Море сожалений

Время событий: Детство Изуны. Место событий: Главное поместье Сенджу, Конохагакуре но Сато

***

— Изу-чан, ты принесла все, что я просил? — с комично серьезным выражением лица спросил Буцума, поправляя то и дело норовившую сползти на нос кастрюлю на голове. Едва сдерживая смех, девочка бодро закивала: — Да, нии-сан! Даже стащила у то-сана печенье! — Молодец, — одобрительно посмотрел на нее Буцума, даже не потрудившись скрыть тихое злорадство в глазах от проделанной пакости в адрес отца. — Теперь мы наконец можем начать наше… тайное собрание клана Учиха. Четырехлетняя Изуна невольно захихикала от драматизма, сопровождающее его каждое слово и действие, но быстро напустила на себя серьезный вид, когда Буцума бросил на нее строгий взгляд. Все таки сама же подбила его на этот маскарад. — Первым делом, — начал он важным тоном. — Мы должны обсудить, как сделать наш шаринган еще круче! — Но у меня же еще нет шарингана, — надулась она. Буцума на мгновение растерялся, но быстро нашелся с ответом: — Это неважно! Мы Учихи, а значит, однажды он все равно у тебя появится! В этот момент дверь в игровую комнату медленно приоткрылась и в проеме показалось лицо Тобирамы, чей взгляд запечатлел на редкость странную картину: сидящих на полу детей с кастрюлями на головах в окружении потрепанного ниндзя оружия и свитков. «Опять ругаться будет», — нахохлившись, подумал Буцума. И словно отвечая на его вопрос Тобирама посуровел лицом, заговорив отчасти усталым, но раздраженным голосом: — Что здесь происходит? Буцума напрягся, уже готовясь выпалить то, о чем бы наверняка потом пожалел, все-таки в чем-в чем а наказания отец за все десять лет воспитания научился придумывать изощренными, но его перебила бойкая Изуна. — Извини, то-сан, но это собрание только для членов клана Учиха! Мужчина безмолвно приподнял бровь, краем глаза посмотрев в сторону сына, что с интересом изучал несуществующие трещины на дверях седзе, активно избегая встречаться с ним взглядом. — Вот как, — сухо промолвил он. — И давно вы стали членами клана Учиха? — С сегодняшнего дня! — радостно объявила Изуна. — Правда, Бу-нии? Буцума молчал, угрюмо свесив уголки губ вниз, ясно выражая свое отношение ко всей этой ситуации. Это была в чем-то привычная картина напряжения между отцом и его сыном, что не раз ставило несчастную Изуну в неудобное положение, вынуждая ее из раза в раз подобно Минори разрываться между ними двумя. Только в отличии от матери, которая была готова горячо оправдывать что сына, что отца, сторону она предпочитала выбирать одну. — Изуна, сними эту кастрюлю и иди помоги матери на кухне, — наконец произнес вздохнувший Тобирама. — Но то-сан… — начала было она, но он прибавил нажима в голос, подавив любые зачатки сопротивления одним строгим взглядом: — Сейчас же. Изуна обиженно надула губки, но послушно сняла с голову кастрюлю и захватив также оную у тихого брата, неохотно направилась к выходу, только проходя мимо отца, не удержалась и с проказливой улыбкой ткнула того пальцем в бедро: — То-сан, ты сейчас какой-то слишком серьезный! Тебе наверное тоже нужна кастрюля! Тобирама непроизвольно дернул уголком рта, что можно было уже принять за намек на улыбку, и аккуратно подтолкнул смеющуюся девочку за затылок дальше, подгоняя уйти. — А теперь объясни мне, что это значит, — мгновенно ужесточился он, когда они остались наедине. Буцума наконец поднял на него наполнившиеся горячей злобой бездонные глаза и с вызовом задрал подбородок: — А что тут объяснять? Мы просто играли. — В Учиха? — нахмурился Тобирама. — Ты ведь понимаешь, что это неприемлемое поведение. — Почему? Потому что ты их всех ненавидишь? — импульсивно выпалил Буцума. — Или потому что убил Изуну-оджи-сана? Мужчина замер со скривившимся в неясной гримасе ртом, прежде чем вернулся к обычному беспристрастному выражению лица: — Это было время войны, Буцума. Ты еще слишком молод, чтобы понять… — Все я прекрасно понимаю! — мальчишка резво вскочил на ноги. — Ты убил младшего брата ка-сан, но хочешь, чтобы все делали вид, будто ничего не произошло! — Достаточно, — похолодел старший Сенджу. — Ты все еще не понимаешь всей сложности ситуации. И я не собираюсь позволять тебе вовлекать в это еще и свою сестру. — Ты мне не указ, — яростно прошипел Буцума. — Мадара-оджи-сан… — Мадара не твой отец — отрезал тот. — И пока ты живешь в этом доме, ты будешь следовать моимправилам. Буцума сжал кулаки и часто заморгал, силясь сдержать подступающие к глазам слезы, после чего не говоря больше ни слова, протиснулся мимо отца и на всех порах выбежал из комнаты.