верил, но её серьёзное лицо, которое не отражало и капли того, что она шутит, говорило об обратном. Она и вправду на это готова. После произнесённых слов про аборт внутри Пчёлкиной всё сжалось. На душе скребли кошки, больно царапая сердце до крови. Ей было очень страшно сделать ошибку, но осознание того, что, оставив ребёнка, она совершит главную ошибку своей жизни — не покидало её. Ей всего семнадцать, у неё нет образования, места работы, опоры. Как ей одной воспитывать этого ребёнка? Не хочется рожать, предоставляя худшую жизнь в муках.  — Ты чего, малыш? Всё будет хорошо. Воспитаем. У тебя я есть, мама, папа - мы тебе поможем обязательно. Аня тяжело вздохнула, слёзы наполнили глаза. Ей было очень страшно, что будет дальше. Хотелось поставить свою жизнь на паузу, чтобы не принимать никаких дальнейших решений. — Вить, какая из меня мать-то? Из глаз вырвались слёзы безысходности, девушка прикрыла глаза ладонями, всхлипывая. Брат тут же придвинул её к себе, заключая в крепкие объятия, трепетно поглаживая дрожащую спину ладонями. Ему и самому было тяжело, тоже захотелось зарыдать от ощущаемой тяжести на плечах, но он должен быть сильнее, дать младшей опору. — Самая лучшая, малышка. Я уверен, ты будешь очень хорошей мамой, — Витя прикусил нижнюю губу, слыша, что дыхание сестры медленно приходит в норму и она успокаивается. — Я поговорю с Космосом, всё будет хорошо. Веришь мне? Она отстранилась, вытирая пальцы, слёзы с розовых покрасневших щек. — Ты только не говори ему ничего про ребёнка, пожалуйста. — Не скажу, солнце, не скажу, — парень вновь притянул её в свои мягкие, утешающие объятия, тяжело дыша от тяжести своего тела. *** Закат уже ушёл с неба, его окутало тёмное полотно звёзд. Дымка сигареты расплывалась вверх, к звёздам, окутывая их в свои грубые объятия. Мотор машины разбавлял тишину. Этот рык напоминал крик души Пчёлкина, такой же грубый и несдержанный. Ему было очень тяжело сдерживать свою агрессию перед предстоящей встречей с Космосом. Кулаки в буквальном смысле чесались. Бетонная стена позади спины покрывала её своим холодком, от чего пробегали мурашки. Было прохладно из-за недавно прошедшего летнего дождя; асфальт покрылся слоем дождевой воды, в которой отражались искры звёздного неба. Перед глазами стояла лишь сестра, её затуманенный взгляд, полный слёз, бритва в руках, порез на руке, который потом сам Витя перевязывал дрожащими пальцами. Ему было тошно от мыслей, что он мог потерять её. И ещё от осознания, что довёл сестрёнку до такого состояния его собственный друг, который не смог удержать свои желания в ту ночь, который растоптал её маленькое сердце, оставив внутри частичку себя, с которой сама Аня даже не знает, что сейчас делать. Пока он ждал Космоса, выкурил уже три сигареты, от чего на стенках горла остался табак, вызывающий тошноту и горечь. Но по-другому нервы успокоить Витя не мог; казалось, что каждая секунда течёт очень медленно. Когда, наконец, в поле зрения появилась высокая фигура друга, на секунду спало раздражение от ожидания, но воспоминание слов сестры о том, что между ними было в ту не такую уж и далёкую ночь, заставило зрачки вновь сузиться, а грудь залиться новым потоком злости. Космос легко переступил через большую лужу, оказываясь около Вити, который сейчас был мрачнее тучи на небе. От вида друга Холмогорову стало зябко, от чего он поежился в олимпийке. Протянул ему руку, которую Пчёлкин тут же крепко сжал на несколько секунд, после отпустил с неким отвращением, что сам Кос заметил, прикусывая нижнюю губу. — Пчёл, случилось что-то? Чё за срочная встреча? Кулаки Пчёлкина сжались сами по себе, он закусил внутреннюю часть щеки. Костяшки рук вонзились в живот друга, в ударе находилась вся его моральная боль, вся злость, переживания и тяжесть плеч. Космос тут же свернулся от боли, ощущая, как органы внутри горят. Лёгкие затряслись, от чего он промычал, поднимая непонимающий взгляд на друга, чьи глаза горели, как у опасного дикого зверя. — Ты больной? — прошипел Кос, кривя губы в неприятной улыбке. — Нет, Космос, из нас двоих больной далеко не я. Это ж не я спал с твоей сестрой, — от горечи вкуса на языке из-за сказанных слов Витя скривился. Ему было тошно от того, что это сделал именно Космос, который был для Пчёлкина ближе и роднее всех. Хотелось вычеркнуть всё это из своей памяти и больше никогда не вспоминать. Хотелось смотреть в глаза друга, как раньше, без злости и отвращения. Ему просто не хотелось, чтобы Холмогоров падал в глазах, и их дружба нарушалась. От безвкусицы чувств Пчёл нанёс ещё один удар, но уже не в тело друга, а в холодную кирпичную стену многоэтажного дома, за которым они стояли. Нежная кожа рук протёрлась о кафель, от чего кровь потекла с ран. Он скривился от боли, тряся рукой, словно пытаясь так отряхнуться от физической боли.  Космосу стало стыдно. Никакие слова на языке вовсе не крутились. Ему всё это время было неудобно перед другом, зная, что его сестра ходит в таком состоянии из-за него самого. Но Аня просила ничего Вите не рассказывать, за что Кос был ей благодарен; он бы просто не смог, не смог бы потом смотреть Пчёлкину в глаза, понимая, какой он всё-таки кретин. Хотя Холмогоров прекрасно знал, что Витя рано или поздно узнает, имел на это право, и сейчас избить Космоса ещё сильнее он тоже имел право. Если бы Витя начал наносить ему удары, тот бы даже не сопротивлялся, ведь понимал за что; может, хотя бы так чувство вины ушло бы с его тела. Но нет, Пчёлкин лишь достал из кармана олимпийки пачку сигарет, вновь вытащив одну никотиновую палочку и засовывая её себе меж губ. Серая дымка тут же расползлась по воздуху, из-за летнего ветра окутывая лицо Коса, который сам хотел закурить, но не находил в себе сил даже на это. Тело словно парализовало зябким омерзительным чувством по отношению к себе. Они простояли в полной тишине несколько минут, пока Пчёлкин не докурил, выкидывая бычок в лужу перед собой. Это было не свойственно Вите; такое молчание было ему не присуще. Космос думал, что он будет на него орать, бить, Витя и сам этого ожидал, но не смог. Горло что-то сдавливало от потока грязных слов в сторону друга. Было тяжело от того, что перед ним стоял не левый тип, а лучший друг. — Пчёл, я… — Космос хотел выдавить из себя хоть какие-то слова, но Витя лишь махнул рукой, прерывая его речь, мол, «молчи ты лучше». — Хоть на коленях извиняйся перед ней, но вы должны быть в хороших отношениях, Космос. Кос вскинул брови. Казалось, что наоборот будет лучше, если он отдалится от Ани, если она его навсегда забудет и вспоминать вовсе не будет, не живя в ложных надеждах. Перед ним стоял уже не Пчёл, а совсем другой человек, которого Космос не узнавал. — Вить, ну хоть ты не выдумывай, а. Я же явно не тот, кто нужен ей. Тем более, вон как Филыч бегает за ней. Я просто не смогу даже. Нам наоборот лучше отдалиться друг от друга, чтобы она меня забыла, — от безысходности разговора Холмогоров пустил руку с волосами, хватаясь за голову. Конечно, Космос был прав, и Витя это понимал. Преградой всему этому была беременность сестры. И рассказать о положении сестры он не мог, обещал ей. — Ты меня услышал. Выключи режим мударка. Пчёлкин, даже не прощаясь с другом, натянул на голову капюшон, скрываясь быстрым шагом за стеной дома, тем самым оставляя Холмогорова полностью наедине со всеми своими мыслями. *** — Алло, кто это? — на том конце раздался хриплый мужской голос, который Кос сразу же узнал. Значит, всё-таки правильный номер набрал. — Здарова, Серый. Это Космос, помнишь? — Какие люди! Склерозом я не болею, помню, конечно, — Кос усмехнулся в трубку, облокачиваясь спиной на шкаф в коридоре позади себя. — Ты чего звонишь-то, длинный? Космос по-доброму закатывает глаза. «Длинным» он позволял себе называть лишь Серёге, а тот этим постоянно пользовался, ведь сам был около метра семидесяти, поэтому Холмогоров для него и вправду был всегда «длинным». Серёжа Краснов — бывший одноклассник Холмогорова. В школьные годы они были в хороших отношениях, но после окончания учёбы общение сошло на «нет». Кос знал, что Серёга крутился в криминале ещё со школьных годов; его старший брат был шишкой в одной из группировок Москвы. Да и сам Космос с Витей иногда баловались вместе с Серёгой криминальными делишками для дополнительных карманных денег. Космосу ещё с раннего детства нравилась независимость. Отец всегда давал ему нормально денег на расходы, и если Кос просил, то никогда не отказывал. Но младший Холмогоров не любил отчитываться за свои траты и быть зависимым от кого-то. Поэтому на такие случаи у Краснова всегда были дела от старшего брата, в помощи выполнения которых он никогда не отказывался. Космос почесал перегородку носа, хмыкая, а потом продолжил говорить: — У меня есть одно дело, решил вот к тебе обратиться. — Выкладывай, чем смогу — помогу. — Если ты помнишь, у Пчёла есть младшая сестричка. — Припоминаю, приёмная, да? Если не ошибаюсь. — Да-да, это сейчас не так важно. Так вот, накосячил я серьёзно по отношению к ней. А она не простая, к ней нужен особый подход. В общем, мне нужно, чтобы ты с пацанами своими запугал её, ну, поугрожаете там, она испугается, а тут я ей на помощь выйду, типа принц-спаситель, всё такое. Серёжа пустил смешок. Необычно было, чтобы Космос просил у него помощи с девчонками. — Я заплачу, — сказал Космос, думая, что Краснов сейчас поспешит отказать. Серёжа согласился бы помочь старому приятелю и бесплатно, но деньги сейчас всем нужны, таково положение страны. Поэтому пускать в сторону насмешки о том, что он — каблук, Серёга решил отложить. — Хорошо. Всё сделаем, как надо. Ты только скажи мне время и место, чтобы она шла одна. — Спасибо, Серый, выручаешь. Завтра в семь, около гастронома в нашем районе, за школой который. Только будь осторожен, просто запугните её и всё, без лишних действий. — Да я понял, понял. Всё будет ровно, не ссы, длинный. Всё, бывай. До встречи. — До встречи, — повторил Кос, уже слыша, что Краснов оборвал связь. Желудок скрутило, в груди забилась непонятная тревога. Но Космос знал, что к Ане нужен особый подход; просто так она точно не станет с ним разбираться и разговаривать.